Всякая весточка от брата, пребывавшего в заключении и писавшего нечасто, была для Дарьи Коваленковой радостным событием. Значит, живой, не забыл младшую сестренку. Но в этот раз Даша не спешила открывать послание, чувствовала, что в нем спрятана какая-то неприятность.

Часа два письмо лежало на столе нераспечатанным. У Даши даже возникла мысль выбросить его в мусорный бак, но потом она собралась с духом и, терзаемая любопытством, отважилась взять конверт. Некоторое время девушка держала его в ладонях, буквально ощущая кончиками пальцев неприятное содержание, а потом уверенно надорвала, вытащила письмо и прочитала его.

После этого Даша несколько минут сидела неподвижно, соображая, как ей следует поступить далее. Можно было просто проигнорировать письмо. Ведь оно могло затеряться и не достигнуть адресата. Ответ за это ей держать не придется. Вряд ли она когда-нибудь еще хоть раз встретится с братом.

Дарья порывисто поднялась со стула, чтобы немедленно собрать вещи и уехать от тетки навсегда, но уже в следующую секунду тяжело опустилась на место. Она осознавала, что не сумеет отказать брату. Это было сильнее ее. Игнат – единственный близкий человек. Он был ей по-настоящему дорог, оберегал ее от мелких и крупных неприятностей с малолетства, имел над ней какую-то непонятную и очень сильную власть. Даже сейчас, находясь от него на расстоянии тысячи километров, Даша чувствовала, что его влияние на нее не ослабевало.

Надо ехать к нему на свидание, как он и просил. А может, ничего особенного в этом письме и нет? Вдруг она неверно поняла слова брата? Игнат, конечно же, совсем не пытается втянуть ее в очередную скверную историю, а просто хочет увидеться с любимой сестрой, по которой очень соскучился. Ведь все-таки раньше они были очень близки.

От этой мысли ей сделалось значительно легче. Дарья окончательно успокоилась и стала собираться в дорогу.

В пересыльную колонию под Пермью она приехала только на четвертый день, изрядно утомившись в пути. Она сняла угол у местной жительницы, разбитной сорокалетней бабы с железными вставными зубами и с наколками по всему телу, свидетельствующими о ее бурно прожитой жизни, может быть, не всегда праведной, зато очень веселой.

На следующий день Дарья отправилась в тюрьму, попросила свидание с братом и получила от дежурного строгий отказ. Она едва ли не в слезах вернулась домой.

Увидев опечаленную жиличку, Клара, хозяйка квартиры, незамедлительно потребовала:

– Давай рассказывай, плакса, что у тебя там стряслось!

Стараясь не разреветься окончательно, выдерживая продолжительные паузы между горькими словами, Дарья изложила содержание короткого разговора с дежурным офицером. Его суть сводилась к следующему: рецидивисту с таким послужным списком нарушений социалистической законности свидания не положены.

Хозяйка внимательно выслушала ее и изрекла:

– Придумаю что-нибудь. Тут рядом со мной важный человек проживает, начальник оперативной части всей зоны, считай, второй человек после хозяина. На юбки он очень уж падок, ни одну симпатичную девку мимо себя не пропустит. Правда, и сам мордой смазлив, все при нем. Бабы к нему так и льнут. Давай сходим, поговорим с ним. Только ты особо не капризничай, – строго наказала хозяйка. – Иначе ничего не выйдет. – Она заметила, как переменилась в лице Дарья, и добавила: – А ты что думала? По-другому нельзя. Я вот на свидание к своему мужику езжу. Думаешь, меня просто так к нему пускают?

– А муж догадывается?

Клара с тоской, осознавая тяжесть своего греха, тихо ответила:

– Знает, соколик. Я от него ничего не скрываю. Понимает он меня. Любви во мне много, так что и на муженька моего хватает. Когда с ним остаюсь, самые сладкие ласки ему дарю. Должна же я как-то свой грех перед ним замолить. Так ты согласна? – спросила она по-деловому, заприметив нерешительность Дарьи, и добавила: – Ну, хорошо, я его сама сюда приведу, а ты уж решишь, как тебе дальше поступать. – Клара глянула в окно на дощатый дом, стоявший неподалеку, и довольно протянула: – Огонек в его окошке горит. Не спит еще кавалер наш поселковый. Уж не меня ли ждет, окаянный? – произнесла она кокетливо, взяла платок со спинки стула, повязала им голову и строго приказала: – И не брыкайся! Если, конечно, брата своего увидеть хочешь.

