Глава 15
Возобновить беседу с Соней и вдовствующей императрицей я смог лишь спустя сто семнадцать минут. Почти два часа потребовалось дамам, чтобы хоть немного наговориться после долгой разлуки. А затем они отправились привести себя в порядок. Аристократки не могли показаться на глаза кому бы то ни было с растёкшимся от слёз макияжем и в помятых от объятий платьях.
Когда я вернулся в гостиную, меня ослепила счастливая улыбка Сони. Правда, на секунду в её глазах мелькнула настороженность, когда девушка скосила взгляд на свою мать.
Я сел в кресло рядом с Соней и взял её за руку. Императрица, глянув на дочь, лукаво прищурилась, а затем чинно произнесла:
— Аскольд, сначала я хочу извиниться за то, что хозяину дома пришлось так долго ждать, когда гостья сможет вернуться к разговору.
— Не стоит, — кивнул я. — Я понимаю вашу радость после долгой разлуки. Но теперь, Елизавета Александровна, полагаю, мы можем, наконец, говорить откровенно?
Императрица чуть нахмурилась.
— Вы считаете, что имеете право обращаться ко мне без титула?
— А вас ещё не обрадовали приятной новостью? Мама?
Она не сдержала улыбку и хмыкнула.
— Обрадовали. Пусть я и не одобряю, что вы тайно провели своего рода аналог полевой свадьбы, но от души поздравляю. Полагаю, вы оба выиграли в лотерею, но всё же давайте обойдёмся без «мама».
— Хорошо, — кивнул я. — А что скажете насчёт откровенного разговора?
— Я готова, Аскольд. И начну я, пожалуй, вот с чего. Раньше я проводила немало времени со своей дочкой, — она посмотрела на Соню тёплым взглядом. — И, хочется верить, многое знаю о ней. Например, то, что когда она врёт, делает вот так, — императрица сложила пальцы левой руки так, будто взяла щепотку соли.
— Что? — опешила моя супруга.
— Никогда не замечал, — покачал я головой.
— Если она так при вас не делала, это хорошо, — улыбнулась тёщенька. — Значит, либо она вам никогда не врала либо научилась прекрасно скрываться. А вот сегодня во время разговора с матушкой не сдержалась и вспомнила детские привычки.
— Мама, ты… — начала было Соня, но императрица перебила её:
— Всё в порядке, Солнышко. Быть на стороне мужа — естественно для жены.
— Так! — я поднял обе руки вверх, признавая, что выпустил из них нити разговора. — Милые сударыни, может быть, посвятите меня в ваш спор? Когда Соня успела вам соврать?
— Всенепременно, принц Аскольд, — произнесла Елизавета Александровна и замолчала, наблюдая за моей реакцией.
— Мама, о чём ты?
Императрица перевела на неё взгляд и усмехнулась.
— Когда я тебе рассказала, что часто вижу сон про некоего Аскольда и Элисандру, и спросила, видела ли ты этот сон, ты соврала, что нет. А ведь многие женщины из наших предков его видели.
— Что? — выпалила Соня. — Не только ты?
— Не только я и ты, — снисходительно улыбнулась императрица, — Как минимум ещё и твоя бабушка, и прабабушка. Не по линии Рюриковичей и Аксаковых, что забавно. А именно по женской линии, проходящей сквозь многие рода.
С самодовольной улыбкой Елизавета Александровна перевела взгляд на меня.
Я сохранял невозмутимое выражение лица. А тем временем в душе бушевал шторм. Не только Софья видела воспоминания Элисандры! Но и другие женщины, связанные с ней кровью!
И что же выходит?
В этом мире кровь мужчины-аристократа доминирует. Но это доминирование подтверждается лишь местными артефактами. Если смотреть шире, то предки человека — это не только те, кто состояли с ним в одном роду. На ином уровне восприятия, том, который выходит за рамки местных артефактов, кровь всех предков внутри человека не ограничивается лишь кровью предков по одному роду.
Неужели это действительно «феномен виконта Арлейского», как предположил Архун, когда я рассказал ему о повторяющемся сне Сони?
Неужели у Сони и Элисандры действительно есть общий предок?
— Аскольд, вы сами предложили говорить откровенно, — вернул меня в действительность самоуверенный голос тёщи. — Расскажите, вы что-нибудь знаете об Александрийцах? О красноволосой Элисандре? О… сарнитах?
