Не спавший, хотя вроде бы должен был спать, щелчок дверной ручки Джуд услышал сразу и повернулся к двери, гадая, кто из умерших, или из легенд рока, или из духов зверей решил его навестить. Увы, ожидания его не оправдались: в палату вошла всего-навсего Нэн Шрив в строгой светло-коричневой юбке и пиджачке при телесного цвета чулках — туфли на шпильках она несла в руке. Тихонько, на цыпочках просеменив внутрь, Нэн осторожно закрыла за собой дверь.

— Тайком пробралась, — пояснила она, сморщив нос и заговорщически подмигнув Джуду. — Вообще-то мне сюда пока нельзя.

Жилистая, невысокая, Нэн едва доставала макушкой ему до груди. Еще она, крайне неловкая в общении, совершенно не умела улыбаться. Ее натянутый, вымученный, фальшивый оскал не излучал ничего, что положено излучать улыбке, — ни оптимизма, ни дружеской теплоты, ни уверенности в собственных силах. Сорока шести лет, замужем, мать двоих детей, Нэн ведала всеми юридическими делами Джуда почти десять лет, однако их с Джудом дружба продолжалась куда как дольше, а началась еще в те времена, когда ей едва исполнилось двадцать. В те давние дни, вечно на нервяках, злая, дерганая, улыбаться она не просто не умела — даже не пробовала, и по имени, Нэн, Джуд ее в ту пору не называл.

— Привет, Теннесси, — откликнулся Джуд. — С чего вдруг тебе сюда нельзя?

Двинувшаяся к кровати, Нэн словно запнулась на полушаге. Вообще-то называть ее старым прозвищем Джуд вовсе не собирался — само собой как-то вырвалось. Видимо, от усталости. Ресницы Нэн затрепетали, улыбка на миг сделалась еще безрадостнее обычного, однако, немедля взяв себя в руки, она подошла к Джуду и уселась в пластиковое кресло возле кровати.

— Я сговорилась с Куинном встретиться в вестибюле, — пояснила она, втискивая ноги в туфли. — Куинн — детектив, следователь, ему поручено разобраться в случившемся. Вот только он опаздывает. По пути сюда я проезжала мимо жуткой аварии на хайвэе и, кажется, видела его машину там, у обочины. Похоже, его остановили и мобилизовали в помощь полиции штата.

— В чем меня обвиняют?

— С чего бы им в чем-то тебя обвинять? Отец… слушай внимательно, Джуд: твой отец напал на тебя. Напал на вас обоих, и вы только чудом остались в живых. Куинну нужно только официально снять с тебя показания, вот и расскажи ему, что произошло в доме отца. Расскажи правду.

Взглянув Джуду в глаза, Нэн заговорила обдуманно, взвешенно, будто мать, втолковывающая ребенку нечто простое, однако крайне важное:

— То, что случилось с твоим отцом, — следствие сенильной деменции, возрастного психического заболевания. Дело вполне обычное. Даже термин есть специальный, «старческая агрессия». В припадке буйства отец напал на вас с Мэрибет Кимболл, и она, убив его, спасла вас обоих. Вот и все, что Куинн хочет услышать. Всю правду. Все, как оно было на самом деле.

К этому времени их разговор утратил всякое сходство с приятельским трепом. Избавившись от вымученной улыбки, Нэн превратилась в прежнюю Теннесси — расчетливую, жесткую, несгибаемую.

Джуд молча кивнул.

— Еще Куинн может пуститься в расспросы о несчастном случае, из-за которого ты лишился пальца, — продолжала она. — И пса. Пса, найденного мертвым в твоей машине.

— Что-то я не пойму, — сказал Джуд. — А о происшествии во Флориде он вопросов ко мне не имеет?

Ресницы Нэн снова затрепетали, на лице отразилось явное недоумение, но затем взгляд ее сделался по-прежнему холоден — даже холоднее, чем раньше.

— Во Флориде что-то случилось? Такое, о чем мне следует знать?