Дверь глухо стукнула. С улицы донесся звонкий голос хозяюшки, с кем-то задорно поздоровавшейся.

Дарья подошла к высокому старинному зеркалу с непрозрачными потемневшими разводами по самому центру, стоявшему в углу комнаты. В самый уголок стекла упиралась длинная волнистая трещинка.

Дарья слегка поморщилась и мимоходом подумала:

«Скверная примета. – Она поправила локон на виске, пригладила воротничок, отряхнула с рукавов едва заметные соринки. – А хороша девка! Ничего не скажешь! Мужикам такие красотули нравятся. По улице мне и пяти минут одной не пройти, парни так и цепляются в надежде на знакомство».

Дарья и сама осознавала свою власть над мужчинами и использовала ее не однажды для достижения собственных целей.

Ожидание не затянулось. Вскоре на крыльце послышался громкий разговор, в котором солировал густой мужской бас; Клара весело отвечала, беспрестанно смеялась. Им вдвоем нисколько не было скучно.

Потом дверь широко распахнулась. Дощатые половицы натужно заскрипели под властной тяжелой поступью. Занавеска в дверном проеме откинулась. В комнату вошел капитан лет тридцати пяти с волевым симпатичным лицом. Он остановился у входа и удивленно взирал на притихшую Дарью.

– Чего ты застыл, соколик? – осведомилась хозяйка. – Неужто красу ненаглядную увидел?

– Да так, показалось мне кое-что, – сказал капитан и натянуто улыбнулся. – Здравствуй. Не ожидал я такого. Ты ведь настоящая красавица. Кто бы мог подумать. Я хорошо знаком с твоим братцем. На доброго молодца он никак не тянет. Я не мог даже предположить, что его сестра окажется таким чудом. Как тебя звать-то?

– Дарья.

– А я Павел.

Этот высокий мужчина, едва ли не упиравшийся макушкой в сводчатый потолок, в сравнении с женщинами выглядел и вовсе исполином. Такие экземпляры женщинам нравятся, умеют обворожить их, увлечь, развеселить, сделаться нужными. Они общаются с ними ласково и великодушно, проходя через их судьбы, неизменно оставляют за собой след. Здесь уж кому как повезет. Для одних такие отношения – печальный опыт, для других – серьезные переживания, переросшие в сильное чувство.

Неожиданно для самой себя Дарья сделала открытие. Мужчина, стоявший посередине комнаты и добродушно улыбающийся, ей нравился. В ее непростой судьбе встречались такие. Они проносились подобно метеорам, обжигали душу и исчезали во тьме переживаний.

Лишь один из них, оставшийся в далеком прошлом, подарил ей желанное тепло, продолжавшее греть ее и поныне. Жаль, что встретиться с ним более не суждено, во всяком случае, не в этой жизни. Этот жизнерадостный красавец с широкой улыбкой и белоснежными зубами, с едва заметным застарелым шрамом на левой щеке чем-то напоминал ей незапамятную грешную любовь, сгинувшую где-то под Иркутском.

Эти воспоминания накатили на нее неожиданно, оказались болезненными. Дарья постаралась освободиться от этого наваждения, прикрыла глаза.

– Что же ты, красавица? Я так тебе противен, что ты даже взглянуть на меня не желаешь?

Дарья открыла глаза, печально улыбнулась и ответила:

– Нет, тут совсем другое.

– Вы тогда тут поворкуйте, а у меня дела еще есть у соседки, – энергично проговорила Клара. – Появлюсь часика через два. – Она шуточно погрозила им пальцем и добавила: – Вы тут не шалите у меня. А то знаю, как оно бывает. Ох, молодежь!

Женщина неслышно прикрыла дверь и легким шагом сбежала с порога.

Офицер снял френч и по-хозяйски повесил его на спинку стула. Держался он уверенно, как человек, не однажды бывавший в этой квартире.

Дарью трудно было назвать робкой, но в его присутствии, под пристальным взглядом, буквально прожигающим ее насквозь, она ощущала себя неловко.

– Непростой у тебя братец, сразу скажу, – проговорил капитан и неодобрительно покачал головой.

