Во время Великой Отечественной войны советским войсковым разведчикам приходилось действовать в разных ситуациях. Чтобы взять языка, они нападали на ДЗОТы и блиндажи, врывались в траншеи, устраивали засады на дорогах и тропах. Их добычей становились вражеские пулеметчики, часовые, связисты, а иногда даже офицеры. Для бойцов раведподразделений это был понятный противник, логику которого можно было предсказать: немецкие солдаты могли хорошо сражаться, но в безвыходной ситуации сдача в плен не являлась для них чем-то особенным. Позже, после капитуляции Германии, советские войска готовились воевать против Японии, и вот этого противника разведчикам Красной Армии понять было гораздо труднее. Перед началом боевых действий на Дальнем Востоке разведка в своих сводках отмечала, что «политико-моральное» состояние японских войск хорошее. Японский солдат сражался и умирал за императора, а в плен сдавался лишь после неожиданного захвата. Еще более высоким боевым духом отличались подразделения Императорской армии, прошедшие перед началом войны четырехмесячные курсы смертников: их бойцы предпочитали плену гибель. Именно с ними пришлось иметь дело разведчикам 22 стрелковой дивизии, когда они пытались взять языка, двигаясь от Мулина к Муданьдзяну 12 августа 1945 г.

9 августа 1945 г. советские войска начали боевые действия против Квантунской армии. Их целью был разгром этой сильной группировки японских войск в Маньчжурии. Наступление проводилось силами трех фронтов: Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных. Среди их соединений была и 22 сд генерала Николая Свирса, входившая в состав 26 ск, который наступал из Приморья как часть войск 1 Краснознаменной армии 1-го Дальневосточного фронта. Согласно плану, наступление дивизии, как и других соединений корпуса, проходило в три этапа:

Третий этап — Преодоление разбитых отходящих частей противника от г. Муданьцзян на Ханьаохэцзы, г. Харбин».

26 ск перешел границу в первые часы 9 августа и пятью колоннами начал движение к Мулину через тайгу. За двое суток его частям в исключительно трудных условиях, через непроходимую чащу и болото, удалось пройти 15 км. Чтобы протащить через такую местность технику, пехоте и саперам пришлось делать сплошные настилы из бревен. В частности, личный состав 59 сд вместе с саперами 12 инженерной бригады выстлал бревнами дорогу на протяжении 10 км. Согласно ЖБД 1 Краснознаменной армии, этот процесс выглядел так:

«Прокладка колоннами пути производилась путем валки леса танками, подпилки пилами и убирали их в стороны, следующие команды улучшали путь, продвигали обоз и автотранспорт».

Два дня занимались красноармейцы тяжелым физическим трудом без отдыха и нормального питания и совершенно вымотались. Поэтому, когда пехотные части «выползли» из тайги в районе Мулина, командование корпусом было вынуждено сделать большой привал для отдыха личного состава. Это не коснулось 257 тбр, ставшей корпусным подвижным отрядом. Он получил приказ взять Мулин и удерживать его до подхода основных сил.

Фрагмент схемы решения командира 26 стрелкового корпуса на наступление к городу Мулин 27 июля 1945 г.

Отметим, что к этому моменту части 26 ск практически не имели контакта с противником. Во время движения через тайгу наши разведподразделения и передовые отряды вступали в бой лишь с японскими погранзаставами и рассеивали их. Только на подступах к Мулину подвижной отряд вступил в бой с прикрывавшим дорогу вражеским заслоном (до пехотной роты). Сбив его, танки ворвались в город, ссадили десант и к семи вечера 10 августа очистили Мулин от противника.

Впрочем, 124 японская пд не приняла боя в городе, хотя он был частично подготовлен к обороне, а отступила к Муданьцзяню. По данным 257 тбр, в бою за Мулин было уничтожено 250 японцев, тогда как их основные силы переправились через реку Мулинхэ и взорвали за собой мост.

Так как противник не принял боя в Мулине, в ночь на 12 августа комкор генерал Скворцов принял решение о преследовании японцев:

«Продолжать наступление по дороге Мулин (Бамянь-тунь), Чанцзыгоу, Коуцзэхэ, Хуалинь, Муданьцзян одной колонной в общем направлении на Муданьцзян, имея подвижной корпусной отряд впереди наступающей пехоты. Остальные части подтянуть до рубежа (Бамянь-тунь)».