Выходит, во Флориде его не ищут? Это не лезло ни в какие ворота. В конце концов, он совершил нападение на женщину с дочерью, в него стреляли, а после еще авария со столкновением… однако, будь он объявлен в розыск, Нэн о том уже знала бы. Знала и начала строить планы защиты.

— Так вот, ты ехал на юг, повидать умирающего отца, — продолжила Нэн. — Неподалеку от его фермы на тебя совершили наезд. Ты выгуливал пса у обочины, и вас обоих сбила проезжавшая мимо машина. Совпадение фантастическое, но так уж вышло. Другие варианты вообще лишены всякой логики.

Дверь распахнулась, и в палату заглянул Джексон Браун… вот только темно-красной родинки на шее, этакого малинового пятна, смутно похожего на трехпалую ладонь, Джуд у него прежде не замечал, да и такого деревенского, носового, по-кадьенски протяжного говора не замечал за ним тоже.

— Мистер Койн? Живы-здоровы и с нами? — заговорил он, стрельнув взглядом в сторону сидящей возле кровати Нэн Шрив. — То-то в вашей звукозаписывающей компании расстроятся: они, небось, уже трибьют-альбом собирать начали!

Расхохотавшись, «Джексон Браун» поперхнулся смехом, закашлялся, сморгнул слезы, навернувшиеся на глаза.

— Миссис Шрив? Я как-то разминулся с вами в вестибюле, — довольно весело, беззаботно продолжил он, однако в сочетании с испытующим взглядом из-под полуопущенных век его слова прозвучали едва ли не как обвинение. — И медсестра, дежурящая в регистратуре, вас тоже в глаза не видела.

— Я помахала ей, проходя мимо, — невозмутимо откликнулась Нэн.

— Входите, — пригласил Джуд. — Нэн говорит, вы побеседовать со мной хотите.

— Побеседовать… вообще-то вас под арест взять следует, — объявил детектив Куинн.

Сердце Джуда забилось быстрее, но голос, стоило ему раскрыть рот, зазвучал гладко, спокойно:

— За что же?

— За три последних альбома, — ответил Куинн. — У меня две дочки, и они слушают эту музыку без конца, на полной громкости, так что стены трясутся, тарелки в буфете звенят, а я чувствую: ну, все, сейчас до уголовно наказуемого деяния, до бытового насилия в форме рукоприкладства дело дойдет! И это ж в отношении собственных дочек, умниц, красавиц, которых мне так-то, в обычных обстоятельствах, даже пальцем тронуть в голову не придет!

Вздохнув, Куинн утер взмокший лоб галстуком, подошел к изножью кровати, предложил Джуду пластинку «Джуси Фрут», последнюю в пачке, а когда Джуд отверг угощение, отправил жвачку в рот и энергично заработал челюстями.

— Детишки… как ты на них ни злись, а к детишкам с любовью нужно, верно я говорю?

— Вернее некуда, — согласился Джуд.

— Так вот, у меня к вам всего-то пара вопросов, — сказал Куинн, вынимая из внутреннего кармана пиджака блокнот. — И начнем-ка мы со случившегося незадолго до приезда к отцу. Вас кто-то сбил и уехал, верно? Нечего сказать, жуткий денек выдался для вас с подругой! А после еще и родной папаша на вас напал. Наверное, при этаком виде да в его-то состоянии принял вас за… ну, даже не знаю. За убийцу, явившегося ферму разграбить, или за злого духа… словом, с этим все ясно. Одного только в толк не возьму: отчего вы сразу же после аварии, оставшись без пальца, в больницу не поехали?

— Н-ну, — промычал Джуд, — до отцовского дома оставалось всего ничего, а я знал, что там моя тетка, дипломированная фельдшерица.

— Вот оно как? Понятно. Опишите сбившую вас машину.

— Грузовичок, — не задумываясь, ответил Джуд. — Пикап.

Нэн, не сводившая с него пристального, уверенного взгляда, едва заметно кивнула. Вдохнув поглубже, Джуд принялся врать как по писаному.