Золотинка
– Ну-ка быстро сюда! – скомандовал папа,
как непослушной собаке.
Я заранее съежилась.
Что не так?
Не опоздала из школы,
прибралась,
даже сделала бутерброды с тунцом —
и накрыла их пленкой,
чтоб
не засохли.
Папа был в ванной.
И держал в руках вазу – аквариум, где жила Золотинка,
над унитазом.
Ужасно злой, на виске у него билась жилка.
И —
я знала, что будет дальше.
– Я же тебе говорил: никаких домашних животных. Говорил?
Золотинка дышала, плыла
и не понимала, что она в смертельной опасности.
Я ей завидовала:
она ничего не скрывала, не строила планы, не волновалась.
По вечерам я наблюдала за ней:
плывет себе: круг, и еще, и еще,
шевелит плавниками
и ничего не помнит.
Я б, наверное, так и хотела.
Но в памяти остается
и плохое и хорошее;
и когда бываю одна,
я все вспоминаю,
все.
Оглядываюсь назад,
будто ищу безопасное место. Не нахожу.
– Кто здесь хозяин?
Я опустила глаза —
может быть, он успокоится, если не стану с ним спорить.
– Ты, – тихо ответила я. – Но только…
– Помнишь, ты просила кота – что я
сказал?
Он помнил разговор про кота.
Папина память
не как у рыбки.
Папа хотел,
чтобы я признала:
он прав,
а я – нет.
Я вошла в ванную.
– Эта рыбка… Мне ее подарили на летнем празднике,
очень давно.
Я не знала, что с ней делать.
Он скривил губы.
– Что делать с этой безмозглой тварью? Не знала?
Ладно,
я тебе покажу, что с ней делать.
И выплеснул воду из вазы
вместе
с моей Золотинкой
в унитаз
и
смыл.
Вот и все.
Моя рыбка задохнулась в зловонной жиже.
Папа смешал Золотинку с дерьмом. В буквальном смысле.
– В следующий раз будешь слушаться.
Сунул мне в руки пустую вазу,
пробежал мимо Келли-Энн
вниз по лестнице.
Я и сказать ничего не успела.
Может, и к лучшему.
Но знала, он мне еще это припомнит.
Все случилось так быстро.
