8

Свидетельствование

Тихий океан – самый большой и глубокий из всех океанов мира. Его площадь составляет невероятные 178 миллионов квадратных километров – примерно одну треть всей площади поверхности Земли. Он тянется от Северного Ледовитого океана на севере до Южного – на юге. На Тихий океан приходится 46 % всего водного зеркала планеты, он один занимает больше места, чем вся суша на Земле .

Из-за огромных размеров Тихого океана лишь у немногих правительств достаточно ресурсов для установления контроля за браконьерским рыболовством и обращением рыбаков с акулами. Рыболовные флотилии могут преспокойно бороздить океаны, нанося ущерб множеству видов рыб.

Многие неправительственные организации (НПО), такие как Oceana и Ocean Conservancy, занимаются вопросами сохранения ресурсов океана, но одна из самых активных организаций, действующих в Тихом океане, – это Greenpeace. Их корабль «Рэйнбоу Уорриор» патрулирует океан и предпринимает меры по его охране. Сегодня Greenpeace – одна из самых влиятельных НПО в мире, ее офисы расположены более чем в сорока странах. Хотя она основана только в 1971 году, история организации уже очень богата событиями. В конце 1960-х годов группа активистов выдвинула радикальную идею. Один из них, ветеран ВМФ США Джим Болен, узнал о форме пассивного сопротивления под названием «свидетельствование». Смысл термина таков: лучший способ бороться с нежелательным – находиться там, где это нежелательное происходит. Иными словами, протестующие становятся в прямом смысле свидетелями: этот ненасильственный и мирный подход согласуется с идеями таких великих лидеров, как Мартин Лютер Кинг, Махатма Ганди, Нельсон Мандела. Основатели Greenpeace нутром понимали, что насилие в конечном счете неэффективно. В знаменитом романе Эдварда Эбби «Банда гаечного ключа» главные герои протестуют против нарушающих экологию действий на юго-западе США посредством саботажа. Организация Greenpeace предпочла иной вариант, следуя мирной философии таких людей, как Кинг, который говорил: «Ненасилие – могущественное и верное оружие, которое побеждает, не нанося ран, и облагораживает человека, который им обладает. Это исцеляющий меч».

В 1971 году правительство США планировало провести подземный ядерный взрыв на тектонически неустойчивом острове Амчитка близ Аляски. Он расположен на крайнем западе цепочки Алеутских островов, протянувшейся от полуострова Аляска по направлению к России. Активисты, озабоченные возможными нежелательными последствиями взрыва, решили предотвратить его.

Мария, жена Джима Болена, предложила поехать на Амчитку, и той же осенью разношерстная команда активистов отправилась на корабле в холодные воды северной части Тихого океана. Береговой охране США стало известно об их планах, и на перехват вышел корабль «Конфиденс». Однако руководству не было известно, что в низах береговой охраны сочувствовали протестующим. Члены береговой охраны составили письмо в поддержку дела активистов и вручили его Джиму, когда взошли на борт судна Greenpeace и скомандовали убираться.

Внутри активистов начался раскол. Одни настаивали на том, чтобы продолжать движение, других же заботили дальнейшие возможные действия береговой охраны. В итоге переданное письмо, а также суровая погода склонили активистов к возвращению в Канаду. Казалось, предприятие провалилось. Однако по прибытии в порт они узнали, что это вовсе не так. Новости об их путешествии и о том, что команда «Конфиденс» проявила сочувствие к их делу, снискали значительные симпатии к протесту. В мире не просто проснулся интерес – у мировой общественности появилось ощущение их правоты. Это был удачный пиар. Реакция общественности убедила правительство США отказаться от взрыва на Амчитке. Организация Greenpeace торжествовала победу.

С тех пор активисты Greenpeace продолжают путешествовать по всему миру на своих трех кораблях во имя защиты океанов. Один из этих кораблей – «Эсперанса» – зафиксировал нелегальный вылов тунца в Тихом океане в 2011 году. За время перехода, составившего более 22,5 тысячи миль, команда «Эсперансы» повстречала 63 рыболовных судна и приняла необходимые меры – активисты высаживались на них и проводили инспекторскую проверку. Два других корабля Greenpeace – «Арктик Санрайз» и «Рэйнбоу Уорриор» – присоединились к «Эсперансе» в кампании по спасению морской экосистемы, причем в задачи последнего корабля входило наблюдение за ловом тунца и браконьерским выловом акул в Тихом океане.

