Заключение. Экономика и с чем ее едят
Знаю-знаю, книга получилась довольно странной.
Я рассказал в ней о десятках продуктов питания, в том числе о таких, которые многим из вас и в голову не пришло бы есть: тут вам и желуди, и куколки тутового шелкопряда, и кузнечики, и (для некоторых культур) чеснок, и перец чили. Я описал их биологические качества и происхождение; рассказал, как они распространялись по миру, поведал их экономико-социальную историю и коснулся их политического символизма, а также во многих случаях поделился личным к ним отношением (иногда — как вы, надеюсь, помните — граничащим с наркотической зависимостью). Я описал множество способов приготовления этих продуктов — что и как жарить, тушить, готовить на гриле, коптить, запекать и варить; подавать сырым, соленым, маринованным или ферментированным. Я описал и сравнил между собой разные кулинарные традиции — с присущими им универсальной привлекательностью, особенностями и смешением культур.
А попутно мы с вами побывали во множестве мест по всему свету, причем в самые разные эпохи. В главе мы тропами испанской инквизиции спустились с горных вершин современной Кореи к исследованиям багдадских ученых в XI веке, затем вернулись на японские заводы начала XX века и наконец пришли к сегодняшним отделениям корейских банков. В главе мы путешествовали на невольничьих кораблях по Атлантике, ужасались условиям труда на рабовладельческих плантациях сахарного тростника в Сан-Доминго (нынешней Гаити), встречались с фермерами-поселенцами американских прерий, становились свидетелями жестокого преследования коренных американцев и прятались на улицах Сантьяго времен военной диктатуры генерала Пиночета.
Иногда эти гастрономические путешествия вели нас по вполне предсказуемым экономическим направлениям. Не так уж трудно представить, как от рассказа об анчоусах можно перейти к дискуссии об опасностях, которыми чревата чрезмерная зависимость страны от сырьевых товаров, или от разговора о клубнике — к обсуждению влияния автоматизации на занятость населения. Но порой экономическая тема и путь, по которому мы к ней приходили, были, откровенно говоря, странными. Например, что-то подсказывает мне, что только мой причудливый разум мог перескочить с футболиста, кусающего на поле других игроков, на Всемирную торговую организацию, да еще и публично освистать ее политику. Не менее странным было и закончить разговор о цинге обсуждением экономических аспектов проблемы изменения климата.
Я искренне надеюсь, что благодаря этому странному «путешествию по кроличьей норе» у вас сформировались собственные представления о том, как лучше всего «есть» экономику, и вы воспользуетесь ими в будущем. Когда дело доходит до еды, мы все весьма талантливо придумываем собственные способы замены ингредиентов (часто исходя из ограниченного бюджета), их комбинирования, приготовления и часто изобретаем что-то новенькое (скажем, дорабатываем мамин фирменный рецепт или адаптируем понравившееся блюдо из интернета). Точно так же следует подходить и к экономике. Совсем необязательно, чтобы кто-то другой указывал вам, как надо учиться, как критически мыслить и как использовать экономику себе на пользу. Каждый из вас отлично может разобраться во всем этом сам.
Однако, будучи человеком, который изучал и практиковал экономику в течение сорока лет, думаю, я могу дать вам несколько полезных советов по «поеданию» этой науки.
Во-первых, как известно, важно разнообразить рацион. В этой книге я попытался представить различные взгляды на экономику. Экономисты часто имеют разные мнения по одному и тому же вопросу (например, о неравенстве, как мы обсуждали в главе ), и иногда какой-то один угол зрения позволяет увидеть то, чего совершенно не видно с других (взять хотя бы феминистский взгляд на работу по уходу, о которой мы говорили в главе ). А порой разные позиции дополняют друг друга (как, например, в случае с позитивным и негативным взглядами на многонациональные корпорации, которые мы обсуждали в главе ). Понимание и принятие различных точек зрения на экономику делает ваш экономический рацион не только богатым, но и более сбалансированным и здоровым — все точно так же, как в случае с различными продуктами питания и разными кухнями.
Во-вторых, вам нужно непредвзято относиться ко всему новому и непривычному. Я же, например, смог преодолеть предубеждение, что морковь — это ингредиент исключительно для сытных блюд, и полюбил морковный торт. И наоборот, даже если помидор для вас сегодня только овощ — ингредиент для соуса к пасте, салата, рагу, — стоит хотя бы раз попробовать съесть его как ягоду (в конце концов, это и правда ягода), обмакнув в сахар, как это делают корейцы (см. главу ). Действительно, если уж британцы, эти некогда чемпионы мира по гастрономическому консерватизму, смогли стать одной из самых либеральных в вопросах еды наций (см. главу ), то и вы можете сделать то же самое с экономикой. Вы должны узнать о других экономических теориях хотя бы просто для того, чтобы лучше и полнее понять свои любимые экономические теории и увидеть все их сильные и слабые стороны.
