Глава тринадцатая

– …То-точно не могу ска-сказать. М-маркировкой «личных дел» за-занимался Т-туманов. П-по-моему, первая ци-цифра обозначала ф-физическое с-состояние человека.

– Что?.. Какое еще физическое состояние? Что это значит? – нахмурился пожилой главарь. – Здоровый или хворает, так, что ли?

Физические данные бывших военнослужащих можно было легко проверить, и Васильков решил их не искажать:

– Единица с-стоит у тех, к-кто умер или по-погиб. Д-двойка обозначает се-серьезную инвалидность. Т-тройка – одно или не-несколько ле-легких ранений. Ч-четверка – абсолютно з-здоров.

– Зачем вам это понадобилось? Только не говори, что собирались отправить их в подмосковный санаторий.

– Для к-контроля. Умершие и по-покалеченные нас н-не интересовали. Интересовали здо-здоровые.

Главарь криво усмехнулся:

– Отец народов задумал взять нас за кадык? Не бывать этому никогда…

Часам к десяти утра от троицы бандитов за столом остался один пожилой. Его помощники, видать, разошлись по каким-то делам. Несколько минут назад прибыл юный краснощекий гонец, которого посылали в аптеку за пирамидоном. В доме в избытке имелись перевязочный материал, кристаллический йод, касторовое масло и какие-то «брикеты» – так бандиты называли препараты в медицинских картонных упаковках.

Мальчишка приволок несколько упаковок, и Васильков торопливо проглотил две таблетки пирамидона. Голова у него действительно разболелась не на шутку.

– Что по второй цифре? – буркнул главарь.

Пленник помассировал кончиками пальцев виски:

– Не п-помню. Мне нужно отдохнуть, го-голова раскалывается.

– Ты же сожрал таблетки!

– Не по-помогает.

Негромко выругавшись, пожилой кивнул корешам, которые стояли поодаль…

Главарь расщедрился. На этот раз, прежде чем отвести Василькова в сарай, бандиты накормили его остатками со своего стола: вареной картошкой, обрезками сала, хлебом и крепким чаем.

«Сработала затравочка. Почуяли интерес к моей персоне. Ну-ну. Я вам еще не такое представление устрою», – думал про себя бывший разведчик.

После обеда его заперли в сарае и до вечера не беспокоили. Он неплохо отдохнул и даже успел привести в порядок свои запутанные мысли.

«На столе я заметил подробную карту Москвы. Точнее, карту ее центральной части, – размышлял Васильков, лежа на соломе в углу сарая. Бока еще побаливали после вчерашнего «знакомства». Но он старался не вспоминать о синяках и радовался тому, что последствия контузии беспокоили его все меньше. – На допросе я стоял точно против солнца – все отсвечивало и слепило. Ни черта толком не видел. Какие-то пунктирные линии и разноцветные стрелки. Хотя… в какой-то момент показалось, что обозначения на карту нанесены специалистом. Уверенно, размашисто. Бегавший за пирамидоном мальчишка так не сумел бы. Не вышло бы и у вредного юнца, которого пожилой назвал Лаврушкой. Над картой точно поработал опытный штабист, фронтовик…»

Две таблетки пирамидона возымели действие. Остаточная боль в барабанных перепонках и затылке утихла, давление стабилизировалось. Васильков не заметил, как заснул…

– Ты испытываешь мое терпение, – сверкнул недобрым взглядом пожилой бандит.

– Я п-пытаюсь вспомнить…

С минуту назад юнец с перебинтованным ухом сунул в руки Василькову «личное дело». Ткнув пальцем в трехзначный код, громко и отчетливо повторил вопрос главаря:

– Что означает вторая цифра?

Васильков был уверен, что коллеги-муровцы не сидят сложа руки. Двадцатиминутная перестрелка в центре Москвы с последующей кражей из районного военкомата сотен «личных дел» – дело нешуточное. Наверняка подняты на ноги не только милиция с уголовным розыском, но и другие службы.

Ему же в этой непростой ситуации надо только потянуть время, понемногу подкармливая банду своими «воспоминаниями». Порция за порцией. Но здесь требовалось соблюсти разумный баланс: не перестараться с «провалами в памяти», но и не наговорить лишнего. И то и другое чревато тем, что его в какой-то момент посчитают ненужным и попросту прикончат. «Закопают в саду», – как пообещал хмурый главарь.