Я попросил представителей Greenpeace предоставить мне возможность взять интервью у команды «Рэйнбоу Уорриор», чтобы узнать, что сейчас происходит с акулами в открытом море. Мне было предложено окно во время стоянки корабля в южнокорейском Пусане. Я немедленно уцепился за эту возможность. Пока официальные лица в Greenpeace не передумали, я сразу же вылетел на запад. Пересадка в Тайване была короткой, но дала мне возможность посетить крупнейший морской порт на севере этой страны.

Рыболовный флот Тайваня – один из крупнейших в мире, эта страна занимает третье место по вылову тунца – 325 тысяч тонн в год. В портовом городе Дунгане на западе острова я увидел множество рыбацких судов на якоре. Их черные корпуса достигали 60 метров в длину. На палубе каждого судна были краны, которые можно было принять за орудийные башни. Я насчитал 20 таких боевых рыбацких судов только в одном ряду. Порт напомнил мне огромный терминал Ньюаркского порта, только вместо контейнеровозов здесь были рыболовные суда.

В другой части порта я обнаружил совершенно иные суда, совсем не похожие на бронированные боевые корабли. Они были гораздо меньше, 20–25 метров в длину, а на палубе размещалась только рулевая рубка, из которой капитан управляет судном. Деревянные палубы были старыми и грязными. Все леера также были из дерева. Скучная расцветка некоторых судов оживлялась полосами на рубках. Эти лодки напоминали седла на старой лошади – с проседающей серединой и приподнятыми концами.

Тайваньские рыболовные суда регулярно обвиняются в нелегальных и вредных для экологии методах лова . Среди обвинений – лов рыбы в территориальных водах других стран без разрешения, превышение квот на вылов и отрезание плавников акулам. Все это бросает тень на страну, которая утверждает, что является ответственным природопользователем на нашей планете. Чтобы не привлечь к себе внимания, я старался ходить между судами как можно незаметнее и все же внимательно их осматривал. Неужели эти лодочки могут выловить достаточно акул и тунца, чтобы выход в море был выгодным делом, или я чего-то попросту не знаю? И другой вопрос: где же команда? В тайваньской рыболовной промышленности занято 317 тысяч человек, но это число не учитывает десятков тысяч мигрантов . По оценкам некоторых исследователей, в этой индустрии Тайваня их занято до 160 тысяч . Какие условия ждут мигрантов на этих судах? Я отметил, что в доках народа довольно много, но сами лодки по большей части были пусты. Почему? К сожалению, с ответом на этот вопрос пришлось повременить.

Мой рейс приземлился в Сеуле – современном городе, который на вид ничем не отличался от любого города на Восточном побережье США. Линию горизонта формировали гигантские небоскребы, а на широких улицах были привычные пробки.

«Рэйнбоу Уорриор» стоял в Пусане на юго-востоке Кореи. После поездки на поезде, которая показалась мне почти бесконечной, я добрался до причала и устремил взгляд на корабль. Организация Greenpeace назвала свой корабль в честь известного пророчества: «Когда мир будет болеть и умирать, люди восстанут, словно Воины Радуги». Три корабля с названием «Рэйнбоу Уорриор» поочередно свидетельствовали с конца 1970-х годов. Тот из них, на который сейчас смотрел я, был построен специально для Greenpeace и сошел со стапелей в 2011 году. Меня поразили его размеры: 60 метров в длину, две мачты, каждая из которых превышает 50 метров. Кроме того, на корабле было 30 коек для экипажа – более чем достаточно для эффективного ведения кампаний. Корпус окрашен в зеленый цвет, на носу радуга – знаменитый на весь мир символ корабля. Хотя корабль ходит преимущественно под парусами, чтобы сократить потребность в топливе, он не уступает в скорости многим коммерческим судам, а его двигатели могут быть запущены за несколько минут. Кроме того, имеется и вертолетная площадка: капитан и экипаж могут следить за подозрительной рыболовецкой деятельностью и с воздуха. По левому борту на кране располагается надувная шлюпка.

