Нужный дом был последним на Эш-Три-лэйн, сразу за ним начинался лес. Ну ещё бы.

– Я здесь раньше бывал, – вспомнил Тимоти, когда они с Эбигейл остановились на потрескавшемся асфальте через дорогу. – Мы со Стюартом играли тут, потому что здесь можно не бояться машин. Мы всегда думали, что этот дом нежилой.

– Может, раньше он и был нежилым, но не сейчас, – заметила Эбигейл.

Этому трёхэтажному зданию было не меньше полутора веков. Белая краска на стенах облупилась и местами свисала тонкими полосками. Четыре массивные деревянные колонны вырастали из каменного фундамента и поддерживали остроконечную крышу. Небольшое восьмиугольное окно над крыльцом, как настороженный глаз, следило за улицей. Остальные окна, по четыре на втором и третьем этажах, были темны. С высокого козырька над входной дверью свисала, гипнотически покачиваясь на ветру, лампа на длинной чёрной цепи. Несмотря на середину дня, она тускло горела.

– Да, – согласился Тимоти. – Похоже, дома кто-то есть.

Внутренний дворик за белым заборчиком весь зарос сорняками. Справа от крыльца росла плакучая ива. Слева от дома, у напоминающего амбар гаража, был припаркован антикварный чёрный «Мерседес».

Эбигейл шагнула с тротуара и пошла через дорогу.

– Погоди! – крикнул ей вслед Тимоти. – Каков наш план? – Эбигейл лишь пожала плечами. Тимоти не сдвинулся. – А если он полный псих? Вдруг он попытается нас убить?

– Мы просто зададим ему пару вопросов. Пять минут – максимум. И потом, я уже практически уверена, что за нами охотится не человек. Гесселиус давно умер, забыл?

– А это, по-твоему, лучше? – не поверил своим ушам Тимоти. Мстительный дух? Серьёзно? Даже думать об этом было глупо. Хотя… не глупее последних пару недель его жизни. – И как мы остановим… призрака?

– Может, его сын знает. – Она смахнула со лба неровную чёрную челку.

Тимоти неохотно её нагнал. Эбигейл открыла калитку, они поднялись на крыльцо, и она нажала на кнопку звонка.

Где-то в глубине дома раздалось жужжание. Тимоти от неожиданности вздрогнул. Прошло несколько секунд, и из-за двери донёсся шорох шагов. Она отворилась, явив сутулого мужчину, крепко держащегося узловатыми пальцами за ручки стальных ходунков для пожилых. Голова его бессильно висела, но всё же он окинул ребят любопытным взглядом светло-голубых, будто выцветших, глаз с расширенными зрачками. Облик безобидного дедушки – серые домашние штаны, белая футболка в пятнах и тёплые серые тапочки – притупил опасения Тимоти. Позади него было залитое солнечным светом просторное фойе, заканчивающееся широкой лестницей с несколькими пролётами.

– Я могу вам чем-то помочь? – дрожащим голосом спросил старик и слегка улыбнулся, радуясь гостям, пусть даже и незнакомым.

Тимоти пихнул Эбигейл локтем, и та вышла вперёд.

– Вы… Джек?

– Джек? – усмехнулся мужчина. – Да, кое-кто так меня кличет.

– Мы ищем сына Кристиана Гесселиуса, – уточнил Тимоти.

Это заставило мужчину вскинуть голову, хотя она заметно дрожала на его ослабшей шее, и внимательно к ним присмотреться.

– Что ж… вы его нашли.

– Ваше имя и адрес нам дал Гэвин Энгстром из библиотеки колледжа, – объяснила Эбигейл. – Вы не против, если мы спросим вас о паре вещей?

Мужчина недоумённо нахмурился.

– Это насчёт кабинета моего отца? Потому что мой адвокат сказал…

– Нет… не совсем. – Эбигейл кашлянула. – Мы хотели поговорить с вами… о прошлом.

– О прошлом? – повторил старик, переводя взгляд между ней и Тимоти. – Обычно детям вашего возраста такое неинтересно.

– Простите, пожалуйста, за беспокойство, – сказал Тимоти, – но это важно.

– Ах, ну раз это важно, – насмешливо протянул мужчина. Помолчав несколько секунд, он сдвинул ходунки вбок и, сделав приглашающий жест, повёл их на кухню. – Хотите что-нибудь попить? Перекусить? Извините за беспорядок. Медсестра по выходным не приходит, и хотя это не входит в её обязанности, она помогает мне прибираться. У меня с этим всегда было плохо. Даже когда я мог поднять больше двух книг одновременно. – Его ходунки врезались в угол печки. Старик обернулся на ребят, остановившихся на пороге. – Так что?

