Глава 39

До марша оставалось всего несколько дней. Коллектив секс-работников гудел, как улей в середине лета. Малини стояла в длинном офисном помещении, уперев руки в боки. Женщины всех возрастов усердно работали, мастерили плакаты и транспаранты, болтали, обменивались сплетнями, травили анекдоты. Каждый год в День труда, 1 мая, Коллектив возглавлял марш, который Малини всегда воспринимала как воплощение мечты, живой символ победы, вырванной в ходе упорной борьбы. Борьбы за легализацию, за признание работников секс-индустрии политическими субъектами, отстаивающими свои права против преследований, которые все еще продолжались. За эти годы удалось добиться немалых успехов: женщины получили избирательные права, возможность требовать, чтобы школы принимали их детей только под опекой самих матерей, значительного снижения случаев ВИЧ-инфекций здесь, в Сонагачи, хотя с этой напастью в стране боролись многие секс-работники. Малини сделала долгий выдох. В этом году марш посвятили Майе с призывом к властям расследовать обстоятельства ее смерти. На этих плакатах было лицо Майи, ее имя, память о ней.

Малини наблюдала, как молодая девушка тщательно очертила букву «М» красным блеском, заполняя пустоты, и отступила на шаг, оценивая свою работу. Как руководитель Коллектива, она знала всю кухню этого процесса, знала, как трудно организовать такие протесты, которые, к сожалению, не всегда приводят к желанным переменам. Полиция обычно не шевелилась, а под давлением начинала изображать бурную деятельность, совершая рейды и арестовывая невинных женщин, вместо того чтобы искать убийцу.

Малини посмотрела на часы. Она ждала Амину, которая попросила о встрече. Вышла на веранду, чтобы наблюдать оттуда за дорогой. Женщины разговаривали и хихикали в комнате у нее за спиной. Несколько девушек томились на улице в ожидании клиентов; даже издалека бросалось в глаза, что тональный крем на их лицах на пару оттенков светлее натурального цвета кожи. Время от времени они окликали проходящих мимо мужчин.

В углу двора она наконец заметила девушку, махнувшую ей рукой. Девушка стояла в тени в узком проходе между «Голубым лотосом» и салоном красоты по соседству. Малини спустилась и направилась к ней.

Когда она различила лицо Амины в темноте переулка, ее захлестнуло чувство вины. Она предполагала, что Амину забрала полиция или девушка просто сбежала и где-то пряталась несколько дней. Но по опухшим глазам Амины видно было, что она пролила немало слез. Малини хорошо знала этот настороженный, затравленный взгляд. Она не сомневалась, что на теле девушки найдутся и следы жестоких побоев. Ей хотелось сорваться на бег, но, подходя к девушке, она чуть замедлила шаг, не желая привлекать к ним внимание со стороны.

— Я ждала тебя, — прошептала Амина, оглядываясь по сторонам. — Думала, ты когда-нибудь да выйдешь. Но я не могла пойти в Коллектив — за мной следят.

— Что случилось? — спросила Малини.

— Ты возьмешь это? — Амина достала из складок камизы непрозрачный полиэтиленовый пакет.

— Что это? — спросила Малини, оглядывая его.

— Положи в сумку или еще куда-нибудь. Спрячь под одеждой, — с настойчивостью произнесла девушка. — Ты собираешься куда-нибудь выйти? Не оставляй это в доме.

— Что это, Амина? Почему ты отдаешь это мне?

— Там телефоны. Майя дала мне свой незадолго до смерти, — медленно произнесла Амина. — А второй… мой.

Малини ошеломленно заглянула в пакет Два черных куска пластика казались совершенно безобидными в ее руке. Она перевела взгляд на Амину. Та настороженно оглядывалась через плечо. Две девушки у входа в салон красоты наблюдали за ними. Надо бы увезти Амину в безопасное место, поговорить с ней, задать вопросы…

— Что я должна сделать с ними?