Поднявшись на корабль, я восхитился тем, как много работает экипаж и с какими опасностями он сталкивается. Для меня было честью стоять на борту судна, команда которого столько перенесла. Первый «Рэйнбоу Уорриор» подвергся атаке гранатами, когда шлюпки Greenpeace защищали китов. Затем судно было атаковано 10 июля 1985 года в новозеландском Окленде в ходе наблюдений за французскими ядерными испытаниями на атолле Муруроа и протестов против них. Ближе к полуночи в тот день капитан Пит Уилкокс и большая часть экипажа уже спали, в то время как несколько человек, в том числе фотограф Фернандо Перейра, болтали и допивали две последние бутылки пива. Вдруг выключился свет, раздался резкий треск разбивающегося стекла и внезапный рев воды. Те, кто уже находился на палубе, взобрались наверх по вантам или перепрыгнули на причал. Уже через несколько минут все покинули корабль и наблюдали за тем, как стальные мачты клонятся к причалу. «Я стоял и смотрел на то, как корабль пускает пузыри», – вспоминал позднее капитан Уилкокс. Тогда кто-то сказал, что Перейра до сих пор на борту. Португальский фотограф присоединился к экипажу «Рэйнбоу Уорриор», чтобы зафиксировать французские ядерные испытания на пленку и рассказать о них всему миру. Но в тот вечер его унесло потоком воды, и он утонул. Незадолго до инцидента ему исполнилось 35.

Конечно, дело было не в столкновении с другим судном. Чтобы «нейтрализовать» корабль перед акцией протеста, агенты французской секретной службы в полном водолазном снаряжении прикрепили к борту судна два пакета пластиковой взрывчатки – один к винту, а другой к внешней стенке моторного отделения. Изначально французское правительство полностью отрицало свою причастность к операции, но свидетельств его участия было предостаточно. В результате премьер-министр появился на телевидении, откашлялся и заявил пораженной публике: «Агенты DGSE [французской секретной службы] потопили этот корабль. Они действовали по приказу».

Перед судом предстали лишь двое агентов. Доминик Приор и Ален Мафар, притворявшиеся швейцарскими туристами, были признаны виновными в попытке убийства и получили десять и семь лет лишения свободы соответственно. Благодаря вмешательству ООН им было разрешено отбывать срок на атолле Хао – на французской военной базе в Полинезии, в результате они вышли на свободу менее чем через два года.

Через 30 лет аквалангист Жан-Люк Кистер, работавший на французскую секретную службу, принес извинения за то, что прикрепил взрывчатку к борту судна. «На моей совести смерть невинного человека, – сказал он. – Думаю, настало время выразить свою глубокую печаль и соболезнования».

Хотя членов Greenpeace обычно все же не убивают, их работа может быть опасной. Многие рыболовецкие суда попросту игнорируют международное законодательство, рыбачат без лицензии и не хотят, чтобы их поймали. Много раз с рыболовных судов в адрес кораблей Greenpeace летели не только ругательства, но и опасные предметы. Нередко приходилось делать предупредительные выстрелы. Один рыбак бросался в вертолет Greenpeace и повредил его лопасти. В 2016 году члены Greenpeace нарисовали знак нелегального лова рыбы на борту тайваньского судна. Возмущенный капитан судна отправил своих людей на шлюпках атаковать надувные лодки Greenpeace. Они врезались в лодки и напали на активистов с металлическими прутьями. Одного активиста ранили ржавым крюком.

Когда корабли находятся в национальных водах, местные власти могут защитить свои акватории: они вправе посещать заходящие корабли с целью проверить их бортовые журналы и удостовериться, что у них есть необходимое разрешение. К сожалению, многие прибрежные государства слишком бедны, так что у них просто не хватает кораблей для патрулирования и инспектирования каждого рыболовецкого судна. Однако инспекторы могут воспользоваться помощью «Рэйнбоу Уорриор».

