2

Мако: сверхзвуковые истребители в мире акул

Институт океанографии в Вудс-Хоул (WHOI) – крупнейший в США независимый исследовательский институт (со штатом более 1000 человек), занимающийся исключительно океанографией. Это учреждение, основанное в 1930 году в городке Вудс-Хоул, штат Массачусетс, снаряжает в самые разные уголки мира экспедиции, в ходе которых ученые и лаборанты пытаются понять, как устроен океан и как он связан с остальной планетой. Я отправился туда на встречу с Йелле Атемой, который изучает органы чувств акул.

Атема, уроженец Нидерландов, в детстве вырезал из дерева флейты и часами наблюдал за животными в лесу неподалеку от дома. Любовь к музыке и природе сопровождает его с самых ранних лет. Он учился на факультете биологии в Утрехтском университете, который относится к числу старейших университетов в Нидерландах. В 1970 году Атема защитил докторскую диссертацию в Мичиганском университете в Анн-Арборе, а четыре года спустя получил место на кафедре морской биологии Бостонского университета. Там он со временем стал штатным профессором и приобрел славу всемирно известного биолога, а в свободное время на профессиональном уровне играет на флейте и выступает в концертных залах в США, Европе и Азии. Неудивительно, что Атема получил в 2017 году от коллег прозвище Оригинал: участники ежегодной конференции океанологов заметили, что из оригинального состава самой первой конференции, прошедшей за 40 лет до того, присутствует только Атема.

В Институте океанографии Вудс-Хоул Атема написал 175 научных работ. Все они посвящены тому, как водные животные применяют свои органы чувств. Особенное внимание он уделяет акулам, главным образом из-за того, что те постоянно пребывают в поиске добычи, поэтому их органы чувств – бесценный источник информации. Как и большинство других животных, при передвижении акулы полагаются на обоняние, зрение, вкус и слух. Однако, в отличие от остальных животных, у акул есть уникальный сенсорный орган, позволяющий им улавливать следы запаха добычи на расстоянии. Бытует мнение, что акулы способны уловить запах капли крови с расстояния полутора километров, но Атема говорит, что люди, разделяющие это мнение, преувеличивают способности обонятельной системы акул, не говоря уже об основных законах физики. Чтобы акула смогла почувствовать запах от маленькой капельки крови на расстоянии, капелька должна сохранять форму. Каждый, кто хоть раз порезался бритвой, знает, что в воде кровь довольно быстро растворяется. Однако Атема утверждает: «Если в воду попадет много крови и с расстояния полутора километров до акулы дойдет хотя бы капля в относительно разбавленном состоянии, скорее всего, акула определит ее источник». Для достижения такого эффекта органы чувств акулы отслеживают вибрации по всей толще воды в потоке шириной 1600 метров. Сам по себе запах не может указать хищнику на местонахождение того, кто его оставил. Однако при движении в воде животные оставляют за собой запаховый след, как бы помечая воду по маршруту своего следования. Примерно так же люди и другие наземные животные оставляют свой запах в воздухе, когда двигаются. В результате образуются завихрения, которые называются шлейфом. Они представляют собой сложные трехмерные структуры, которые прикрепляются к частичкам воды. По такому же принципу за движущейся моторной лодкой тянется маслянистый топливный след.

Многим морским животным такие завихрения в воде указывают, где находится добыча, потенциальные партнеры для спаривания или их обиталище, если наступает время отдохнуть. Запах улавливается разными ноздрями в разное время, что дает акулам и другим водным животным возможность определить, откуда исходит шлейф и в каком направлении нужно плыть.

Помимо обоняния для поиска жертвы акулы используют осязание. В процессе эволюции у них сформировался специальный осязательный орган, который работает с непревзойденной точностью. По обеим сторонам головы и тела акулы тянется тонкая полоска – боковая линия. Ее можно разглядеть на фотографиях акул сбоку. Боковая линия очень точно улавливает движение, вибрации и перепады давления окружающей воды. Она представляет собой наполненные жидкостью канальцы, выстланные эпителиальными клетками с короткими волосками-ресничками. Эти волоски колеблются при контакте с потоком воды.

Акулы способны улавливать вибрации частотой до 1 герц (один герц соответствует одному циклу в секунду). Человеческое ухо работает на более высоких частотах – в диапазоне от 20 до 20 000 Гц – и больше всего приспособлено для частоты 300 Гц. Боковая линия акул куда более чувствительна и способна воспринимать более низкие частоты. Иными словами, акулы могут улавливать даже самые микроскопические колебания, амплитуда которых не превышает величину атома. В боковой линии движения волосков преобразуются в электрические импульсы. Эти импульсы затем поступают в мозг акулы, который на их основе прокладывает курс.

Чтобы испытать орган боковой линии на точность, один немецкий ученый провел эксперимент. Он запустил в бассейн радиоуправляемый кораблик, проложил курс и отправил по нему дрессированного тюленя. (У тюленей нет боковой линии, но есть вибриссы, которые действуют по схожему принципу.) Проложенный курс включал в себя резкий поворот вправо на 90°. В процессе эксперимента ученый решился на нетривиальный ход – он завязал тюленю глаза, предположив, что тот сможет понять, где нужно поворачивать, полагаясь исключительно на турбулентность потока в проложенном курсе. Предположение оказалось верным . Атема, как и тот изобретательный ученый, уже много лет исследует выдающиеся сенсорные способности водных животных. Сначала он изучал акул, а затем переключился на омаров и других морских обитателей. За последние 15 лет в своих исследованиях акул на базе WHOI и Бостонского университета он пытался ответить на вопрос, каким именно образом акулы применяют боковую линию для обнаружения и поиска добычи. Ему удалось выяснить, что для охоты акулы используют убойное сочетание боковой линии и обоняния. Результатом этого труда стала опубликованная в 2014 году фундаментальная работа, в которой схематично излагалось, как во время охоты функционируют акульи органы чувств – вместе и по отдельности .

Атема смог выяснить, почему акулы иногда ошибаются и порой случайно нападают на людей. Перед нападением акуле нужно, чтобы жертва была в поле ее зрения. Под водой у акулы ограничен обзор, а еще он может быть затруднен в зависимости от условий. Например, при ясной погоде вода обычно прозрачная, и площадь обзора у акулы примерно сопоставима с футбольным полем. И наоборот – когда пасмурно, вода пенится и мутнеет, в результате дальность обзора акулы сокращается до метра-полутора. В этом случае акула не всегда видит объект, на который нападает. Вот поэтому акулы иногда принимают серферов за тюленей.

