Глава 28

Хотя, исходя из тактических соображений, я и решила ограничиться территорией, входящей в юрисдикцию нашего участка, выбор отелей на ней все равно оказался огромен. От «Хилтона» до хостела.

«Хилтон» я отвергла, потому что он оказался слишком уж дорогой. В хостелах обычно не протолкнуться от наркоманов и проституток, а мне этого на работе хватало. Поэтому я выбрала для себя недорогой сетевой отель (в стоимость номера включен завтрак) и заселилась в него, оставив машину на охраняемой парковке рядом. Благо, вещей я с собой взяла немного, так что переезд прошел быстро и без проблем.

Хоть что-то в последние дни прошло без проблем, подумала я, закрывая дверь номера и заваливаясь на кровать. «Смит и Вессон» я положила под подушку.

«Гадюки» все еще лежали в сумке, но я не сомневалась, что их время придет. Агент Смит был не из тех парней, которые дарят что-то девушкам просто так. Наверняка, этот дар придется отрабатывать, и, скорее всего, с их помощью.

Но в данный момент будущее тревожило меня не так сильно, как недавнее прошлое. Я не испытывала никакой печали по поводу окончательной смерти Эдгара, потому что он был упырь и кровосос и ничего не хотел с этим поделать, но сам факт, что по моему жилищу разгуливал вампир (возможно, голый) меня нервировал.

Еще больше меня нервировал тот, кто его убил. Потому что оправдать появление в моей квартире вампира можно было хотя бы его влюбленностью, а вот что на той же территории делал убийца с мечом или мачете – это большой вопрос. Охотился ли он за Эдгаром или явился по мою душу, но случайно застал там вампира и решил, что раз уж пришел, уходить, никого не убив, не имеет смысла?

А еще и Дерек.

Звенья ли это одной цепи, или их убийства никак не связаны между собой? В одном случае пистолет, в другом – меч, одного убили у него дома, другого – у меня… На первый взгляд, ничего общего, но слишком уж хорошо они совпадали по времени.

Но если убийца с мечом приходил не за Эдгаром, тогда зачем он приходил? Конечно, по роду службы мне положено иметь много врагов и выслушивать сотни обещаний меня убить, однако, на этот раз способ был выбран уж слишком экзотический.

Меч. Кто вообще по городу с мечом ходит?

Последний известный мне случай был связан с серийным убийцей по прозвищу Палач, которое он получил как раз из-за специфики своего пристрастия. Он бродил по ночным улицам Города и рубил головы случайным жертвам, причем, для охоты он всегда выбирал новый район и старался действовать непредсказуемо, поэтому мы ловили его почти полгода. В итоге маньяком оказался пожилой шотландский антиквар, абсолютно сбрендивший и считавший, что эти смерти помогают продлить ему жизнь, обрести вторую молодость и, в перспективе, бессмертие. Однако, все это происходило исключительно в его воображении, потому что никаких феноменальных боевых качеств в схватке с Кларком он не продемонстрировал, и мы упекли его в психиатрическую лечебницу до конца жизни.

Который наступил примерно через год после ареста, еще раз опровергнув его теорию о предполагаемом бессмертии.

Я перебрала в памяти самые громкие свои дела. В смысле, те дела, фигурировавшие в которых лица громче всех обещали со мной поквитаться. Там был довольно длинный список, и если несколько человек действительно могли бы использовать мачете, меченосцев в нем не оказалось вовсе.

Не сомневаюсь, что Кларк отработает эту версию еще до утра.

Помяни Кларка, он тут же и позвонит. Я взяла трубку.

– Не разбудил?

– Я думала.

– На работе ты при этом еще и храпишь, – сказал Кларк. – Устроилась на новом месте?

– Вполне. Ты просто так позвонил, Джон, или у тебя что-то есть?

– У меня что-то есть, – сказал он. – И я позвонил, чтобы еще раз напомнить тебе об осторожности.

– Э?

– Рядом с твоим домом ошивался еще один вампир.

– Да ну?

– Да. Я срисовал его, когда мы закончили в твоей квартире и выходили на улицу. Выглядит, как мужчина средних лет, высокий, довольно упитанный, светлые волосы, носит классический костюм.

– Даже не представляю, кто бы это мог быть, – вздохнула я. – Как ты определил, что он вампир?