— Просто взгляни — и все поймешь. После того как Майя вернулась… оттуда, из ашрама, она показала мне, что там происходит. Все это есть на видео и фотографиях. Она сказала, что, если с ней что-нибудь случится, я должна связаться с мадам Дипой, но сейчас это невозможно, потому что они следят за мной. Наверное, она думала, что это защитит ее. Майя ругалась со своим бабу — он хотел, чтобы она вернулась в то место.

— Но мобильный телефон? Я думала, его забрал бабу, разве нет?

— Нет, я была первой, кто вошел в комнату, еще до тебя, мадам или кого-либо еще. Мохамайя лежала на полу, только я не брала никаких денег. — Голос Амины возвысился в мольбе. — Клянусь, я этого не делала. Телефон лежал на кровати. И я его взяла.

Малини снова заглянула в пакет.

В глазах Амины плескалось безысходное отчаяние, и Малини стало не по себе. Она никогда не видела, чтобы кто-то прыгал с моста, но ей показалось, что девушка на грани того.

Амина крепко обхватила себя руками, как будто боролась с ознобом, ее и в самом деле трясло. Малини не помнила, чтобы девушка уезжала. Впрочем, откуда ей знать — в Сонагачи работали тысячи девушек, и на Амину Биби она никогда не обращала особого внимания. Хрупкая, застенчивая, эта девушка не выделялась на фоне остальных и тем более меркла рядом с красавицей Мохамайей, за которой ходила хвостом.

— Да-да, — тем не менее сказала Малини.

— Я была там, — тихо прошептала Амина ей на ухо. — Я была там с Майей. Они послали нас обеих, но… меня отправили обратно сюда.

— Где? Где ты была?

— В ашраме, в Нанданканане, — последнее слово Амина произнесла одними губами, не осмеливаясь даже прошептать. — А теперь мне нужно идти. Пожалуйста, сохрани телефоны. Если их найдут у меня, мне не жить… на этот раз они точно убьют меня.

Амина повернулась, чтобы уйти, но Малини схватила ее за руку, игнорируя любопытные взгляды девушек у салона:

— Подожди. Почему они отправили тебя обратно? Что они там делают с нашими девочками?

Амина остановилась, посмотрела на Малини и рассмеялась. Та с растущим чувством тревоги заметила безумие и опустошенность на ее лице.

— Они не экспортируют определенные виды продукции, Малини-ди. Беременные не годятся для бизнеса.

Малини посмотрела на живот Амины и снова перевела взгляд на ее лицо.

— Больше нет, — подтвердила Амина. — Они позаботились об этом. Вот тогда-то меня и вернули обратно.

— А Майя? — спросила Малини, теперь и сама в отчаянии перед лицом ядовитой тайны, которая угрожала утопить и ее.

— Малини-ди, Майя не такая, как я. Майя знала, чего хотела, к тому же у нее было больше смелости, чем у меня, больше амбиций. Она хотела помочь, знала, как потребовать, — Амина засмеялась. — У нее не получилось. — Теперь они пытаются свалить все на Салмана, ее бабу.

— Он этого не делал? — спросила Малини.

Впервые за время разговора она увидела перед собой лицо обычной, бесхитростной женщины. Насмешливая улыбка скривила губы Амины.

— Тот человек, — произнесла она с уверенностью, которой Малини раньше в ней не замечала, — не смог бы и свою задницу найти без карты. — Амина мотнула головой в сторону «Голубого лотоса». — Они подставляют его, чтобы открутиться. Он хотел того же, чего хочет каждый бабу, и Майя держала его рядом только для удобства. — Она огляделась и добавила: — Я должна идти, а то она пошлет за мной Чинту. — Амина перевела дух. На ее лице опять отразилось страдание. — Они убьют меня, если найдут это. Я думаю, мадам посылает кого-нибудь из девушек и слуг, чтобы они рылись в моих вещах. Я перепрятывала это в разных местах с тех пор, как нашла. После смерти Мохамайи мадам Шефали и две другие девушки всю ночь обшаривали ее комнату. Я знала, что они что-то ищут. И слышала, как мадам разговаривала по телефону там, в комнате Майи. Думаю, они отправляют новую партию девушек.

