Невдалеке от границы Джорджии Джуд сел за руль сам. К головной боли прибавилась новая напасть, ощущение сильного, крайне неприятного давления на глаза. Ощущение это усиливало южное солнце, сверкавшее зайчиками на всем вокруг — на крыльях «Мустанга», на лобовом стекле, на табличках дорожных знаков. Высокое темно-синее небо без единого облачка было бы просто прекрасным, если б не эта ноющая боль в висках.

Чем ближе к границе с Флоридой, тем сильней становились предчувствия чего-то недоброго, тем сильней становилось назойливое нытье в животе. Езды до Тестамента оставалось от силы часа четыре. Джессика Прайс, в девичестве Макдермотт, сестра Анны, старшая из падчериц Крэддока… Вечером ему предстояло явиться к ней на порог, а он еще знать не знал, что будет делать при встрече.

В голове уже не раз возникала мысль, что эта встреча (если, конечно, она состоится) может закончиться чьей-нибудь гибелью. Да, за такое Джуд вполне мог и убить — сама, можно сказать, напросилась, однако сейчас эта идея с каждой милей приближалась к реальности, становилась не просто фантазиями, порожденными яростью.

Мальчишкой ему доводилось забивать отбракованных поросят, заморышей: возьмешь за задние ноги и бьешь башкой о бетонный пол отцовского разделочного сарайчика. Все просто — поднять повыше, ударить с маху, и визг поросенка вмиг обрывается, перейдя в резкий, влажный, слегка глуховатый хруст (точно с таким же звуком разбивается оземь арбуз, сброшенный с большой высоты). Свиней постарше он забивал из стержневого пневмопистолета и всякий раз, нажимая на спуск, воображал на их месте отца.

Сделать все, что ни потребуется, Джуд решил твердо, просто до сих пор не знал, не задумывался, во что это может вылиться, а сейчас, поразмыслив, испугался собственной решимости не меньше, чем привязавшейся к нему твари, жуткой твари, когда-то звавшейся Крэддоком Макдермоттом.

Пробуждения задремавшей Джорджии он не замечал, пока она не подала голос.

— Следующий съезд наш, — негромко, точно песок, скрипнувший под ногой, прошептала она.

Ну да, бабушка… О ее бабушке и об обещании завернуть к ней Джуд совсем позабыл.

Следуя указаниям Джорджии, за съездом он свернул влево, на двухполосное шоссе местного значения. За окном замелькали убогие окраины Крикета, штат Джорджия, стоянки с выставленными на продажу подержанными авто под красными, белыми, синими флагами, трепещущими на ветру, и вскоре поток машин донес их до самого городка. Здесь они, объехав по краю поросшую травой городскую площадь, миновали суд, мэрию и выщербленные кирпичные стены театра «Орел».

Далее путь к дому Бамми пересекал зеленые лужайки территории небольшого баптистского колледжа. По стриженым газонам чинно разгуливали юноши в галстуках под свитерами с треугольным вырезом, ведущие под руку девиц в плиссированных юбках, сияющих лаком безукоризненных причесок в стиле старой рекламы шампуня «Брек». Кое-кто из студентов изумленно таращился на Джуда и Джорджию в «Мустанге» с овчарками на заднем сиденье. Ангус и Бон, поднявшись на задние лапы, жарко дышали в стекла. Какая-то девушка, гулявшая с рослым парнем, щеголявшим желтым галстуком-бабочкой, в испуге прижалась к спутнику при их приближении, а Желтая Бабочка покровительственно приобнял ее за плечи. Нет, среднего пальца Джуд им не показал и еще несколько кварталов вел машину, изрядно гордясь собственной сдержанностью. Вот он каков! Железная, можно сказать, воля.

За территорией колледжа они оказались на улице, застроенной ухоженными викторианскими и колониальными особнячками, украшенными рекламными вывесками приемных дантистов и адвокатов. К концу улицы домики сделались поменьше и поскромнее: здесь не работали — жили. Возле лимонного кейпа с решеткой, увитой желтыми розами, сбоку Джорджия сказала:

— Сворачивай во двор.

Хозяйка, отворившая им дверь, оказалась дамой неполной, но крепкой, сложенной на зависть любому дифенсив тэклу, широколицей, смуглой, с шелковистыми усиками под носом и ясными девичьими глазами — карими, с нефритово-зелеными прожилками. Смачно шлепая тапочками, вышла она на крыльцо, смерила Джуда с Джорджией долгим, пристальным взглядом, а Джорджия расплылась в неловкой, застенчивой улыбке. Но тут легкое удивление в глазах ее бабушки («Бабушки»? Да сколько ей там? Шестьдесят? Пятьдесят пять? А может… может она даже младше, чем он, Джуд?) сменилось узнаванием; оглушительно взвизгнув, она распахнула объятия, и Джорджия с разбегу бросилась ей на шею.

