Глава 14
— Ваше императорское высочество, не желаете отведать бастурму? — дрогнувшим голосом спросила тётя Мари, указав на тарелку с мясной закуской. — Ой, простите мою наглость, — тут же стушевалась она.
— Мари, прошу вас, — тепло улыбнулась Соня, — можно обращаться ко мне просто по имени. Мы же раньше с вами общались без титулов, и всем это было удобно.
— Ну… Как же… — неуверенно протянула тётя. — Вы же цесаревна…
— А Аскольд — младший великий княжич. Но, хвала богам, вы относитесь к нему, как и раньше, как к своему племяннику. Вот и ко мне можете относиться как к жене вашего племянника.
Соня ещё раз улыбнулась и изящным движением подцепила серебряной вилочкой кусочек бастурмы с указанной тарелки.
— В самом деле, вкусно, — мило улыбнулась она моей тёте. — Дорогой, не подашь мне вазочку с грибами?
Удивительным образом обстановка за столом сложилась по-семейному тёплая. Соня смогла задать тон встрече, и понемногу даже моя мнительная тётушка успокоилась. Вшестером мы обсуждали погоду в Африке. Тёте Мари и братьям было очень любопытно услышать о другом континенте из первых уст.
Когда основное блюдо поменяли на десерт, мне уже начало казаться будто бы это не первый наш семейный ужин.
Что ж, пришло время поделиться новостями.
— Вы на десерт сильно не налегайте, — как бы невзначай изрёк я, — скоро приедет Сонина мама. Она учтиво предупредила, что не голодна, и что мы можем не ждать её к ужину. Но чай предложить гостье стоит.
Все присутствующие за столом замерли. Особо забавно смотрелся Вадим с ножкой гриба, выглядывающего из уголка рта. К чести моего «дяди», он быстро пришёл в себя, докинул гриб в глотку и отложил вилку в сторону.
— Мама? Моя мама? — выпалила Соня, вцепившись мне в предплечье двумя руками. — Ты так говоришь… Ты имеешь в виду?
— Елизавету Александровну, — кивнул я.
— А… почему ты не сказал раньше, Аскольд? — удивлённо спросила Соня.
— Сам недавно узнал. Да и момента удобного не нашлось.
— Аскольд! — тётя Мари вскочила с места. — Это что же… Не только цесаревна, но и Её Императорское Величество! И мы с ними в одной гостиной? Это же…
— Вполне нормально, — улыбнулся я, а затем посерьёзнел. — И вообще, Мари, успокойся. Тебе нельзя так нервничать, а то молоко будет плохо выходить, и Вова психовать начнёт.
— Эм… — округлила глаза тётушка, растерявшись.
Я улыбнулся и плавно выдохнул, выпустив лёгкий шлейф Ауры Александритов.
— Давайте без паники. Это просто Сонина мама — моя тёща. Ещё одна родственница. Попьём чай вместе и мило побеседуем.
— Мы… мы тоже? — неуверенно спросила тётя Мари.
— Конечно, — пожал я плечами. — Вы члены моей семьи. Кроме того, ты и Вадим сейчас мои гости, которых я пригласил к себе. Я не могу и не хочу лишать вас своего гостеприимства.
— Но… Если Её Императорскому Величеству придётся не по вкусу компания Слуг, — задал вполне разумный вопрос Глеб.
Не могу же я при Софье сказать, что мне плевать, что придётся по вкусу, а что нет этой женщине? И что я не собираюсь вилять перед ней хвостом.
Я уж хотел было открыть рот, чтобы вежливо ответить, но не успел.
— Это неофициальный визит Её Императорского Величества, — ровным тоном проговорила Соня. — Прошу вас, не переживайте. Аскольд и я хотели провести этот вечер с вами. Пожалуйста, не лишайте нас этой возможности.
Моя ж ты умница! Лучше и не скажешь.
***
Её Императорское Величество прибыла через тридцать две минуты после этого разговора. Мы встретили её кортеж всей семьёй перед крыльцом особняка. На территорию въехало несколько машин, но ещё больше автомобилей припарковались за забором.
Любопытный кортеж. На одних автомобилях висели номера с гербами княжества Выборгского, на других — с гербами великого княжества Киевского. И только на одном автомобиле был герб императорского рода. Если я всё правильно понимаю, то императрица сбежала от Годуновых тайно, и, стало быть, номер «распечатали» где-то на стороне и повесили на одну из машин, предоставленных Троекуровыми или Аксаковыми. Вряд ли императрица уезжала из Кремля на своей машине.
