Джуд вел машину вперед. Разгоряченные, взмокшие ладони скользили на рулевом колесе, в животе урчало. Хотелось врезать от всей души — хоть по чему-нибудь. Хотелось гнать дальше на полном газу, и Джуд гнал, пролетал светофоры за миг до того, как желтый сменится красным, а не успев проскочить, вынужденный стоять перед перекрестком, в нетерпении давил, давил педаль газа, чтоб и движок под капотом нетерпеливо ревел. Ощущение собственной беспомощности, накрывшее его в доме Бамми при виде мертвой девочки, увлекаемой кем-то в темноту, набрало силу, сменилось кипучей яростью и мерзкой кислятиной во рту.

Несколько миль Джорджия молча наблюдала за ним, затем осторожно коснулась его предплечья. Ладонь ее оказалась липкой и такой холодной, что Джуд вздрогнул от неожиданности. Пожалуй, ему следовало поскорее перевести дух, взять себя в руки, причем не столько ради себя самого, сколько ради нее. Казалось бы, кому из них, как не Джорджии, поддаться ярости? После того, что показала ей в зеркале Анна, увидевшая саму себя мертвой, она имела на это куда больше прав, и Джуд, откровенно не понимавший ее спокойствия, уравновешенности, заботы о нем, никак не мог найти в себе силы сделать глубокий вдох и успокоиться хоть немного. Стоило водителю грузовика впереди самую малость замешкаться, не сразу тронуться на зеленый, Джуд раздраженно хрястнул ладонью по кнопке звукового сигнала.

— Глаза разуй, тормоз! — заорал он в открытое окно, проносясь мимо, обогнув грузовик прямо по двойной сплошной.

Джорджия убрала руку с его предплечья, опустила ее на колени и отвернулась к пассажирскому окну. Проехав еще квартал, они застряли у следующего перекрестка.

Вдруг Джорджия заговорила — вернее сказать, изумленно забормотала себе под нос, обращаясь не к Джуду, к самой себе, и, может быть, даже не замечая, что говорит вслух:

— Ну, надо же, а… самая мерзкая в мире торговля ржавыми тачками… цела до сих пор… что за жизнь, почему под рукой нет гранаты, когда она так нужна?

— Что? — переспросил Джуд, однако сразу же понял, о чем тут речь, и, резко свернув к обочине, ударил по тормозам.

Направо от «Мустанга» тянулась вдаль огромная автостоянка, ярко освещенная натриевыми фонарями. Тридцатифутовые стальные столбы фонарей высились над асфальтом, словно шеренги инопланетных треножников, безмолвная армия захватчиков с далеких чужих миров. От столба к столбу тянулись, хлопали на ветру гирлянды из тысяч синих и красных флажков, придававшие автостоянке этакий карнавальный дух. Часы показывали восемь с лишним, однако сворачивать торговлю здесь не спешили. Семейные пары расхаживали вдоль рядов машин, склонялись к оконным стеклам, изучая наклейки с ценой.

Джорджия сдвинула брови, приоткрыла рот, явно собираясь спросить, какого дьявола Джуд тут забыл, но Джуд опередил ее.

— Это его заведение? — спросил он.

— Чье заведение?

— Дуру не строй из себя. Того типа, который тебя домогался и обращался с тобой, как со шлюхой.

— Он не… как это… я бы не сказала, что…

— Зато я скажу. Так это оно?

Взгляд Джорджии скользнул по побелевшим костяшкам Джудовых пальцев, сомкнутых на руле.

— Его там, может, вообще сейчас нет, — предупредила она.

Джуд распахнул дверцу и грузно, неловко выбрался из кабины. Волны воздуха пополам с гарью выхлопов, разбегавшиеся от проносящихся мимо машин, хлестали в спину, трепали одежду, словно порывы ветра. Джорджия, выкарабкавшись из «Мустанга» с другой стороны, уставилась на Джуда поверх капота.

— Куда тебя понесло?

— Пойду поищу этого типа. Как, говоришь, его звать?

— Садись в машину.

— Как его звать? Мне что, всех встречных торговцев старьем метелить?

— Но не пойдешь же ты туда один чистить морду какому-то типу, которого даже не знаешь!

— Разумеется. Один не пойду. Ангуса прихвачу.

С этим Джуд заглянул в кабину «Мустанга». Ангус, просунув морду между спинок передних сидений, выжидающе глядел на него изнутри.

— Идем, Ангус.

Огромный черный пес одним прыжком перемахнул спинку водительского кресла и выскочил на обочину. Захлопнув дверцу, Джуд обошел «Мустанг» спереди. Ангус увесисто льнул мускулистым, лоснящимся боком к его ноге.

— Так я тебе ничего говорить не собираюсь, — напомнила Джорджия.

— Ладно. Сам там поспрашиваю.

Джорджия крепко вцепилась в его плечо.

— Что значит «поспрашиваю»? Как ты себе это представляешь? Начнешь спрашивать каждого встречного из торговцев, нет ли у него привычки тринадцатилетних девчонок пялить?

И тут Джуд ни с того ни с сего вспомнил все, что ему требовалось. Подумал, что неплохо бы стволом этому козлу в морду ткнуть, и вспомнил.

— Ругер. Ругер его фамилия. Как у того оружейника.

— Ты же под арест угодишь. Джуд, не ходи туда. Не пущу.

— Вот потому типам вроде него все с рук и сходит. Потому что девчонки вроде тебя вечно их защищают, хотя кому, как не вам, знать, что это за козлы.

— Я не его защищаю, кретин! Не его, а тебя!

Готовый поддаться на уговоры и уже злясь на себя за это, Джуд раздраженно выдернул руку из ее пальцев, но тут обнаружил, что Ангус куда-то исчез.