Мне устроили обширную экскурсию по кораблю. Под палубой оказался камбуз, где в нескольких холодильниках хранился запас пищи для команды, совершающей длинные морские переходы. Кок готовил для команды зеленый салат. Большая часть экипажа болтала в кают-компании. За кают-компанией находилась библиотека с обширным выбором книг и журналов. Каюты показались мне удобными. В каждой из них стоял небольшой прикроватный столик для чтения, так что каюта размером 3,5 на 5,5 метра напоминала комнату в студенческом общежитии. Наконец меня познакомили с Хетти – одной из первых женщин-капитанов на «Рэйнбоу Уорриор». Как и Мадонне или Бейонсе, Хетти достаточно первого имени. Она утверждает, что море у нее в крови: она начала ходить под парусом в Нидерландах, когда ей было 14. Она попала в Greenpeace в 1992 году, а до того работала на туристических судах. «Я считаю, что эта организация – голос неравнодушных людей, голос самой природы, – сказала она с сильным голландским акцентом. – Свидетельствование – один из важнейших наших проектов. Мы должны показать миру фотографии и видеозаписи нелегальной рыбной ловли, потому что надо же что-то с этим делать». В доказательство она включила компьютер и показала мне фотографии страдающих акул и других сверххищников – например тунца и меч-рыбы.

За свою жизнь тунцы проходят тысячи километров. Чаще всего суда по лову тунца находятся в международных водах, что осложняет применение законодательства. Сейчас миссия «Рэйнбоу Уорриор» состоит в том, чтобы обратить внимание общественности на индустрию лова тунца и пресечь нелегальное и незарегистрированное рыболовство. Тунец, как и акулы, делится на огромное количество подвидов, размеры этих рыб колеблются от пары килограммов до почти восьмисот. Взрослый голубой тунец может весить больше, чем белый медведь. У тунца гладкое, торпедообразное туловище. Как и акула, это сверххищник. Древние греки восхищались тунцом; на протяжении большей части истории Средиземноморья эта рыба была важной частью местной культуры. Поскольку акулы охотятся на тунцов, то они часто встречаются неподалеку от скоплений этой рыбы – что особенно характерно для мако. В наши дни от тунца зависит питание и рабочие места во многих прибрежных странах. Тунец – основной объект рыболовства в мире, индустрия его лова оценивается в 40 миллиардов долларов , а рынок консервированного тунца – в 30 миллиардов. Хотя цена за тонну невелика, общий вес добываемого тунца просто невероятен. Почти 80 % всего добытого тунца отправляется на консервные заводы. Остальные 10 миллиардов долларов приходятся на других потребителей. Например, рынок корма для кошек и рыб на базе тунца оценивается примерно в миллиард долларов. Три четверти всего тунца добывается в Тихом океане.

Карли Томас руководит на «Рэйнбоу Уорриор» кампанией по защите тунца. Она новозеландка и работает в Greenpeace уже десять лет. У нее длинные волнистые каштановые волосы и умные голубые глаза. «Моя цель – показать, что происходит в крупнейшей в мире зоне отлова тунца, – сказала она мне. – На центральную и западную часть Тихого океана приходится 70 % всего лова». Средний американец съедает почти килограмм тунца в год , так что тунец находится на втором месте среди всех морепродуктов после креветок. «Большинство людей понятия не имеют, как ловят тунца, каково состояние популяции этой рыбы и положение тех, кто ее добывает. Это мы и стремимся показать с борта нашего корабля».

У Китая, Индонезии, Таиланда, Кореи и в других азиатских странах имеются огромные рыболовные флотилии – от мелких лодчонок, почти не удаляющихся от берега, до средних и крупных судов, действующих как в национальных водах, так и в открытом море. К тому же во многих странах имеются большие корабли, способные действовать на значительном отдалении от порта приписки. Более чем в сорока странах существуют заводы по обработке тунца .

Среди методов добычи тунца выделяются удебный лов, кошельковый лов и ярусный лов.

При удебном лове один рыбак за один раз ловит одну рыбу на одну удочку. Хотя этот метод наиболее экологичный, компании предпочитают другие, более эффективные. В ходе промышленного кошелькового лова в крупные сети попадаются целые стаи тунцов – на этот вид лова приходится большая часть улова тунца в мире. Верхняя часть сети прикреплена к поплавкам на верхней подборе, а нижняя часть заканчивается нижней подборой, состоящей из стальных цепей и колец, именуемых «кошельковыми кольцами». Кошельковые сети могут тянуться на целую милю и уходить вглубь почти на 200 метров – это длина двух футбольных полей.

Ярусный лов немногим уступает кошельковому в эффективности и выделяется своей простотой. С кормы спускается единственная подбора. К ней с интервалом в три метра прикрепляются более короткие вторичные подборы. К главной подборе рыбаки прикрепляют тысячи крючков с наживками. «Поэтому иногда сам корабль может быть сравнительно небольшим, но при этом расставлять огромные сети, – сказала Томас. – И мы однажды были на судне, которое уже расставило более 150 километров сетей и продолжало их расставлять». Она отметила, что индустрию ярусного лова тунца «совершенно невозможно контролировать. Более 3500 судов имеют разрешение на лов тунца в Тихом океане, однако все знают, что тех, кто ловит без разрешения, намного больше».

