ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Садовый секатор.
Это не могло быть совпадением. Майрон выхватил из кармана сотовый и позвонил на тренировочную площадку «Драконов». Через несколько минут Брэнда наконец взяла трубку.
— Привет, — сказала она.
— Привет, — отозвался Майрон.
После обмена приветствиями они ненадолго замолчали.
— Мне нравятся мужчины, которые за словом в карман не лезут, — нарушила молчание девушка.
— Угу, — пробормотал Майрон.
Брэнда рассмеялась мелодичным смехом, заставившим затрепетать его сердце.
— Как поживаешь? — спросил Майрон.
— Хорошо, — ответила Брэнда. — Игра помогает забывать о плохом. А еще я вспоминала о тебе. И это тоже поднимало мне настроение.
— Взаимно, — сказал Майрон. Странный разговор. Убийственные слова. Одно за другим, одно за другим…
— Ты придешь сегодня вечером на открытие серии? — спросила Брэнда.
— Конечно. Хочешь, я за тобой заеду?
— Нет. Я воспользуюсь автобусом, приписанным к команде.
— У меня к тебе вопрос, — сказал Майрон.
— Задавай.
— Как зовут тех парней, у которых перерезали ахиллесовы сухожилия.
— Клэй Джексон и Артур Харрис.
— Им нанесли травмы садовым секатором, не так ли?
— Так.
— И они жили в Ист-Ориндже?
— Положим. А в чем дело?
— У меня возникли сильные сомнения в том, что их искалечил Хорас.
— Тогда кто же это сделал?
— Это длинная история. Я тебе потом ее расскажу.
— Может, после игры? — предложила Брэнда. — Мне, конечно, придется плотно общаться с прессой, но потом мы могли бы куда-нибудь зайти перекусить и поехать к Уину.
— Мне нравится твой план, — сказал Майрон.
Неожиданно Брэнда замолчала. А когда заговорила снова, задала Майрону странный вопрос:
— Слушай, тебе не кажется, что при разговоре с тобой у меня слишком радостный голос?
— Не кажется.
— Возможно, мне следует вести себя более сдержанно?
— Ни в коем случае.
— Мне тоже кажется, что я веду себя правильно… — Она слегка замялась и закончила фразу: — Короче, я чувствую себя восхитительно, вот!
Майрон кивнул в телефон. Он знал, о чем она говорила и какие чувства в тот момент испытывала. Оказывается, они очень похожи. Эсперанса называла его слишком открытым и чувствительным. Ну так вот: все это в полной мере относилось и к Брэнде.
— До встречи на матче, — сказал Майрон и отключил телефон.
Потом поудобнее устроился на сиденье, закрыл глаза и отдался мыслям о Брэнде, дав себе установку несколько секунд не прогонять их, а позволить им полностью завладеть всем его существом. Тело при этом приятно покалывало. Он сам не заметил, как невольно начал улыбаться.
Брэнда…
Усилием воли он заставил себя вынырнуть из сладкого дурмана и открыть глаза. Сняв трубку установленного в машине телефона, он набрал номер Уина.
— Артикулируйте.
— Мне нужна поддержка, — сказал Майрон.
— Ну кажется, началось, — бросил Уин.
Они встретились в торговом центре «Эссекс грин молл» в Уэст-Ориндже.
— Сколько ехать? — деловито осведомился Уин.
— Десять минут.
— Место опасное?
— Да.
Уин бросил взгляд на свой драгоценный «ягуар» и сказал:
— Тогда поедем на твоей.
Приятели забрались в видавший виды «форд-таурус» Майрона. Лето приближалось к концу, но солнце висело в небе еще высоко и предметы отбрасывали легкие прозрачные тени. От раскалившихся за день тротуаров поднимались горячие испарения, напитанные запахом выхлопа. Воздух был такой густой, что, казалось, упавшему с дерева яблоку понадобилось бы несколько минут, чтобы достичь земли.
— Я навел справки о социально ориентированной стипендии, которую выплачивали Брэнде, — сказал Уин. — Тот, кто создал благотворительный фонд на ее имя, хорошо разбирался в финансах. Деньги на счет фонда поступали из иностранного источника, а именно: с Каймановых островов.
— Значит, проследить эти деньги невозможно?
— Почти невозможно, — откорректировал слова приятеля Уин. — Но даже в таких отдаленных местах, как Каймановы острова, всегда найдется пальма, которую можно подмазать.
— Итак, какую будем подмазывать?
