Глава 16
Территория Московского Кремля на самом деле даже больше, чем может показаться обычным жителям столицы, гуляющим вокруг его высоких стен.
Так что ничего удивительного в том, что в среднем его «кольце» между первым и вторым уровнем стен, там, где располагались правительственные здания и резиденция Годуновых, находился и небольшой полигон.
В субботу утром, несмотря на пасмурную погоду, на полигоне было жарко.
Канцлер в широких чёрных штанах и с голым торсом восхищал своих оппонентов мускулатурой, скоростью и, конечно же, силой.
Выставив правую руку, Александр Борисович Годунов указательным пальцем быстро нарисовал в воздухе огненный круг. Крохотное кольцо пламени мгновенно сжалось, начало вытягиваться и через секунду в виде огненного копья полетело в щиты противников Годунова. Сам же Канцлер успел выпустить с левой ладони огненный вал, уклониться от летящих в него ледяных и каменных копий и вскинул обе руки к небу.
Вокруг Александра Борисовича начала разрастаться полусфера из пламени. В данном случае техника была исключительно защитная — все вражеские атаки просто тонули в огне полусферы, в то время как сам Канцлер, не обращая на них внимания, концертировал жи́ву.
В небо ударил столб огня. Поднявшись метров на двадцать, он расширился, превратившись в фонтан. А спустя ещё метров тридцать пламя начинало падать обратно на землю.
В разминке Канцлера принимало участие четыре тройки Мастеров с артефактами усиления. Все — опытные бойцы, прекрасно умеющие взаимодействовать друг с другом. Защитные техники в каждой группе, по сути, не были техниками трёх разных Мастеров. Они представляли собой по большей части единую защитную систему.
Но…
Когда с неба полилось «жидкое» и вязкое пламя, с двух сторон раздался крик. Огонь прожёг щиты двух групп и чей-то покров.
Канцлер чертыхнулся и развеял техники.
— Вот тебе и разминка… — пробурчал он под нос. И тут же во весь голос добавил: — Хватит на сегодня. Раненных в лазарет!
Мастера поклонились и поспешили исполнить приказ Господина. Глядя им вслед, Канцлер поймал себя на любопытной мысли:
«Интересно, если бы на них были эти костюмы Аскольда Оболенского, выдержали бы они такую хилую атаку?»
Выдохнув, Александр Борисович плавно повернулся влево. Ещё во время разминки, он заметил сына. Дмитрий Александрович предусмотрительно остановился поодаль, не решаясь подойти ближе. Лишь когда Мастера побрели восвояси, он двинулся навстречу отцу.
— Доброе утро, папа, — поклонился Дмитрий Годунов и настороженно огляделся.
— Привет. Можешь говорить. Что за новая напасть?
— Да всё старая. Пришёл ответ от императрицы, — Дмитрий замолчал и виновато посмотрел на отца.
— Давай, Дима, не тяни кота за яйца! Что там?
— В общем, она категорически против проведения любого медицинского теста и считает это оскорблением, — быстро заговорил Первый Вице-Канцлер. — Но… цитирую: «если вам недостаточно слова императрицы, наши предки давно придумали ритуал подтверждения родства».
— Значит, хочет ритуал, — задумчиво протянул Канцлер. — Ну, в общем-то можешь взять кровь Его Величества с собой, когда поедешь к Софье.
— В том-то и дело, отец, — напряжённо проговорил Дмитрий. — Императрица желает самостоятельно провести ритуал артефактами, взятыми из запасов Оболенских, в доме Аскольда Оболенского. В её письме также было приглашение от Аскольда, Софьи и вдовствующей императрицы императору и императрице.
Канцлер несколько секунд удивлённо смотрел на сына. Затем его лицо начало багроветь…
— Проклятье! — рявкнул Канцлер. По его телу пронеслись всполохи пламени, и Александр Борисович резко ударил кулаком вверх. Огненный шар сорвался с его кулака и, с каждым мгновеньем увеличиваясь в размерах, устремился в небеса.
«Хорошо, что над Кремлём самолёты не летают», — мелькнуло в голове Дмитрия Александровича. Его отец, хмуря кустистые брови, в этот момент думал совершенно о другом.
