Глава 17

Наскар маячил в дверях позади щуплой фигуры Балока-да и массивной спины Самшера. Они загораживали обзор, но он не осмеливался подать голос. Оба его начальника старались не высовываться, скрывая свои лица в тени под козырьком. Толпа женщин во дворе заметно разрослась. Раз или два, когда поблизости не было ни Балока-да, ни офицера Сингха, Наскар выносил женщинам фляжку с чаем. Но чаще раздавал бутылки с прохладной водой. В конце концов, стоял июнь, и не хватало еще, чтобы кто-то из них рухнул в обморок прямо на пороге полицейского участка. Ускользнуть от вездесущих глаз Балока-да и сети его шпионов было куда труднее, чем избежать выговора от офицера Сингха. Сааб офицер не заморачивался житейскими событиями, да и мелочным не был. А вот Балок-да представлял гораздо более серьезную угрозу в мире Наскара.

Ему все-таки удалось кое-что разглядеть: журналистка с телевидения оказалась довольно симпатичной. Она беседовала со всеми протестующими. В тот день к толпе присоединились женщины, которых Наскар раньше не видел, но Балок-да однозначно навесил на них ярлык «дамочек из НПО». Миловидная журналистка поправляла дупатту, стоя перед камерой. Она постучала по микрофону и заговорила. Наскар мог ясно слышать ее речь, но интервью часто прерывалось замечаниями Самшера Сингха. К каждой реплике журналистки или женщин Самшер добавлял собственный комментарий.

— Мы ведем репортаж с улиц Сонагачи.

— Это полицейский участок Буртоллы, идиотка, — вставил Самшер.

— Эти женщины объявили забастовку…

— Какая забастовка? Идиотка. Здесь тебе не гребаный Дом писателей.

— …и протестуют вот уже несколько дней. Они требуют, чтобы полиция провела справедливое и тщательное расследование преступления, совершенного в отношении их подруги, молодой матери и работницы секс-индустрии, Мохамайи Мондал, убитой третьего июня.

— Бнара наток! «Справедливое и тщательное расследование». Гребаные медиа, гребаная журналистка.

— С нами старший сотрудник Нари Шакти Вахини, она присоединилась к этим женщинам из Коллектива в их борьбе с несправедливостью. Мадам, почему вы здесь? Каковы ваши требования?

— Наши требования очень просты. Мы хотим, чтобы общественность и полиция осознали реальность ситуации. Такие женщины, как Майя, ежедневно подвергаются жестоким нападениям и насилию. Сколько девочек и сколько женщин должны умереть, прежде чем мы проснемся?

— Как вы думаете, мадам, какие меры необходимо предпринять?

— Рейды — спасение — реабилитация. Другого пути нет. Полиция должна честно проводить прозрачные рейды и не выгораживать виновных. Нам нужно разыскать этих девочек, спасти и защитить их, а затем направить все наши ресурсы на их реабилитацию, чтобы они могли найти свое место в обществе. Торговля людьми — организованная преступность, и мы должны так же организованно бороться с этим явлением.

— По вашему мнению, мадам, насколько плоха нынешняя ситуация?

— Вы сами можете видеть, насколько все плохо. Мохамайю, умную молодую девушку, привезли сюда против ее воли. У нее было двое детей, и она хотела дать им хорошее образование, обеспечить достойное будущее. Она пыталась оставить прошлую жизнь и двигаться вперед, но тех, кто торгует женщинами и девочками, это не волнует.

— Как же, жертва сама рассказала тебе историю своей жизни, чертова соцработница.

— Каждый мужчина в белой униформе в районе Сонагачи зарабатывает на горбу этих женщин. Либо напрямую, либо штрафуя клиентов, либо получая долю от девушек, мадам и сутенеров. Они знают все, что там происходит. Скажем, им доподлинно известно, что недавно прибыла свежая партия девушек. Живой груз из Непала, Бангладеш, Бихара и даже из Мьянмы. Мы расставили посты в разных точках за пределами Сонагачи. Среди новеньких есть семилетние девочки… Семилетние! Исходя из опыта, я дам им год жизни. Мало кто из них протянет дольше. И все же наша доблестная полиция предпочитает спасать хищника, а не жертву.

Самшер круто развернулся и чуть не сбил с ног стоявшего позади Наскара — тот, вытянув шею, ловил каждое слово. Самшер бросил на него взгляд, который в прежние времена сжег бы парнишку дотла. Рейд — спасение — реабилитация… ишь, чего придумали. Они что же, решили, будто он целыми днями только и делает, что выщипывает волосы на своем члене?

Новость наверняка покажут по телевизору. А потом эти говнюки нагонят в студию своих экспертов с заскорузлыми мозгами, чтобы вести бесконечные дебаты.