В-третьих, как многие из нас делают с продуктами питания, всегда следует проверять происхождение «ингредиентов», которые вы используете для «приготовления» блюд. Да, большинство профессиональных экономистов мечтают, чтобы остальные люди свято верили, будто они занимаются наукой вроде физики или химии, основанной на неоспоримых гипотезах и объективных фактах. Но все-таки приходится признать, что экономический анализ нередко базируется на мифах; на «фактах», которые технически верны, но неточно сформулированы или ошибочно принимаются как должное; на сомнительных или даже явно ложных гипотезах и предпосылках. А если «тесто» анализа замешано на таких низкокачественных ингредиентах, испеченный из него «пирог» экономики в лучшем случае получится невкусным и непитательным, а в худшем — навредит вашему здоровью.
Ярчайшим примером мифа об экономике является искаженная историография, которая твердит нам, что Великобритания, а затем США стали мировыми экономическими гегемонами благодаря проводимой ими политике свободной торговли и свободного же рынка, хотя на самом деле обе эти страны использовали протекционизм для развития своей национальной промышленности агрессивнее всех в мире (см. главы и ). А неоплачиваемая работа по уходу, до сих пор не включенная в ВВП, — это пример, наглядно демонстрирующий, что даже такие «фактические» измерения, как статистика по объемам производства, могут привести к ошибочным выводам, если они охватывают только часть реальности или фиксируют ее предвзято (см. главу ). Еще один хороший пример из последней категории — распространенная гипотеза о том, будто бедные страны бедны, потому что их народы не хотят работать; это предположение лишь отвлекает нас от анализа и реформирования структурных факторов, которые в действительности делают эти страны бедными (см. главу ).
Итак, вам нужно всегда как можно более скрупулезно проверять факты-ингредиенты и, что еще важнее, выяснять, на какой теоретической базе они основаны. Если вы используете в своем экономическом анализе ложное и предвзятое представление о реальности, вам не получить хороших результатов, какой бы замечательной ни была ваша экономическая теория. Мусор на входе — мусор на выходе, как говорят в США.
В-четвертых, вы должны задействовать свою фантазию. Все самые лучшие повара (я имею в виду не только известных шеф-поваров) — люди с богатым воображением. Они способны увидеть, как можно улучшить или даже полностью переиначить всем известное блюдо, выбросив из него некоторые «священные» ингредиенты. Эти повара смело возвращают забытые составляющие и решительно меняют предназначение известных продуктов. И они не позволяют тайфуну очередного повального увлечения каким-то продуктом питания увлечь себя, хотя, как правило, отлично понимают, как эта мания возникла и чему полезному она учит. Но прежде всего, действительно хороший повар обладает достаточным воображением, чтобы смело бросать вызов условностям и сочетать разные кулинарные традиции.
Точно так же и хороший экономист — я имею в виду не только экономистов как таковых, но и политиков, общественных деятелей и даже хорошо информированных граждан — это тот, кто способен применить такой же творческий подход к экономике. Такие люди могут при необходимости отказаться от того или иного «священного» ингредиента (например, от «экономической свободы»; см. главы и ), изменить предназначение некоторых привычных составляющих (вспомните социал-демократов и «антисоциалистическое» государство всеобщего благосостояния; см. главу ) и возродить незаслуженно забытые продукты (как мы могли бы поступить с системой премий за изобретения; см. главу ). Это люди, на которых не влияют краткосрочные модные увлечения, ведь они в состоянии понять, почему эти увлечения существуют и чему мы можем благодаря им научиться (вспомните, например, идею постиндустриальной экономики; см. главу ). Более того, лучший экономист, как и лучший повар, должен быть способен комбинировать разные теории ради получения более сбалансированного результата. Он понимает как преимущества, так и ограничения рынка (см. главы , и ряд других), потому что знает, что предприниматели достигают наибольшего успеха, когда их поддерживает государство и когда их деятельность должным образом им регулируется (см. главы и ). Он всегда готов смешать индивидуалистские теории с социалистическими (или, в более широком смысле, коллективистскими) и, дополнив их теориями человеческого потенциала, предложить в итоге более широкий взгляд на такие важные проблемы, как неравенство доходов (см. главу ), работа по уходу (см. главу ) и государство всеобщего благосостояния (см. главу ).
Мы все должны найти собственный способ понять нашу экономику (и изменить ее), а вместе с ней и мир, в котором живем: практически так же, как каждому из нас приходится определять собственный вариант оптимального рациона. Нам нужно сделать этот мир наилучшим для нашего здоровья и кошелька, для тех, кто в нем производит для нас продукты, для тех, кто сейчас недоедает и/или получает недостаточно питательных веществ, и во все большей степени — для нашей планеты в целом.