«Она издевается? Упивается тем, что смогла удрать от нас? Или… или всё-таки боится? Наглость? Или осмотрительность? Что ей движет? Может ли она догадываться о существовании артефакта? Верится с трудом… Но в прошлый раз артефакт дал сбой. Иван пережил первую попытку сменить императора. Тогда… мне показалось, что он странно себя вёл. Самую малость. Пришлось даже усилить контроль на всякий случай… Может, он запомнил артефакт и рассказал ей? Такого ранее не случалось… По крайней мере, в архивах ничего об этом нет».
Не первый раз Канцлер думал о том, что каким-то неведомым образом вдовствующая императрица могла узнать об артефакте. И с каждым разом Александр Годунов всё в большей степени допускал эту возможность.
«Проклятье… Артефакту нужен минимум месяц для зарядки… Можно было бы сразу взять под контроль Соню во время её встречи с братом. Но не получится — откладывать её признание нельзя. Общественность ждёт моего ответа на выступление Елизаветы. Хм… Значит ничего не меняется. Изначальный план на случай, если она в самом деле Рюрикович остаётся в силе»
— Значит так, Дима… Отправлять императора в гости к бывшему простолюдину — слишком жирно будет. Ритуал проведём в Кремле. Артефакты… пусть вышлет заранее, наши специалисты проверят. Далее, формат — закрытый тайный мини-приём. Она хочет чувствовать поддержку своей свиты, пусть берёт людей с собой. Мы тоже найдем кого пригласить. Срок… Среда — вечер.
— Думаешь, она не побоится вернуться в Кремль? — осторожно уточнил Дмитрий Годунов.
— А у неё есть выбор?
— Публично заявить, что мы не хотим признавать Софью дочерью прошлого императора, — предположил Первый Вице-Канцлер. — Объективно проверка нужна больше нам. Да и то для галочки.
«Не для галочки, а чтобы быть уверенным, что артефакт сработает», — подумал Канцлер, а вслух сказал другое:
— Хоть она сейчас обрела дочь, она будет рада увидеть старшего сына. Более того, подойти к нему достаточно близко, чтобы взять у него кровь. Может быть, надеется, что даже поговорить с ним удастся, — глядя в глаза Дмитрию, произнёс Александр Борисович.
— Но она ведь понимает, что мы можем просто запереть её в Кремле после ритуала и больше не выпускать. Да и Софью тоже.
— Не можем, — сурово проговорил Годунов-старший.
Дмитрий услышал в голосе отца раздражение и поспешил развить свою мысль:
— Я имею в виду, что теоретически это возможно. Да, у нас очень хорошие отношения с урождёнными Рюриковичами. Всегда были, как ты говорил. Но с их пришедшими жёнами-то не всё так радужно. Тут приходится договариваться на берегу с ними и их роднёй. Но сейчас-то… Мы можем запереть вдовствующую императрицу в Кремле и обыграть всё так, будто она вернулась домой. Вот только если она явится с сопровождающими, с членами других княжеских семей, сделать это будет сложно.
— Даже если и без них, Дима, — поморщился Канцлер, — всё равно сложно. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что Елизавета разрушила привычный уклад вещей?
— Понимаю, — пробурчал его сын. — Но… хочется вернуть все, как было.
— Как было уже не будет! — раздражённо воскликнул Александр Борисович, а затем взял себя в руки и терпеливо проговорил: — Дима, ты мой наследник. Будущий Канцлер Империи и глава нашего рода. И потому лучше других должен понимать, что ветер и время глупо пытаться удержать голыми руками. Времена меняются, хочешь ты или нет. Наступает время, когда начинает дуть ветер перемен. И в этот момент твоя главная задача — поставить парус и ловить ветер. Во время затишья мы всегда действовали сами, усиливая себя и империю. Во время бури — подстраивались под эту бурю, чтобы на рывке выйти вперёд.
— Прости, отец, — тяжело вздохнул Дмитрий Александрович. — Я понимаю всё это в теории, но… Не вижу, как мы можем усилиться в текущей ситуации.
— Я уже говорил тебе. Просто верь мне и все. Потом объясню. Ладно, — Канцлер махнул рукой и демонстративно размял шею. — Давай-ка, Дима, сменим тему, а вместе с ней и вид деятельности. Активируй покров. Давненько мы с тобой не мерились силушкой.