Акулы обладают способностью улавливать даже незначительные изменения электрического поля в воде. Это явление, называемое электрорецепцией, играет у акул важную роль в процессе охоты. За электрорецепцию отвечают органы под названием «ампулы Лоренцини». Они представляют собой цепочку пор темного цвета, разбросанных тут и там на поверхности головы акулы и ведущих к подкожным каналам (ампулам). Благодаря им акулы улавливают электрические импульсы от добычи. Свое название они получили в честь Стефано Лоренцини, итальянского врача и видного ихтиолога XVII века, который, исследуя трупы акул, впервые обнаружил эти поры и заметил, что они похожи на каналы (от лат. ampullae). Лоренцини предположил, что эти ампулы могут быть хеморецепторами, однако ученый по имени Адрианус Калмейн, нидерландский учитель Атемы, в 1960-х годах доказал наличие у этого органа электрических свойств. В то же время Калмейн вместе с Атемой и другими студентами установили, что боковая линия акул улавливает движение в воде. Обычно на теле акулы бывает несколько тысяч электрических пор, и это количество остается неизменным в течение всей жизни акулы . Например, у бронзовой акулы-молота более трех тысяч таких пор. Расположение каналов под кожей отличается в зависимости от вида акулы.

Эти открытия хороши еще и тем, что опровергают наши устаревшие предположения об акулах. К примеру, раньше считалось, что при сокращении мышц вокруг животного образуется маломощное электрическое поле, а уже на него реагирует акула. Затем ученые выяснили, что в морской воде все живые ткани образуют микроскопические электрические поля. Такое свойство, как электрическое сопротивление, показывает, насколько тот или иной предмет сопротивляется электрическому току. Кожа рыб или морских львов обладает довольно значительным электрическим сопротивлением, поэтому образующееся внутри электрическое поле распространяется у них изо рта и из ануса, так как сопротивление в этих точках гораздо ниже. Получается дипольное поле крайне небольших размеров, которых, однако же, достаточно для того, чтобы на него среагировала акула. Мышцы и нервы тоже могут генерировать электрические поля, но они не играют большой роли при обнаружении добычи . Акулы обладают поразительной способностью улавливать даже микроскопическое напряжение до 15 × 10^–9 вольт . По способности к восприятию электрических полей акулы, состоящие из плоти и крови, соперничают с самыми совершенными техническими достижениями человечества. От раненых или больных рыб исходит более мощное электрическое поле, но даже такие поля трудно определить с помощью приборов. Предполагается, что эта способность помогает акулам не только в охоте, но и в ориентации на местности за счет улавливания электромагнитных полей Земли.

Чтобы напасть на жертву и нанести смертельный укус, акуле нужно выбрать один-единственный подходящий момент. Ключевую роль в этом играют ампулы Лоренцини. Далеко не все атаки на жертву завершаются удачно для охотника. Сомкнешь челюсти на миллисекунду позднее – упустишь добычу. Акула пускает в ход ампулы в самой последней фазе атаки, ведь действенны они лишь на расстоянии менее метра. В статье Атемы за 2014 год наглядно показано, что практически все акулы охотятся одинаково – как небольшие катраны, так и мако, одни из самых опасных океанических сверххищников.

Мако обитают повсюду – от Монтока до Мумбаи. Они одинаково хорошо себя чувствуют как в тропиках, так и в умеренных широтах. Это один из наиболее примечательных и необычных видов акул. Само слово «мако» заимствовано у маори, хотя никто точно не знает, что оно означает. Многие считают, что так маори произносили слово «макрель», хотя вероятнее, это слово означает просто «акула». Спинная поверхность тела мако окрашена в насыщенный ультрамариновый цвет, а брюхо резко с ней контрастирует – оно белое как снег. Так мако маскируется от потенциальных жертв и сверху, и снизу. А посередине, разделяя эти части, проходит глянцево-серебристая полоса.

Выражение морды у мако суровое, черные глазки горят целеустремленностью. Когда она открывает пасть, зубы сверкают, как острие кинжала. В отличие от зубов белой и других акул на них нет зазубрин. Они предназначены для того, чтобы захватывать и удерживать добычу, а не разрывать ее на части. Акулы не пережевывают пищу. У большинства акул зубы в закрытой пасти скошены внутрь и выпрямляются, когда пасть открывается. У мако же зубы нижней челюсти всегда остаются в вертикальном положении, всегда готовы к действию.

Если нужно описать акул-мако в трех словах, то это будут ум, скорость и выносливость. Или же, используя спортивную метафору, мако – это водный эквивалент бесстрашного мощного игрока защиты, который учится в университете по стипендии Фулбрайта.

Среди всех океанических рыб акулы-мако лидируют по соотношению массы тела к мозгу. Это обстоятельство сподвигло международное научное сообщество на проведение ряда исследований, целью которых было определить уровень интеллекта мако и их способность к распознаванию предметов. Так, один новозеландский ученый доказал, что мако различают предметы по форме. Еще показательнее то, что подопытные акулы сначала относились к исследователям с опаской, но со временем поняли, что им ничего не угрожает, и начали им доверять. Например, они позволяли ученым на какое-то время ограничивать им свободу передвижений и даже прикасаться к себе .

Другая определяющая характеристика акул-мако – скорость. Вес взрослых мако порой превышает 450 килограммов. Несмотря на такую массу, быстрее акулы во всем океане не найти. По данным исследователей, скорость белой акулы составляет около 48 километров в час, но обыкновенная акула-мако разгоняется до 72 километров в час и может долгое время удерживать такой темп. Некоторые утверждают, что мако могут развивать скорость до 97 километров в час, хотя ученые считают это преувеличением. (Среди акул мако, конечно, лидирует по скорости, но в океане быстрее всех парусник. Скорость этой рыбы доходит до 105 километров в час – такое же ограничение по скорости действует, например, на автомагистрали Нью-Джерси.) Своей скоростью мако обязаны идеальной цилиндрической форме тела, позволяющей снизить сопротивление потока. Голова у мако вытянутая и заканчивается заостренным рылом, с помощью которого акула эффективно рассекает воду.

Долго удерживать высокую скорость мако позволяет необычное строение хвоста и развитая мускулатура. Хотя хвост у всех видов акул ориентирован вертикально – в отличие от горизонтально ориентированных хвостов у дельфинов, – у каждого вида форма хвостового, или каудального, плавника своя. У большинства акул верхняя лопасть хвостового плавника длиннее, чем нижняя, как, например, у лисьих акул. У мако же длина верхней и нижней лопасти хвостового плавника одинакова. К тому же по всей длине тела акулы-мако плотным слоем проходит красная мускулатура, пронизанная кровеносной системой, по которой гемоглобин с эритроцитами доставляется к органам. Все акулы в той или иной степени непрерывно двигаются в воде за счет работы красной мускулатуры, однако мако отличаются от других именно расположением мускулатуры. Сходное расположение мышц отмечается только у белых акул. Подобно мышечному корсету у человека красная мускулатура стабилизирует тело акулы и сводит к минимуму лишние движения в боковой плоскости. В литературе, посвященной исследованию динамики акул, отмечается, что тело акул-мако сохраняет устойчивость в процессе передвижения. Акула не совершает лишних движений в боковой плоскости, тем самым сохраняя кинетическую энергию, которую направляет на то, чтобы двигать лопасти хвостового плавника с гораздо большей амплитудой, чем у других видов. Таким образом, мако развивает большую скорость и сохраняет ее в течение долгого времени за счет наличия симметричного хвостового плавника и особого расположения красной мускулатуры.