– Я коп и мне двести лет.

– Но ты же не двести лет коп, – сказала я. – Как? Ты подошел к нему проверить документы, а он обратился в мышь и улетел в ночное небо? Ты кинул в него крестом, и он зашипел? Его водительские права выданы в сорок третьем году?

– Я послал патрульного, чтобы он с ним поговорил, – сказал Кларк. – Увидев это, парень очень быстро свернул за угол, а когда туда добрался патрульный, на улице уже никого не было.

Может быть, это был просто очень медленный патрульный, подумала я. А тип в костюме мог избегать внимания полиции по каким-то другим причинам. Но если Кларк сейчас скажет, что сработал его инстинкт, то об этом стоит задуматься всерьез. Двести лет жизненного опыта просто так со счетов не спишешь.

– У меня инстинкт, Боб, – сказал Кларк. – Это был вампир, и я сильно сомневаюсь, что он просто выбрал такое время для прогулки.

– Не знаю, что тебе и сказать, Джон.

– Не говори ничего, – сказал Кларк. – Я пришлю к тебе кого-нибудь.

– Не надо, – сказала я. – Я большая девочка и сама могу о себе позаботиться.

– И весь твой внешний вид прямо-таки вопит об этом, – хмыкнул Кларк. – В каком отеле ты остановилась?

– Джон!

– Двести лет Джон.

– Мне совсем не нужно, чтобы пара патрульных спала в машине у меня под окнами.

– Я что-нибудь с этим решу, – сказал Кларк. – Говори адрес.

Я сказала, потому что таков был наш изначальный уговор, и еще раз попросила никого ко мне не присылать.

– Конечно, – сказал Кларк и повесил трубку.

Еще один вампир у моего дома. Что всем этим кровососам от меня надо?

Несмотря на то, что я большая девочка и сама могу о себе позаботиться, после разговора с Кларком мне показалось, что пистолет под подушкой – это слишком далеко, и я достала его оттуда и положила рядом с собой. Чтобы можно было схватить в любой момент.

Минуты через три и этого мне показалось недостаточно, я распаковала сумку с вещами, нашла коробку серебряных пуль и зарядила их в новый магазин через одну с обычными. Дорого, но что поделать. К тому же, сейчас я могу себе это позволить.

Поменяла магазины местами, стало чуть спокойнее.

Самый худший расклад представить было несложно. Его даже специально представлять не было нужно, он сам собой, не спрашивая разрешения, нарисовался в моей голове.

Сообщество вампиров старается держаться вместе, и у Эдгара наверняка есть в городе друзья или просто знакомые кровососы. Вампиры не удовлетворятся полицейским расследованием и обвинят в смерти Эдгара меня, в конце концов, его же в моей квартире упокоили. После чего они объявят мне кровавую вендетту и жизнь моя превратится в ад. В смысле, в еще больший ад.

Кровавая вендетта кровососов. Звучит, как название для какого-то дешевого бульварного романа.

Конечно, это маловероятная ситуация. Для того, чтобы сообщество упырей пошло против копа, должно случиться что-то уж очень экстраординарное, типа публичного забивания уважаемого члена сообщества осиновой дубинкой. Одних подозрений для этого мало, а фактов тем взять неоткуда, но с моим-то везением последних дней…

Я задремала и проснулась от стука в дверь. А поскольку никакого обслуживания в номерах я не заказывала, то открывать я пошла с пистолетом.

За дверью обнаружился Реджи. В тех же джинсах, тех же кедиках, том же пиджаке. Только футболка была другая – на этой было написано «уничтожение вредителей, работаем круглосуточно», и кроме портфеля он держал в руках две бутылки пива.

– Я думала, ты пришлешь счет по почте, – сказала я, засовывая пистолет под ремень и делая шаг назад.

– Джон уже все оплатил, – сказал Реджи. – Могу я войти?

– Зачем?

– Я – подкрепление, – сказал Реджи. – Джон обрисовал мне ситуацию и попросил присмотреть за тобой хотя бы до утра.

– За это он тоже тебе заплатил?

– Нет, – сказал Реджи. – Это мое свободное время и я могу проводить его, как хочу.

– И ничего лучшего для проведения досуга ты придумать просто не смог?

– Друг попросил об услуге, – сказал Реджи. – Друзьям не отказывают.