При этом он продолжал разглядывать Дарью, делая это совершенно беззастенчиво и открыто, как если бы она принадлежала ему всецело. Это зрелище доставляло мужчине удовольствие. С его губ не сходила улыбка.

– Подойди ко мне, – сказал он и протянул руку.

Дарья сделала несколько робких шажков к нему навстречу. Он взял ее руку в свою широкую потемневшую ладонь и легонько, как если бы не предполагал никакого сопротивления, потянул к себе. Дарья покорно, каковой бывает маленькая девочка, шагнула к нему. В неизвестность. Она ощутила едкий запах мужского пота и неожиданно для самой себя почувствовала возбуждение.

– Садись, – сказал он и опустил ее себе на колени. – У тебя красивые глаза.

– Знаю.

– Тебе говорили об этом?

– Не однажды.

Возбуждение Дарьи усиливалось, все более парализовывало ее волю. Запах пота был терпким, резким, но отталкивающим не казался. Никогда прежде у нее не было таких сильных и ладных мужчин. В какой-то момент она даже почувствовала себя надежно защищенной от всех жизненных бед. Нечто подобное испытывает малое дитя в присутствии отца. Поддавшись чувству, совершенно ей несвойственному, будто бы в благодарность за крепкую защиту, она совершенно неожиданно для самой себя обняла его за шею и прижалась к буграм мышц.

– Вот это по-нашему, – одобрительно произнес Павел. – Только мне не хотелось бы торопиться. Хочу насладиться тобой по капельке. Вряд ли у меня еще когда-нибудь такая красотуля будет. Здесь девки не такие ухоженные, как ты.

Безо всякой спешки, как это могут делать только зрелые мужчины, знающие, как доставить женщине удовольствие, он погладил ее высокую грудь и почувствовал, как Дарья глубоко и словно бы благодарно вздохнула. Потом его широкая ладонь с нежно поглаживающими чуткими пальцами сползла ниже, отзываясь на всякое чувственное движение тела.

– Подними руки, я сниму с тебя кофту.

– Я могу сделать это сама.

Павел улыбнулся и сказал:

– Не нужно лишать меня удовольствия. Я люблю раздевать красивых женщин.

Уверенные, сильные пальцы прошлись по ее спине, нежно касаясь кожи. Дарья едва ли не вскрикивала от каждого прикосновения, лишь покусывала губы и ожидала новых нежностей. Этот чертов самец определенно знал, что следует делать, чтобы доставить женщине усладу. Она справилась со стоном, родившимся где-то в середине грудной клетки, откинула голову и ощутила на своей шее его страстные поцелуи. Павел вел себя так, как если бы она была его единственной женщиной. На такую самоотдачу способен не каждый мужчина. Когда его губы коснулись ямки на ее шее, она невольно разжала зубы и продолжительно застонала.

– Не торопись, еще рано, – негромко предупредил ее Павел, поднял Дарью, понес ее на кровать и бережно положил поверх вышитого одеяла и сказал: – А теперь закрой глаза и думай о чем-то приятном.

Через какое-то время он вконец обессилел, откинулся на спину, глубоко выдохнул и сказал:

– Ну ты даешь, девка! Даже не помню, когда у меня такое было. Все силы отняла. Даже руку поднять не могу. Меня хоть сейчас в плен брать можно.

– Я не нарочно.

– Да я и не в обиде. Значит, брата хочешь увидеть?

– Очень хочу.

– Уладим этот вопрос. Приходи завтра утром. Скажем, часиков эдак в восемь. Долгое свидание не обещаю, но минут пятнадцать вполне. Я и без того на должностное нарушение иду. Этого времени достаточно будет?

– Да. Мне только брата увидеть, посмотреть, как он тут. А потом обратно поеду.

– Ну-ну. Хочешь хороший совет?

– Говори.

– Лучше бы ты этого не делала, держалась бы от него подальше. Он тебе ничего не принесет, кроме неприятностей. Втянет в какое-нибудь преступление, а тебе потом расхлебывать придется. А ты девка еще молодая, тебе жить да жить. Замуж бы вышла, детишек нарожала. Глядишь, все как-то по-новому сложится. Забудь ты его, пока не поздно. Я ведь всю жизнь с такими, как твой братец, работаю. Конченый он человек! Сам сгинет и тебя за собой на самое дно потянет. Ты девка ведь неиспорченная, просто судьба у тебя как-то криво складывается.