Кроме того, выигрыш в скорости по сравнению с другими видами у мако достигается благодаря мощным жабрам. Общая площадь их поверхности составляет 5,2 квадратного метра, то есть почти в три раза больше, чем у синей акулы. Эти внушительные жабры пропускают через себя огромные объемы морской воды, чтобы поставлять постоянно работающим мышцам кислород. Мако – эндотермные животные, которые могут регулировать температуру тела. Иногда температура их тела на 11°С выше температуры воды. По плотно переплетенной системе кровеносных сосудов кровь, поступающая от крупной плавательной мускулатуры, подает тепло к жабрам, обогащается кислородом и возвращается обратно к мускулатуре.

В отличие от холоднокровных животных, к которым относятся почти все рыбы, теплокровные мако не рассеивают тепло через жабры, а сохраняют и переносят его вместе с кровью по телу. За счет обогрева увеличивается мускульная сила (повышение температуры тела на 11°С обеспечивает трехкратный прирост в силе мышц) . По этому показателю с мако соперничают только белые акулы. Еще одно преимущество теплокровности, отмечает Атема, заключается в улучшении восприятия и деятельности мозга.

В своей среде обитания у мако практически нет конкурентов. Благодаря своей скорости они могут охотиться на самую разнообразную добычу: скумбрию, луфаря и даже на других акул. Однако на глубоководье мако выбирают куда более сложный объект для преследования – тунца. Поймать тунца, стремительно рассекающего толщу вод, словно серебряная пуля, – сложная и увлекательная задача для мако. Для людей это противостояние еще раз позволяет восхититься чудесами эволюции. Мако становятся все быстрее и быстрее, чтобы поймать тунца, а тунец, в свою очередь, стремится уйти от погони. Вот уже много веков тунец и мако, подобно газелям и гепардам, соревнуются друг с другом за главенствующее положение в среде обитания и за выживание своих видов. В процессе эволюции каждый из этих видов адаптировался к меняющимся условиям, однако в данном случае виды эволюционно сошлись вместо того, чтобы разойтись. Удивительным образом тунец и мако трансформировались почти в идентичные копии друг друга, как если бы у газели выросли лапы, словно у гепарда. У них одна и та же форма хвоста с верхней и нижней лопастью одного размера. У обоих есть горизонтальные кили, которые действуют подобно небольшим плавникам. Форма этих килей никак не влияет на скорость движения и позволяет резко останавливаться и совершать головокружительные развороты . И оба вида в ходе эволюции научились поддерживать повышенную температуру тела.

Третья отличительная характеристика мако – выносливость. Они одинаково хорошо справляются с мощными ускорениями и с долгими путешествиями через Атлантический океан между США и Великобританией – а это 9700 километров туда и обратно. А также, что еще важнее, они обладают бойцовским духом и, если надо, будут сражаться насмерть. Попавшись на крючок, мако может полностью выпрыгнуть из воды. Из других акул на такие спортивные подвиги способна разве только белая. Чтобы просто выйти из воды, мако на старте набирает 36 километров в час. Разогнавшись до 72 километров в час, мако выпрыгивает на высоту 4,5–6 метров. Для сравнения – вертикальный прыжок Майкла Джордана составляет 121,92 сантиметра.

Голова мако с ее сложной, тонко настроенной сенсорной системой напоминает кабину истребителя F-35. Сенсорика мако по своему техническому уровню ничем не уступает автоматике современного истребителя, только сделана она из нервных волокон, плоти и крови.

Эти три качества вместе взятые – ум, скорость, выносливость – и делают акулу-мако одним из самых совершенных сверххищников на планете.

Вот вам повествование о противостоянии мако и морского льва. Атема любезно добавил к нему подробное научное объяснение на основе десятилетий наблюдений за сенсорными способностями акул этого вида.

Однажды рыболов-любитель поймал у берегов Лос-Анджелеса самую крупную акулу-мако в истории. Акула-рекордсмен весила 600 с лишним килограммов, а длиной была 3,7 метра. Рыбак отдал тушу акулы в Национальное управление океанических и атмосферных исследований (NOAA), где ее вскрыли. В желудке мако специалисты NOAA обнаружили проглоченного целиком за неделю до того калифорнийского морского льва . Такую добычу сразу и не переваришь. Даже через неделю у морского льва все еще можно было различить голову с глазами, вибриссами, зубами. На его ластах и на похожей на собачью голове тут и там были следы от острых акульих зубов. Пищеварительные соки акулы почти полностью разъели кожу морского льва, но кое-какие фрагменты сохранились. Грудная клетка и другие кости были целы – скорее всего, акула бы медленно переваривала их еще несколько недель. Чтобы поймать этого льва, мако нужно было собрать все свое охотничье мастерство, хитрость и мощь. Морские львы обладают не только гигантской силой и первоклассной скоростью, но и острыми как бритва зубами на мощных челюстях. Их масса может достигать 370 килограммов, а скорость они развивают в районе 40–48 километров в час. Кроме того, у них небольшой радиус разворота и очень сильная мускулатура. В день они могут наловить до 23 килограммов рыбы. Иногда им удается поймать и такую крупную быструю рыбу, как тунец. Для мако морской лев – достойный соперник.

Вот, вероятно, как проходила эта битва. Обычно акула-мако охотилась далеко от берега, но в тот день она почему-то решила подойти к побережью Лос-Анджелеса. Неподалеку вдоль берега чуть к югу от Хантингтон-Бич, пригорода Лос-Анджелеса, выслеживал рыбу крупный морской лев. Он выплыл на поверхность, набрал воздуха и снова нырнул. Но внимание мако привлек вовсе не всплеск. Еще за полкилометра акула учуяла запах добычи. Итак, она последовала за шлейфом вдоль береговой линии и сворачивала на запад вслед за львом, который и не подозревал, что его выслеживает самый опасный и неутомимый охотник во всем океане. Когда лев вновь вынырнул, чтобы глотнуть воздух, акула последовала за ним. Ее спинной плавник на какой-то момент появился на поверхности в том же месте, что и мгновением раньше голова льва. А затем хищник вновь погрузился в воду, преследуя морского льва в зарослях бурых водорослей. Так и не выдав себя, акула выследила ничего не подозревающую жертву с помощью обоняния и боковой линии и сократила расстояние между собой и львом с 800 метров до 400. Через полчаса морской лев наконец попал в поле зрения акулы – и теперь уже мог обнаружить и распознать ее. Страх удесятерил силы: в борьбе за жизнь лев метнулся прочь, как ракета, извиваясь всем телом и работая ластами. Вероятно, он разогнался чуть ли не до 50 километров в час, но акула-мако не отставала. Маневрируя вторым спинным плавником, она нагоняла льва на поворотах и вот уже оказалась на расстоянии метра от добычи. Ампулы Лоренцини, как система ракетного наведения истребителя F-35, зафиксировали электрическое поле морского льва. Большой мозг мако моментально обработал сигналы от мышц, грудного и хвостового плавника и дал команду приготовиться к финальному рывку. Челюсти сомкнулись в указанной ампулами точке – грудной клетке морского льва. Голубые прибрежные воды покраснели от крови. Лев безуспешно попытался высвободиться, угрожающе оскалил зубы и вонзил их в тело акулы, но не сумел прокусить жесткую чешуйчатую шкуру. Двадцать минут и почти километр спустя все было кончено – мако целиком проглотила морского льва.