Любопытно и другое — сейчас Её Императорское Величество не прячется. Опять же, если я правильно понял ситуацию, Годуновы, мягко говоря, не рады, что птичка выпорхнула из клетки. Но при этом не могут открыто прислать за ней Дружинников Хранителей. Ведь официально императрица свободна и вольна делать то, что пожелает.
Правда, остаётся вариант, что её могут попытаться выкрасть, перебив охрану-свидетелей.
— Ваше Императорское Величество, рад приветствовать вас в своём доме, — я обозначил поклон и поднял голову. Соня, стоявшая слева от меня с каменным выражением лица, поздоровалась схожим образом. А вот остальные члены моей семьи, склонились в пояс и замерли в такой позе.
Краем глаза я отметил, что некоторые из охранников императрицы недобро смотрят на меня, недовольные столь вольным поклоном.
Ну и пусть смотрят.
А я посмотрю на императрицу. Величественна в своём чёрном траурном наряде. Грациозна в каждом движении…
— Рада снова вас видеть, Аскольд Андреевич. Судари и сударыни, — не оборачиваясь, она обратилась своим охранникам: — Можете возвращаться.
Те склонились в поясном поклоне и почтительно удалились. Всё, кроме стройной девушки с русой косой.
Едва увидев эту девушку, я тут же вспомнил её имя. Марта. Та самая недотёпа, которую императрица шпыняла во время своего визита в «Алую Мудрость».
Как я и думал, Марта оказалась единственной верной служанкой императрицы.
— Ваше Императорское Величество, прошу, пройдёмте в дом. Горячий чай и пирожные по новому рецепту моего повара ждут не дождутся, когда их отведают.
— Что ж, будем с ними вежливы, — величественно произнесла моя тёща.
Ха… Как остроумно.
Спустя три минуты мы всемером разместились в гостиной. Императрица первой взяла чашку и, отодвинув одной рукой вуаль, сделал глоток.
— Очень даже неплохо, — изрекла она, вернув чашку на стол. А затем повернулась к моей тётушке и властно спросила: — Мари, как ваш ребёнок? Растёт здоровым?
— Да, Ваше Императорское Величество. Благодарю, — залепетала она и склонила голову.
— Хм. Рада слышать, — спина императрицы была настолько прямая, будто она палку проглотила. — А вы, Борис, Глеб, готовы к новому учебному году? — строго спросила она.
— Конечно, Ваше Величество.
— Абсолютно, Ваше Величество.
И эти тоже склонились…
— Кхм… — я кашлянул, выпуская лёгкий поток Ауры.
— Вам нездоровится, Аскольд Андреевич? — приподняла бровь тёща.
— Да вот… давление подскочило. К чему бы это, как вы думаете?
— Возможно, вам не стоило смешивать ягоды с совершенно разных полей?
— Вы считаете? — изобразил я задумчивость. — Мне кажется, одна, пусть и крупная ягода, которую ветер сорвал с куста и принёс на моё поле, не должна испортить мои ягоды.
— А мне кажется, что урожай, который можно вырастить с одной этой великолепной ягоды, превзойдёт все возможности вашего поля, Аскольд Андреевич.
— Если только этот урожай не нарушит мои планы, а органично впишется в них. В любом случае, отказывать от своих ягод, — не сводя глаз с императрицы, я взял за руку Соню, — в угоду новому сорту я не хочу. Но если этот новый сорт органично впишется в экосистему моего поля, буду рад принять его.
Семь секунд императрица сидела неподвижно.
А затем сняла вуаль вместе с тиарой и положила «Корону вдовы» рядом с собой.
— Знаете, так неудобно пить чай, когда твоё лицо закрывает ткань, — бодро произнесла она и взяла пирожное. В полной тишине она его съела и запила чаем. Затем снова посмотрела на тётю Мари и со вздохом произнесла: — Марина, вы ведь всё ещё кормите?
На этот раз голос императрицы прозвучал довольно учтиво. Да и поза её стала более расслабленной, хоть и не менее величественной.
— Да, — неловко произнесла тётя.
— Значит вам не стоит волноваться. А то молоко будет плохо выходить.
После её слов пять пар глаз удивлённо уставились на меня.
Императрица это проигнорировала и потянулась за следующим пирожным.
— Прошу, — с улыбкой протянул я такое же пирожное Софье и ещё одно взял сам.
Сидим. Едим. Пьём чай.