Поспешив оглядеться, он заметил пса далеко в глубине стоянки. Рысцой пробежавшись вдоль шеренги подержанных пикапов, Ангус свернул в сторону и снова скрылся из виду.

— Ангус! — заорал Джуд, но в этот момент мимо прогрохотал восемнадцатиколесный длинномер, и его крик утонул в реве дизеля.

Устремившись в погоню за псом, Джуд оглянулся и увидел Джорджию, поспешающую следом. Лицо ее побледнело, округлившиеся глаза переполняла тревога. Остановились они на оживленном хайвэе, возле огромной людной автостоянки — хуже места, чтоб потерять одну из собак, наверное, и не придумаешь.

Добравшись до междурядья, где в последний раз видел Ангуса, Джуд свернул в ту же сторону, и… Вот он, паршивец, десяти футов не будет! Сидит, как ни в чем не бывало, да еще позволяет какому-то тощему лысому типу в синем пиджаке спортивного кроя чесать себя за ухом! Мало этого, лысый оказался одним из торговых агентов, и на бейдже, прицепленном к нагрудному карману его пиджака, красовалась фамилия: «РУГЕР». Рядом с Ругером выстроилось семейство из трех толстячков в футболках с всевозможной рекламой, так что шарообразное брюхо каждого служило еще и рекламным щитом. Отцовский живот рекламировал «Курз Сильвер Буллет», грудь матери не слишком-то убедительно восхваляла достоинства фитнес-клубов «Кёрвс», а сын, мальчишка лет десяти, наряженный в футболку «Хутерс», пожалуй, сам вполне мог бы похвастать размерами не меньше C. На их фоне Ругер казался едва ли не сказочным эльфом, чему немало способствовали тонкие, изящные полукружья его бровей и чуть заостренные уши с нежным пушком на мочках. И еще легкие мокасины с кисточками. Мокасин с кисточками Джуд всю жизнь на дух не переносил.

— Хороший, хороший мальчик, — приговаривал Ругер. — Глядите, красавец какой…

Джуд сбавил шаг. Поравнявшись с ним, Джорджия двинулась было дальше, к Ангусу, однако при виде Ругера невольно подалась назад.

Ругер, подняв взгляд, расплылся в учтивой улыбке.

— Ваш песик, мэм? — Но тут глаза его сузились, взгляд сделался озадаченным, улыбка слегка померкла. — Да это же малышка Мэрибет Кимболл, только совсем взрослая! Ну и ну, надо же! В гости к нам? Я слышал, ты в самом Нью-Йорке теперь живешь.

Джорджия, не ответив ни слова, изумленно покосилась в сторону Джуда. Ангус привел их прямо туда, куда нужно, как будто знал, кто им требуется. Может, и правда знал? Или, может, об этом знал пес из черного дыма, обитающий в его теле, внутри? Повернувшись к Джуду, Джорджия покачала головой — не вздумай, дескать, не смей, — но Джуд, не обращая на нее никакого внимания, обогнул ее и двинулся к Ангусу с Ругером.

Стоило Ругеру перевести взгляд на Джуда, лицо его засияло от радости и удивления.

— Бог ты мой! Вы же — Иуда Койн, тот самый, мировая звезда рок-н-ролла! У моего младшего все ваши альбомы есть. Признаться, громкость, на которой он их слушает, мне как-то не очень, — тут Ругер сунул в ухо мизинец, как будто у него после недавнего столкновения с музыкой Джуда до сих пор звенело в ушах, — но, откровенно скажу вам, вы ему так в душу запали, такой в его жизни оставили след…

— А уж какой след я сейчас на морде твоей оставлю, козлина, — оборвал его Джуд и вогнал правый кулак в лицо Ругера.

Хруст сломанной переносицы — и Ругер покачнулся, согнулся вдвое, зажимая ладонью нос, и отлетел назад. Пара пухликов за его спиной поспешно раздалась в стороны, а их сынок осклабился от уха до уха и поднялся на цыпочки, азартно уставившись на дерущихся из-за отцовской спины.

Не обращая внимания на вспыхнувшую в ране боль, Джуд врезал с левой Ругеру под дых, схватил оседающего на колени торговца машинами за ворот и швырнул на капот ближайшего «Понтиака» с табличкой «НРАВИТСЯ? ОДНО СЛОВО, И ОН ВАШ!!! ДЕШЕВЛЕ НЕ БЫВАЕТ!!!» за лобовым стеклом.

Ругер заворочался, приподнялся, но Джуд ухватил его за мотню, нащупал мошонку и с силой сжал пальцы, почувствовав, как хрустят, сминаются в кулаке упругие шарики яиц. Ругер, судорожно взвившись с капота, пронзительно завизжал. Из ноздрей его струями хлынула темная артериальная кровь, штанины брюк задрались выше щиколоток, и Ангус с рычанием прыгнул к нему, сомкнул челюсти на ступне Ругера и мотнул башкой, сорвав с его ноги мокасин.

Толстуха прикрыла глаза ладонями, однако украдкой раздвинула пальцы, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного.

Увы, едва Джуд успел смазать Ругера по морде еще раз-другой, Джорджия ухватила его за локоть и потащила прочь. На полпути к машине она безудержно расхохоталась, а как только оба уселись в «Мустанг», набросилась на Джуда, дрожа всем телом, прижалась к нему, укусила за ухо и принялась целовать в бороду.

Мокасин Ругера Ангус не потерял, и, когда Джуд вырулил на хайвэй, Джорджия выменяла у пса добытый в бою трофей на палочку «Слим Джим», а мокасин привязала за кисточки к зеркалу заднего вида.

— Нравится? — спросила она.

— Да уж, получше дурацких плюшевых кубиков, — согласился Джуд.