В помещении полицейского участка как будто ничего и не происходило. Двое пьяниц со связанными руками дремали на одинокой деревянной скамейке, пока констебль проводил с ними унылую беседу. Большую часть сотрудников занимал тот цирк, что творился снаружи. Самшер рассеянно барабанил пальцами по столешнице, хмуро уставившись на зеленоватый стеклянный шар, служивший пресс-папье на рабочих столах во всех правительственных учреждениях. Да, похоже, это дело не спустишь на тормозах теперь, когда за него уцепились средства массовой информации.

Он поднял глаза — в дверях, переминаясь, стоял Балок Гхош. Самшер жестом пригласил его войти. Балок подошел к столу и замер возле кресла начальника, стоически глядя прямо перед собой.

— Кто ходил в «Голубой лотос», когда… это случилось, Балок-да? — спросил Самшер.

— Я ходил с младшим констеблем Бисвасом, сэр. Конечно, она была мертва. Думаю, все случилось ближе к полуночи; мы прибыли туда около двух часов ночи. Они не хотели отдавать тело, но, поскольку родственников не нашлось, а речь шла об убийстве, я сказал, что тело должно быть отправлено в полицейский морг, сэр. Я позвонил, приехали люди из полицейского морга Кнатапукура и забрали труп.

— А улики? Вы опечатали место преступления?

Балок Гхош слегка нахмурился и пожал плечами:

— Нет, сэр, мы просто прибыли на вызов. К тому времени, как мы приехали, там уже немного прибрались. Знаете, как это бывает, они охраняют свой бизнес. Все клялись, что это дело рук какого-то клиента, но никто не видел ни его, ни кого-либо еще. Она, как обычно, работала на улице, а там всегда полно людей. Сукин сын разбил о ее лицо целую бутылку карболовой кислоты, а потом затолкал бутылку ей в глотку. Битое стекло по всему полу.

— Вы забрали осколки?

— Нет, сэр. Они сами перенесли тело, смыли кровь. Наверное, не хотели оставлять это месиво на целых два часа.

Самшер тяжело вздохнул. Балок ждал от своего босса чего-то большего. Спустя несколько минут он решил подкинуть еще немного информации. Он был убежден, что следует дозированно снабжать начальство разведданными.

— Бисвас дежурит в будке за пределами Сонагачи, на большом перекрестке в Совабазаре, сэр. Он сказал, что около часа назад приехали два фургона прессы. Репортеры собираются неплохо заработать на этом деле.

Самшер застонал.

— И у нас нет никаких улик? На бутылке могли остаться отпечатки пальцев, дружище! Если ситуация выйдет из-под контроля — а думаю, так и будет, — что я скажу, когда позвонит Лалбазар?

Балок Гхош снова пожал плечами, как бы говоря, что повидал немало отпечатков пальцев на своем веку и никогда не придавал им большого значения.

— Ну, это все равно что искать иголку в стоге сена, сэр. Сколько людей надо проверить? Совпадения мы вряд ли обнаружим, и в любом случае отпечатков там целая дюжина.

Самшер кивнул. Отпечатки пальцев, улики, очертания трупа мелом на полу — все это работало только в американских сериалах или когда речь шла об убийстве какого-то высокопоставленного лица. Вот тогда подключались Центральное бюро расследований, специальный отдел и отдел по борьбе с преступностью — все лезли из кожи вон, чтобы раскрыть дело и привлечь злодея к ответственности. Вряд ли кто станет париться из-за какой-то шлюхи в Сонагачи, принимавшей за день бог знает сколько мужчин, и Самшер конечно же не собирался лезть на рожон.

— Кто сообщил нам о преступлении?

— Никто, сэр. Бисвас был на дежурстве, он увидел, как из «Лотоса» выбегают клиенты, услышал шум, крики, поэтому пошел посмотреть, в чем дело, а уж там две девицы рассказали ему, что произошло. Думаю, из НПО приехали только утром. Хотя уверен, что они узнали об этом той же ночью. Некоторые девушки постоянно поддерживают с ними связь, звонят им по мобильным телефонам.

Самшер кивнул:

— Тело все еще там?

— В морге Кнатапукура. Они провели вскрытие, хотя причина смерти, кажется, довольно ясна. Разумеется, никто не предъявил права на тело. С этими девицами… мало кто готов отвезти тело в крематорий, когда приходит время.

Самшер допил чай, встал с крутящегося кресла, надел форменную белую фуражку и подхватил свою дубинку:

— Хорошо, Балок-да, ты идешь со мной. Давай-ка съездим, поболтаем с ребятами в морге. Они уже прислали нам отчет? Попроси водителя подать джип.

Самшер Сингх и констебль Балок Гхош нехотя покинули полицейский участок Буртоллы, отправляясь взглянуть на мертвую девушку.