Тимоти был голоден, но они пришли сюда не за этим. Не говоря уже о том, что в доме не очень приятно пахло.

– Спасибо за предложение, но нет, – отказалась Эбигейл.

– Хотя бы сядьте. Мне не по себе, когда люди торчат в проходах.

Чувствуя себя неловко под старческим взглядом, они подошли к столу и сели.

– Так… прошлое, – произнёс хозяин дома. – О чём именно речь?

Тимоти глянул на Эбигейл. Сам он не имел ни малейшего представления, как начать разговор. Вся надежда была на неё.

– Ваш отец, – заговорила Эбигейл. – Как хорошо вы его знали?

Прислонившись к печке, Джек повернулся к ним лицом.

– Полагаю, примерно так же, как любой сын знает своего родителя. – Не дождавшись реакции Эбигейл, он добавил: – Кажется, я знаю, зачем вы пришли.

– В самом деле? – вырвалось у Тимоти.

– Вы наслушались старых баек и решили узнать, насколько они правдивы, – ровным тоном предположил Джек.

– Старых баек? – переспросила Эбигейл.

– Одно время этот город предпринимал немалые усилия, чтобы стереть память о нём, как хорошую, так и плохую, – завёл рассказ Джек. – Кто только не приходил ко мне в поисках ответов. Но, по правде говоря, отец для меня такая же загадка, как для всех остальных. Всё, что у меня есть, это мои личные впечатления, и они говорят мне, что отец был хорошим человеком… вопреки доказательствам обратного. – Он улыбнулся. – Такова моя версия, и я от неё не отступлю.

Тимоти зацепило что-то в его манере речи: он будто читал по бумажке, не веря в то, что говорит.

– Вы давно здесь живете? – полюбопытствовал он. – Я думал, этот дом пустует.

– О, уже несколько месяцев. Я давно уехал из Нью-Старкхема, а тут что-то побудило меня вернуться. Ностальгия, возможно? Трудно сказать. В моём возрасте человек обычно обнаруживает, что большинство его друзей успело покинуть этот мир. Его начинает тянуть к корням. Или во Флориду. Но я ненавижу Флориду, – хрипло хохотнул Джек. – Если я за что-то и должен поблагодарить своего папочку, так это за ярчайшие воспоминания о Нью-Старкхеме. Этот город, его люди навсегда отпечатались в моей памяти. Можно сказать, они уже часть меня. – Он указал на ребят дрожащей рукой. – Сами увидите. Посмотрим, где вы окажетесь лет этак через шестьдесят. Тогда и скажете мне, прав я был или нет.

– Но вы к тому времени… – Тимоти не сумел вовремя прикусить язык и густо покраснел.

Эбигейл смерила его осуждающим взглядом.

– Что? – спросил Джек и снова засмеялся. – Буду уже мёртв? Да… скорее всего.

Эбигейл встала, и Тимоти снова занервничал.

– Мистер Гесселиус. Мы пришли к вам, потому что пытаемся разобраться, что случилось, когда вашего отца… осудили. Мы всё утро провели в библиотеке колледжа, искали всю доступную информацию о нём. Тимоти случайно наткнулся на его старый кабинет. Гэвин, библиотекарь, сказал, что вы заглядывали туда пару месяцев назад. Это правда?

Старик молчал. У Тимоти кровь зашумела в ушах: «Отлично, Эбигейл, обязательно было вот так с места в карьер?»

– Да уж, – наконец хмыкнул Джек и покосился на Тимоти, – бойкая у тебя подружка.

– Она мне не… – начал Тимоти, но старик его перебил:

– Это правда. Я прочёл в газете о находке. – Он сделал паузу. – Почему вас это интересует? Что такое важное заставило вас проторчать всё утро субботы в библиотеке?

– Это трудно объяснить, – промямлил Тимоти.

– Мне вообще-то не стоит об этом говорить. Мой адвокат…

– Мистер Гесселиус… – снова подала голос Эбигейл.

– О, прошу, так звали моего отца, – поморщился старик. – Я Джек. – Он вздохнул и кивнул. – А отвечая на твой вопрос, да, тот библиотекарь был очень любезен и разрешил зайти в кабинет.

Эбигейл наклонилась вперёд и медленно, будто боялась его спугнуть, спросила:

– Вы нашли там что-нибудь стоящее? Что-нибудь такое, что ваш отец хотел бы ото всех скрыть?

Джек удивлённо фыркнул.

– На что ты намекаешь?

Эбигейл потянулась к заднему карману джинсов, и у Тимоти пересохло во рту. А когда она достала три бейсбольные карточки, он от избытка чувств вцепился в край кухонного стола.