В этом противостоянии акула по максимуму использовала весь комплекс органов чувств, начиная с того момента, когда почуяла запах жертвы, и вплоть до последнего укуса. Для морского льва мако оказалась слишком сильной и стремительной соперницей. История борьбы между жертвой и хищником за выживание насчитывает вот уже несколько эпох, начиная с силурийского периода. Даже от незначительного усовершенствования, выработанного за несколько миллионов лет эволюции, может зависеть жизнь или смерть особи. В ходе эволюции природа создала удивительное разнообразие биологических видов, каждый из которых отличается уникальными адаптационными особенностями. Не менее важно и то, что природа поддерживает динамическое межвидовое равновесие, благодаря которому экосистема поддерживается в устойчивом состоянии и сохраняется биоразнообразие и численность особей. Например, если акулы не будут охотиться на морских львов, те съедят слишком много рыбы, что нарушит экологическое равновесие окружающей среды.

Мако находятся на вершине океанической пищевой цепочки и тем самым отвечают за поддержание этого хрупкого равновесия. Нам, людям, может показаться жестоким то, что морского льва съели живьем, но так устроена сама природа. Возможно, быстрая смерть лучше, чем длительные мучения.

Казалось, тело морского льва, попав в объемное брюхо акулы, останется там навеки, но вышло иначе. Прошла неделя, и в тех водах появился другой сверххищник. В гавань Лос-Анджелеса зашла лодка, оборудованная самой современной электроникой, двумя мощными дизельными двигателями и большими запасами наживки. С ее борта рыболов-любитель забросил в море спиннинг, и огромная мако попалась на наживку. Заглотив крючок, рыба поняла, что совершила ошибку, и попыталась вырваться. Под жужжание катушки леска разматывалась и уходила под воду. Акуле удалось размотать леску почти на 400 метров. Отчаянно борясь за жизнь, мако попыталась соскочить с крючка и выпрыгнула из воды на шесть с лишним метров. За весь следующий час, пока рыбак с боем выводил мако из воды, та совершила еще пять таких прыжков.

В итоге через два с половиной часа измученную рыбину удалось подтащить к лодке. Один из матросов вытянул акулу багром на палубу. Увидев, какой огромный экземпляр им попался, вся команда вместе с капитаном и рыболовом застыла в изумлении. Длина крупных особей обычно составляет где-то 2,5–2,7 метра, но эта мако была длиной 3,7 метра.

Под впечатлением от улова капитан лодки отвез мако на специальную весовую платформу, где специалист установил, что эта особь весит 600,1 килограмма, что на 46,3 килограмма тяжелее предыдущего рекордсмена – мако, выловленной в районе Чатема, штат Массачусетс.

По законам штата Калифорния рыболовам-спортсменам запрещается продавать выловленных акул на мясо. Впрочем, мясо можно оставить себе для употребления в пищу или отдать тушу на научные исследования. Так мако оказалась на прозекторском столе в научно-исследовательском центре Юго-Западного управления по рыболовецкому промыслу при Национальном управлении океанических и атмосферных исследований (National Oceanic and Atmospheric Administration, NOAA). Патологоанатом вскрыл акулье брюхо и извлек оттуда морского льва. С момента той эпической битвы прошла всего неделя, а оба ее участника уже были мертвы.

Ловля мако для рыбаков – осуществление давней мечты о грандиозной схватке с огромной акулой. Мако нападают на лодки, а в некоторые даже запрыгивают. В противостоянии с мако можно лишиться не только улова, но и удочки или даже целой руки. В охоте на крупную рыбу постоянно присутствует риск увечья или смерти.

Из всех акул рыболовы больше всего мечтают поймать мако. Этот противник оказывает невероятное сопротивление. Среди рыбаков ходит множество историй об эпических противостояниях. Однажды у побережья Нантакета мако выпрыгнула из воды прямо в лодку, врезавшись всем телом в туловище рыбака. Тот пролетел через всю палубу, сильно ударившись о дверь каюты. Когда рыбак пришел в себя и открыл глаза, он ужаснулся: в 20 сантиметрах от его левой ноги была открытая пасть 130-килограммовой акулы с оскаленными острыми зубами. Оглушенному рыбаку показалось, что акула смотрит на него пристально, пытаясь понять, кто он такой: хищник или добыча. Внезапно акула очнулась и стала пытаться схватить рыбака, пока тот бегал от нее по тесной рубке. Это были самые страшные несколько минут в его жизни. Попавшейся под руку бейсбольной битой он со всего размаху врезал по акуле, но это ее только разозлило. Убить акулу получилось только с шестого удара, но перед этим она сильно потрепала рыбака – у того было сломано три ребра и разодран локоть .

А вот история из жизни одного из прославленных охотников на акул Фрэнка Мундуса, прототипа Куинта из книги Питера Бенчли «Челюсти». Случилось это на рыбалке близ городка Бриэлл, штат Нью-Джерси.

Мако выпрыгнула из воды и, описав в воздухе параболу, приземлилась на палубу, сломав при этом одну из удочек и подставку. Замерший было рыболов в последний момент сообразил, что ему на колени вот-вот упадет стокилограммовая туша, и попытался соскочить со стула. Вместо этого он опрокинулся на спину, ударился затылком о палубу и чуть не сломал себе шею. Мако забралась в рубку и начала там хозяйничать.

На судне творился настоящий ад. Акула в ярости извивалась, прыгала и била хвостом, двигаясь от борта к борту. Она разнесла все стулья рядом с удочками, разбросала повсюду наживку из ведерок. Команда спешно отступила в салон и забаррикадировалась за дверью трапа. Через мгновение мако протаранила дверь, с мясом вырвав ручку .