— Все уже сделано. К сожалению, счет был открыт на вымышленное имя и закрылся четыре года назад.
— Четыре года назад, — повторил Майрон. — Как раз в это время Брэнда получила последнюю стипендию. Буквально за месяц до поступления в медицинский институт.
Уин кивнул:
— Логично.
— Стало быть, эта ниточка оборвалась.
— В принципе ее можно связать, если порыться в старых банковских записях, но это потребует времени.
— Что-нибудь еще?
— Интересно, что получателя стипендии должен был выбрать некий адвокат, а не образовательное учреждение. Критерии довольно странные: академический потенциал, наличие добротных документов о гражданстве не в первом поколении, постоянное проживание в определенном месте — такого рода вещи.
— Другими словами, эти критерии словно специально созданы для того, чтобы адвокат выбрал именно Брэнду. Как мы уже говорили раньше, это был способ передачи ей средств на образование и проживание.
— Логично, — снова сказал Уин, сопроводив свои слова очередным кивком.
«Форд-таурус» Майрона двигался из Уэст-Оринджа по направлению к Ист-Оринджу. Изменения открывались взгляду не сразу. Ухоженные пригородные дома постепенно уступали место обнесенным оградой кондоминиумам с железными воротами. Потом снова потянулись частные дома — но поменьше и с меньшими земельными участками, увеличилась скученность застройки. Затем то тут, то там стали попадаться заброшенные фабрики и дома, построенные на дотации, иначе говоря, социальное жилье. Все это напоминало бабочку в реверсе, то есть обратное превращение яркого легкокрылого существа в неприглядную гусеницу.
— Мне также звонил Хэл, — произнес Уин. Хэл считался экспертом в области электроники — приятели познакомились с ним, когда работали на правительство. Это был тот самый человек, которого Майрон попросил проверить несколько телефонных аппаратов на наличие «жучков».
— И что сказал?
— Подслушивающие устройства обнаружены в телефонных аппаратах в квартирах Мэйбл Эдвардс, Хораса Слотера и в комнате Брэнды Слотер в общежитии мединститута.
— Ничего удивительного, — сказал Майрон.
— За исключением одного, — подкорректировал заявление приятеля Уин. — Подслушивающие устройства в двух домовладениях — то есть жилищах Мэйбл и Хораса — отнюдь не новейшей конструкции. Хэл пришел к выводу, что «жучки» функционировали в упомянутых домах по меньшей мере три года.
От слов приятеля у Майрона даже голова слегка закружилась.
— Три года?!
— Да. Предположительно, конечно. Но повторяю, «жучки» старые, и в некоторые даже забилась грязь.
— А что он сказал по поводу подслушивающего устройства на телефоне Брэнды?
— Новое изделие. Но она и прожила там всего несколько месяцев. Кроме того, Хэл обнаружил подслушивающие устройства и в ее комнате. Одно — под столом в спальне, другое — за диваном в общей гостиной.
— Микрофоны?
Уин согласно кивнул.
— Кого-то интересовали вообще все ее разговоры, а не только телефонные.
— О Господи!
Уин едва удержался от улыбки.
— Мне тоже пришло в голову, что тебе это покажется странным.
Майрон попытался ввести новые данные в свой мозговой компьютер.
— Совершенно очевидно, что кто-то шпионит за семьей в течение долгого времени.
— Совершенно очевидно.
— Из чего следует, что этот «кто-то» — человек или люди со средствами.
— Вне всякого сомнения.
— Раз так, тогда это, вероятно, Брэдфорды, — сказал Майрон. — Они ищут Аниту Слотер. И насколько я знаю, ищут давно — целых двадцать лет. Думаю, это единственное объяснение, которое хоть как-то встраивается в схему. А знаешь, что еще это значит?
— Не тяни, говори, — произнес Уин.
— Это значит, что Артур Брэдфорд меня обманывал.
Уин ухмыльнулся.
— Да что ты говоришь? Неужели верил, что есть политики, которые не лгут? Может, ты и в Санта-Клауса все еще веришь?
— На самом деле все происходило так, как мы думали с самого начала, — произнес Майрон, проигнорировав иронию приятеля. — Анита Слотер убежала из дома, поскольку была страшно напугана. Потому-то Артур Брэдфорд и согласился со мной сотрудничать. Полагает, что с моей помощью найдет ее. А потом убьет.
— После этого он попытается убить тебя, — произнес Уин, рассматривая свою прическу в зеркале заднего вида, а потом добавил: — Красота требует постоянного к себе внимания. Это, мой друг, тяжкий, изматывающий труд.