Моя супруга больше не могла удерживать маску и во все глаза смотрела на свою мать, вцепившись пальцами в колени.
Погоди… Разве сон Сони был настолько подробен? Разве там были названия?
Форкхово дерьмо…
Кто же сидит передо мной?
— Аскольд, дорогой, успокойся! — бросилась ко мне Соня и повисла на шее. — Мама, прекрати уже ходить вокруг да около и рассказывай!
Сарнитские дебри! Тёща потрясла меня своими словами! Выражение лица я удержал, а Ауру нет!
Она слишком сильной для этого тела становится?
Или шок огромный?
Не до этого сейчас!
Так-с… тёщенька побледнела. Угу… Вжалась в спинку кресла, и волосы растрепал порыв невидимой силы.
— Прошу прощения, Елизавета Александровна, — ровным тоном проговорил я. — Юношеское нетерпение. Тело молодое, горячее, всякое может произойти.
Я обнял Соню и усадил её рядом с собой.
— Наследие Богов… такой силы! — восхищённо прошептала императрица, быстро выпрямилась, одним движением руки поправила причёску и приняла величественный вид.
Она перевела взгляд на Соню и усмехнулась.
— Вы два сапога пара. Одна матушке чуть не врезала, второй силу показывает.
— Мама, — с нажимом произнесла Соня. — Пожалуйста, прекрати. Может быть, ты и не понимаешь, но ты ходишь по невероятно тонкому льду!
— Ладно-ладно, — не стала больше тянуть вдовствующая императрица. — Я теперь не сомневаюсь, что вы и есть тот самый принц Аскольд. Найти вас просил мой муж.
— Ваш муж? — нахмурился я и мельком глянул на Соню. — То есть просил больше двенадцати лет назад?
— Да, — сдержанно ответила императрица. — За год до своей смерти он изменился. Сильно изменился. Начал говорить странные вещи. Называл себя старшим помощником капитана «Львиного когтя» — флагмана принца Аскольда.
— Иван… — еле слышно прошептал я и сжал кулаки.
Успокоиться, выдохнуть…
Но… Форкхово дерьмо! Иван был одним из тех, кто прошёл со мной через все мои вылеты. Он служил ещё на моём первом корабле «Ниарийке Арабелле»… сколько раз он вместе с капитаном вытаскивал нас из Форкховой задницы?! Даже не счесть… И ведь поднялся с самых низов. Достиг высот, которые далеко не каждый аристократ способен достичь. Хех… Как же он был удивлён, когда я дал ему титул… Храбрый, умный… Любил учиться новому и радовался, когда находилось время наведаться в мастерскую к Архуну.
— Аскольд, милый, с тобой всё в порядке? — услышал я обеспокоенный голос Сони. Её тёплая рука коснулась моей щеки.
Повернувшись к жене, я выдавил из себя улыбку.
— Да, дорогая… Просто… оказывается, твой отец был и для меня важным человеком.
На миг прикрыв глаза, я взял себя в руки.
— Елизавета Александровна, — строго сказал я, глядя тёще в глаза. — Я тот, кого вы искали. И я очень прошу вас рассказать всё, что вы узнали от моего боевого товарища.
Она сощурила взгляд, три секунды смотрела на меня, а затем решительно кивнула:
— Хорошо. Хм… Но прежде… Скажите, Аскольд. Что это за феномен с изменением поведения? Перерождение души существует? Вы и мой муж вспомнили, кем были в прошлой жизни? И жизнь эта происходила где-то далеко от нашей планеты?
— В общих чертах — да, — кивнул я.
— Хорошо, — повторила императрица и тепло улыбнулась. — Значит, Иван остался Иваном, просто вспомнил прошлое. Хм… как интересно.
Я отчётливо слышал в её голосе облегчение. Уж не знаю, приняла ли она мои слова за истину или просто заставила себя верить в них, чтобы облегчить душу. Наверное, ей проще принять, что её муж вспомнил то, что забыл, а не то, что она вдруг оказалась с другим мужчиной. Особенно, когда собираешься говорить обо всём этом при дочери.
— Аскольд, отвернитесь, пожалуйста, — огорошила меня тёща. На мой удивлённый взгляд она нетерпеливо выпалила: — Прошу вас, отвернитесь. Мне необходимо кое-что достать.