Во время путешествий я слышал и более свежие (и гораздо более мрачные) вариации на знакомую тему. Например, в 2017 году трое молодых мужчин – Майкл Венцель (21 год), Роберт Ли Бенак (28 лет) и Спенсер Хайнц (23 года) – заправили моторный катер топливом и отправились на рыбалку. С собой они взяли ящик пива, а также револьвер и 15-метровый канат. План был такой – во что бы то ни стало поймать акулу-мако в заливе Тампа.

И мако довольно быстро попалась на крючок. Троица принялась вытягивать рыбу и в конечном итоге подтащила ее к борту. Схватка вымотала акулу, и она плыла медленно, словно боксер после нокдауна в пятнадцатом раунде. Венцель подошел к штурвалу и достал из ящичка револьвер. Наведя его на акулу, он спустил курок. Пуля пробила наждачную шкуру акулы и засела в печени. Но чтобы убить это сильное животное, одной пули далеко не всегда достаточно. Поэтому парни решили поразвлечься и хорошенько проучить акулу.

Они достали канат, одним концом привязали его к хвосту акулы, а другим – к зацепу на корме. Венцель снова пошел за штурвал и врубил полный вперед. Более пяти минут они тащили акулу за катером на скорости 40 узлов.

Парни еще и снимали все это на видео. На записи видно, как Венцель, Бенак и Хайнц радостно смеются, а акула бьется в агонии в воде. Наконец раненая акула не выдерживает пытки и погибает. Парни вытаскивают тушу акулы и подносят к камере. То, что осталось от акулы, представляет собой кровавое месиво с торчащими из-под содранной шкуры хрящами.

Друзья явно гордились своим подвигом. Они даже решили похвастаться своей записью перед Марком Квартиано, известным рыболовным инструктором из Майами по прозвищу Марк Шарк. Квартиано организует туры для охоты на акул. По собственному признанию, он сам убил сотни этих животных. Но эта видеозапись возмутила его до крайности. «Я был в шоке, – рассказывал Квартиано в интервью CNN. – Я уже 50 лет охочусь на акул, но никогда не видел, чтобы с животным обращались таким гнусным образом» .

Как рассказывает Квартиано, он выложил видео в Instagram, чтобы установить личность рыбаков и призвать их к ответу. Видео под хештегами #sowrong и #notcool набрало несколько тысяч просмотров. Оно привлекло внимание экологической службы штата Флорида. Началось расследование. Совместно с комиссией по охране дикой природы и рыболовству штата Флорида в расследовании участвовала прокуратура округа Хиллсборо. Двоим фигурантам, Венцелю и Бенаку, были предъявлены уголовные обвинения в жестоком обращении с животным и злостном нарушении общественного порядка, а также административное обвинение в охоте на акулу противозаконным способом. На фотографии, сделанной при задержании, Венцель улыбается . Губернатор Флориды Рик Скотт призвал к принятию законов для предотвращения «столь бесчеловечных поступков» . (На момент написания этой книги суд еще не вынес ни обвинительного, ни оправдательного решения по этому делу.) Истязатели акулы были так шокированы «предательством» Квартиано, что бросили в его адрес смертельное, по их мнению, оскорбление. Они назвали его «подкаблучником PETA».

Офис Марка Шарка расположен в здании на берегу залива Бискейн недалеко от центра Майами. С потолка свисает несколько десятков побелевших от времени акульих челюстей, оскаливших огромные зазубренные зубы. Ширина челюстей – сантиметров семьдесят, значит, в длину эти акулы были метров под шесть или даже больше.

Квартиано – мускулистый светловолосый крепыш с голубыми глазами. Родись он на несколько веков раньше, мог бы быть викингом, а сейчас вполне бы мог сойти за профессионального рестлера. Лучший офис для него – собственная лодка. Сначала мы с ним говорили о работе. Себя он называет «последним на планете охотником на акул». «Рыбаки-профессионалы уже почти не соглашаются ходить на акул, – рассказывает он. – Столько на них ограничений. Это совсем не окупается, даже если им заплатят за бензин. То есть у них есть лодка, но они не могут поймать рыбу и оставить ее себе. Для многих это занятие просто потеряло всякий смысл».

Квартиано представляет свою работу так: ему нужно поймать самую крупную рыбу в океане для заказчиков со всего мира. «Мы берем в море всех, – говорит он. – Сейчас, например, возим в море детей. Молодежь просто без ума от акул. Мы потом их отпускаем или чипируем. Этот опыт останется с детьми на всю жизнь. А другие клиенты увлекаются трофейной охотой. Они мечтают поймать крупную акулу – молота, тигровую, большую лисью акулу. В общем, хотят кого побольше».

Из-за близости к Гольфстриму прибрежные воды Майами изобилуют рыбой, она же и привлекает акул. Гольфстрим – теплое морское течение, которое берет начало в Карибском море, идет по Атлантическому океану до самой Европы и переносит массы теплой воды от экватора к северным регионам планеты. Благодаря Гольфстриму зимы в Европе обычно мягкие и влажные, если бы не он, в Европе царил бы гораздо более суровый континентальный климат. Гольфстрим, как гигантское шоссе, несет скопления рыб из Карибского моря вверх до самого залива Мэн. Некоторые карибские виды, которые обычно не мигрируют – например спинороги или большие корифены, – против воли подхватываются течением, оказываются у берегов Массачусетса или Нью-Йорка и замерзают в холодных водах Атлантики зимой.

Помимо Гольфстрима, всего в паре километров от побережья Майами расположены обширные рифы. Крупных рыб сюда привлекает именно теплое течение и наличие больших рифов. А за этими ценными промысловыми рыбами, к которым относятся и акулы, в Майами стекаются рыболовы со всей Америки.

Я поинтересовался, как Марк относится к своей славе убийцы акул. Он покачал головой: «Обычно люди считают, что я просто убиваю все, что только увижу в воде, а ведь это совсем не так. Мы, например, весь год ловим, чипируем и отпускаем очень много рыб. А на это никто не обращает внимания».

Как утверждает Квартиано, судьбу пойманной акулы решают сами клиенты. «Это они мне говорят: “Марк, я хочу убить эту рыбу. Хочу, чтобы ее голова или челюсти висели у меня на стене”. На меня постоянно давят зоозащитники, хотят, чтобы я занимался только спортивной рыбалкой по принципу “поймал-отпустил”. На самом деле эти рыбы далеко не всегда выживают, если их поймать. К сожалению, многие умирают еще на крючке. Так что, если вам действительно небезразличны эти животные, нужно просто оставить их в покое».

Я спрашиваю, изменилась ли численность акул за то время, сколько он занимается охотой на них. «За последние лет двадцать численность акул реально сократилась из-за промысловой рыбалки, – отвечает он. – Раньше мы давали заказчикам гарантию, что они поймают акулу, а иначе они отказывались платить. Теперь же в наших местах акул осталось не так много, вот мы больше и не даем таких гарантий».