— Тем не менее ты стоически переносишь трудности.
— Да, я стоик. — Уин бросил еще один взгляд в зеркало, после чего вернул его в прежнее положение.
Клэй Джексон жил в квартале, задняя сторона которого выходила к шоссе 280. Квартал относился к разряду неблагоустроенных, состоял из домов на две семьи и нескольких угловых зданий, именовавшихся тавернами. Сквозь немытые стекла заведений мигали неоновые вывески с надписью «Будвайзер». Окружавшие дома заборчики представляли собой раскрашенные в яркие цвета металлические цепи. Из щелей в потрескавшихся тротуарах пробивалась трава, так что местами провести демаркационную линию между тротуаром и краем лужайки перед домом было не так просто.
Здесь обитало в основном чернокожее население, поэтому Майрон ощутил привычный и необъяснимый для непосвященного дискомфорт. Через дорогу от дома Клэя Джексона находился парк, где местные аборигены, установив жаровню, собирались готовить барбекю. На улице играли в софтбол. Всюду слышался громкий смех. Из выставленных наружу динамиков вырывалась оглушительная музыка. Когда Майрон и Уин вылезли из машины, все глаза устремились в их сторону, а музыка неожиданно стихла. Майрон не без труда изобразил на губах улыбку. Уин же сохранял присущее ему ровное расположение духа и выглядел абсолютно спокойным.
— Чего это они на нас глазеют? — спросил Майрон.
— Если бы двое чернокожих подошли к твоему дому в Ливингстоне, — произнес Уин, — как думаешь, какова была бы реакция твоих домочадцев и соседей?
Майрон кивнул.
— То есть ты хочешь сказать, что в данный момент кто-то из местных названивает в полицию, чтобы сообщить о появлении двух подозрительных белых юнцов, болтающихся на улице?
Уин удивленно приподнял бровь.
— Ты сказал «юнцов»?
— Выдаю желаемое за действительное.
— Что ж, тебе это свойственно.
Они поднялись по ступеням крыльца, напоминавшего декорацию из детской телепередачи «Улица Сезам». Впрочем, мужчина, копавшийся в стоявшем неподалеку мусорном контейнере, нисколько на героя этой телепередачи не походил. Майрон постучал в дверь. Уин обернулся и внимательно исследовал взглядом улицу и находившихся на ней аборигенов. Люди, до появления Майрона и Уина игравшие в софтбол и собиравшиеся готовить барбекю, продолжали на них смотреть. По выражению их лиц можно было предположить, что созерцание двух чужаков не доставляло им никакого удовольствия.
Майрон постучал еще раз.
— Кто там? — послышался из-за двери женский голос.
— Меня зовут Майрон Болитар, а моего приятеля — Уин Локвуд. Мы бы хотели поговорить с Клэем Джексоном, если, конечно, он дома.
— Подождите секундочку…
Они простояли у двери не меньше минуты, после чего услышали звяканье вынимаемой из гнезда цепочки. Потом повернулась дверная ручка, дверь отворилась, и в дверном проеме появилась женщина. Ей было лет под сорок, на черном лице играла улыбка, а уголки рта подрагивали, как неоновые огни на рекламе пива «Будвайзер».
— Я — мать Клэя, — сказала она. — Заходите, прошу вас.
Они прошли за ней в дом. На плите готовилось что-то вкусное. Старый кондиционер завывал, как идущий на посадку ДС-10, но работал, так что после уличного зноя гости испытали приятную прохладу. Впрочем, прохлада очень скоро снова уступила место жаре. Мать Клэя быстро провела молодых людей по коридору на кухню, где, открыв кухонную дверь, выпроводила на задний двор.
— Выпьете что-нибудь? — спросила женщина. Ей приходилось говорить довольно громко, чтобы перекрыть шум транспорта.
Майрон посмотрел на Уина. Тот нахмурился.
— Спасибо, нет, — сказал Майрон.
— О'кей, — произнесла женщина, продолжая улыбаться как заведенная. — Сейчас приведу вам Клэя. Вернусь через минуту. — Кухонная дверь снова хлопнула.
Майрон и Уин остались одни. Задний двор оказался крохотным. Здесь были разбиты две цветочные клумбы с яркими цветами и росли два больших куста, которые, похоже, постепенно засыхали. Майрон подошел к забору и глянул на проходившую чуть ниже трассу 280. Машины мчались по четырехполосному шоссе безостановочно. Выхлопные газы, поднимавшиеся в воздух столбом, образовывали такую густую, насыщенную несгоревшими частицами топлива субстанцию, что ее, казалось, можно было потрогать рукой. Сглотнув, Майрон понял, что атмосферная субстанция обладает еще и крайне неприятным вкусом.