– Выглядит знакомо? – Эбигейл подошла к печке.

– Откуда ты?.. – потрясённо выдохнул Джек. – Где ты их взяла? В кабинете?

Она протянула карточки старику.

– Мы не собирались их себе оставлять. Нам просто… нужно было кое-что проверить.

Джек какое-то время вглядывался в лица игроков. Его руки сильно дрожали.

– Карлтон Куигли. Баки Дженкинс. Лерой Фромм. – Он поднял глаза на ребят. Его голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. – Бриллиантовые звёзды. Папа их обожал. Он часто брал меня с собой на матчи в Бостон. Я видел вживую, как они играли. Эти карточки очень много для него значили. Он так ими гордился. Я сразу их узнал. Спасибо, что вернули мне их.

– Пожалуйста, – едва слышно ответила Эбигейл.

Нескрываемая радость Джека при виде карточек снова успокоила Тимоти. Старик выглядел по-настоящему счастливым. Тимоти тоже поднялся и сказал:

– Карточки были внутри рамки, за которой скрывался встроенный в книжный стеллаж сейф. Гэвин сказал, он заперт.

Джек улыбнулся.

– Он был заперт, но лишь до моего прихода.

Эбигейл растерянно глянула на Тимоти.

– Это не просто карточки. Они – подсказка, которую много лет назад оставил мне отец. У меня ушла целая вечность, чтобы её разгадать. Они очень вовремя нашли этот кабинет. Я и не знал о его существовании, пока не прочёл о нём в газете. Жаль, что он так долго простоял замурованным. Столько времени потеряно.

– Подсказка? – не понял Тимоти. – Что за подсказка?

– Стоило мне увидеть рамку, как я всё понял. У каждого игрока на куртке номер. Первая, вторая и третья базы. Дженкинс, Куигли, Фромм. Комбинация к замку.

Тимоти постарался не показать своего волнения.

– Так сейф не был пустым?

– Мой адвокат, узнай он об этом, прибил бы меня за эти слова, но… почему-то мне кажется, что вы двое умеете хранить секреты. Я прав? – шёпотом спросил Джек. Тимоти и Эбигейл решительно кивнули. – Там лежал дневник моего отца.

– В сейфе? – уточнила Эбигейл.

– Я сунул его в карман пальто, пока библиотекарь смотрел в другую сторону. Кто станет подозревать стариков, верно? – подмигнул он. – Нам вечно всё сходит с рук.

– А что было в дневнике? – спросил Тимоти.

– Доказательство, – просто ответил Джек. – Что мой отец был таким же человеком, как и все. Он не был чудовищем. Он любил меня. Переживал из-за Фреда, моего брата-близнеца, когда его убили на войне. Я не служил. Я не был трусом и уклонистом, ничего такого, обычное плоскостопие. Но времена были нелёгкие, и мне пришлось много чего наслушаться в свой адрес. Люди порой ужасно жестоки. – Он вздрогнул и продолжил: – В своём дневнике отец писал о том, как много мой брат и я для него значим, как он скучает по Фреду и отдал бы что угодно, лишь бы всё изменить. – Старик уставился в пол. – Я бы тоже всё отдал, лишь бы снова сделать его счастливым. Большую часть жизни я пытался следовать его примеру. Учился тому же, чему учился он. Узнавал всё, что знал он. Этот дневник всё изменил…

– А больше он в нём ни о чём не писал? – задала вопрос Эбигейл.

Тимоти знал, что ей хотелось спросить на самом деле, но было как-то неловко заводить разговор о племени, поклоняющемся богине Хаоса, судебном разбирательстве и местонахождении тела Делии. Да и не хотелось выставлять себя сумасшедшими.

– Можете прочесть сами. – Джек взялся за ручки ходунков, и их ножки заскрипели по полу кухни. – Если не ошибаюсь, Дженни, моя медсестра, оставила его в кабинете. Сам я по лестницам уже не ходок, но можете подняться.

– Ла-адно, – протянула Эбигейл и глянула на Тимоти.

Тот кивнул. Вдруг в дневнике найдётся что-то полезное?

Джек проводил ребят назад в фойе и указал на лестницу.

– Вам нужно на самый верх. Там увидите дверь, она одна. Если я правильно помню, дневник должен лежать на столе рядом с окном. Принесите его вниз, хорошо? Мне хочется ещё раз на него взглянуть.

Эбигейл и Тимоти начали подниматься по широким ступенькам. Каждая из них отчаянно скрипела. От первой площадки отходил короткий коридор с закрытыми дверями. Взгляд Тимоти поднялся ко второй. Судя по расположению двери кабинета, именно за ней было восьмиугольное окно, выходящее на улицу. Тимоти, слегка задержавшегося на ступеньках, охватило необъяснимое чувство. Зачем немощному старику покупать многоэтажный дом? Да, Джек упоминал медсестру, но почему он не живёт в квартире, как бабушка Эбигейл?