Но Квартиано не считает, что жесткие ограничения на размер улова для рыболовов-любителей позволят восстановить численность акул. «Эти промысловики убивают все, что движется. Весь свой прилов – а его очень много – они выбрасывают обратно в море. Нужно запретить или просто ограничить промысловый вылов крупных рыб, и все придет в норму».

Потом я сверил слова Марка Шарка с цифрами. По любительскому лову акул сложно найти подробные статистические выкладки, но по имеющимся данным ясно, что рыболовы-любители оказывают весьма существенное влияние на численность рыбы, иногда даже более значительное, чем промысловое рыболовство. Например, в 2013 году общий улов акул для любительского рыболовства (почти 2,1 млн кг) превысил аналогичное значение по промысловому сектору (1,36 млн кг) . В работе, посвященной влиянию любительского рыболовства на акул, делается вывод о том, что трофейный вылов с каждым годом становится все более значимым фактором сокращения численности акул . Но пока охота на акул в сознании людей окружена романтическим ореолом, у Марка Шарка не будет отбоя от заказчиков. Множество рыболовов во всем мире продолжат ради удовольствия и спортивного интереса при полном общественном одобрении убивать сотни тысяч акул каждый год.

Некоторые калифорнийские экоактивисты были возмущены тем, что рекордную акулу-мако весом 600,1 килограмма убили, а не отпустили в море. Как и белые акулы, мако включены в Красный список МСОП, где им присвоен статус «уязвимый вид». Одна из причин, по которым мако считаются уязвимым видом, заключается в том, что они долго не достигают половой зрелости. Например, самки становятся половозрелыми только в возрасте 18 лет. Обычно к тому моменту длина тела самки составляет около трех метров. Теперь она может в течение 15–18 месяцев вынашивать маленьких акулят. Численность детенышей в помете может составлять от 4 до 25.

Численность мако растет так медленно еще и потому, что они довольно редко размножаются. Самцы и самки спариваются только с поздней осени до ранней весны. После родов самки мако не спариваются еще около 18 месяцев, так как беременность и роды протекают у них тяжело. Таким образом, самки могут производить на свет потомство не чаще, чем раз в 2–3 года. Итак, численность вида падает из-за такого способа размножения и из-за перелова.

Мако часто попадают в промысловые жаберные сети, цепляются за ярусы и выбрасываются как прилов, а еще их убивают ради забавы на соревнованиях типа того, что я видел в Монтоке. Все это отнюдь не облегчает мако задачу выживания.

Чтобы понять, что заставляет людей убивать акул из спортивного интереса, я снова пришел на соревнование по ловле акул в Монтоке. Это своего рода Супербоул в мире охоты на акул. В этот раз в программе были только мако. Там я познакомился с доброжелательным пожилым джентльменом по имени Том, завсегдатаем таких турниров.

Тому было слегка за шестьдесят. Практически всю свою жизнь он рыбачил. Он рассказал мне, как проводятся такие турниры. Участники платят регистрационный взнос – как правило, от 975 до 1000 долларов. Для этого не требуется никакой квалификации и навыков, просто нужно иметь в наличии лодку и снасти.

Рыбаки соревнуются в разных категориях, например, по виду и по размеру: самая крупная акула, самая крупная мако, самая крупная лисья акула и так далее. Охвачены все возможные виды акул. Победитель в каждой категории получает в самом конце трофей и призовые из рук организатора.

«Но интерес не только в том, чтобы поймать акулу, – сообщает Том. – Хочется подогреть интерес, а для этого нужно добавить дополнительный состязательный элемент».

По мнению Тома, в этом качестве как нельзя лучше подходят ставки. Вечером перед началом соревнований рыбаки собираются на торжественный ужин в одном из ресторанов у гавани Монтока и делают ставки на результат. Выпивка развязывает языки, а хвастовство развязывает кошельки, и начинается самый настоящий букмекерский ажиотаж.

В каждом портовом городе на Атлантическом побережье популярны свои виды ставок, а здесь, в Монтоке, больше всего любят так называемый калькуттский аукцион. С аукциона здесь продают лодки. Тот, кто больше всего поставит на лодку, считается ее «владельцем» на время турнира. Если рыбак на лодке поймает самую крупную акулу или крупнейшую акулу в определенной категории, то «владельцу» причитается процент от призовых и пула ставок. «Можно купить свою лодку или чужую, – говорит Том. – А потом владельцы делают ставки от 5 тысяч до 25 тысяч долларов. Если собрать все ставки по всем лодкам, призовых может быть полмиллиона долларов, а то и больше».

Когда на кону столько денег, трудно удержаться от соблазна смухлевать. Участники знают, что, если немного схитрить, можно заработать несколько десятков тысяч долларов. Например, можно незаметно подложить в рыбу свинцовые грузики. Лишние 20 килограммов могут решить судьбу победы. Однако этот метод чреват рисками: подложенный груз легко заметить, так что существуют и другие способы; например, некоторые заливают в кишечник рыбы воду. 3 литра воды – это дополнительные 3 килограмма веса, которые могут дать важное преимущество нечестным игрокам. Неопытные судьи не всегда замечают этот трюк, но судьи-старожилы обязательно потребуют вылить из акульей туши всю лишнюю воду. Применяется и такой трюк: нечестные рыболовы покупают крупных акул с промысловых судов. Тем участвовать в соревнованиях запрещается, а акул часто надо бывает куда-то сбыть.

В турнире предусмотрено ограничение по времени: нужно вернуться на пристань к 18:00 или сообщить по рации, что лодка входит в бухту. Чем больше времени проводишь в море, тем больше шансов что-то поймать, так что некоторые команды сообщают по рации в 18:00, что подошли к бухте, хотя на самом деле они еще в открытом море исследуют самые рыбные места. А потом они включают полный вперед, чтобы вернуться в приемлемое время.

Чтобы своими глазами увидеть, как проходит такой турнир, и снять его для моего документального фильма об охоте на акул, я попросился на борт к одной из команд-участниц. Где-то в районе шести утра мы с операторами прибыли на пристань. Стояло чудесное июньское утро: солнце уже было высоко над горизонтом, а небо на границе с кучевыми облаками слегка розовело. Капитан лодки (назовем его Стэн) пригласил нас на борт. Стэн, жизнерадостный пятидесятилетний толстяк с аккуратной эспаньолкой, говорил сиплым голосом, как герой Роберта Де Ниро в фильме «Бешеный бык». Держа в пальцах сигарету и отхлебывая какую-то жидкость из синего пластикового стаканчика, он провел нас по палубе. Безо всякого предупреждения он начал показывать мне боевые ранения на руке. «А этот палец крючком рассекло», – сказал он. Из большого пальца словно был вырван кусок. «Здесь тоже крючок воткнулся», – сообщил он, показав на рваный шрам на запястье.