— Не нравится мне все это, — неожиданно заявил Уин.
Майрон кивнул. Странное дело: в дверь постучали два незнакомых белых парня. Хозяйка, однако, провела их в дом, не попросив предъявить никаких документов, даже водительских удостоверений, вывела на задний двор и оставила в одиночестве. Определенно здесь происходит что-то неладное.
— Что ж, подождем и посмотрим, чем все обернется, — сказал Майрон.
Долго ждать не пришлось. Восемь дюжих мужчин проникли во двор с трех разных сторон. Двое вышли из кухни, распахнув толчком дверь, трое появились из-за правой стены дома, и еще трое — из-за левой. Все они имели при себе алюминиевые бейсбольные биты, а выражения их лиц не предвещали ничего хорошего. Рассыпавшись по двору, они взяли чужаков в кольцо. Майрон почувствовал, что его сердце забилось в ускоренном ритме. Уин сложил на груди руки; двигались только его глаза.
Эти люди не были ни панками, ни членами уличной банды. Майрон и Уин собственными глазами видели, как несколько минут назад они играли на улице в софтбол или колдовали над жаровней. Мужчины производили впечатление солидных людей, обремененных семьями, — все как один мощные, с хорошо развитыми от тяжелой физической работы мышцами. Больше всего они походили на докеров или грузчиков, работавших на погрузке тяжелых грузовиков. Некоторые держали биты в готовом к замаху боевом положении, некоторые просто несли их на плече, а некоторые легонько похлопывали ими по икрам.
Майрон, щурясь от солнца, спросил:
— Ну что, парни, закончили игру?
Самый мощный из мужчин шагнул вперед. Выпуклый, похожий на средневековый таран живот, огромные мозолистые руки, развитые бицепсы и грудные мышцы наводили на мысль, что ему, казалось, ничего не стоило разорвать на части толстую железную плиту. Его бейсболка «Найк», судя по всему, была шестидесятого, а может, и большего размера, но все равно сидела на самой макушке, словно ермолка. Грандиозный торс обтягивала футболка с логотипом «Рибок». Бейсболка «Найк», футболка «Рибок», подумал Майрон. Что и говорить, странное смешение брендов.
— Игра еще только начинается, придурок.
Майрон посмотрел на Уина, и тот сказал:
— Сформулировано интересное предположение, но слова, в которые облечена формулировка, полностью лишены оригинальности. Что же касается слова «придурок», то оно здесь совершенно лишнее. Так что я его полностью отметаю, но это не мешает мне с нетерпением ждать продолжения разговора.
Восемь мужчин обступили Майрона и Уина со всех сторон. Найк-Рибок, определенно являвшийся лидером этой компании, взмахнув битой, пробасил:
— Эй, Белая булочка, тащи-ка свою задницу сюда.
Уин посмотрел на Майрона.
— По-моему, он имеет в виду тебя, — сказал Майрон.
— Мне тоже так кажется. Однако он не в курсе, что я знаю двенадцать различных способов укрощения сильных парней. — Уин улыбнулся, и у Майрона сжалось сердце. Так случалось много раз. Люди всегда пытались сорвать зло прежде всего на Уине. При своих пяти футах десяти дюймах он был на голову ниже Майрона. Но не это главное. Его изящная внешность, светлые волосы, голубые глаза и нежное, будто фарфоровое лицо пробуждали в душе обывателя худшие чувства и самые дурные наклонности. Уин казался таким тонким и хрупким, что иной задира думал примерно так: стоит только раз ударить этого парня, как он в полном смысле слова рассыплется на части, вернее, осколки, — подобно дешевой фарфоровой кукле. Короче, Уин представлялся слабаком, легкой добычей. А обыватель любит потешиться над слабым.
Уин сделал шаг вперед и оказался перед Найком-Рибоком. Затем, приподняв бровь, изобразил в меру своих актерских способностей дворецкого из фильма «Семейка Адамс», важным голосом осведомившись:
— Ваш титул? Звание?
— Как тебя зовут, Белая булочка?
— Таргуд Маршалл, — ответил Уин.
Упоминание первого афроамериканца, ставшего членом Верховного суда США, в таком контексте не понравилось мужчинам с битами. Начались пересуды.
— Он что — издевается над нами?
