Нулевое сознание у нулевого километра

При входе на Красную площадь, перед Воскресенскими воротами, проходя которые люди всегда крестились, находится на земле знак. Он означает нулевой километр автодорог Российской Федерации и показывает направление к странам света. Знак как раз напротив входа в Иверскую часовню. Именно её было принято посещать перед дальней дорогой.

Казалось бы, как хорошо сошлось: и знак начала всех дорог, и Божия Матерь Иверская, дар Святой горы Афон. И постоять, помолчать перед странствием, и зайти помолиться, свечку поставить.

Вот и проверьте на себе, пойдите к этому знаку и к часовне. Вы ужаснётесь. Тут такое дикое языческое гадание! Тут люди становятся к знаку спиной и бросают через левое плечо монету. Смотрят, как упадет. Около знака пасутся сборщицы монет, которые гадающим советуют кидать монету на счастье покрупнее достоинством, а друг с другом ссорятся.

Медные монеты по десять и пятьдесят копеек не поднимают, не поднимают и никелевый пятачок. А как раз на этих монетах образ святого великомученика Георгия Победоносца. И по нему ходят грязными подошвами. Скажут, это не икона, но не будем же мы наступать на фотографию родных людей, не будем их бросать под ноги.

Как всё понять? Может, вот это соотношение числа гадающих и числа входящих в часовню и есть показатель числа верующих и остальных. Но нет, начинаешь спрашивать, отвечают, что и в часовне были, и свечки ставили, но что интересно и погадать. Всё-таки нулевой километр.

Тут же место работы ряженых «Ленина», «Сталина» и, Бог их простит, «Николая Второго». Конечно, это издевательство над историей. Но с ними фотографируются. Раз было холодно, и «Ленин» грелся в часовне. Заскочил «Сталин»: «Куда ты, охламон, скрылся? Иди, встань для композиции».

И ведь привыкли уже. Уже и дежурная в часовне не гонит переодетых кощунников, и батюшка, который служит.

Всё это толерантность, то есть привыкание к заразе. А нам говорят, что толерантность – это терпимость. Но терпимость напоминает о доме терпимости.

Холодный камень

Девочки Вика, Оксана и Маша были подружки. Они после школы не сразу шли домой, а вначале заходили на детскую площадку. Чаще только Вика и Оксана, потому что Маша всегда торопилась домой, у неё были младшие брат и сестра, и она с ними нянчилась. Сегодня опять не смогла пойти с подругами, и они остались вдвоём. Сидели на скамейке и разговаривали о прочитанном рассказе Гайдара «Горячий камень».

– Молодец этот Ивашка, – говорила Оксана, – весь измучился, перемазался, а закатил камень.

– Прямо как Сизиф, – поддержала Вика. – Помнишь «Мифы Древней Греции»?

– Нет, – не согласилась Оксана, – Сизифа боги наказали и не давали камень закатывать, а тут Ивашка ради старика-сторожа старался. Только сторож не захотел. Пожалел своей жизни. Есть что вспомнить: в тюрьме сидел, царя свергал, церкви разрушал.

– Да-да, – сказала Вика, – Вот только плохо, что этот писатель-рассказчик курил. Прямо от волшебного камня прикурил. Курить плохо. Мальчишки за школой курят некоторые. Витька Семёнов курит. Так вот! Прямо жёлтый. На физре два раза не мог подтянуться. Так-то он очень смешной. Помнишь, англичанку передразнил? Мы укатывались.

– Передразнивать нехорошо, – строго заметила Оксана.

– Зато смешно.

– Чего ты всё про Витьку? Витька, Витька. Влюбилась? Он всё равно не за тобой, за мной бегает. И за косу дёргает, и в столовой говорит: давай тарелку отнесу.

– Да и пожалуйста! Меня тоже дёргал.

– У тебя и косы-то нет.

– Но волосы-то есть, есть за что ухватиться. – Вика потрясла пучком волос на затылке. – Видишь?

– А тарелку относил? – спросила Оксана. – Нет? А сотовый номер давал?

– Мало ли что, – возразила Вика. – Сотовый! Он у меня математику списывает. Вот! – И добавила: – Мне бабушка говорит: твой дедушка был такой хулиган. Я говорю: бабушка, дедушка же такой хороший. Она говорит: это я его воспитала. Поняла намёк? Я так же Витьку воспитаю.

– Три ха-ха, – ответила Оксана. – А знаешь что, Вик? Давай знаешь что? Устроим ему программу «Розыгрыш». На пустыре горы песка, что-то строить хотят. А рядом камни завезли. Давай один закатим, потом позовём Витьку, скажем: разбей камень – и курить больше не будешь.

– Камни же не горячие.

– И что? Нам главное, чтоб Витька поверил, что камень волшебный. А?

Тут им стало очень смешно, и они вдоволь похохотали. А потом и в самом деле пошли на пустырь. Но вначале позвонили Витьке и велели ему прийти на пустырь с молотком.

– Так надо. Потом узнаешь… Да, мы все тут. Пока-пока!

Стали выбирать камень. Ох, тяжеленные. И себя жалко, тащить тяжело, и Витьку жалко. Выбрали поменьше. Втащили на холм.

Витька пришёл. И пришёл в самом деле с молотком. Подруги сказали ему, что надо разбить камень – и тогда Витька будет сильнее всех мальчишек в классе. И курить не будет.

– Разбивай. Это как горячий камень.

– Что я, ненормальный, хороший камень ломать? Я и на уроке думал, ни фига себе – помолодеть, это же опять в детский сад идти. Кабы разбить да взрослым стать. – Витька огляделся. – А Маша-то где?

– Нянчиться пошла, – сердито сказала Оксана. – Она многодетная у нас.

– А вы позвоните ей, пусть выходит. И детей выведет. Я с ними поиграю.

– Не буду я ей звонить, – сердито ответила Оксана.

– И я не буду, вот ещё! – решила Вика.

Тут у них у обеих засигналили мобильники. Конечно, пора было идти домой, обедать и делать уроки.

А Витька, оставшись один, потрогал камень, как будто проверял, не горячий ли. Сел на него. Долго собирался позвонить Маше, но так и не осмелился. И камень не стал разбивать. А курить он и так бросит. Что он, дурак что ли, курить? Он и Маше обещал, что не будет курить.

Витька достал из кармана куртки начатую пачку сигарет, положил её на камень и ударил по ней молотком. Потом ещё и ещё, будто железо ковал. Но камень даже не треснул. Так и ушёл на фундамент будущего дома неразбитым.