Я поинтересовался у Стэна, чего он ожидает от сегодняшнего дня, помимо производственных травм. «День будет удачным, – ответил он. – Пусть лучше нам везет, чем мы сами все хорошо сделаем. Сегодня наш день».

Должно быть, шесть человек из команды Стэна разделяли его настрой. Несмотря на столь ранний час, они бодро раскладывали снасти на лодке, не обращая внимания ни на камеры, ни на операторов. Надев спасательный жилет, я отметил, что никто из команды этого не сделал. Сэм, мужчина лет пятидесяти пяти с лишним, загружал в холодильники лед и куски луфаря на прикорм для акул. У него было обветренное лицо рыбака со стажем. Он деловито и споро раскладывал прикорм по контейнерам, словно готовился к барбекю во дворе загородного дома. Яхта, куда нас отправил организатор турнира, явно предназначалась для элитной рыбалки. Она была построена по спецзаказу и оснащена по последнему слову техники. Длина ее составляла 19 метров, а ширина – 5,5 метра. В просторном салоне стояли мягкие стулья в кожаной обивке и также присутствовали другие элементы роскоши: мини-бар, ковровое покрытие, до отказа забитый едой холодильник. Ближе к корме в рубке стоял большой уютный диван, словно приглашая гостей присесть с бокалом вина и тарелкой еды и понаблюдать за тем, как рыбаки охотятся на акул.

Отплыв из гавани Монтока, мы миновали маяк, главную достопримечательность города. За кормой по водной глади шел широкий след. Двадцать минут пролетели незаметно. Суши уже не было видно – мы вошли в неспокойные, темно-синие воды пролива Лонг-Айленд. В открытом море обгоняли друг друга 50 других яхт или около того. Стэн заглушил двигатель и остановил лодку в одном из самых рыбных мест в мире. Он подозревал, что мако здесь бродят косяками.

Теплое течение несет с собой много рыбы, поэтому мако следуют за Гольфстримом по Восточному побережью США от Монтока до залива Мэн. А рыбы, обитающие в проливе Лонг-Айленд, со временем вырастают и мигрируют от побережья Монтока в открытый Атлантический океан.

Яхтами акулы не интересуются. Обычная приманка на крупную рыбу вроде кальмаров или кусков мелких рыб их тоже не особенно привлекает. Чтобы приманить акул, к прикорму нужно было добавить живую наживку. Команда Стэна достала удочки. Через пару минут они выловили двух луфарей и бросили их в большое ведро для наживки. Сэм держал луфарей, а Стэн продевал через их головы леску, прямо над глазами. Привязав эту леску к мотку снастей, он забросил ее в воду. Луфари вильнули хвостами в надежде скрыться, но леска удерживала их на месте. Сэму поручили приготовить прикорм. Он достал из холодильника тушку луфаря и засунул ее в электромясорубку.

Из отверстий мясорубки в белое ведерко начал падать кровавый рыбный фарш. Затем содержимое ведерка вытряхнули за борт. На голубой поверхности океана появилось красное пятно. Резкий запах рыбы унесло течением в открытое море.

Выполнив свою задачу, Сэм поставил ведерко на палубу и откинулся на спинку стула в ожидании акул. «А сейчас можно и подремать», – сказал он.

Я решил воспользоваться затишьем и побеседовать с Барри, двадцатипятилетним сыном Стэна, который вырос на рыбацких лодках и яхтах. «Я этим занимаюсь практически всю жизнь, – произнес он, затягиваясь сигаретой. – Иногда ждешь, что вытащишь из воды что-то одно, а вытаскиваешь нечто совсем другое. Здесь всегда присутствует элемент неизвестности. Это занятие не надоедает».

Прошло еще полчаса, но ничего не произошло. Прошел час. И снова ничего. Мы смотрели за борт, изнывая от скуки. Члены команды возились на палубе и бросали в воду новые порции прикорма.

Чтобы чем-то заняться, а заодно и охладиться, некоторые пили пиво. Сэм включил радио. Его звуки заглушили шум волн, бьющихся о борта яхты. Глядя на линию горизонта, я думал, сколько же мне еще здесь придется торчать. Но в это время где-то вдалеке одна акула-мако учуяла запах крови и решила отклониться от курса, чтобы разузнать, где добыча. Удочка едва заметно дернулась, чуть наклонившись у самой верхушки, затем выпрямилась. Но через некоторое время подергивания возобновились, и каждый раз удочка сгибалась сильнее. Это акула покусывала наживку, проверяя, будет ли ответная реакция и стоит ли ждать сопротивления. И тут мако перешла в атаку. Внезапно катушка закрутилась, и леска стала разматываться и уходить под воду. Акула явно собиралась уплыть. Сэм схватил удочку и поставил ее на крепление у капитанского стула на корме. Барри сел на стул и пристегнулся ремнями, приготовившись к долгой изнурительной схватке.

Акула-мако создана для скорости: под действием мускулатуры ее хвост мощно рассекал воду, словно поезд под управлением дизельного локомотива.

Барри стал сматывать катушку, но огромная рыба совершала все новые рывки. Только Барри подтягивал леску к себе, как акула снова утягивала ее в море. Эта борьба, в которой Барри сматывал леску, а мако снова ее разматывала, длилась вначале полчаса, затем час и в итоге растянулась на два. Серая футболка Барри была мокрой от пота, его лицо исказила гримаса. Схватка с акулой совершенно его вымотала. На какое-то время он остановился, чтобы дать отдохнуть ладоням и запястьям. Он поднял глаза вверх, сделал глубокий вдох и снова принялся сматывать леску. Я стоял позади, где-то в метре от него, в полном восхищении от упорства и Барри, и акулы. Поймать мако – вершина карьеры рыболова-спортсмена. «Они дают тебе бой», – сказал Барри. Акула, как на пружинах, выпрыгнула из воды метров на шесть вверх. Палуба разразилась восторженными криками и аплодисментами. Но для мако это было не представление, а вопрос жизни и смерти.

К моему удивлению, акула сделала еще один прыжок примерно на ту же высоту, что и в прошлый раз. Всего я насчитал у нее пять прыжков. Это требовало невероятного напряжения сил и воли.

Осознав, что человек и акула могут так бороться еще пару часов, Стэн запустил мотор. Я спросил, зачем он это делает. «Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе», – ответил мне он. Из выхлопных труб на корме повалили клубы густого черного дыма. Шум мотора заглушил звуки радио. Метр за метром яхта методично шла кормой вперед к тому месту, где находилась акула, чтобы нанести ей смертельный удар. Я не мог удержаться от мысли, что это нечестно: мако никак не могла соревноваться в скорости с двумя двигателями мощностью 1200 лошадиных сил, тем более после двухчасового сражения.

