Эпилог

Земля показалась 12 октября. Вахтенный, сидевший в бочке на вершине мачты каравеллы «Пинта», заорал так истошно, что его услышали даже на флагманской каракке «Санта-Мария», идущей мористее на несколько сот брасов. Командор велел бить в барабан, и команды всех трех кораблей экспедиции высыпали на палубы. Месячное плавание в открытом океане подорвало надежду у самых стойких, никто уже не верил, что когда-нибудь увидит сушу. И вот полоска земли совершенно отчетливо проявилась у горизонта.

Командирам не пришлось подгонять матросов, они взлетели на ванты, точно куропатки, спасающиеся от лисы, и вскоре, развернув паруса, корабли понеслись к берегу. Поначалу две легкие каравеллы «Нинья» и «Пинта» вырвались вперед, массивная «Санта-Мария» медленно набирала ход. Но вскоре, распушив грозное парусное вооружение, она быстро обошла каравеллы и понеслась так, что высокий нос стал зарываться под волну.

Близко подходить не рискнули – кто знает, какие рифы и мели скрываются под обманчиво лазурной поверхностью гладкой воды – легли в дрейф на приличном удалении от возможных опасностей. Жадно рассматривали берег: стену деревьев, усыпанных какими-то странными плодами, устье полноводной реки, голубое море, желтый песок. Командор велел спустить шлюпку.

– Только без насилия, – он перекрестил старшего лейтенанта де Мена. – Возможно, вас встретят потомки двенадцати затерянных колен Израилевых, народ воинственный и ловкий. Мы пришли сюда с миром, постарайся любой ценой передать им это сообщение.

Старший лейтенант сел у руля, место на носу занял толмач-мосараб, которому предстояло первым ступить на землю Индии. Его массивная фигура мешала Сантьяго наблюдать за берегом, и он сделал ему знак сесть пониже, но тот, словно не заметив жеста командира, сорвал с головы шапку, подставив ветру отросшие за время путешествия волосы. Толмач смотрел на райскую картинку и как-то странно морщил нос, ветер резал глаза, на них сами собой появились слезы, а губы шептали: «Федул, Федул, Федул…»

– Эй, командир! – крикнул лейтенант, управлявший второй шлюпкой, спущенной с «Пинты». – Мои ребята мечтают поскорее упасть на теплый песок!

– Лейтенант Сидония! – грозно выкрикнул Сантьяго. – Первым на землю сойдет толмач, а вас я прошу занять место в кильватере.

– Слушаюсь, – по-военному ответил Педро и негромко приказал матросам: – Навались, ребята.

Весла дружно ударили о воду, и шлюпка, набирая ход, двинулась к берегу.

– Вот хват! – хлопнул себя по коленям Сантьяго. – Хочет присвоить себе открытие Индии. Весла на воду, полный вперед!

И шлюпки, под веселые крики матросов, наперегонки понеслись к Новому Свету.

По летоисчислению, принятому на Руси, Страшный суд над миром должен был начаться через семь тысяч лет после Сотворения. Эта дата выпадала в полночь с пятницы 31 августа на субботу 1 сентября 1492 года. Разумеется, второго пришествия Христа ждали на следующий день, в воскресенье, 2 сентября. Об этом объявили с амвонов церквей по всей Руси Великой. Духовенство настолько верило в конец света, что даже пасхалия – распорядок праздников, постов и говений – на будущую загробную жизнь не была составлена.

Вечером в пятницу жизнь остановилась. Народ от мала до велика собрался в храмах, воздух наполнился причитаниями, люди каялись, просили друг у друга прощения. Уверенность, что с двенадцатым ударом колокола наступит конец света, была крепка, точно камень.

К полуночи все стояли на коленях, мужчины в чистых белых рубашках с иконами в руках, женщины в лучших платьях, в обнимку с детьми. Колокола начали звонить, и песнопения заглушили истошные вопли ужаса. Вот-вот должна была разверзнуться бездна ада, белые всадники на белых конях спуститься с неба и начать суд над грешниками. Однако колокола надрывно пробили в двенадцатый раз, а ось земная даже не шелохнулась. Конец света не состоялся.

Не состоялся? А возможно, его просто не заметили. Через месяц, 12 октября 1492 года корабли Колумба подошли к Антильским островам, и на этом Старый Свет действительно кончился.