Тимоти барабанил по двери, Эбигейл стучала по ней ногами. Почти целую минуту они кричали Джеку, чтобы тот вернулся и выпустил их, хотя Тимоти и понимал, как это глупо. Старик ни за что не передумает. Наконец, уставшие и напуганные, они привалились к двери. Тимоти проглотил грозящие сорваться с языка слова: «Я же говорил!»

Эбигейл повернулась к нему:

– Ну, по крайней мере, мы теперь знаем.

– Что мы знаем? – изумился её прозаичности Тимоти.

– Да практически всё, – отозвалась она. – А информация – это сила, если знать, как правильно ею воспользоваться.

Эбигейл принялась рассуждать. Джек сказал, что карточки – это подсказка, оставленная ему отцом много лет назад. Чтобы разгадать комбинацию к сейфу. Ключ к которой Кристиан Гесселиус записал на страницах детектива про Зельду Кайт. Скорее всего, те карандашные пометки на полях стали последним сообщением Кристиана своему сыну. Поэтому Джек так хотел вернуть книгу, что даже взломал шкафчик Тимоти в раздевалке.

Тимоти подхватил:

– Пару месяцев назад, когда в колледже снесли стену в библиотеке, Джек с помощью разгаданной комбинации открыл сейф в стеллаже и нашёл наконец дневник отца. Видимо, из него он узнал, где хранится челюсть.

– Ну, мы знаем, что она была в музее, – напомнила Эбигейл. – Но стал бы Кристиан отдавать её в дар? Как-то это слишком очевидно.

– Порой труднее всего заметить то, что у человека под носом.

Эбигейл задумалась.

– Джек был в музее одновременно с нами, так? Ты видел его в коридоре. Он наблюдал за нами. Зная, что я зла на всех вас, он проклял тебя, Стюарта и мистера Крейна. А меня он проклял, скорее всего, с самого моего переезда сюда, заставив думать, что все ваши неприятности произошли из-за меня.

«Столько проклятий… Энергия зубной батарейки, наверное, уже на исходе», – подумал Тимоти.

Эбигейл тем временем продолжала:

– Я была уверена, что, если не пойду с Кошмариями, вам всем будет только хуже. Но Кошмарий на самом деле не существует. Джек внушил мне, что они приходят ко мне по ночам. – Она недолго помолчала. – Единственное, как он узнал о них? И о том, что они так сильно испугают меня?

– Ты сама сказала в библиотеке: челюстная кость наделяет своего владельца способностью читать чужие мысли, – напомнил Тимоти. – Он залез тебе в голову, выяснил, чего ты боишься, и придал проклятью определённую форму.

– И то же самое он проделал со Стюартом и мистером Крейном? И с тобой?

– Не знаю. Может, мы его интересовали поскольку-постольку. Да и само проклятье на каждого влияет по-своему. Все люди по-разному реагируют на страх, верно? Может, Стюарт и мистер Крейн просто оцепенели и попали целиком под его действие? Я, например, когда мне страшно, не могу сидеть спокойно, мне необходимо как-то с этим справляться. Может, поэтому меня до сих пор не упекли в дурдом.

Эбигейл просияла:

– Я тоже так могу!

– Что? Отправиться в дурдом?

– Нет, глупый. Справляться со страхом. Что-то предпринимать. Джек сказал, что во мне пробудился страх перед местом, где я в итоге встречу свой конец. И он прав. Я действительно его боюсь. Но как мне помешать этому страху осуществиться?

– А если мы поймём, о каком месте речь? Может, тогда оно перестанет казаться тебе таким страшным?

Эбигейл закрыла глаза и вздохнула.

– Там темно. Влажно, холодно, и я совсем одна. – Она с тревогой посмотрела на Тимоти. – Я не знаю, как можно перестать этого бояться. – Тимоти взял её за руку, и она продолжила: – Жаль, я не могу посоветоваться с бабушкой. Она спец в таких делах. И потом, всё это завязано на ней, верно? Не зря она столько раз повторяла, что это её проблема. Джек хотел ей навредить, поэтому пришёл за мной.

– Но в книгах Зельда Кайт в итоге всегда побеждает злодеев, – напомнил Тимоти.

– Да. – Глаза Эбигейл отчаянно заблестели. Она вскочила. – Я так их и не прочла, но уверена, в конце она всем надирает задницы!

Снаружи послышался шорох шин по гравию и всхрап заглушаемого двигателя. Переглянувшись, Тимоти и Эбигейл бросились к восьмиугольному окну. У обочины припарковался «Кадиллак» цвета шампанского. Водительская и пассажирская дверь одновременно открылись.

– Какого!.. – ахнула Эбигейл.

– Что такое? – спросил Тимоти. – Кто это?

Она повернулась к нему с выражением абсолютного ужаса на лице.

– Это машина Джорджии.

– Кто такая Джорджия? – Тимоти прищурился, вглядываясь в окно.

– Наша соседка… О нет! – Эбигейл не договорила, но объяснения уже были излишни.

С пассажирской стороны из машины вышла Зильфа Киндред в ярко-фиолетовом кимоно. Встав посреди Эш-Три-лэйн, она с любопытством обозрела дом Гесселиуса.