Глава 12
Видео закончилось. Я хмыкнул и перевёл взгляд в сторону.
— О, картину новую повесил? — я заметил холст, изображающий воина в золотых космодоспехах.
— Мой принц, это всё, что вас сейчас интересует? — в отличие от меня великий князь Тверской был встревожен. — Ваша возлюбленная — принцесса!
— Не просто возлюбленная, а теперь уже жена, — поправил я, перестав глазеть на картину. — Кроме того, я знал об этом. Хотя финт императрицы стал для меня неожиданностью. Да и для Софьи тоже.
— И что же теперь делать?
— Ну, во-первых, заказать завтрак. У меня и маковой росинки во рту до сих пор не было.
Великий князь взял себя в руки и распорядился насчёт завтрака. Затем замер, ожидая моих дальнейших разъяснений или распоряжений.
— Перестань нервничать, — усмехнулся я, поднимаясь с кресла и приглашая великого князя переместиться на диван. — Всё складывается очень даже неплохо. По нашему предыдущему плану я вместе с Софьей создаю боярский род. Благодаря космодесантникам род обладал бы выдающейся силой. Мы продолжаем набирать силу, сражаемся с неугодными имперскими боярами, в это время наши союзные княжества тоже продолжают набирать вес. А затем мы выступаем с критикой Канцлера и переходим к активным действиям. Верно?
— Если совсем упрощённо, то верно, — проворчал Андрей Оболенский.
— Так что изменилось? Кроме того, что, если наш род станет сразу княжеским, мы не сможем открыто воевать с имперскими боярами? Зато теперь нам открыты другие пути. Так даже лучше, мой друг. Продолжим гонять британцев, как только они снова объявятся.
— Годунов может начать действовать против нас раньше, — заметил великий князь Тверской.
Я нахмурился и покачал головой:
— Он собирался женить меня на своей внучке. Если бы не выступление императрицы, он и так обозлился бы, когда узнал, что готовиться наша с Софьей свадьба.
В кабинет великого князя вошёл Виктор и принялся расставлять блюда на небольшой столик. Когда камердинер ушёл, я с жадностью набросился на тыквенную кашу и ломтики буженины. Затем перешёл к блинчикам с икрой. Вдоволь набив брюхо, я расслабленно откинулся на спинку дивана.
Андрей Оболенский съел гораздо меньше меня. Опустив голову, он лениво ковырял вилкой сырники.
— Послушай, — обратил я на себя его внимание. — Мы всегда знали, что для того, чтобы создать полноценную космическую цивилизацию, нужны ресурсы всей планеты. Кроме того, нельзя покорить космос, пока у тебя в тылу вошкаются интриганы разной величины. Для того чтобы добиться высокой цели, необходимо возвыситься над государствами. И чтобы выйти за пределы империи, нам в любом случае необходимо перешагнуть через Канцлера.
— Я это понимаю, мой принц, — кивнул Андрей Оболенский. — Просто… Думаю, что всё развивается слишком быстро.
— Это да, — усмехнулся я. — План получил очередную порцию ускорения. Но… — я посерьёзнел, — не об этом сейчас нужно думать. Ты прав, Канцлер может обозлиться. Вот только вряд ли он пойдёт на открытый конфликт. Как оказалось, не всё в империи под его строгим контролем. При помощи родителей и друзей моя новоявленная тёщенька смогла улизнуть из-под носа Канцлера и провернуть столь невероятную авантюру. Теперь ход за Годуновым.
— Вряд ли он попытается оспорить слова императрицы, — задумчиво проговорил великий князь Тверской.
— Вряд ли, — кивнул я. — Её величество в своём выступлении не позволила ни единого плохого слова в адрес Годуновых. Напротив, подчеркнула важную роль Канцлера в качестве советника императора. Следуя правилам игры, Александр Борисович поддержит её. Да и… — я нахмурился, — если он подвергнет сомнению слова моей тёщи, то даст слишком хороший повод всем недовольным Годуновыми выступить против них. Ведь с точки зрения закона Канцлер правит, потому что так желает император. И если Канцлер идёт против воли императорской семьи… С другой стороны, он может просто заставить императора выступить против слов матери. Но тогда уже императрицу ничего не будет сдерживать, и она публично расскажет о Годуновых много интересного.
— Например? — осторожно поинтересовался Андрей Оболенский.
Я коротко пересказал ему слова Сони о том, что Рюриковичи находятся под контролем Годуновых в прямом смысле этого слова.
— Напоминает возможности сарнитов-сеятелей, — задумчиво изрёк великий князь.
— Сильнейших сарнитов-сеятелей, — поправил я. — Например, тот сеятель, с которым мы столкнулись здесь, в Сибири, не мог подчинять жертву таким образом, чтобы она выглядела вполне себе обычным человеком со свободной волей. Как ни крути, император в своих новогодних выступлениях кажется вполне дееспособным.