– Ты, видимо, неплохой парень, – сказала я.

– Это ты еще не успела узнать меня поближе, – ухмыльнулся он. – Вблизи-то я не просто неплохой, а вообще замечательный. Так могу я войти?

– А если я скажу «нет»?

– Тогда я буду сидеть под дверью и привлекать к тебе внимание, – сказал Реджи. – Впрочем, я думаю, что без внимания ты и так не останешься.

– Ты же понимаешь, что Джон перестраховывается и второй вампир приходил не по мою душу?

– Вампиры приходят не за душой, – серьезно сказал Реджи. – Они приходят за твоей кровью и твоей жизнью. А на твою душу им, как правило, плевать. Так могу я войти?

– А ты что, тоже не можешь войти без приглашения?

– Это миф, – сказал Реджи. – То, что вампир не может войти без приглашения – это просто детская сказка. И даже если бы это была не сказка, то на отели и прочее съемные помещения это правило не распространяется. Крепость человека – это его дом, все остальное – просто помещения, и никакой защиты, кроме физической, они предоставить не могут.

– Ладно, входи, – я посторонилась, чтобы дать ему пройти. – Если, кончено, ты не боишься меня скомпрометировать.

Он остановился на половине шага и замешкался.

– Ты серьезно?

– Конечно, нет, – сказала я. – Мне двадцать семь, я не замужем и в отеле. Меня невозможно скомпрометировать.

Он таки вошел, и я закрыла за ним дверь. Я посмотрела на пиво в его руках.

– Так понимаю, что обе бутылки для меня? Ты же не собираешься пить на дежурстве?

– От одной бутылки ничего не будет, – сказал он, ловко свинтил пробку и сделал глоток. – Будешь?

– Конечно.

Он скрутил вторую пробку, передал мне бутылку и, перед тем, как сделать глоток, мы стукнули наполненные пивом стекляшки друг об друга.

Я вытащила пистолет, бросила его на кровать и плюхнулась рядом. Реджи погасил верхний свет и сел в кресло под торшером.

– И какой план? – спросила я.

– Я просто посижу тут до утра, – сказал Реджи. – А ты можешь спать и не обращать на меня никакого внимания.

– Мы могли бы спать по очереди, если уж на то пошло, – предложила я. – Тебе же тоже завтра наверняка на работу.

Реджи демонстративно достал из портфеля пузырек с жидкостью, опрокинул его внутрь себя, поморщился и смыл неопрятный вкус глотком пива.

– Теперь я могу не спать хоть сутки, – сказал он.

– Алхимия?

– По большей части, фармакология. Но действует безотказно. Благодаря этому средству я однажды не спал целых две недели подряд.

– А потом?

– А потом спал неделю подряд, – сказал он. – За все приходиться платить.

– Это, наверное, не очень полезно для организма.

– Я стараюсь не злоупотреблять, – сказал он.

Я глотнула из бутылки и скинула кроссовки.

– Веселые носки, – сказал Реджи.

Я посмотрела. На мне оказались белые носки, на которых принцессы с бензопилами гонялись за радужными единорогами. Уже и не помню, когда и по какому случаю я их купила.

– Ну, я же все-таки девочка, – сказала я.

– А Джон сказал, что ты свой парень.

Я вздохнула.

– Трагедия всей моей жизни.

– Похоже, ты недавно попала в какую-то передрягу, – заметил Реджи.

– Ты об этом? – я прикоснулась к пластырю на шее.

– У тебя еще и ребра сломаны, – сказал он.

– Рентгеновское зрение?

– Нет, ты просто характерно двигаешься, – сказал он. – Я ломал ребра не раз, знаю, как это бывает. Так что стряслось?

– Неудачно сходила на свидание, – сказала я. – Сначала все было хорошо, а потом он отказался разделить счет.

– И что было дальше?

– Я оплатила сама.

– Странная история.

– Не менее странная, чем преподаватель литературы, переквалифицировавшийся в охотника на нежить, – заметила я. – Не слишком ли бестактно с моей стороны будет спросить, как это тебя угораздило?

– Не слишком, – сказал он.

– Тогда я спрошу.

– Спрашивай.

– Как это тебя угораздило?

– Я жил обычной жизнью скромного, но чертовски обаятельного преподавателя литературы, а потом мою судьбу перепахало сюжетом, – сказал Реджи.