Если говорить о нелегальных судах, то незаконным ярусным ловом занимается, вероятно, более 5 тысяч. Таким образом, в Тихом океане натянуто полмиллиона миль подбор. «Ярусный лов представляет серьезную проблему, – указала Томас, – судов попросту слишком много, они ставят слишком много снастей, на которых слишком много крючков».

Забрасывание в воду крючков с наживками не предполагает возможности прицельного лова. Попасться на крючок может любая рыба. Хотя ярусный лов – один из самых дешевых методов отлова тунца, он фактически высасывает жизнь из океана. Этот метод сильно сказывается на популяции рыб, морских птиц и морских черепах. По оценкам Greenpeace, в результате ярусного лова погибает 300 тысяч черепах, 160 тысяч морских птиц, а количество погибших и выброшенных рыб и вовсе не поддается исчислению. Их останки просто сбрасывают в море. Вред, наносимый таким видам под угрозой, как, например, кожистая черепаха и альбатрос, трудно переоценить.

Поскольку акулы охотятся на тунца, они тоже неизбежно становятся жертвами ярусного лова. «Процент акул, пойманных при ярусном лове, может быть просто феноменальным; на самом деле на акул приходится более 50 % улова, – сказала Томас. – Миллионы акул погибают из-за ярусного лова каждый год». По оценкам Greenpeace, на каждые десять добытых тунцов приходится пять погибших акул.

Мы продолжили разговор с Томас на палубе, прогуливаясь вдоль планширя «Рэйнбоу Уорриор». Крепкий бриз – желанная передышка от палящего солнца – приносил с собой запах моря. Волосы Томас были убраны в конский хвост, который слегка покачивался на ходу, а голубые глаза сверкали: она продолжала рассказывать о своем личном опыте. На фоне прекрасного синего моря она со всеми малоприятными подробностями рассказывала о мученической смерти, которая ожидает акул в открытом море. Чаще всего гибнут голубые акулы, поскольку они падальщики и регулярно заглатывают наживку. Когда акулу поднимают на борт, она начинает биться, так что рыбаки обездвиживают ее, нанося сильные удары в голову или жабры. Никакой пощады! Когда акула больше не представляет опасности, ее начинают разрубать на части. У большинства акул восемь плавников: два грудных, два спинных, анальный, два брюшных снизу и, разумеется, хвост. И все плавники идут в дело. Проще всего удалить грудные, или боковые, плавники, затем – характерный для акул спинной плавник. Рыбаки пилят взад-вперед, обнажая белую соединительную ткань и красные мышцы под кожей акулы. Когда плавник отделяется, рыбак бросает его в общую кучу. Некоторые плавники – например, брюшной и анальный, расположенные недалеко от хвоста, – очень малы, но размер не имеет значения: все они сгодятся для китайского супа из акульих плавников. Последним обычно удаляют хвостовой плавник. Он самый крупный, и на его отделение требуется много времени и сил. Внутри хвостового плавника, который служит акуле источником энергии, много крови, и она обычно струей заливает палубу.

Во многих случаях акула остается живой даже после такого жестокого удаления всех плавников, уже превратившись в цилиндрический обрубок. Когда все плавники отпилены, рыбаки убирают добычу в мешки, хранящиеся в холодильниках где-то глубоко в трюме. За фунт плавников можно получить более 300 долларов. Избавляются от акулы рыбаки без особых церемоний, просто выбрасывая ее за борт. Она больше не может плавать и сразу идет ко дну. «Поразительная жестокость: без плавников она просто умирает медленной и мучительной смертью, – сказала Томас. – Меня возмущает то, что акул заставляют страдать, испытывать мучительную боль и агонию. Популяции некоторых видов акул уже значительно сократились: например, длиннокрылых акул в Тихом океане стало меньше более чем на 90 %. Так что некоторым видам грозит серьезная опасность».

