Было раннее утро, когда дверь зловеще громыхнула и широко отворилась, впуская в камеру очередного заключенного.

– Проходи! – строго сказал надзиратель. – Чего менжуешься? Теперь это твой дом.

Игнат Коваленков приподнялся со шконки и посмотрел на человека, скрывавшегося в густой тени камеры. Сутулый, долговязый, с котомкой в руках, новый сосед выглядел невыразительно. Не иначе как первоходок. С глухим дребезжанием стукнуло металлическое полотно двери, оставило его наедине с новым сидельцем.

Этот парень сделал два шага в глубину камеры и попал под тусклый свет, исходящий из зарешеченного оконного проема, устроенного едва ли не под самым потолком. Теперь Коваленков мгновенно признал в госте Владислава Зубкова, с которым давным-давно, когда-то в молодости, совершал кражи. Воровали они больше из баловства и приключений, чем из надобности: похищали белье, развешанное во дворах, голубей, чемоданы на вокзалах, а потом продавали все это за сущие копейки. Вырученных денег хватало разве что на курево да девчонкам на мороженое.

В ходе очередной такой кражи Владислав попался хозяевам того добра, на которое нацелились воры. Отдавать его в милицию не стали, а просто сильно наподдали и едва живого отпустили с миром. После этих побоев в его голове произошли крутые метаморфозы, заставившие парня пересмотреть свои прежние предпочтения. Он взялся за ум, перестал воровать, по совету родителей пошел на курсы фотографов, закончил их и стал работать в ателье.

Несмотря на разность интересов, их дружба не прервалась. Парни встречались по-прежнему, но уже не для того, чтобы обсудить предстоящую чердачную кражу. Теперь они ходили в парк на танцы и приятно проводили время с девушками.

– Владик? – с удивлением спросил Коваленков. – Вот так встреча!

– Игнат! – радостно отозвался приятель. – Вот это да!

Они обнялись, как это случается со старыми друзьями, заглянули друг другу в глаза, словно хотели рассмотреть задние мысли, не увидели таковых и продолжили теплую беседу, прерванную несколько лет назад.

– Не ожидал я тебя здесь увидеть.

– А я все думал, к кому же меня сейчас подсадят. Ведь все время стращали, дескать, отправим тебя сейчас в камеру к матерому зэку, так он с тобой что захочет, то и сделает.

Игнат Коваленков вяло усмехнулся. Следаки рассудили дальновидно и правильно. Они посадили Владислава именно к тому человеку, к которому и следовало, прекрасно осознавали, что новый сосед у этого первоходка будет далеко не ангел. При желании он сможет заставить сокамерника жрать землю. Владислава пытались прессовать, хотели навешать на него нераскрытые дела.

Вот только никто из следаков не знал, что они старые приятели. Да и Владик до сих пор представлял себе Игната тем прежним плюшевым подростком, с которым он когда-то воровал семечки на базаре.

– Они тебе еще и не такого наговорят, – заявил Коваль. – А ты как здесь оказался? Ведь в фотоателье работал. Не самая опасная профессия.

Владик Зубков печально вздохнул.

– До недавнего времени я тоже так думал. А месяц назад пришли ко мне двое из органов и сказали, чтобы я им все негативы отдал за последние два года. Искали они кого-то на групповых снимках.

– А ты что?

– А я сказал, что негативы мы уничтожили, потому что держать их просто негде. Если бы мы хранили все, то у нас бы целая гора набралась. После этого они меня сюда заперли и сказали, чтобы я крепко подумал, прежде чем врагов народа укрывать.

– И что же ты надумал? – спросил Коваль, все более удивляясь.

– Да пока ничего.

– Ты не переживай, отпустят тебя скоро. Отдай им все, что у тебя имеется, они и отцепятся.

– Ты думаешь? – Зубков с надеждой посмотрел на друга.

– Уверен. Дня через два-три, максимум через неделю ты отсюда выйдешь. Будешь нашу встречу вспоминать как кошмарный сон.

– Скажешь тоже. – Владислав широко заулыбался. – За встречу с тобой я бы многое отдал, вот только жаль, что она в тюрьме произошла.

– Надеюсь повидаться и на воле, – сказал Игнат, внимательно посмотрел на старинного друга и не заметил ничего настораживающего.

Встреча со старинным приятелем была неожиданной. Такое бывает только в тюрьме, где случайность соседствует с закономерностью.

«А если Владик – подсадная утка? Вдруг оперативники НКВД решили вовлечь его в какую-то свою темную комбинацию? – От этой мысли, нежданно пришедшей ему в голову, Коваля бросило в жар. – Возможно, что Владик не так прост, каким видится со стороны. В последние годы мы не встречались. У этого парня сложилась какая-то своя биография, о которой я ничего не ведаю. Оперативники – народ дотошный. Они не могли не знать, что когда-то мы крепко корешились».