— Может, это надо расценивать как расистский выпад?
— А не является ли расистским выпадом прозвище Белая булочка, которым вы меня наградили?
Сказав это, Уин повернулся к Майрону, продемонстрировав ему большой палец правой руки. Если бы они участвовали в школьных дебатах, Уин, без сомнения, заработал бы за подобный ответ очко.
— Ты, случайно, не коп, Таргуд?
Уин нахмурился.
— В таком костюме? — Он подтянул манжеты белоснежной рубашки и сбил щелчком несуществующую пушинку с безупречного лацкана. — Нет уж, увольте.
— Короче: чего тебе здесь надо?
— Мы с приятелем хотим поговорить с Клэем Джексоном.
— И о чем же?
— О солнечной энергии и ее значении в двадцать первом столетии.
Найк-Рибок оглядел свои войска. Его солдаты придвинулись к двум белым еще ближе, стягивая вокруг них петлю. У Майрона от напряжения кровь шумела в ушах. Он не сводил глаз с Уина и ждал.
— Сдается мне, — сказал чернокожий лидер, — что вы, белые парни, приехали сюда, чтобы снова навредить Клэю. — Затем, глянув на Уина в упор, добавил: — А при таком раскладе мы вправе использовать вооруженную силу, чтобы защитить его. Так, парни?
Парни выразили громкими криками полное одобрение и согласие со словами вожака, подняв вверх свои биты.
Уин действовал быстро и неожиданно. Он просто протянул руку и вырвал биту из могучей длани Найка-Рибока. Рот чернокожего лидера от удивления стал похож на букву «О», а глаза принялись исследовать ладонь правой руки, словно ее обладатель надеялся, что в следующую секунду бита вновь в ней материализуется. Но ничего подобного не произошло, так как Уин сразу же отбросил биту в дальний конец двора.
Потом он наклонился к гиганту.
— Приглашаю тебя на танец, Ржаной батон. Надеюсь, ты танцуешь танго?
— Уин! — только и сказал Майрон.
Но тот проигнорировал предупреждение и продолжал сверлить взглядом своего оппонента.
— Ну что же ты? Выходи, я жду.
Найк-Рибок ухмыльнулся, потер руки и плотоядно облизнулся.
— Не трогать его, ребята. Он мой!
Легкая добыча. Разве можно устоять перед таким соблазном?
Гигант устремился на Уина будто Франкенштейн, вытянув руки, чтобы сразу схватить противника за горло. Уин застыл на месте, словно статуя, и стоял так до самого последнего момента. Потом пригнулся и метнулся вперед, сжав пальцы вместе и трансформировав руку в подобие копья. Это своеобразное оружие быстро, сильно и точно ударило гиганта в гортань, подобно тому, как птица бьет клювом свою добычу. Изо рта Найка-Рибока вырвался хлюпающий звук, сходный с тем, какой издает вакуумное отсасывающее устройство в стоматологической поликлинике, а руки инстинктивно взметнулись к горлу. В следующее мгновение Уин наклонился, схватил чернокожего за ногу в районе щиколотки и с силой дернул на себя, одновременно ударив его каблуком по голени другой ноги. Гигант взмыл в воздух и рухнул на землю, соприкоснувшись затылком с гравиевым покрытием пересекавшей двор дорожки.
Потом Уин с улыбкой выхватил из подмышечной кобуры пистолет 44-го калибра и приставил к лицу гиганта.
— Сдается мне, — сказал Уин, — что ты, Ржаной батон, вооруженный бейсбольной битой, внезапно напал на меня. Так что если я при таком раскладе продырявлю тебе правый глаз, то суд и общественное мнение меня оправдают.
Майрон тоже выхватил свою пушку и велел бойцам Найка-Рибока побросать биты, заложить руки за голову, сцепить пальцы на затылке и лечь на землю лицом вниз. Это заняло минуту или две, но в конце концов все мужчины выполнили его распоряжение.
К тому времени Найк-Рибок уже начал приходить в себя; даже ухитрился перекатиться на живот и встать на четвереньки.
Потом, вытянув шею, хриплым голосом произнес:
— И все равно это не повторится.
Уин приложил ладонь к уху и по-французски произнес:
— Пардон муа? Извините?
— Мы не позволим вам еще раз изуродовать парня.
Уин расхохотался и двинул гиганта носком ботинка в ухо. Майрон, перехватив взгляд приятеля, покачал головой. Уин пожал плечами и прекратил военные действия.
