Глава 24
– Я не знаю, что делать. Меня это просто убивает.
У мамы с Мэтти по-прежнему не клеилось. Что бы она ни сказала, его бесило. Я постоянно боялась, что они расстанутся и он снова пропадет. Оставит меня с ней наедине.
Возможно, веди он себя со мной так же, я бы думала иначе. Только так уж было заведено: «Мэтти и тыковка против всех». Так он выразился. Словно мы – отец и дочь. Однажды он даже назвал меня дочкой, когда покупал мороженое. Оговорился, а я не поправила. «Ванильный рожок для моей дочки».
Думаю, наша с ним близость мешала маме, подчеркивала, что проблема в ней, что она все делает неправильно.
– Знать бы, что…
Двадцать четвертое сентября. Ко мне на день рождения собирались одноклассники из новой школы. Только девочки, хотя я была не прочь пригласить и нескольких мальчиков. В том возрасте мне хотелось с ними дружить, но я стеснялась подойти.
Идею устроить вечеринку подкинул Мэтти:
– Нужно хорошенько отпраздновать. Я все устрою.
Пару дней до того в сточной яме в Айлингтоне обнаружили еще два тела. Обе женщины задушены собственным бельем и оставлены под листвой с раскинутыми, как на распятии, руками. Одна из них раньше жила в Бирмингеме. Сбежала из дома. Дворник, убиравший мусор, чуть не отрезал ей голову лопатой. Вторая – юрист по семейным делам – совсем недавно получила членство в коллегии адвокатов.
Лишь много лет спустя, когда Мэтти уже давно сидел за решеткой, я сопоставила даты. Впрочем, Дженис считает, что это, возможно, простое совпадение. «Оглядываясь назад, легко увидеть знаки там, где их не было».
На кухне играло радио. Мама делала крем для торта – взбивала масло с сахаром.
«Старший инспектор Гарри Коннор, возглавляющий расследование убийств в Северном Лондоне, призвал преступника явиться с повинной.
– Очевидно, что у вас есть проблема. Вам плохо. Пожалуйста, выйдите на связь. Вместе мы справимся. Позвольте вам помочь».
Мэтти фыркнул и помотал головой:
– На что они надеются?
– Похоже, они готовы на все. – Мама покосилась на меня и понизила голос. – Хотя как не попробовать? Одна женщина у меня на работе напрочь отказывается выходить на улицу после заката.
– Вся столица помешалась. Никто не чувствует себя в безопасности. Кстати, могу я наконец поставить вам на дверь еще один замок?
Мама только покачала головой:
– Не надо, Дес уже все сделал.
По лицу Мэтти пробежала тень.
– Когда?
– На днях. Мы столкнулись на лестнице, я пожаловалась, что замок заедает, а он предложил помочь.
– Еще бы…
– На что ты намекаешь?
– Этот мужик к тебе неровно дышит.
– Не говори ерунды.
Мэтти пожал плечами:
– Говорю как есть, Эми.
– Глупости.
Мама сама не верила в то, что сказала. Только слепой мог не увидеть, что наш сосед с ума по ней сходил. Стоило ей поздороваться с ним, и старый Чернозуб краснел, как помидор.
Мэтти погладил себя по плечам и выпятил губу.
– Ну и жара, хоть бы ветерок подул…
Стояло бабье лето. Днем можно было гулять в шортах и футболках, но к вечеру хотелось погреться у огня.
Так он и сказал. Я только потом поняла, что он обронил еще одну подсказку.
– Давай затопим камин, Эми. Будет уютно.
Я запомнила каждое слово, потому что давно не слышала такой нежности в его голосе. А еще было что-то неправильное в том, как сильно я его приревновала.
Начали собираться гости: шумные девчонки в юбках с оборками и рваных шортах.
– У тебя шикарный отец, – шепнула мне на ухо одна из них.
– Он мне не отец.
– Серьезно? У вас глаза похожи.
– Дамы, я приготовил для вас игру. – Мэтти позвал всех на улицу.
У нас был общий двор с Десом Баннистером, только он им никогда не пользовался.
– Боится, что солнечный свет его убьет, – пошутил Мэтти, изображая клыки. – «Спасите! Только не свет!»
