Тимоти свернул на светофоре налево под несмолкаемые причитания Зильфы. Небо над мостом всё сильнее напоминало картину в музее: чёрные облака над городом медленно закручивались спиралью, как в водовороте. Зильфа, правда, по-прежнему их не видела. Тимоти размышлял над её словами о маленьких хитростях, помогающих победить страх. Но какая хитрость могла остановить вращение туч?

– Берегись! – рявкнула Зильфа, когда Тимоти едва не выехал на красный свет и не врезался в летящий сбоку автомобиль.

– Простите, – извинился он. – Я ещё только осваиваюсь.

– Я не хотела кричать, – вздохнула она. – Ты… хорошо справляешься.

Зажегся зелёный, и Тимоти рывком бросил машину через перекрёсток, стараясь не смотреть, как Зильфа потуже затягивает ремень безопасности.

Вскоре они влились в автомобильный поток, направляющийся через реку на запад. Тимоти внимательно следил за спидометром, хотя его сердце стучало со скоростью гоночного болида.

Перед самым мостом он резко вывернул руль, уходя с шоссе на узкую боковую дорогу. Под колёсами зашуршал гравий, и Зильфа вцепилась в дверную ручку. Щурясь, Тимоти наклонился вперёд. Дорога тянулась несколько ярдов вдоль обрыва и заканчивалась тупиком у ограждения.

По склону скользнул яркий луч света от маяка, и Тимоти успел разглядеть рядом с ограждением начало лестницы. Они вышли из машины, и Тимоти, придерживая Зильфу под локоть, довел её по каменистой тропе до сеточного забора с табличкой «Маяк Литтл Хаскетомик».

– На фото он назывался «Иллюминариум Гесселиуса», – нахмурился Тимоти. – Это один и тот же маяк?

– Его пришлось переименовать после истории с Гесселиусом, – объяснила Зильфа, взявшись свободной рукой за забор. – Когда-то все только и мечтали, чтобы обо всём этом забыть.

Тимоти перегнулся через ограждение, чтобы лучше рассмотреть лестницу. В отличие от Драконьей эта представляла собой голые ступени, вырезанные в склоне пятидесятифутового обрыва. Внизу тянулась узкая тропа от нижней ступени до самого маяка – белой башенки конической формы, окружённой невысоким кустарником. Венчала маяк стеклянная клетка с вращающейся лампой, излучающей яркий радужный свет.

– Эбигейл где-то там, – сказал Тимоти, глядя на тёмные ступени и бурлящий вокруг камней речной поток.

Он побежал назад к машине, вспомнив о паре фонариков, лежащих в багажнике. Один он дал Зильфе.

– Нужно торопиться.

С этими словами Тимоти начал спуск, но, преодолев несколько ступенек, заметил, что Зильфа не сдвинулась с места.

– Иди вперёд, – попросила она, не скрывая тревоги в голосе. – Я тебя лишь задержу. Если я поспешу и упаду, тебе придётся ещё и мне помогать. А сейчас самое главное – это Эбигейл. – Луч маяка скользнул по её лицу. В его свете её карие глаза напоминали расплавленный шоколад. – Пожалуйста… Я умоляю тебя, будь осторожен. Я спущусь, как смогу. Если что… кричи.

Для напутственной речи её тону явно не хватало уверенности, но Тимоти всё равно кивнул. Давясь подступившей к горлу тошнотой, он отвернулся и шагнул на следующую ступень.

Сгустившиеся над городом тучи изменились: небо тускло засветилось. Ветер завыл на разные голоса, отражаясь от скалистого склона.

«Я будто на настоящем краю бездны, – осенило вдруг Тимоти, и он чертыхнулся. – Это всё проклятье!»

Он спускался, держась за прибитые к склону деревянные перила, и в какой-то момент заметил что-то странное внизу. Там, где ещё недавно пенились волны, обнажились чёрные камни, отражающие фонари моста над ними. Между берегами реки, слева от лестницы в склоне, возникла расщелина, куда утекла вся вода. Затем в её недрах что-то засветилось. Лава, магма, а возможно, нечто живое и безымянное начало быстро подниматься к поверхности, сотрясая землю вокруг.

Тимоти вжался спиной в холодную скалу и забормотал:

– Это не по-настоящему. Это не по-настоящему. Это не по-настоящему…

В чувство его привёл голос Зильфы, которая двигалась за ним на несколько ступенек выше.

– Тимоти? Что-то не так?

– Проклятье… Я не могу.

– Не поддавайся ему! – приказала она. – Борись с ним, как ты боролся с драконом!

«Но как? Если это край бездны?..» Тимоти вспомнил, как в музее сымитировал голос человека с картины. Эбигейл тогда подумала, что он над ней смеётся. Изображённый на полотне мужчина произносил какое-то заклинание, или возносил молитву, или ещё что-то в этом духе. Может, ему тоже попробовать?

– Я… Тимоти Джулай… – через силу заговорил он, – владыка этих… земель… приказываю тебе… покинуть это место… и вернуться туда… откуда ты пришёл!

Земля задрожала. Из расщелины высунулись гигантские лапы, покрытые красной чешуёй, и принялись хватать длинными, как автомобиль, когтями воздух под самым мостом. Проглотив вопль ужаса, Тимоти вцепился в перила и зажмурился. Но внезапно его охватила безудержная злость, и он закричал во всё горло:

– ИМЕНЕМ ХАОСА ВОЗВРАЩАЙСЯ В АД!!!

Стало тихо. Тимоти слышал лишь грохот собственного пульса в ушах. Открыв глаза, он увидел ясное небо. Красный свет исчез, и – самое главное – когтистые лапы тоже. Вода снова омывала камни, над ними мигали звёзды. Он стоял не на краю бездны, а всего лишь на краю острова Литтл Хаскетомик.

Но затем Тимоти обратил внимание на висящую посреди неба круглую луну. Она не была иллюзией. Их время заканчивалось.

– С-сработало, – с трудом выговорил он, обернувшись к Зильфе. – Я скоро!

Держась за перила здоровой рукой и стараясь не поскользнуться, он сбежал по ступеням, а последние две перепрыгнул, приземлившись на посыпанной гравием тропинке. Шум реки заглушал все остальные звуки, но лучше так, чем вой того жуткого чудовища, что лезло из расщелины. Каждые несколько секунд тропу освещал луч маяка, и Тимоти, не сбавляя шага, помчался со всех ног к небольшому, обшитому досками зданию.

Остановившись перед дверью из чёрного полированного металла, он быстро перевёл дух и обернулся. Зильфа спускалась сидя, осторожно соскальзывая задом по ступеням, и потому была ещё очень высоко.