— Но… мой принц, Годуновы уже более четырёх веков, по сути, возглавляют страну. Вы думаете…
— Я не знаю. Нет данных. Нам известно лишь то, что люди столько не живут. Мы можем предположить, что сарнит переродился в ком-то из предков нынешних Годуновых. Но как тогда после его смерти поддерживали контроль над Рюриковичами? Ведь… с точки зрения биологического вида здешние сарниты ближе к людям, чем к настоящим сарнитам. Да чего уж там! Они люди и есть. А их потомки биологически люди. Но вот вопрос — могут ли эти потомки использовать рахну так же, как и сами переродившиеся сарниты? Как показывали исследования александрийских учёных, обучиться владению рахной невозможно. Нужно родиться представителем того вида, который может использовать рахну. Ну либо пересадить себе ткани владельца рахны. Правда, от подобных операций, как правило, умирают.
— И все же переродившиеся сарниты, попав в обычные человеческие тела, используют рахну, — отметил очевидное Андрей Оболенский. — Так почему бы и их детям не использовать?
— Это хоть как-то объясняется! — возразил я. — Концепция энергетического слепка или же «души» пусть и высмеивается некоторыми учёными, я подозреваю, имеет место быть! Да и мы прекрасный образец реальности душ. Душа влияет на тело. Но… — я махнул рукой. — Честно говоря, я сомневаюсь, что нынешние Годуновы — сариниты. По крайней мере, рахны ни в ком из них я ни разу не почувствовал.
— Я тоже, — подтвердил великий князь.
— Так что хватит об этом. Сейчас не о происхождении Годуновых нужно думать, а о…
— Туру-туру-туру-ту-ту-ту. Ту-ту-ту ту-ту-ту, — заиграла идиотская привязчивая мелодия из популярного комедийного сериала «Село придурков».
— Это из штаба, мой принц, — невозмутимо произнёс великий князь Тверской, переведя взгляд на стол, где лежал телефон.
— Ответь, — кивнул я, размышляя о том, что на своих штабных офицеров Андрей Оболенский поставил довольно специфический рингтон. Должно быть, намаялся с ними.
— Слушаю! Да! Хорошо. Сейчас буду с сыном, — отрывисто произнёс он в трубку.
Затем положив телефон в карман, повернулся ко мне:
— Князь Выборгский просит удостоить его разговором. Звонил по закрытому каналу через свою базу.
— То есть он думает, что просто позвонить напрямик слишком опасно? — хмыкнул я. Ведь телефоны высшей аристократии и так защищены от прослушки. — А я думал, я самый большой параноик.
— Ну что вы, мой принц. До вас ему далеко.
— Ладно, обойдёмся без лести. Пошли уже, нечего заставлять моего… кем он там мне приходится? Приёмный тесть? В общем, нечего заставлять его ждать.
***
Князь Выборгский извинился за то, что знал о планах императрицы сделать достоянием общественности факт моего спасения Софьи, но не сообщил нам заранее. С его стороны утаивание от союзников такой информации может показаться кому-то бесчестным. Мол, без нашего ведома и согласия нас (ну точнее меня одного — младшего великого княжича Тверского) использовали в каких-то своих планах. Великий князь Тверской мог бы разозлиться и был бы в своём праве.
Но!
С другой стороны, князь Выборгский как будто бы выполнял приказ императрицы. А она стоит выше любых князей. Остановить её никак он не мог.
И всё же в голосе Антона Ивановича Троекурова слышалось лёгкое чувство вины. Потом, правда, он попытался оправдать себя тем, что Софья сообщила ему о нашем с ней желании создать свой собственный боярский род. Мол, то, что императрица заявила, что меня необходимо сделать князем, не противоречит моим изначальным планам, а, в общем-то, им соответствует.
Выслушав князя Выборгского, мы с Андреем Оболенским заверили его, что после принесённых извинений, никаких претензий к нему не имеем и приступили к обсуждению наших дальнейших планов.
— Её величество желает, чтобы вы с Софьей оставались в Африке до тех пор, пока не будет получен ответ от Канцлера. И пока не будет всё готово к вашей свадьбе.
— То есть её величество хочет, чтобы мы сидели тут как можно дольше? — уточнил я, вместе с «отцом» разместившись в удобных креслах в специально оборудованной комнате для подобных сеансов связи. Все провода были скрыты (оборудование находилось за стеной в аппаратном зале), так что комнатка напоминала небольшую, но уютную гостиную.
— Откровенно говоря — да, — чуть поколебавшись, ответил Троекуров.
— Увы, вряд ли мы сможем усидеть на месте так долго, Антон Иванович. Да и Соня, полагаю, очень хочет встретиться со своей матушкой, раз уж карты вскрылись. Не так ли?
— Так, но… Возвращение в империю может быть опасным.