– Вторая ци-цифра… Т-туманов что-то го-говорил о с-службе в армии, – начал припоминать Васильков.

Для создания полноценного образа контуженого он изобразил работу мысли: наморщил лоб, прищурил глаза…

– Д-да, она связана со с-службой. По-моему, как че-человек воевал.

– Уверен?

– То-точно! Единица – нет н-наград и за-заслуг. Д-двойка – одна-д-две медали. Т-тройка – наличие орденов. И так да-далее. М-максимальная оценка – ордена, ра-ранения и п-письменные б-благодарности от командования. В-вот, поглядите…

Со второй цифрой кода Васильков тоже решил не мудрить. Незачем водить бандитов за нос по боевым заслугам, которые не имели в этом деле решающего значения.

Он показал главарю на стоящую в шифре тройку. Затем подошел к столу и, открыв «дело», принялся листать его страницы. Лавр и мужик у двери при этом напряглись, потянули из карманов пистолеты. Но пожилой неприметным жестом остановил их.

– Ага, в-вот… – Александр добрался до раздела с наградами. – Награжден д-двумя медалями и орденом К-красной Звезды.

Он пододвинул раскрытое «личное дело» главарю и, пока тот елозил пальцем по строчкам, проверяя услышанное, присмотрелся к карте. Теперь ему ничто не мешало изучить нанесенные на нее обозначения. Разве что золотой портсигар главаря закрывал исходную точку нанесенного на карту маршрута…

После второго за день допроса Василькова отвели в сарай и оставили в покое. Ему даже не пришлось играть в контуженого заику – ослабленный организм сам все сделал как нужно.

Убедившись, что вторая цифра кода действительно обозначает военные заслуги, пожилой, со шрамом, задал вопрос по третьей цифре и поднял взгляд на пленника. А у того кровь отлила от головы и все поплыло перед глазами. Он покачнулся, хватая ртом воздух и пытаясь удержаться за стол.

– Ну, что там еще? – недовольно буркнул главарь, когда пленник рухнул на пол.

Один из бандитов нехотя присел рядом с Васильковым, пощупал пульс…

– Вроде дышит. Но бледный как простокваша.

– Ладно, черт с ним. Отпоите его чем-нибудь и – под замок. Завтра продолжим…

Помутнение было коротким. Уже через четверть часа Александр сидел в сарае на соломе и потягивал из кружки крепкий чай. «Похоже, переволновался, когда рассматривал карту. Или контузия все-таки случилась, – подытожил он. И беззвучно захохотал в полумрак: – Все было настолько естественно, что я перед главарем чуть обедом не похвалился. Чем там меня потчевали? Вареной картошкой, обрезками сала и хлебом…»

Сегодняшний день Васильков посчитал удачным.

Во-первых, получилось разглядеть лежавшую на столе карту. Во-вторых, он обратил внимание, что из большой комнаты исчезли связанные стопки с «личными делами». И в-третьих, благодаря своевременному обмороку он выиграл время. Как минимум еще сутки.

Допив чай, майор поднялся, потер затекшую шею. Пройдясь по соломе, остановился возле стены и приник к щели…

Двор пустовал. Людей не было нигде: ни возле автомобилей, ни возле крыльца, ни возле бани, которую бандиты топили через день-два. Часовой, постоянно охранявший сарай, тоже куда-то запропастился. Наверно, сидел рядом, в тени.

«Что же мне удалось сегодня рассмотреть? – продолжая разглядывать двор, припоминал Васильков. – По северу центральных районов столицы синей пунктирной линией проложен маршрут. Что же это за маршрут? Кто должен по нему проехать? Или пройти? Общественный транспорт в том районе не ходит. Отродясь не видел там ни трамваев, ни автобусов. Там в основном бегают легковушки или ездят телеги…»

К сожалению, не вышло узнать, где начинался этот маршрут – ту часть карты очень некстати закрывал золотой портсигар. А заканчивалась пунктирная линия аккурат на пересечении Самотечной улицы и 2-го Волконского переулка. К нарисованной финишной точке с разных направлений устремлялись несколько красных стрелок. Ну, точь-в-точь карта местности, подготовленная к наступательной операции!

Стало очевидно, что банда готовилась к налету и отвечал за подготовку человек не с улицы и не из подворотни. Это был специалист, прекрасно владевший навыками штабного искусства. Вполне вероятно, что он же работал и с исчезнувшими из комнаты «личными делами».