— Эм Би! — вскричала Бамми, но тут же, отстранившись, придерживая Джорджию за талию, уставилась ей в глаза. — Так, что это с тобой?

С этими словами она пощупала лоб Джорджии. От приложенной ко лбу ладони Джорджия увернулась, и тогда Бамми, заметив бинты на руке, ухватила ее за запястье, осмотрела ладонь и едва ли не отшвырнула от себя руку внучки.

— Да ты никак обдолбалась в хлам? Господи, а псиной-то от тебя несет!..

— Нет, Бамми, вот, ей-богу, никакой наркоты. Никакой. А псиной несет, потому что собаки — вон почти двое суток постоянно рядом трутся. С чего ты, блин, всякий раз самое плохое обо мне думаешь?

Похоже, процесс, начавшийся почти за тысячу миль отсюда, когда Джуд с Джорджией отправились на юг, завершился: гнусавый деревенский акцент слышался в каждом ее слове.

Вот только вправду ли акцент начал возвращаться к ней только после выезда со двора? Не прорезался ли он и раньше? В эту минуту Джуду подумалось, что характерная реднекская гнусавость то и дело проскальзывала в ее голосе с того самого утра, когда Джорджия напоролась на несуществующую булавку в пиджаке мертвеца. Все эти вербальные трансформации настораживали, внушали тревогу. «С чего ты, блин, всякий раз самое плохое обо мне думаешь?» Закроешь глаза — от Анны ведь не отличить…

Бон, втиснувшись между Джудом и Джорджией, задрала кверху морду, с надеждой воззрилась на Бамми. С ее языка, розовой лентой свисавшего из пасти, одна за другой падали наземь крупные капли слюны. Ангус расхаживал из стороны в сторону, с сопением суя нос в цветы, посаженные вдоль штакетника.

Оглядев Джудовы «мартинсы», Бамми неторопливо подняла взгляд к всклокоченной черной бороде, а по пути оценила и царапины, и следы грязи, и повязку на левой ладони.

— Вы, стало быть, рок-звезда?

— Да, мэм.

— Похоже, подраться вам довелось. Не друг с другом ли?

— Нет, Бамми, — заверила ее Джорджия.

— Миленький, миленький вид: повязки-то — как две капли воды. Может, это что-нибудь романтическое? Может, теперь у нас модно в знак искренних чувств, к примеру, каленым железом друг друга клеймить? В мои-то времена попросту выпускными перстнями менялись…

— Нет, Бамми, все с нами в полном порядке. Мы тут проездом по пути во Флориду, и я сказала: нужно к тебе заглянуть. С Джудом тебя познакомить хотела.

— Так позвонить надо было. Я бы ужин сготовила.

— На ужин нам оставаться нельзя. Нам надо сегодня к вечеру во Флориде быть.

— Какая Флорида? В постель тебе надо, да поскорей. А то и в больницу.

— Говорю же, со мной все в полном порядке.

— И это ты называешь полным порядком? Черта с два, — отрезала Бамми, подцепив двумя пальцами прядь волос, прилипших к мокрой от пота щеке Джорджии. — Глянь, взмокла-то как. По-твоему, я больной от здоровой не отличу?

— Упарилась просто в дороге, всего-то и дел. Просиди-ка восемь часов в этой жестянке с мерзкими псами и дохлым кондиционером, еще не так взмокнешь. И вообще, ты задницу с дороги наконец уберешь или мне садиться в машину и дальше валить?

— Не решила еще.

— А что мешает?

— Да вот, прикидываю, не намылились ли гости топором меня по башке и ограбить, а то вдруг вам, допустим, на «Оксиконтин» не хватает? Нынче на нем кто только не сидит, а ребятишки из средней школы ради него собой торговать готовы. Только сегодня утром слышала в новостях.

— На твое счастье, мы давно уж не в средней школе.

Бамми собралась было что-то ответить, но тут ее взгляд скользнул Джуду за спину и остановился на чем-то новеньком посреди двора.

Оглянувшись, Джуд обнаружил позади Ангуса, присевшего, изогнувшегося, будто меха аккордеона, так что черная шерсть на спине собралась складками, и уже успевшего навалить на газон изрядную кучу.

— Я приберу. Прошу прощения, — сказал он.

— А вот я не прошу, — буркнула Джорджия. — Головой думай, Бамми. Если я в туалет через пару минут не попаду, придется мне вместе с ним на газон гадить.

Бамми, приопустив густо накрашенные веки, отступила с дороги.

— Ладно уж, заходите. Нечего на виду у соседей торчать. Еще подумают, будто я тут собственный чаптер «Ангелов Ада» организую.