— Мы не собираемся никому причинять вред, — сказал Майрон. — Просто хотим выяснить, кто напал на Клэя на крыше.
— Зачем? — донеслось со стороны кухни. Майрон повернулся на голос и увидел молодого человека, выбиравшегося из задней двери, помогая себе костылями. Закрывавший поврежденную ногу гипс походил на большую рыбу, пытавшуюся заглотить его нижнюю конечность.
— А затем, что все думают, будто это сделал Хорас Слотер, — ответил Майрон.
Клэй Джексон некоторое время балансировал на одной ноге.
— Ну и что?
— Так это он сделал или нет?
— А почему, интересно знать, вас это так волнует?
— Потому что Хораса Слотера убили.
Клэй пожал плечами:
— Ну и что?
Майрон открыл было рот, потом закрыл его, перевел дух и лишь после этого тихим голосом произнес:
— Это длинная история, Клэй. Я просто хочу знать, кто перерезал тебе сухожилие.
Парнишка покачал головой:
— Я вам этого не скажу.
— Почему?
— Мне велели никому об этом не говорить.
Уин повернулся к парню и впервые за все это время заговорил с ним:
— И ты, значит, решил поступить, как тебе велели?
Парнишка тоже посмотрел на Уина.
— Совершенно верно.
— Что, изуродовавший тебя тип так опасен? — осведомился Уин.
— Да, черт возьми! — последовал ответ.
— Я опаснее, — ухмыльнулся Уин.
Никто во дворе не сказал ни слова и не тронулся с места.
— А чем вы это докажете?
Майрон сказал:
— Уин, продемонстрируй свои способности.
Найк-Рибок решил рискнуть и сделать попытку подняться. Но как только он оперся на руки, Уин поднял ногу и ударил его каблуком в то место, где шея переходит в спину. У гиганта подогнулись руки, он упал, как куль, ткнувшись лицом в землю, и остался лежать без движения. Уин поставил ногу ему на затылок, сбив с макушки бейсболку с надписью «Найк», и с силой надавил подошвой ботинка на голову, словно затаптывал окурок.
— Уин! — сказал Майрон.
— Прекратите это немедленно! — крикнул Клэй и широко раскрытыми от ужаса глазами посмотрел на Майрона, словно ища у него сочувствия и помощи. — Это мой дядя. Он не хотел ничего дурного. Просто присматривает за мной — вот и все.
— Надо сказать, что методы у него просто чудесные, — заметил Уин, становясь на голову гиганта обеими ногами и взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие. При этом лицо дяди Клэя еще глубже ушло в мягкую, рыхлую землю, так что нос и рот почти полностью исчезли в грязи.
Гигант практически лишился возможности дышать.
Один из его людей сделал попытку подняться. Уин сразу же навел пистолет ему в голову и сказал:
— Хочу поставить всех присутствующих в известность, что делать предупредительные выстрелы не в моих правилах.
Услышав это, коллега гиганта снова уткнулся лицом в землю.
Продолжая давить ногами на череп чернокожего вожака, Уин вновь сосредоточил внимание на Клэе. Парень старался держаться спокойно и независимо, но было заметно, что еще немного — и им овладеет паника. Честно говоря, Майрон в этом смысле тоже недалеко от него ушел.
— Ты боишься возможного, — обратился Уин к Клэю. — А бояться надо конкретной реальности — того, что происходит у тебя перед носом.
Уин поднял ногу, согнул ее в колене и стал примериваться, как лучше нанести удар каблуком в шею, чтобы разом прикончить гиганта.
Майрон сделал было шаг в его сторону, но Уин словно приморозил приятеля взглядом к земле. На губах его играла небрежная и одновременно слегка заинтересованная улыбка, которая, казалось, намекала, что он обязательно прикончит вожака и этот процесс даже не лишен для него некоторой приятности. Майрон видел эту улыбку много раз, но тем не менее она продолжала вызывать у него озноб.
— Считаю до пяти, — сказал парню Уин. — Но очень может быть, что сломаю ему шею, не успев дойти до трех.
— На меня с приятелем напали два белых парня, — быстро произнес Клэй Джексон. — Оба с пушками. Здоровяк связал нас. Он довольно молод, и, похоже, подобная работа ему не слишком нравится. Там, на крыше, всем заправлял другой тип — небольшого роста, пожилой и очень худой. Он-то нас и порезал.
Уин повернулся к Майрону, расправил плечи и, разом потеряв интерес к происходящему, осведомился:
— Ну что? Можем мы теперь отсюда убраться?