— Отец, но мне надо ещё… — попутался выпутаться изумлённый Вице-Канцлер.
— Потом! Всё потом! — голосом, не терпящим возражений, перебил его отец и поднял кулаки, приняв боевую стойку.
— Ну хорошо… — обречённо выдохнул его наследник.
***
Лучик утреннего солнца, проникнув сквозь неплотно задёрнутые шторы, засветил мне в глаз. Я зажмурился и потянулся, просыпаясь. Ощутил лёгкую тяжесть у себя на груди. Открыл глаза и увидел мирно посапывающую Соню. Не удержавшись, нежно погладил её по волосам. Она улыбнулась во сне, но не проснулась.
Ну и хорошо. Пусть отдыхает.
Вчера у нас был тяжёлый день. Сначала долгий перелёт из Африки, а затем сложный эмоциональный разговор с императрицей. Даже меня пробрало, когда речь зашла об Иване…
И до сих пробирает дрожь, стоит лишь представить, каково ему было. Мало того, что попал в абсолютно незнакомую враждебную обстановку, так ещё и было необходимо постоянно бороться с контролем Годуновых! Но даже в таком тяжёлом положении он не забыл обо мне и Александрии, до последнего оставался солдатом своей Родины.
До последнего боролся…
Сарнитские дебри! Это ж надо было такому случиться… Но благодаря его усилиям, мы получили много ценной информации о Годуновых. И благодаря ему Соня смогла оказаться на воле, что привело к нашей встречи…
Спасибо тебе за всё…
Теперь у меня появилась ещё одна причина покончить с Годуновыми. Пусть они хотели убить императора Российской империи, а не моего боевого товарища… Факт остаётся фактом.
Годуновы убили моего товарища.
— М-м-м… — недовольно пробурчала во сне Соня.
Я выдохнул, расслабляя сведённое судорогой тело. Нужно унять бушующие чувства. Подумать о чём-нибудь другом.
Я снова опустил взгляд на свою жену. Как умиротворённо она сейчас выглядит, хоть вчера вечером была крайне взволнованна. Даже после того как императрица рассказала нам об Иване, и мы обсудили план наших дальнейших действий, было кое-что, что очень сильно беспокоило Соню.
Хотя к тому моменту я думал, что с серьёзными разговорами можно заканчивать, и попросил Григория подать вино и закуски.
Когда мы выпили по бокалу вина, Соня неожиданно спросила:
— Мама… Есть кое-что, что я давно хотела узнать. Но Антон Иванович, когда я его об этом спрашивала, говорил, что ты просила не рассказывать мне…
Елизавета Александровна поставила пустой бокал на столик и несколько секунд задумчиво смотрела на карту Российской Империи, висевшую на стене.
— Я понимаю, о чём ты, — быстро произнесла она и решительно взглянула на дочь. — Тебя интересует, как мне удалось спасти тебя. Так?
— Да, — не менее решительно ответила Софья.
— Благодаря твоему отцу, я обзавелась во дворце теми, кому смогла довериться. Через них связалась с Антоном и Дашей. Как Антон связывался с твоими дедушкой и бабушкой, как они внедряли доверенных людей — эта отдельная история. Полагаю, больше всего тебя интересует другое.
— Да, — повторила Соня сдержанно.
Императрица обвела нас взглядом и тяжело вздохнула:
— На самом деле, это родовой секрет Троекуровых. Но я знала, что тебя гложет. И понимала, что ты уже очень близка с Аскольдом…
— Мне выйти? — спросил я, когда Елизавета Алексеевна на секунду замолчала.
— Это бессмысленно. Вы ведь создаёте свой род. Уже создали, можно сказать. Какие секреты могут быть у жены от мужа?
— Секреты чужих родов? — предположил я.
— Согласна, прозвучало грубо, — кивнула женщина. — Извини за это, Солнышко. Я лишь хотела сказать, что Антон позволил рассказать вам об этом, если вы пообещаете, что будете держать услышанное в тайне.
Мы и пообещали. Я в тот момент подумал, что это очень благородно со стороны князя Выборгского. Конечно, мы вроде как союзники, да ещё и вместе Канцлера за косички на бороде дёргаем. Но всё же раскрывать родовые секреты… Пусть и любимой приёмной дочери.