Амина посмотрела на нее, и Малини снова увидела перед собой женщину, готовую прыгнуть с моста. Пакет в руке обжигал кожу. Ей нечего было сказать Амине. Какие бы слова она ни выбрала, они не оправдают ожиданий. Поэтому она молча держала Амину за руку. Хотела сказать: «Будь осторожна», прошептать предупреждения, что-то посоветовать, но все это было бесполезно. Малини ничего не могла сделать для нее. Девушка жила в смертельном страхе перед опасностью, которую она, Малини, пока еще не могла разгадать.

— Ладно. Я проверю телефоны и сделаю все, что в моих силах, — продолжила она после паузы. — Я сделаю все что смогу, Амина, клянусь жизнью моей матери. Продержись еще немного, не поддавайся им.

Амина вытерла глаза:

— Я должна идти. Если я не выйду на улицу с другими девушками, они что-нибудь заподозрят. Позаботься о том, что я тебе дала.

— Все будет хорошо, — сказала Малини и сама с трудом поверила своим словам.

Худенькая девушка направилась в сторону «Голубого лотоса» и растворилась в толпе отирающихся поблизости мужчин. Перед тем как исчезнуть, она оглянулась. Ее осунувшееся лицо с опухшими глазами отражало бледный свет уличных фонарей.

Малини вернулась в офис, изображая беззаботность, которой не знала с первых же дней работы в Коллективе. Отдавая распоряжения девушкам, все еще занятым с плакатами, она задавалась вопросом: если в телефоне были какие-то секс-видео, Майя могла их просто стереть, зачем ей понадобилось отдавать телефон Амине? Малини вздохнула. Кое-что она, конечно, знала. Нелегко было сплотить честолюбивых, мелочных, отчаявшихся, своенравных, ужасно ранимых и дико свирепых женщин, чтобы создать некое подобие организации. Она всегда держала руку на пульсе и ушки на макушке. До нее доходило множество слухов, и все казались правдоподобными, хотя не складывались в общую картину. Так, по мелочам — какие-то люди заглядывали в комнату Майи, мадам Шефали тоже частенько захаживала, а никого из девушек туда не допускали.

Она прошла в глубь офиса, тщательно избегая разговоров. Пересекла большую комнату со стопками красных пластиковых стульев и микрофонами, вошла в маленький кабинет и бесшумно закрыла за собой дверь. Задернула занавески, села на табурет в углу и, повернувшись всем корпусом к окнам, склонилась над телефонами. Они выглядели абсолютно одинаково — маленькие черные прямоугольники.

Малини включила один из них. Экран вспыхнул не сразу. Обоями служила фотография Майи с маленьким мальчиком, сыном. Мальчик тянул к камере пухлую ручку, и Малини задержала на снимке взгляд чуть дольше, чем нужно. Она отметила, что аккумулятор был полностью заряжен. Кто следила за зарядом? Амина? Какие-то сообщения были вполне невинными — уведомления от провайдеров и навязчивых торговцев, — в то время как другие отличались лаконичностью — даты, время и адреса, ничего больше. Малини не смогла найти ни одного сообщения личного характера, а тем более компрометирующего. Она перешла к фотографиям. Большинство из них изображали Майю в разных позах. Похоже, девушке нравилось делать селфи. На некоторых снимках Майя была с ног до головы в белом — белое сари, белая блузка с длинным рукавом, белый шарф, закрывающий лицо. Малини знала по слухам и сплетням, куда ездили девушки из «Голубого лотоса», но, увидев Майю в этом странном облачении, призадумалась. В телефоне Амины тоже не было ничего необычного.

Когда Малини обнаружила тайник с видеозаписями в обоих телефонах, ей пришлось запереть дверь и сделать паузу, чтобы успокоиться, прежде чем смотреть по второму кругу. Сердце ушло в пятки. Она пыталась различить лица, голоса и внутренне готовилась к сценам насилия, которое, можно было не сомневаться, обязательно последует. Просматривала записи снова и снова, она искала подсказки в зернистых кадрах с затененными лицами, пока не наткнулась на еще один файл. Лицо Майи было так близко к камере, что Малини чувствовала ее дыхание на своей коже. Она сжала кулак и напрягла слух, чтобы не пропустить ни одного слова.