– Либо ты сейчас же дашь расклад по третьей цифре, либо я прикажу Лавру тебя пришить, – отчеканил главарь.

Он, в отличие от своих молодых подельников, долгое время оставался выдержанным и спокойным. Однако и его нервишки дали сбой, когда пленник опять затянул песню о головной боли и провалах в памяти. Настроен бандит был решительно, и Сашка понял, что приказ закопать его в саду может прозвучать в любую секунду.

«Делать нечего, придется выкладывать последний козырь», – мысленно подытожил он.

– Мне к-кажется, последняя ц-цифра была са-самой важной, – произнес он, борясь с «отшибленной памятью».

Время было раннее. В большой комнате присутствовало полтора десятка бандитов. Все, за исключением одного, стоявшего у двери, завтракали за длинным столом. Когда пленник произнес последнюю фразу, в комнате стало тихо.

– Ну, – застыл со стаканом чая в руке пожилой. – Разродишься ты когда-нибудь или нет?

Третья цифра кода действительно была самой важной, так как служила оценкой вероятности возвращения бывшего осужденного к преступному прошлому. По сути, именно третьи цифры в каждом коде стали итогом нелегкой и кропотливой работы группы подполковника Туманова.

И Васильков после неимоверных усилий «вспомнил»! Все так же заикаясь, он раскрыл бандитам секретную информацию. Правда, с небольшой особенностью: «случайно» перепутав цифру наибольшей вероятности с наименьшей.

Такая ошибка перевернула весь смысл, заложенный в коде, и теперь отпетые негодяи резко поумнели и исправились, а давно осознавшие вину мужики вдруг стали не прочь пощекотать себе нервы новыми опасными приключениями.

Завладев заветными данными по кодам, Дед Сафрон одним кивком поставил задачу Лавру. Схватив со стола несколько папок, тот исчез за дверью в длинном коридоре.

«Значит, я был прав: с «делами» кто-то работает где-то рядом. Возможно, этот «кто-то» приезжает сюда на своей машине. Вон во дворе стоит трофейный «опелек», – отметил про себя Васильков.

И невольно перевел взгляд на главаря. В эту минуту тот решал его дальнейшую судьбу.

«Они выудили из меня все сведения по трехзначному коду. Больше я им не нужен, – лихорадочно размышлял Сашка по дороге в сарай. – Это значит, что дни мои сочтены – приказ «закопать в саду» может поступить от пожилого главаря в любой момент. Или уже поступил».

До сарая шли привычным порядком: впереди мужик с голым торсом и большой розовой бородавкой под носом. Следом вышагивал Васильков. Замыкал шествие сухонький бандит со смуглым обветренным лицом. Оба сопровождавших были вооружены пистолетами. Руки пленнику они не связывали, видно, поверив в его покорность.

Часового у сарая Сашка не заметил; должно быть, на время допроса тот покидал пост и уходил в дом. Двор пустовал, разве что у раскрытого капота «полуторки» копошился чумазый водитель.

В общем, ситуация была соблазнительная. Если затеять свару не во дворе, а в сарае, и сделать это по-тихому, есть неплохой шанс сорваться отсюда. Добежал от сарая до забора, перемахнул его, нырнул в лес и – поминай как звали. В лесу бывший разведчик чувствовал себя как рыба в воде. Там его и сотня бандитов не найдет.

Когда «бородавочник» отворил скрипучую дверь, план в голове Василькова уже созрел. «Была не была!» – выдохнул майор, шагая в сарайный полумрак.

Первым получил сухонький – тот, что шел позади. Хлесткий удар кулаком наотмашь в челюсть вышел на загляденье. Сухонький сложился пополам и повалился на земляной пол, как мешок.

Полуголый успел оглянуться. Он недоуменно посмотрел на падающего товарища и тут же словил свою порцию. Васильков приголубил его тремя точными ударами в голову и в корпус.

Сознание ликовало – у него получилось! Майор сумел обезвредить двух матерых бандитов без шума и криков. Оба лежали на застланном соломой полу, сарайная дверь оставалась незапертой. Путь к свободе был открыт.

Оставалось забрать оружие. Оно в лесу может пригодиться.

Наклонившись, Сашка потянул за рукоятку револьвер, торчащий за поясом полуголого. И вдруг на его голову что-то упало.

Удар был таким неожиданным и сильным, что майор ничего не успел понять. Свет померк, сознание отключилось.

И он повалился на лежащего «бородавочника»…