— Солнышко, ты у меня девочка умная и прекрасно понимаешь, что сгореть бесследно в обычном пожаре невозможно. Так что нам пришлось оставить замену, — наконец-то тяжело проговорила императрица.
Я скосил взгляд на Соню. Она напряжённо прищурилась и сжала кулачки.
— Но не думай о нас совсем уж плохо. Убивать никого ради этого мы не стали, — быстро проговорила моя тёща, — Антон нашёл девочку-простолюдинку, жить которой оставалось считаные дни. Она была неизлечима больна. Даже целительницы не могли ей помочь, лишь продлить агонию. А вот её сестре, больной тем же недугом, ещё можно было помочь. Антон договорился с родителями девочек. Тело старшей сестры должно было пойти на исследование болезни. В обмен на это Антон помог с лечением младшей, а кроме того помог финансово и даже предложил семье статус Слуг одного из вассальных родов. Семья согласилась. Насколько я слышала, сейчас всё у них хорошо, следующие дети у них родились абсолютно здоровыми. Ну а тело старшей дочери… Незадолго до смерти он сделал её Рюриковичем, используя твою кровь и один редкий артефакт.
— Погоди, что? — выпалила Соня. — Артефактом можно включить кого-то в род?
— Временно, — кивнула императрица. — Эффект спадает сам. Правда, таких артефактов и раньше-то было мало, а сейчас и подавно. Однако даже во времена рассвета артефакторики на территории Русского царства артефактов, изменяющих кровь или внешность, не было. Потому о них у нас и не знают. И потому мы с Антоном решили не использовать этот же артефакт на тебе, Солнышко, когда Антон объявил тебя своей дочери. Хватило небольшого представления перед доверенными людьми Антона и крови его старшего сына.
Какая занятная информация ко мне попала! Надо разузнать побольше:
— Значит в давние времена артефакты использовали чаще? И какая необходимость у иностранных аристократов была использовать артефакт временного изменения крови?
— Дать приближённому, но не кровному родственнику, например, жене, временный доступ к родовым хранилищам, — пожала плечами Елизавета Алексеевна. — С развитием современных систем защиты такие хранилища перестали активно использовать. Раньше ведь внутри родов порой случались войны, в результате которых дальние родственники, с помощью своей крови могли попасть в хранилище. Ну или враги при штурме имения вырезали всех, а затем кровь с трупа использовали, чтобы открыть замок. Но не об этом речь. А о том, что по крови действительно умерла цесаревна. Правда, сейчас в крипте лежат останки, не имеющие никакого отношения к Рюриковичам. И раз уж мы заговорили об артефактах, для твоего спасения, Соня, использовался ещё один не менее редкий.
Императрица коснулась пальцем точки над своей губой. Там, где у Сони была небольшая, но притягивающая взгляд родинка.
— Я помню, — кивнула Соня. — Антон Иванович говорил, что эта родинка привлекает взгляд, не позволяя сосредоточиться на лице.
— Она ненастоящая? — удивился я.
— Настоящая, только не от рождения, а пересаженная, — быстро ответила императрица. — Её создал Антон. Можно сказать, это его изобретение. Но то, о чём ты сказала, лишь вспомогательная функция. При создании этого… биологического артефакта Антон использовал другой древний артефакт, позволяющий менять внешность. Один раз и на всю жизнь. Насколько я понимаю, на кровь и ДНК он не влияет, однако внешние черты урождённых женщин рода Троекуровых ты приобрела. Вместе с твоей защитной родинкой Антон подсадил тебе их и по мере твоего взросления эти черты начали проявляться.
— Хм… — протянула Соня.
— Тебя это радует? — заметив улыбку дочери, спросила императрица.
— Троекуровы многое для меня сделали. Приятно, что во мне есть и их черты, — кивнула Соня.
В общем-то, на том серьёзные разговоры вчера вечером завершились. Вскоре после этого тёща отправилась отдыхать, ну а мы с Соней…
Хмыкнув, вспоминая, чем закончился вчерашний вечер, я повернул голову и увидел валяющийся на полу костюм Зорро. Когда Соня подарила мне на день рождения чёрный плащ, шляпу и повязку, я уже знал, как именно буду это использовать.