Джек крикнул снизу:

– Вы поднялись?

Тимоти глянул за перила верхней площадки вниз. Старик помахал ему.

– Туда ещё попробуй доберись. Глупо, конечно, было в моём возрасте покупать трёхэтажный особняк, но я влюбился в него с первого взгляда. Здесь красиво и тихо.

У Тимоти сжался желудок. Джек ответил на его невысказанный вопрос. Как странно…

Тимоти шагнул от перил и зашёл вслед за Эбигейл в просторную пустую комнату. В спину ему прилетел приглушённый расстоянием старческий голос:

– Дженни говорила, что положила дневник на стол…

Остроконечную крышу мансарды поддерживали голые деревянные балки. Стены и пол тоже представляли собой пыльные доски. Ни обоев, ни краски. Эбигейл остановилась перед столом у окна.

– Нашла? – шёпотом спросил Тимоти.

Эбигейл покачала головой, но при этом подняла что-то со стола. Вот только, когда она повернулась, Тимоти увидел в её руках знакомую обложку, и его будто парализовало, а ноги приросли к полу. То был не дневник. Тимоти хотел взять книгу, убедиться, что глаза его не обманывают, но не мог пошевелиться. Руки не слушались.

«Это не просто карточки. Они – подсказка, что много лет назад оставил мне отец».

Глядя на обложку «Ключа к загадке мертвеца», Тимоти хотелось смеяться, или плакать, или кричать… что угодно, лишь бы избавиться от этого жуткого ощущения. Но всё, что он мог, это дышать.

– Выглядит точь-в-точь как та, что я нашёл в музее, – прошептал он. – Найди сто вторую страницу, сто сорок девятую и двести третью. – Эбигейл послушно пролистнула и продемонстрировала ему выцветшие карандашные пометки. – Он сказал, что отец много лет назад оставил ему подсказку. Этой подсказкой была книга! Видимо, Гесселиус каким-то образом раздобыл её и написал в ней имена игроков в надежде, что сын потом увидит бейсбольные карточки в кабинете и по номерам на их куртках и их позициям на поле разгадает комбинацию. Вот только Джек понятия не имел, о чём отец хотел ему рассказать, потому что кабинет всё это время был замурован… он узнал о его существовании лишь пару месяцев назад.

– Но тогда где дневник?.. – начала Эбигейл, но осеклась на полуслове, посмотрела куда-то за спину Тимоти. Её рот потрясённо приоткрылся.

Тимоти развернулся к двери и, к своему ужасу, увидел Джека. На губах старика играла загадочная улыбка. Он больше не сутулился и не дрожал, более того, с расправленными плечами он казался высоким и сильным. Мужчина стоял в проёме, держась за дверную ручку и перегораживая выход.

– Здесь, – сказал он, подняв руку с записной книжкой в кожаном переплете. – И он полон секретов.

Эбигейл схватила Тимоти за руку.

Джек достал из кармана три бейсбольные карточки.

– Несколько дней назад, после того как я обронил мою книгу в музее, я предупредил тебя, Тимоти, что нельзя брать чужие вещи. Но ты не послушался.

Тимоти похолодел. Это был он. Тот человек из тени в музее, затем в раздевалке… а может, он же выходил из жилого комплекса «Мэйфэйр». Это он с помощью челюстной кости насылал на Эбигейл Кошмарий, заставлял её думать, что всё происходит по её вине. Он не был призраком.

– Не бойся, Эбигейл, – продолжил мужчина. – Я не собирался тебе вредить. Я всё-таки кое-чему научился у отца. Я и пальцем не собираюсь тебя трогать. Теперь, когда тебе известна правда, когда в тебе пробудился страх перед местом, где ты встретишь свой конец, сойти с этой дороги у тебя уже не получится. Ты пройдёшь её, хочешь ты того или нет. Твой страх будет твоим проводником. И в этот раз твоя бабушка помехой не станет.

Не выпуская руки Эбигейл, Тимоти сделал шаг вперёд и сказал как можно громче, хотя на самом деле прозвучало не так уж и громко:

– У неё есть я.

– О, вот как? – насмешливо отозвался старик. – Ну что ж, может, ты составишь ей компанию. – Он неторопливо окинул их взглядом. – Забавно всё вышло, вы так не думаете?

С этими словами он попятился на площадку и захлопнул дверь. Щёлкнул замок. За этим последовало ритмичное поскрипывание удаляющихся вниз по лестнице шагов.