Первый помощник Фернандо Мартин рассказал мне о недавнем инциденте с рыболовным судном. Он и еще трое членов Greenpeace, включая регионального инспектора, подошли к капитану судна с вопросом об улове. «У него было два журнала – один для властей, где отмечался тот улов, разрешение на который у него было, а другой – для себя и для компании», – сказал Мартин, симпатичный испанец, работающий в Greenpeace с 1995 года. Реальный улов не сходился с записями. Фернандо и остальные решили обыскать судно. «Мы изучали грузовые отсеки. Сначала капитан сам отвел нас в один из отсеков. Но потом там обнаружилась еще одна дверь – и ее он открывать для нас совсем не хотел».

Как в фильме Альфреда Хичкока, где герой делает что-то, чего, как понимают зрители, он делать не должен, Фернандо открыл дверь: «Внутри мы нашли несколько мешков с акульими плавниками». В принципе рыбакам разрешается ловить определенные виды акул. Однако в некоторых странах требуется привозить на берег неповрежденные акульи туши. Например, согласно Закону об охране акул, принятому в 2010 году, все акулы, пойманные в американских водах, должны быть доставлены на берег с неповрежденными плавниками. Однако хранить туши сложно: они занимают много места. Еще на Тайване я заметил, что грузоподъемность таких судов ограничена, они не могут позволить себе брать на борт целые акульи туши. По подсчетам Фернандо, в тот раз они нашли от 60 до 70 килограммов акульих плавников. «Мы предполагаем, что они просто отрезали плавники, а акул после этого заживо бросали в воду».

У Томас в карьере был еще более ужасный опыт. Во время одной из проверок она осмотрела все морозильные отсеки и в последнем обнаружила три мешка более чем с 600 плавниками различных видов акул. Инспекторы разложили плавники на палубе и сфотографировали их, однако все равно не смогли определить все конкретные виды акул только по плавникам. Из шестисот сфотографированных плавников удалось определить лишь четыре вида: голубые акулы, мако, бронзовые акулы-молоты, шелковые акулы. Между тем в бортовом журнале капитана фигурировали только голубые акулы.

Бронзовые акулы-молоты считаются угрожаемым видом, их популяция быстро снижается, поэтому их запрещено ловить во всем мире. А шелковые акулы, на мой взгляд, едва ли не самые красивые из акул. Они выглядят как бронзовые торпеды, отличаются небольшими спинными и длинными грудными плавниками, но увидеть их сложно: это пелагические рыбы, они живут в открытом море. Однако эти длинные грудные плавники и обитание в центре Тихого океана ставит их под угрозу, так что неудивительно, что численность данного вида тоже сокращается. В результате на 17-й Конференции участников Конвенции по международной торговле вымирающими видами шелковые акулы были внесены в список видов, которыми можно торговать только при наличии документов о легальной и экологически безопасной добыче. Это не прямой запрет, но все же мера, направленная на защиту вида.

Когда капитана спросили, где недостающие части тела акул, он ответил, что уже передал часть улова. «Но сама передача тоже была незаконной, – пояснила она, – поскольку у него не было необходимых сопроводительных документов». Томас и другие инспекторы сообщили о капитане местным властям и Тайваньскому министерству рыбной ловли, которое выслало патрульное судно для инспекции. На борту обнаружилась всего сотня акульих плавников – гораздо меньше тех шестисот, которые находила сама Томас.

В другой раз Томас и ее команда наткнулись в нейтральных водах на целый международный рыболовецкий флот из Японии, Кореи и Тайваня. Осмотрев больше десятка судов, она обнаружила, что ни у одного из них нет действующей лицензии на вылов в этом регионе. Они отправились на одно из них для расследования. «Мы сразу почуяли нечто подозрительное, когда увидели бортовой журнал: он был слишком мал для судна, которое находилось в море уже более двух месяцев». Как оно вообще могло больше двух месяцев быть в открытом море? Благодаря перевалке – чертовски хитрому способу находиться в плавании бесконечное количество времени. В открытом море суда перегружают свой улов на другие суда, которые и доставляют добычу в порт, а затем на рынок. Огромные рефрижераторные суда забирают улов у мелких рыбацких суденышек и помещают в свои гигантские морозильные отсеки. Сгрузив улов и получив топливо и припасы, рыболовные суда могут продолжать свой рейс. Этот метод кажется эффективным способом вести дела, но он служит также для прикрытия темных дел рыбной промышленности.