Дарье было приятно ощущать близость сильного мужского тела.

«Он со всеми бабами такой или только со мной?» – подумала она.

Павел словно почувствовал ее волнение. Его ладонь проползла по ее растревоженному плоскому животу и легла на бедро, где и успокоилась.

– Я не могу ничего изменить, – сказала Даша. – Наверное, это моя судьба. Игнат всегда защищал меня в детстве. Что он обо мне подумает, если я не появлюсь?

– О будущем нужно думать, о том, как дальше твоя жизнь сложится. А ты все за брата своего непутевого цепляешься, которому не место среди нормальных людей. Ладно, зря я тебя учу. Уверен, что ты и сама обо всем этом не хуже меня знаешь. Могу тебе делом помочь. Оставайся в нашем поселке, а работу я тебе найду. Поддержу, как могу, люди у нас хорошие.

Дарья чуть качнула головой и произнесла:

– Нет. Не нужно.

В какой-то момент Дарье показалось, что они срослись, стали одним целым. Рука Павла, лежавшая на ее бедре, выглядела столь же органично, как и то, что произошло между ними. Это должно было случиться. Их встреча была предначертана самой судьбой.

Дарья посмотрела на Павла, лежавшего безмолвно и неподвижно.

«Уж не влюбилась ли ты, часом, девонька? – подумала она. – Какая только чушь не полезет в голову, когда давно не было нормального мужика. Впрочем, он такой же, как и все остальные. Может, разве что попородистее будет».

В какой-то момент Дарья поймала себя на том, что готова согласиться на его предложение. Она уже было разлепила губы, чтобы сказать об этом, но тут его ладонь убралась с ее бедра, и давнее одиночество мигом ожило. Невидимая нить, которая связывала их каких-то несколько минут назад, вдруг разлетелась на куски, предоставила Дарье опостылевшую свободу.

Теперь перед ней сидел малознакомый мужчина. Он неторопливо надевал казенное обмундирование, пропахшее застарелым потом. Чего только не вообразишь себе, когда захочется немного тепла.

Дарье была неприятна собственная нагота. Ей показалось ненужным все то, что было сказано и произошло между ними. Теперь они вновь были чужими. То их родство, о котором она думала всего лишь несколько минут назад, ей просто померещилось.

Они жили на разных полюсах. Соединить их в единое целое могла лишь грубая сила вожделения.

Так же молча, стараясь не встретиться взглядом со своим случайным любовником, Дарья натянула на себя блузку, застегнула кофту. Она стала прежней, ухоженной, умеющей одеваться, знавшей толк в хороших вещах, строгой, способной осчастливить самого взыскательного мужчину.

Дарья подпоясалась, поправила прическу, смотрела на него уверенно, без тени смущения. Теперь в ней не было ничего от прежней девушки, робко поглядывающей на Павла, только что вошедшего в комнату. Эта женщина знала, чего хотела, не сомневалась в себе и шла к намеченной цели уверенной поступью.

– Почему ты остановился в проходе, когда меня увидел? – неожиданно спросила Дарья.

Павел печально улыбнулся и признался:

– Ты очень похожа на одну девушку. Виноват я перед ней, не уберег. Когда-то нас называли женихом и невестой. Даже не думал, что такое сходство возможно. Если я не сумел помочь ей, так хоть тебе буду полезен.

– Я приду в восемь, как мы и договаривались, – сказала Дарья.

На суровом красивом лице Павла, уже одевшегося и чего-то выжидавшего, промелькнула тень разочарования.

Он хотел услышать что-то другое, сделался строгим, выглядел почти официально, а потом сухо произнес:

– Хорошо, буду ждать. Предупрежу кого нужно. Пятнадцать минут, не более. Мы оба многим рискуем. – Капитан замолчал и, не прощаясь, зашагал к порогу.

В сенях несильно хлопнула дверь, и Дарья услышала оживленный и веселый голос хозяйки:

– Так вы уже уходите, товарищ оперуполномоченный? Быстро вы, однако, справились.

– Дела у меня, так бы еще посидел.

– Так вы приходите, – как-то по-особенному ласково проворковала хозяйка. – Вам здесь всегда рады.

Ответа Дарья не услышала. Дверь захлопнулась, и она увидела за окном удаляющуюся фигуру Павла.