Книга: Собрание Сочинений. Том 4. Произведения 1980-1986 годов.
Назад: РОБЕРТ ГРЕЙВС «ГРЕЧЕСКИЕ МИФЫ»
Дальше: ЭДВАРД КАСНЕР и ДЖЕЙМС НЬЮМЕН «МАТЕМАТИКА И ВООБРАЖЕНИЕ»

ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ
«БЕСЫ»

Как первая встреча с любовью, как первая встреча с морем, первая встреча с Достоевским — памятная дата в жизни каждого. Обычно она относится к юношеским годам: зрелость ищет и находит авторов более уравновешенных. В 1915 году, в Женеве, я с жадностью проглотил «Преступление и наказание» в легко читаемом переводе Констанс Гарнетт. Роман, в центре которого — преступник и проститутка, навел на меня не меньший ужас, чем обступавшая со всех сторон война. Сын военного хирурга, погибшего от руки убийц, Достоевский (1821–1881) знал в своей жизни бедность, болезнь, тюрьму, ссылку, безоглядную преданность литературе, путешествия, страсть к азартным играм и, в самом конце, славу. Исповедовал культ Бальзака. Как члена тайного общества его приговорили к повешению. На эшафоте, где уже нашли смерть его товарищи, ему был изменен приговор, и Достоевский провел на каторжных работах в Сибири четыре года, о которых не забывал потом никогда.
Он изучал и пересказывал утопии Фурье, Оуэна и Сен-Симона. Был социалистом и разделял идеи панславизма. Достоевский представлялся мне своего рода неисчерпаемым божеством, способным понять и простить все живое. Странно, что порой он опускался до обычной политики, чье дело — лишать прав и клеймить позором.
Взяться за книгу Достоевского — значит очутиться в огромном неизвестном городе или в гуще битвы. «Преступление и наказание» открыло мне совершенно неведомый мир. Но когда я начал читать «Бесов», произошло что-то странное. Я почувствовал, что вернулся на родину. Степь в этом романе была вроде нашей пампы, только увеличенной в размерах. Варвара Петровна и Степан Трофимович ничем, кроме непроизносимых имен, не отличались от двух безалаберных аргентинских стариков. Книга начиналась так оживленно, как будто рассказчик не знал о ее трагическом конце.
Во вступительной статье к антологии русской литературы Владимир Набоков пишет, что не нашел у Достоевского ни одной страницы, которую мог бы отобрать. Это только значит, что о Достоевском следует судить не по отдельным страницам, а по совокупности страниц, составляющих книгу.
Назад: РОБЕРТ ГРЕЙВС «ГРЕЧЕСКИЕ МИФЫ»
Дальше: ЭДВАРД КАСНЕР и ДЖЕЙМС НЬЮМЕН «МАТЕМАТИКА И ВООБРАЖЕНИЕ»