– Это каким же образом ты на воле окажешься? – спросил Зубков и недоуменно пожал плечами.

Коваль понял, что придется рискнуть. Другого шанса может не представиться.

– Сделай для меня вот что. Пусть эти двое из органов отыщут на твоих снимках или негативах какого-нибудь фраера, который якобы видел меня во время ограбления на Мещанской. Там сторожа убили. Пусть соврет что-нибудь фараонам. Это уже без разницы. Главное, чтобы он сумел меня опознать. Пусть скажет, что сторожа магазина я грохнул!

– А это и правда ты? – глухо спросил Влад.

– Не напрягайся. В том-то и дело, что нет, – ответил Коваль. – Это было за три дня до ограбления, за которое меня закрыли. В то время меня в Москве вообще не было, здесь у меня стопроцентное алиби. Я был во Владимире, мотался по кабакам, оставил за собой кое-какой след. Это могут подтвердить два десятка людей. Но следаки об этом не знают.

– А дальше что?

– Пусть фраер опишет мою внешность, узнает по фотографии. Я ему хорошо отбашляю, в обиде он не останется. Как только они поверят, то повезут меня отсюда для проведения какого-нибудь своего следственного эксперимента, а в дороге я сделаю ноги. Что ты скажешь на это?

– Сделаю, что смогу. Главное, чтобы меня выпустили отсюда.

– А сам ты где живешь?

– Все там же, – ответил Зубков.

– Это в той старой избе, на Ломженской?

– В ней. Места немного, но нам с матушкой хватает.

– Понятно. Влад, я за свою сестру очень переживаю, у нее, кроме меня, никого нет.

– Ты ее опекал все время. Помню, пигалицей такой вредной была.

– Сейчас она уже не пигалица, я бы даже сказал, что очень красивая дивчина. Мужики просто по ней с ума сходят.

– Наверное, есть из-за чего, – поддакнул Зубков, не зная, в какую сторону клонит Коваль. – Она и девчонкой была мелкой, но очень красивой, представляю, как сейчас расцвела!

– Ей в Москве жить негде. Может, ты определишь ее к себе на некоторое время?.. Да расслабься, зря ты так напрягся. – Коваленков дружески улыбнулся. – Не за просто так, считай, что она у тебя угол снимает. Я тебе заплачу. А то, может, и родственниками станем, если она тебе понравится.

Владислав безразлично пожал плечами.

– Я не в ее вкусе. Пусть Даша живет у нас. Матушка тоже против не будет.

– Ну и славно, – с заметным облегчением произнес Коваль и откинулся на шероховатую стену. – Ты давай, располагайся. Устал, наверное?

– Полдня на ногах простоял, – пожаловался Влад.

– Отдыхай себе. С этим в тюрьме все в порядке.

Зубков положил в изголовье котомку и вытянулся на шконке.

– Знаешь, кто на твоем месте парился? – спросил Коваль.

– Ну? – безразлично протянул Влад.

– Смертник один. Думаю, что его уже в расход пустили. – Даже в полумраке было заметно, как приятель побледнел. – Да расслабься, ты здесь в командировке, скоро отпустят. Если, конечно, все это правда. Я о том, что ты мне напел.

– Игнат, зачем мне бодягу разводить? – с пылом проговорил Владислав. – Сам подумай!

– Ладно, пошутил я, – миролюбиво произнес Коваль и вдруг спросил: – Кстати, а ты такого адвоката, Серебрякова, не знаешь?

– Как не знать, – удивленно протянул Зубков. – Мой родственник. Он двоюродный брат моей матери. Она не однажды говорила, что если я чего-то набедокурю, то на адвокате сэкономим. Он как раз сейчас из кутузки пытается меня вытащить.

«Бывает же такое! – Коваль едва не крякнул от удивления. – Отыскать адвоката в Москве было бы несложно. Вопрос двух-трех дней. Но чтобы вот так повезло!.. Такое случается нечасто». Игнат подавил в себе восторг, буквально вырывавшийся из груди, выдохнул, приводя себя в прежнее безмятежное состояние, и проговорил ровным, размеренным голосом:

– Слышал, что он адвокат хороший. Думаю его привлечь. Деньжата у меня найдутся.

– Матушке отпишу, она похлопочет, – сказал Зубков.

– Хотя нет, не нужно. Ты лучше вот что сделай. Пристрой к нему мою сестренку. Может, ему помощница нужна. Ты чего так напрягся? Или мне показалось?

– Человек он непростой. Может и отказать. Но я придумаю, как это сделать.

– Познакомь их, а там они уже сами решат, как им быть, – сказал Коваль.

– Обещаю, сделаю.

– Давай вздремнем. Что-то накатило на меня, – произнес Коваль, повернулся к стене и довольно заулыбался.

«Не похоже, что наседка. Залетный! Скоро откинется, нечего ему здесь делать», – подумал он.