«Таким образом рыболовное судно остается вне досягаемости проверяющих органов, – объяснила Томас. – Команда судна даже может не заходить в порт – получается, что у них нет возможности сойти с корабля, если их удерживают незаконно. И к тому же таким образом законный улов легко смешивается с незаконным. А когда рыба попадает на берег, нет никакой возможности узнать, с какого судна она поступила».

На одном видео Greenpeace снято судно, занимающееся ярусным ловом, и видно, какой вред наносят подобные суда морской экосистеме. С проржавевшей кормы корабля в тихоокеанские глубины сбросили подбору длиной 240 километров. Подбора скрылась в белой пенной шапке следа от судна.

На следующий день судовые лебедки вытянули сеть, куда попало множество морских обитателей. Вытянули, например, огромную кожистую черепаху с крючком в клюве, а также мертвых чаек, альбатросов и других морских птиц, которые утонули, запутавшись в ярусной сети. Вытянули полосатого марлина-копьеносца с полутораметровым выростом. Задыхаясь от недостатка кислорода, марлин отправился в кучу мусора, как старый ботинок. Наконец на подборе показалась намеченная жертва – желтоперый тунец. Члены экипажа унесли тунца в морозильную камеру. Следующей рыбой оказалась небольшая голубая акула. Можно было бы перерезать подбору и дать ей уйти, но рыбаки знали, как высоко ценятся акульи плавники. Огромным метровым ножом моряк начал отрезать их. Бешено извиваясь хвостом, рыбина предпринимала бесплодные попытки бежать. Ее кровь лилась на и без того скользкую палубу. Рыбак отрезал спинной плавник акулы и затем стал методично отделять грудные и хвостовой, превратив рыбину в истекающий кровью обрубок. Искалеченную акулу выбросили в океан, где она, дергаясь из стороны в сторону, пошла ко дну.

Везде, где проходит рыболовецкий ярусный флот, он сеет смерть. Открытому океану наносится огромный урон. В год погибает около 100 миллионов акул, а также десятки тысяч других животных. Ежегодная смертность среди акул превышает общее число погибших в Первой мировой войне американцев в тысячу раз. Поедая консервированного тунца, американцы не понимают, какой ущерб Мировому океану наносит эта индустрия. Представьте себе, например, что из-за одного гамбургера мяснику пришлось бы убить не только быка, но и всех остальных животных на ферме.

Когда я впервые увидел рыболовецкие суда на Тайване, мое представление о лове тунца было неполным, но теперь я могу сложить эту гигантскую мозаику до конца. Все просто: мелкие суда выходят в море, ловят тунца и акул. Они отрезают акулам плавники, набивают ими мешки и сбрасывают туши обратно в океан, чтобы не загромождать трюм. Затем они распихивают улов тунца по морозильным камерам. Когда места почти не остается, они спешат к рефрижераторному судну и производят перевалку тунца и акульих плавников. Теперь судно готово к новым операциям – снова и снова. Для этих судов и членов их экипажей время в море практически останавливается.

Проведя достаточно времени на «Рэйнбоу Уорриор», я вернулся в Нью-Йорк, где у меня было время поразмыслить над тем, что удалось узнать. Я не мог перестать думать о том, что сказал на фестивале Shark-Con мой друг Дуглас Брейк. Незадолго до того он снимал на видео переход от Фолклендских островов к Антарктиде, и с ним произошла странная история. Километрах в восьми от берега они заметили какой-то предмет, плававший в воде. Сначала они решили, что это океанический буй. Однако когда они приблизились, оказалось, что это человеческий труп. Брейк с товарищами подняли тело на борт и перевезли его в порт на Фолклендах. Опознать умершего не удалось, но было ясно, что это азиат и что он умер от переохлаждения. Непонятно было, как житель Азии мог утонуть в Южной Атлантике, так далеко от родных мест. Возможно, ответ связан с рыбной промышленностью. Известно, что азиатские рыболовные флотилии бороздят воды океанов по всему миру, иногда заходят и в Южную Атлантику. Похоже, рыбаки отчаянно хотят бежать с этих судов. Когда они видят землю, то рискуют жизнью, стремясь до нее доплыть. Их не отпугивает ни расстояние, ни температура воды. К сожалению, они не понимают, что если вода очень холодная, то переохлаждение наступает уже через 20–30 минут.

Что же происходит на этих судах?