Хм… ну ладно.
Я уставился на шторы. Вроде нормальные. Но отчего-то мелькнула в голове мысль, что Соня захочет их поменять.
Послышался шелест ткани откуда-то снизу.
— Мама! Что ты опять творишь?!
— Повежливее, Солнышко.
— Мама, зачем ты задираешь подол платья!
— Солнышко, — вздохнула тёща. — Я попросила твоего мужа отвернуться, чтобы слегка нивелировать неприличный момент. Так зачем ты комментируешь то, что он не видит?
— Эм…
— Всё. Аскольд, можете поворачиваться.
В руке императрица держала небольшой деревянный цветок. Симпатичный. Вот только мне кажется или под её пальцем небольшая кнопка?
— Это сделал мой муж, — пояснила императрица. — Специальный аппарат, блокирующий возможность прослушки через устройства. Этот цветок мне помог спасти Соню из Кремлёвского плена и сбежать самой.
— Вы позволите? — я протянул руку.
Поколебавшись секунду, тёща нехотя дала мне своё деревянное сокровище. В самом деле, неплохо выстрогано. Не помню, чтобы наш Иван занимался столярными делами. Должно быть, навык достался от самого императора. А вот запихнуть внутрь кустарно собранную глушилку… Такое нашем Ивану и в самом деле под силу.
— Держите, — я вернул цветок, — Берегите его.
— Конечно, — она поспешно забрала свою прелесть и больше не выпускала из рук.
— Елизавета Александровна… — начал было я, видя, что женщина ушла в какие-то свои мысли.
— Да-да… В общем. Он был… другим полгода. А затем в последние полгода своей жизни и вовсе превратился в овощ. Мы даже не могли нормально поговорить. Он приходил, и… — она поморщилась и махнула рукой. — Но за те полгода, когда Иван был… скажем так в здравии, он рассказал мне всё, что знал. Годуновы используют артефакт. Необходимо этим артефактом уколоть Рюриковича, чтобы… скажем так, «подключиться» к его управлению. Одного физического контакта артефакта и Рюриковича достаточно на всю жизнь. Мой муж предполагал, что столь долгий контроль не подчиняет человека полностью. Но делает послушным Годуновым. Естественные потребности остаются. Возможно, даже обостряются. Потому… — она чуть смутилась. — Но вы поняли.
Потому император и ходит к своей жене, даже когда не стоят задачи продолжения рода. Чтобы удовлетворить потребности.
— Вероятно, и артефакт будет работать хуже, если попытаться сделать более полный контроль и заблокировать часть потребностей, — продолжила пересказывать предположения Ивана императрица.
— Значит всё-таки артефакт? — недобро прорычала Софья.
— Да, Солнышко, — кивнула её мать.
— Но… Зачем они убивают нас? — сжала кулаки Соня. — Артефакт не может держать под контролем много целей? Сокращают… — она сморщилась и выплюнула последнее слово: — поголовье?
— Вероятно, что-то вроде того, — кивнула императрица. — И… ещё нахождение под контролем само убивает тело. Из-за, — она повернулась ко мне и произнесла по слогам: — рах-ны.
Забыв о самоконтроле, я широко распахнул глаза. Затем сощурился, напряжённо выдохнул и сжал кулаки.
— Вот почему вы упомянули сарнитов, — покачал я головой. — Что-то подобное я и предполагал. Итак, Иван сказал, что амулет работает на рахне?
— Да, — с готовностью кивнула тёща. — Но он также подчеркнул, что сами Годуновы не сарниты. Потомки сарнитов!
Хм… Всё-таки мы не ошиблись…
— Аскольд… Что за рахна? И что за сарниты? — осторожно коснулась моей руки Соня.
— Наши враги. Энергия и твари, жаждущие лишь разрушения, — сухо произнёс я. — Но это именно сарниты, не их потомки. Елизавета Александровна? — я поднял вопросительный взгляд на императрицу.
Она задумалась, напряжённо хмуря брови.
— Вот ещё что, — вспомнила императрица. — По мнению Ивана, его пытались убить. Но что-то пошло не так, и он вспомнил свою прошлую жизнь.
Женщина вертела деревянный цветок в своих руках и не сводила с него глаз. Так что не заметила, как мы с Соней переглянулись.