Первыми по маршруту ушли танкисты 257 тбр. Вслед за ними форсированным маршем тронулась пехота 22 сд. В голове колонны комдив Свирс поставил передовой отряд, состоявший из батальона 236 сп, артдивизиона и разведроты.

На этот раз советские танки и пехота встретили более серьезное сопротивление противника. Отходя на Мудань-цзян, он оставлял отряды смертников, которые должны были задержать продвижение советских частей, чтобы выиграть время для перегруппировки своих сил и подтягивания резервов. С этой же целью у поселка Люшихэцзы японцы подготовили опорный пункт, который оборонялся силами до пехотного батальона, усиленного артиллерией и минометами.

Советские войска знали об использовании японцами отрядов смертников еще до начала боевых действий в Маньчжурии. Уже имевшие с ними дело англо-американские союзники щедро делились своим опытом с Красной армией, которой предстояло встретиться с этими солдатами на поле боя. Разведсводка 22 сд о состоянии войск противника на 9 августа 1945 г. отмечала:

8. Новое что внес противник на поле боя это ведение боя мелкими группами смертников. Гоуппы смертников силой от 17 до 45 человек под командой офицера выбрасывались на выгодные рубежи или стыки дорог, дефиле и за сутки боя до подхода наших войск оборудовали ОП, имея большие запасы продовольствия и боеприпасов. Окопы подготавливались с полным приспособлением для кругового обстрела. Каждый смертник сам минировался. Вооружение такой группы: винтовки, пулеметы «Гочкис», гранаты по 7-10 на солдата. При подходе войск они обстреливали колонну, пропуская танки, машины. Борьбу ведут до последнего патрона не сходя с места боя и не подымаясь в рост. В тех случаях, когда он от ран умирает или явная угроза попасть в плен он взрывает себя миной, пытаясь взрывом вывести (из строя. — Прим. автора.) как можно больше наших бойцов».

Одними из первых, кому пришлось столкнуться со смертниками, стали разведчики. Двигаясь впереди маршевых колонн, они иногда обнаруживали японские заслоны-засады, вступали с ними в бой и даже пытались брать пленных. Характерным примером стала операция конных разведчиков 22 сд 12 августа 1945 г., когда ее полуэскадрон хотел взять языка на безымянных высотах у дороги, мимо которых должны были пройти основные силы дивизии. (См. схему № 17.)

Как уже упоминалось, 22 сд вышла из Мулина вслед за 257 тбр, имея задачу к 23:00 12 августа достичь поселка Люшихэцзы. Некоторые подробности этого марша изложены в ЖБД 22 сд:

«При движении передовой отряд в 9.00 был обстрелян с без. выс. (7810а) (78106) японцами «смертниками», в результате небольшого боя было убито 31 чел. японских солдат и офицеров, наши потери убито 4 чел., ранено 13. Особенно отличился л-нт Кутско с 211 сп. Отстав от части, догонял ее на танке. При подходе к этой без. выс. танк обстреляли. Там уже вела бой пехота 211 сп. Он с группой 6 человек, которые ехали на танке поспешил туда, в результате боя убил 16 японцев, в том числе 3-х сам. При движении дальше с 10.00 ПО снова был обстрелян с без. выс. (7804 аб). В результате боя было убито 14 японцев, двое пойманы и расстреляны. Погиб геройски л-нт Кутско, а с ним три человека, ранено — 11».

Схема движения 22 стрелковой дивизии от Мулина к Люшихэцзы с отметками на местах столкновения ее частей с группами японских смертников 12 августа 1945 г.