Мама его одернула:
– Нехорошо так. Он не виноват, что…
– Такой жуткий? – закончила за нее я.
Мэтти захохотал и хлопнул меня по поднятой ладони. «Хорошо сказано, тыковка».
Как только мы въехали в нашу лондонскую квартиру, мама поставила для меня во дворе горку. С нее были видны верхушки деревьев в Парламент-Хилл и красно-коричневая полоска беговых дорожек.
– Это «домик», – объявил Мэтти, указывая на горку. – Я сосчитаю до сорока и начну искать.
Не будь это Мэтти, никто даже не подумал бы играть. Мы перешли в среднюю школу и выросли из пряток, однако Мэтти нас увлек, и все поддались его чарам.
– Кто хочет торт? – ослепительно улыбаясь, прощебетала мама, высоко подняв поднос с тортом на манер официантки. Она даже набросила салфетку на руку. Щеки ее порозовели.
Видно было, как она стесняется, не хочет показаться моим столичным друзьям бедной провинциалкой. «Они знают, что у тебя льготное питание? Какие машины у их матерей? Они все пойдут в университет?»
Стоило ее пожалеть, а вместо этого я почувствовала раздражение, словно ее неловкость, как зараза, могла перекинуться на меня.
И почему она не ведет себя как Мэтти? Легко, весело… Почему она всегда выпадала из компании других мам? Неужели так сложно поболтать с ними за чашкой кофе?
Она держала поднос с таким довольным и гордым видом, что я готова была умереть от стыда. Торт был ужасен: кривой и некрасивый. Мамы моих друзей на дни рождения заказывали торты в «Шеррардс» в Хэмпстед-Виллидж. По сравнению с покрытыми розово-белой глазурью произведениями кондитерского искусства мамин «шедевр» годился только для благотворительной столовой.
Девчонки, ухмыляясь, переглянулись. Я вспыхнула от смущения и огрызнулась:
– Не сейчас. Мы играем.
Мама поникла:
– Гости скоро разойдутся.
Я пожала плечами:
– Съедим без них.
– Я весь день пекла.
В наступившей тишине мной овладело чувство вины, и я уже готова была смилостивиться и уступить, когда Мэтти окликнул:
– Девочки, я считаю. Раз…
С визгами восторга подружки бросились врассыпную. Я тоже спряталась, молча. Я поступила плохо и знала это.
Из укрытия мне было видно, как Мэтти, зажмурившись, досчитал до сорока. «Десять, двенадцать, пятнадцать…» Мама так и стояла на веранде, стараясь не показывать, как ей больно.
А в окне дома темнел силуэт Деса Баннистера. Он шпионил за ней, пожирая взглядом.
Отрывок интервью ведущего шоу «На диване» Роба Хилла с Мэтти Мелгреном
Мэтти Мелгрен
Конечно, я злюсь. А что бы почувствовали вы, если б вас упекли за то, что совершил кто-то другой? Если б вам всю жизнь пришлось провести в четырех стенах, отбывая наказание за чужие грехи?
Ко мне относятся как к монстру, хотя я всю жизнь только тем и занимался, что помогал людям. Боже, я же работал с теми, кто потерял близких. Будет убийца помогать людям справиться с болью и утратой?
И да, вся эта несправедливость, из-за которой я лишился нормальной жизни, приводит меня в бешенство. У меня одна надежда – что справедливость восторжествует и все поймут, как ошибались.
Роб Хилл
Давайте проясним. Вы настаиваете на своей невиновности?
Мэтти Мелгрен
Я абсолютно невиновен. Совершал ли я ошибки? Да, как и все. Я мог быть ласковее со своей подругой. А в детстве я воровал комиксы и прогуливал школу. Но убийство? Господи, конечно, нет!
Роб Хилл
Тогда что, по-вашему, произошло с теми женщинами?
Мэтти Мелгрен
Вам прекрасно известно, что я думаю. Сколько можно повторять? Более того, я почти уверен, что человек, который вам нужен, пытался убить и мою подругу.
Роб Хилл
Полиция исключила его из списка подозреваемых.
Мэтти Мелгрен
Легко кого-то исключать, если изначально не рассматривать его всерьез. Давайте начистоту: никто так и не разобрался в том, что случилось в ночь, когда произошел пожар…