Соня поняла, что Годуновым всё-таки удалось убить Ивана Рюриковича? Просто в тот же миг в него вселился уже Иван с «Львиного когтя»? Или Соня приняла идею матери и верит не во «вселение» иных душ, а в «воспоминание прошлой жизни»?
И ведь объективно нельзя проверить, какая гипотеза правильная.
— Он услышал, — продолжила тёща, — что на убийство амулет заряжается один год. Собственно… то, когда он изменился и сколько после прожил — полностью это доказывает.
— Заряжается… — повторила за ней Соня и резко повернулась ко мне. — А как заряжается? Этой странной энергией? Рахной?
— Вряд ли, — хмуро ответил я. — У Годуновых, скорее всего, нет своей рахны. Для тех же, кто владеет рахной, необходимо высасывать жизнь. Вряд ли амулет сам по себе на это способен, если его функционал — контроль и убийство. Как же тогда… Полагаю, кровь. Устраивают для амулета жертвоприношения.
— Да! Иван что-то говорил про то, что они много крови льют! — вспомнила императрица.
— Вот и ответ… — вздохнул я. — Что ж, Елизавета Александровна. Большое вам спасибо, — из положения сидя я поклонился. — Благодарю за то, что нашли меня и передали мне слова моего товарища.
— В первую очередь я передала вам слова моего мужа, — выпятив грудь, гордо заявила женщина. — Это мой долг, как его жены. И моя благодарность ему за всё, что он сделал для нас. Я не уверена, что смогла бы вытащить Соню из Кремля или сбежать сама без усилий моего покойного супруга. Ведь это он указал мне на людей, которым можно доверять. И он сделал мне это, — произнесла императрица, чуть приподняв деревянный цветок. Она одарила своё сокровище нежным взглядом и печально улыбнулась.
— Проклятье, — буркнула Соня, промакивая платком глаза. Моя супруга шмыгнула носом и отвернулась, силясь сдержать слёзы.
Я приобнял её и взял за руку. Глядя на нас, императрица улыбнулась. Правда, не надолго:
— Я сделала то, что должна была. Рассказала вам о том, что узнала в прошлом. И теперь пришла пора поговорить о будущем. Из-за меня забот у вас прибавится.
— Спасибо тебе за это, мама, — хмыкнула Соня.
— Извиняться не буду, — заявила тёща. — Нечего моей дочери становится обычной боярыней, если есть возможность достичь большего. Раньше я просто хотела тебя скрыть от других и сделать счастливой. Теперь я хочу, чтобы ты была счастлива, но не скрывалась. Сейчас ситуация изменилась, — она бросила взгляд на меня. — Мы обрели союзников доселе невиданной силы.
— Вы хотите воевать с Годуновыми? — уточнил я.
— Я хочу не боятся их, — гордо вскинув голову, заявила вдовствующая императрица. — Но… Артефакт на крови заставляет меня опасаться.
— Главное, чтобы они не укололи им Соню, — сухо сказал я. — Правда, нельзя исключать, что сам факт укола обязателен. Или что «уколоть» можно просто кровь в пробирке.
— Верно, — кивнула императрица. — Просто так отдавать кровь Сони им нельзя.
— А зачем вообще им отдавать мою кровь? — нахмурилась моя супруга.
— Понимаешь, Солнышко… Видео твоего спасения я Годуновым отправила. Насколько я понимаю, никто не против? — она вопросительно посмотрела на меня. Я отрицательно мотнул головой. Этот момент мы с князем Выборгским согласовывали. — Так вот… Сам факт подвига их не смущает. Но они, что логично, хотели бы убедиться в том, что ты Рюрикович. Хотят взять кровь на анализ…
— А жаренных гвоздей они не хотят? — рыкнул я.
— Я ответила примерно в том же духе, — одобрительно кивнула императрица. — Теперь ждём их реакцию.
Я задумчиво посмотрел на Соню. Она сидела, напряжённо барабаня ноготочками по столу. По крови моя жена определённо Рюрикович. А значит, как и любой Рюрикович, рискует оказаться под контролем Годуновых. Соня очень боится этого. Как и я. Я уже попросил Архуна подумать, что мы можем противопоставить контролю врага.
Пока ничего.
Единственная наша защита в том, что мы знаем об опасности.
И это уже неплохо.