Других подробностей о событиях 12 августа ЖБД дивизии не содержит. На одно из них все же пролил свет отчет о действиях ее разведподразделений с 8 по 20 августа 1945 года. Там сказано, что в 15:30 в том же районе произошел еще один бой — на этот раз между смертниками и дивизионной разведкой. Ее конный разъезд обнаружил на безымянных высотах группу японцев. Всадники спешились и начали наблюдение, доложив о своей находке начальнику разведки. Тот решил провести операцию по захвату пленного, чтобы выяснить «наличие, силу и состав противника в районе безым. высот(7804), выс. 570, 8». Для осуществления операции был составлен следующий план:

«Из полуэскадрона создается две пеших РП и одна конная, резерв в составе 8 человек. Пешая группа № 1 в составе 6 человек имеет задачу: действием перед фронтом смертников по сигналу НО-2 дивизии, «взрыв гранаты» открыть огонь по скату высоты, перенося его в глубину, сковывая этим действием противника. Гоуппа № 2 в составе 5 человек имеет задачу: выйти в тыл смертников и огнем уничтожить весь состав, захватив одного в плен. Резерв НО-2 дивизии в составе 5 человек имел задачу: действием на флангах смертников очистить весь занимаемый ими район и совместно с группой конников в составе 5 человек — не допустить подхода противника с тыла. Ядро конников в составе 8 человек имели задачу: выйти в тыл на лошадях и не дать возможности подойти противнику с тыла или при успехе операции отойти с поля боя».

К сожалению, реализация этого плана описана скупо. В 16:30 был подан сигнал, и все группы начали действовать. Им пришлось иметь дело со взводом японских смертников, вооруженных винтовками и гранатами. Как указывалось в донесении, каждый из японцев был заминирован. Это означало, что перед советскими бойцами стояла непростая задача, ведь сдаваться в плен японцы не собирались.

Разведчикам не удалось ошеломить вражеских солдат. Завязался бой, который продлился полчаса и унес жизни двадцати японцев. Шестеро из них взорвали себя сами, вероятно, чтобы не попасть в плен после ранения. Однако трем раненым смертникам этого сделать не удалось. Прежде чем они привели в действие взрывные устройства, их схватили красноармейцы. Любопытно, что не все смертники собирались отдать свою жизнь за императора: трое японских солдат пытались сбежать с поля боя, но были встречены конным разъездом и убиты.

Операция разведывательного полуэскадрона по захвату языка прошла успешно. Кроме трех пленных, разведчики взяли трофеи: 25 винтовок, 20 мин, 175 гранат, документы и схемы района. При этом их собственные потери составили всего двое раненых и один компас. Как отмечали в отчете начштаба 22 сд и начальник ее разведки, успех разведоперации объяснялся следующим:

«Разведчики умело изучая опыт предыдущих боев со смертниками провели операцию со всеми группами, потеряв только двух человек ранеными».

Но куда более любопытны отмеченные в отчете ошибки в действиях разведчиков во время боя со смертниками:

«Недостаток: состоит в том, что разъезд на лошадях преследуя отходящего противника упустил возможность захватить пленного. Гоуппа, имевшая задачу захватить пленного не нашла способа захватить заминированного смертника».

Напрашивается вывод, что на самом деле разведчики не знали, как взять смертника в плен. Об этом свидетельствует и план операции, предписывающий «уничтожить весь состав, захватив одного в плен». Это можно трактовать как работу на уничтожение и по возможности взятие пленного. Удивительного тут ничего нет, ведь красноармейцы знали, что японцы в плен не сдаются. Захват трех раненых противников выглядит большой удачей.

Отряды смертников представляли собой проблему не только с точки зрения их пленения. Основным недостатком в работе разведки дивизии стала ее неправильная организация. Никто, начиная с командиров полков и ниже, не ставил разведчикам правильные задачи. Обычно их высылали вперед на несколько километров для выяснения обстановки, но действовали они только на дороге, не изучая окрестности. Из-за этого разведдозоры не замечали группы смертников, которые готовились к нападению на маршевую колонну с флангов.

На этом фоне хорошо выглядят действия полуэскадрона — единственного мобильного разведподразделения дивизии. Однако в ходе стычек с японцами всадники быстро выбывали из строя, поэтому комдив приказал увеличить личный состав полуэскадрона до 120 человек, придав ему легкую артиллерию и пулеметы. Это сыграло важную роль в обнаружении засад смертников и их ликвидации, так как теперь полуэскадрон действовал впереди маршевой колонны как боевая единица с расширенными возможностями. За время боев в Маньчжурии его конные разведчики провели шесть разведопераций. Хорошим примером их действий стала описанная акция по взятию в плен смертников 12 августа 1945 г.