Глава 49
– Готова? – спрашивает мама.
Мы стоим на почте в очереди за марками. Королевская почта. Когда мы только переехали в Великобританию, я думала, что это личная почта королевы, чтобы простой народ мог писать ей письма.
На обратном пути мама предложила зайти за блинчиками в ларек в Хэмпстеде. Я отказалась, сказав, что не голодна.
– Ты же ничего не ела. Надеюсь, ты не на диете?
Мама придерживалась строгих нравов по поводу подростков.
Нет, я не пыталась сбросить вес. Просто кусок в горло не лез. С того самого случая с кофтой у меня пропал аппетит, и любая еда на вкус была как картон.
Мама как раз говорила мне о том, как я красива такой, какая есть, когда рядом с нами возникла старушка.
– Амелия-Роуз? – Она замигала.
Соседка Мэтти, та самая «Суп-с-мацой». Из сетчатой сумки торчали банки с консервированным хреном и маринованными огурцами «Миссис Элсвуд».
Мама одарила ее вежливой улыбкой и осведомилась, как ее дела. Старушка вытянула шею и, понизив голос, сообщила:
– Вчера ко мне приходили…
– Кто?
– Полицейские, – гордо ответила миссис Коэн. – Поздно, ближе к восьми вечера. Я уже успела переодеться в ночную рубашку.
– Что они хотели? – спросила я, сложив на груди трясущиеся руки.
– Искали Мэтти.
Мне как будто вспороли живот. Вот-вот вывернет. Не знаю, что почувствовала мама, только лицо у нее стало белым как мел.
– Что спрашивали?
Миссис Коэн поставила авоську на землю, развела ладони, будто взвешивала фрукты.
– Странно все это.
– Что именно? – В мамином голосе промелькнуло нетерпение и что-то еще. Кажется, паника.
– Выясняли, видела ли я, что он приходил поздно в ночи убийств. – Она закрыла глаза и покачала головой. – Ну и дела…
Мама так сжала ручку сумочки, что побелели костяшки. На виске запульсировала жилка.
– Не думают же они…
– Мэтти? Такой мужчина? Конечно, нет. Сказали, что так положено. Проверяли всех одиноких мужчин в Кэмдене. «Протокол» у них такой.
Мама прочистила горло, прежде чем заговорить:
– И вы смогли…
Старушка смотрела на нее в замешательстве. Поправила очки, словно это помогало лучше слышать.
– Смогла что, дорогая?
– Подтвердить, где и когда он был, – пояснила я. Мое сердце заходилось.
Миссис Коэн похлопала меня по руке. Ладонь у нее была теплая, ногти покрыты коралловым лаком. На пальцах старомодные кольца «Ярдли Лавендер».
Забавно, как работает память… Я прекрасно помню, как она выглядела, как было душно от горячих батарей, как пахло жженой пылью. И совсем не припоминаю, что же я сказала дальше, от чего стал гореть желудок и к горлу подступила тошнота.
– Я не смогла ответить. В моем возрасте… – Она задумалась. – Я сказала им, какой Мэтти чудесный человек. Вежливый, услужливый, дай Бог ему здоровья. Работает так много, сколько времени проводит в кризисном центре… Надеюсь, начальство его ценит.
– Вы сказали об этом полиции? – уточнила мама.
– О чем?
– Что он работает допоздна.
– Нет, дорогая, не говорила. Думаешь, стоило?
– Нет, не думаю.
Прозвучало это неуверенно.
– Ты поверила? – спросила я у мамы, когда мы сели в «Вольво» и тронулись в сторону дома. Сердце мое бешено колотилось.
– Чему?
– Что полиция приходила к ней просто так?
Она тяжело вздохнула:
– Честно, я уже не знаю, чему верить.
Все оставшееся время мы молчали. Я смотрела в окно, мама – на дорогу.
Тем вечером курьер привез охапку цветов. Двадцать четыре розы с длинными стеблями и открытка с медвежонком, обнимающим красное сердечко. На обороте почерком Мэтти: «Ты – смысл моей жизни. М.».
Не разворачивая упаковки, мама оставила цветы на кухонном столе.
К утру розы завяли.