— А сидеть на военной базе безопасно? При всём уважении, Антон Иванович. «Новая» база вашего княжества недавно подверглась нападению…
— Но сейчас-то британцы отступили.
— Отступили. Но всякое может случиться. Неважно, в Африке или в России. Как бы то ни было, Антон Иванович, сверхважных причин оставаться в Африке у меня нет. А те, которые есть, меркнут перед необходимостью отправиться в Москву. Я не могу прятаться за спинами других, когда решается моё будущее.
Сидевший рядом великий князь Тверской потянулся к небольшому приёмному блоку и, убедившись, что я закончил свою мысль, нажал на кнопку, отключающую микрофоны.
— Мой принц, нужно ли так резко идти против Её Величества и других князей?
— Что-то выступление императрицы совсем тебя из колеи выбило. Возьми себя в руки. Великокняжеский род мы или собачки Рюриковичей? Изменой считается лишь нарушение прямого приказа. Вот только князьям очень редко приказывают.
Троекуров не спешил с ответом.
Замолчав, я уставился на приёмный блок.
— Я понял вас, Аскольд Андреевич, — голос князя Выборгского прозвучал на удивление бодро и даже весело. — Мы с Её Величеством предполагали, что у вас сложится своё мнение насчёт происходящего.
Хмыкнув, я вновь включил микрофон:
— Так что же, ваше предыдущие слова были проверкой?
— Нет, не проверкой. Её величество в самом деле хотела бы, чтобы вы и Софья как можно дольше находились вдали от внутренних дрязг. Но всё же она сразу сказала, что как поступить решать вам и только вам.
— Очень мудро со стороны её величества. И раз мы перешли к откровенному разговору, Антон Иванович, я искренне надеюсь, что вы не станете использовать чувство долга Софьи и не загрузите её работой по восстановлению базы, чтобы подольше задержать в Африке?
— Не стану, Аскольд Андреевич, — коротко ответил Троекуров.
Наша беседа с князем Выборгским продолжалась ещё тридцать две минуты. Когда основные вопросы были обсуждены, Троекуров сообщил, что теперь ему нужно побеседовать с приёмной дочерью.
Мы с Андреем Оболенским задержались в здании главного штаба. Поговорили с начальником базы и главой Африканской разведки, после чего великий князь Тверской пошёл проведать «завхоза», а я вышел на улицу и пошёл к ангару с космодоспехами.
Меня приметили издали. Алиса, одетая в брюки и рубашку тёмно-зелёного цвета (цвета военной формы великого княжества Тверского), рванула мне навстречу. До этого девушка явно что-то чинила, и у неё в руки осталась маленькая отвёртка.
— Заколоть меня хочешь? — усмехнулся я. — Привет, сестрёнка.
— Привет, Аск. Ты в курсе новостей? Про тебя и Соню? — резко спросила она.
— В курсе. Ты-то откуда знаешь?
— Пф! Яна позвонила из своей Японии. А ей Юля Евгеньевна сообщила. Я Соне звонила, но она, как обычно, трубку не берёт.
— Как обычно? — не понял я. Вроде бы во времена её обучения в «Алой Мудрости» не было проблем с тем, чтобы дозвониться до нашей «Царицы».
— Да она как затворницей стала, ни с кем особо не общалась, вот и бросала телефон где попало на беззвучном режиме, — отмахнулась Алиса.
— Надо бы отучать её от такого…
— Надо бы. Но сейчас не об этом, Аск! Ты… ты не знаешь, это правда насчёт того, что она…
— Не веришь словам императрицы? — хмыкнул я. А затем посерьёзнев ответил: — Правда.
— То есть получается, всё это время она жила вдали от своей настоящей семьи? — выпалила сестра. — Её совсем маленькой девочкой отправили в семью к незнакомым людям? Всё это время она несла на себе такой груз…
Из глаз моей старшей сёстры потекли слёзы.
— Эй, ты чего? — я погладил её по голове.
— Чего-чего, — пробурчала Алиса. — Я — её лучшая подруга, а не знала, через что ей пришлось пройти. Я думала, что на неё иногда накатывает мрачность из-за сложной жизни младшей дочери князя. Но я видела, что Троекуровы хорошо к ней относятся… Я думала, может, Соня чувствует себя чужой… Но теперь понимаю, что на самом деле всё было ещё хуже. Соне было так тяжело… Я… Я должна была быть более чуткой!
— Ну хватит, Алиса! Что на тебя нашло? Соне очень повезло, что она подружилась с тобой. Уверен, ты сделала её жизнь светлей. Не надо себя корить.
— Но…
— Ты — её лучшая подруга. И Соня бесконечно ценит это.
— Правда?
— Конечно.
В этот момент у меня зазвонил телефон. Достав смартфон из кармана, я взглянул на экран и усмехнулся:
— Ну вот, легка на помине!
— И почему первому она звонит тебе, а не мне? — пробурчала Алиса.