То и дело смотрим на императрицу.
Без вуали видно, насколько красиво её лицо. Несмотря на то, что ей уже почти пятьдесят один, выглядит Елизавета Александровна моложе моей тётушки. Притом её черты лица, цвет глаз и волос — не такие, как у Сони. Хотя некое общее сходство, которое сложно уловить лишь одним взглядом, отчётливо прослеживается.
Между тем и остальные, придя в себя от напора Её Величества, смогли перейти к чаю и пирожным.
— Марина, я слышала, вы долго воспитывали Аскольда. Не расскажите, каким он был раньше? — с участливой улыбкой спросила императрица.
— Аскольд-то? Ну… — тётушка окунулась в воспоминания и тоже улыбнулась. — Активным и добрым ребёнком. Заступался за братьев. Был сильным, настоящим образцом для них! После средней школы он даже решил, что не будет поступать в старшую. Говорил, что станет работать и помогать мне. А потом… — она тепло посмотрела на меня. — Потом вдруг заявил, что поступит в «Алую Мудрость». При этом и деньгами нам помогал! А потом обнаружил в себе способности к жи́ве. Хорошо, что тогда он познакомился с Вадимом, и Вадим помог ему научиться управлять своими силами. Эх… Мне тогда было нелегко принять, как же быстро Аскольд стал совсем взрослым. Настоящий старший брат для Глеба и Бори. Видимо, тогда кровь древнего рода и взяла своё…
— Вот значит как… Резко стал взрослым. Да… дети быстро растут, — тихо проговорила императрица и бросила короткий взгляд на Соню.
Этот взгляд не укрылся от моей тёти. Несмотря на всю простоту её натуры, чисто женским тактом она обладает в полной мере.
— Аскольд, спасибо за гостеприимство. Рада была повидать вас после долгой разлуки. Но, увы, нам нужно возвращаться. Вова хорошо спит только в своей кроватке и, если уложить его по режиму. Пора ехать домой, купать его и укладывать. Ваше Императорское Величество, — тётя Мари поднялась на ноги и поклонилась. — Прошу нас простить, но мы вынуждены откланяться.
— Да, конечно. Я понимаю, — улыбнулась тёща и перевела взгляд на Вадима. — Муж вернулся с битвы, достойная жена должна устроить ему достойную встречу.
Тётушка смутилась, а Глеб с Борей и вовсе отвернулись.
— Спасибо, что приехали, — я поднялся и обнял тётю, пожал руку Вадиму.
— Аскольд, провожать нас не нужно, Боря с Глебом с этим прекрасно справятся, — заверила тётя.
— Идём, Борис, — хлопнул по плечу моего брата Глеб.
Боря с грустью посмотрел на пирожные, на тётушку и Вадима. Затем пирожные в его глазах сменились искрой понимания. Он встал и поклонился императрице.
Церемония прощания заняла две минуты. Затем ещё три минуты потребовалось слугам, чтобы навести порядок на столе, принести чистые кружки, чайник с горячим чаем и новые пирожные.
И вот, наконец, двери гостиной закрылись, и мы остались втроём.
Императрица резко вскочила со своего кресла и бросилась к Соне. Вдолбленные длительными тренировками рефлексы сделали своё дело. Моя жена подалась вперёд, чтобы нанести удар на опережение.
Но тёща меня удивила, успев поставить блок.
— Что ты творишь, мама?! — изумлённо воскликнула Соня.
— Обнять тебя хотела! — ошарашенно выпалила императрица.
— Ну так обнимай! А не кидайся так внезапно!
Пару секунд они ошеломлённо смотрели друг другу в глаза. Затем одновременно улыбнулись и бросились друг другу в объятья.
Хорошо, что я не стал предотвращать их столкновение.
— Мама, я так скучала!
— Я тоже, Солнышко! Ни дня не проходило, что бы я ни думала о тебе!
Обе всхлипывали и заливались слезами.
Взяв чашку чая, я молча направился к двери, ведущей на веранду.
— Ты так выросла! Стала настоящей красавицей!
— А ты совсем не изменилась, мама! Мама!
— Боги, неужели этот день настал! Прости, что так долго! Если бы я сбежала раньше, ты была бы в опасности!
— Не извиняйся, мама! Главное… о, Боги, как же я рада!
Я закрыл за собой дверь и плюхнулся в плетёное кресло. Что за трогательная сцена…
Интересно, а мой настоящий отец пустит скупую слезу, когда мы наконец-то увидимся?