Барри отстегнул ремни и встал у планшира, с ожесточением сматывая катушку. Я взглянул вниз в сине-белую бурлящую пену воды. Мне показалось, что я разглядел там чью-то тень. Барри тоже ее увидел. Он с усилием подтащил акулу к борту яхты. Стэн вытащил багор – длинный стальной шест с полукрюком на конце. Им он ткнул акулу в жабры и потянул, стараясь вытащить ее из воды. «Иди сюда, скотина ты такая!» – заорал он. Теперь акулу уже было видно в воде. Она перевернулась на бок, обнажив четкую границу между ярко-синей спиной и белым брюхом.

Голова акулы была уже совсем у поверхности воды. Стэн рванул за багор и с трудом затащил мако на палубу. Из пасти акулы торчал кусок наживки. Всем телом она билась о палубу и мотала головой из стороны в сторону. Шершавая шкура царапала доски со звуком, похожим на звук пилы, вгрызающейся в древесину. Кто-то из собравшихся прокричал: «Осторожно! Под ноги!» Палубу залила кровь. Я отвернулся, чтобы не видеть, как мучается акула. Я заставлял себя смотреть на горизонт в противоположную сторону, но не мог отрешиться от звуков, с которыми акула билась о палубу.

Акулы на суше могут протянуть достаточно долго. Как я узнал на собственном опыте, сложно определить, умерла ли акула или еще жива. Если подойти к акуле, думая, что она мертва, можно попасться ей в зубы. Чтобы обезопасить остальных на борту, а может, чтобы ускорить процесс, Барри достал нож. Против своей воли я снова повернулся к акуле. Барри сел на нее верхом сразу за жабрами, но так, чтобы акула не могла извернуться и цапнуть его зубами. С поразительным хладнокровием он наклонился и с силой воткнул нож в переднюю часть туловища мако. Барри вдавливал нож все глубже, пока лезвие не наткнулось на хребет рыбы. А затем, к моему ужасу, он принялся двигать ножом взад-вперед, перепиливая спинной мозг.

Из раны вытекала кровь. Акула медленно дергалась в предсмертных конвульсиях. Барри встал. Его сапоги сверху донизу были заляпаны кровью. Все мы еще несколько минут стояли и смотрели на безжизненное тело акулы на палубе, пока не стало ясно, что она наконец-то испустила дух.

Сэм повел яхту обратно в порт, чтобы успеть к 18:00. На обратном пути я спросил Стэна, что он думает об акуле, тело которой так и осталось лежать на корме. Он пожал плечами: «Акула как акула. Лучше, чем ничего».

Когда яхта пришвартовалась, Стэн с командой вытащили тушу акулы на причал. На пирсе собралась толпа зевак, которым, как зрителям в римском Колизее, не терпелось взглянуть на окровавленное изувеченное тело акулы. Кто-то из докеров бросил рыбакам канат с петлей на конце, которую те надели акуле на хвост. Теперь поверженную рыбу можно было поднять на нок-рее и взвесить. Засвистела лебедка, поднимая тушу акулы ввысь. В толпе зашумели, переговариваясь. «Сто пятьдесят фунтов», – объявил ведущий турнира. Судя по весу и размерам, это была молодая акула, которая даже еще не успела оставить потомство. По правилам турнира, минимальный вес добычи должен был составлять 80 килограммов, и эту акулу, которая потянула только на 68 килограммов, дисквалифицировали. Ее смерть была напрасной.

Мы с операторами сошли на берег. Барри достал новую сигарету и закурил. Стэн снова наполнил свой синий стаканчик загадочной жидкостью. Вернувшись на причал, Стэн пододвинул к себе тушу мако и отрубил хвост, а потом прибил его, как трофей, к доскам пирса. Гуляя по гавани, я смотрел, как другие участники турнира рубят на куски свой улов. Один рыбак отрубил голову лисьей акуле и засунул ее в синюю сумку-холодильник. Он пояснил, что собирается увезти голову домой и сделать трофей из челюстей. Хвост акулы он накинул себе на плечи, как шаль, позируя для фото приятелю. Другие складывали головы своих акул в серую тележку длиной метр с лишним, чтобы отбуксировать жуткие трофеи к парковке.

Причал представлял собой чудовищную картину дантовского ада, где тут и там валялись то целые туши мако, синих и лисьих акул, то отдельные куски. Неподалеку стоял тягач с мощным фронтальным погрузчиком. Люди в резиновых сапогах, блестящих от акульей крови и внутренностей, накладывали на погрузчик куски туш. Кто-то вытащил на всеобщее обозрение акулье сердце, которое еще билось.

Кое-где с рей свисали мертвые акулы, с которых струйками стекала кровь. Весь следующий час ведущий объявлял, сколько весит та или иная акула. На рею подняли еще одну мако. Она потянула на 161 килограмм 500 граммов. Зрители ахнули. Но этому экземпляру всего пары килограммов не хватало до промежуточного лидера, и капитан лодки потом просто разрубил тушу на куски на глазах у какого-то пришедшего посмотреть на турнир семейства.

Погрузчик был сверху донизу забит головами, плавниками, кишками и другими кусками туш. Водитель завел двигатель, и тягач медленно стал удаляться от зрителей к помойке, куда предполагалось выбросить акульи отходы.

В нескольких метрах от бойни посетители и участники спокойно ели и пили. Кто-то прогуливался по гавани, глазея на трупы акул, висевшие на реях. Мамочки с детишками за руку гуляли между разбросанных акульих туш. Я спросил одну молодую мать, что она думает о турнирах по ловле акул. «Это здорово, – ответила она. – Праздник для всей семьи».

Молодому участнику, который поймал самую крупную мако, досталось 90 тысяч долларов. Том потом рассказал мне, что еще один рыбак получил 250 тысяч.

Хотя кто-то из участников турниров по ловле и обогащается на ставках, такие мероприятия отрицательно влияют на численность акул. Рыбаки стараются поймать самых крупных и сильных акул, следовательно, эти соревнования ударяют по самой способности вида к воспроизводству и восстановлению от последствий хищнического лова и изменения климата. Иными словами, гибель самых сильных представителей наносит вред генофонду акул, даже если особей уничтожается сравнительно немного .

В настоящее время по всему Атлантическому побережью США от Мэна до Флориды проводится около семидесяти официальных турниров по ловле акул. Двадцать восемь из них специализируются на конкретных видах. Такие турниры, например, разрешены в штате Нью-Йорк, а спонсируют их 37 местных и крупных межнациональных предприятий. После того турнира я долго не мог понять, почему столь жестокое развлечение считается законным и спокойно может продолжаться. Тут я вспомнил, что через четыре недели в Монтоке должен был состояться аналогичный турнир. И снова под видом спортивного состязания повторится бойня, бесконечный сюрреалистический кошмар, которого вполне могло бы и не быть.