– И что это был за сюжет?

– Авантюрно-криминальный, густо замешанный на мистике и с легким эротическим налетом, – сказал он. – Я, конечно, предпочел бы, чтобы криминала и мистики там было поменьше, а эротики – побольше, но кто может выбирать?

– И правда, кто?

– В колледже начали происходить убийства студентов, – сказал Реджи. – Полиция сначала считала, что они никак не связаны между собой, потом предположила, что имеют место разборки молодежных банд, потом допустили, что это может быть дело рук маньяка.

– То есть, пошли по пути от простого к сложному, – сказала я. – Так бывает.

– Я же со свойственной мне прозорливостью увидел в этих убийствах части какого-то ритуала, но никто не хотел меня слушать.

Это я тоже понимала. Вокруг любого резонансного дела сразу же возникает определенное количество… э… личностей, носящихся со своими конспирологическими теориями. Личности эти по большей части являются носителями альтернативной адекватности и теории их не стоят ломаного гроша, поэтому копы отмахиваются от них уже чисто по инерции.

Иногда, может быть, в одном случае из тысячи, вдруг оказывается, что конспирологи были правы, а копы с самого начала копали не в том направлении. Ну случаи эти настолько редки, что мы все равно продолжаем копать туда, куда привыкли.

Это я тех копов не оправдываю, хотя может и так показаться. Я объясняю, почему такое вообще происходит.

– В конце концов, мне пришлось ввязаться в это расследование самому, и тут понеслось, – вздохнул Реджи. – Тайные общества, могущественные древние артефакты, зловещие мистические сущности, знойные любвеобильные красавицы… Красавиц, кстати, могло быть и побольше, а без зловещих сущностей я бы и вовсе обошелся, но это оказалась совсем не такая история.

– Сколько это продолжалось?

– Примерно полгода, – сказал Реджи. – Авантюрные сюжеты не слишком длинные.

– Если у них нет второго сезона.

– Чур меня, чур, – сказал Реджи. – В общем, в конечном итоге я всех победил, но большой радости мне это не принесло.

– Ты заслужил награду?

– Конечно, – сказал Реджи. – Я предпочел бы какое-нибудь «долго и счастливо», но по факту я получил вот эту татуировку, шрам на бедре, бесценный жизненный опыт и полезную мутацию организма, благодаря которой я могу глотать все эти эликсиры без побочных последствий. А когда я решил оставить дорогу приключений и вернуться к преподавательской деятельности, мне сказали, что мое место занято. Тогда я подумал, что это нормально, и я смогу без проблем устроиться в какой-нибудь другой колледж, но оказалось, что без проблем не обойдется. Никто не хотел брать на работу человека с моей репутацией. Мне сказали, что мое прошлое будет отвлекать студентов от занятий и в целом может создать негативный имидж любому факультету, что студенты вместо того, чтобы слушать меня, будут гуглить в интернете фото и ролики с моим участием, а такого, к сожалению, можно нагуглить несколько гигов, потому что часть приключений происходила при большом стечении народа, а телефоны с камерами сейчас есть у каждого.

– Понимаю, – сказала я. Я и сама с таким сталкивалась, пусть и в меньших масштабах.

– Тогда я решил применить свои новоприобретенные таланты в другой области и пошел к «Ван Хельсингам», – сказал Реджи. – Работа такая же нервная, как и с молодежью, но платят там в разы больше. А у меня…

– Четыре сестры и больная мать? Они на самом деле существуют?

– К сожалению, да, – сказал он. – Отец погиб, когда мне было пятнадцать, по счастью, тут не было никакой мистики, обычная автокатастрофа, и мама пыталась тянуть нас в одиночку, но это было слишком сложно.

– А сестры?

– Старшей, Джанет, сейчас двадцать, она учится на стоматолога и подрабатывает в клинике, – сказал Реджи. – Скоро она сама сможет о себе позаботиться, и всем станет чуть легче. Остальные еще слишком молоды. Конечно, все они стараются внести свой вклад в семейный бюджет, но основные счета все равно оплачиваю я. А счета, включая медицинские, сама понимаешь, там не маленькие.

– Понимаю.

– А теперь твоя очередь рассказать какую-нибудь печальную историю, – сказал он.

– Даже не знаю, с чего и начать.