Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Под влиянием США ряд стран меняют свое отношение к военной значимости альтернативных источников энергии и включают соответствующие технологии в свою политику, доктрины и операции. Будь то необходимость сокращения потребления ископаемого топлива или решение проблем экологической безопасности, эти инициативы не ограничиваются несколькими оборонными ведомствами, а пересекают географические границы благодаря распространению технологий.
Примером могут послужить союзники США в рамках НАТО. Организация существует всего несколько десятилетий, однако нуждается в модернизации, чтобы сохранить свою актуальность в условиях после холодной войны. Хотя интеграция возобновляемых источников энергии не является приоритетом для НАТО, энергетическая безопасность в целом имеет для альянса стратегическое значение. Ввиду повсеместного распространения и широкого влияния движущих сил мегатренда интеграция альтернативной энергетики в методы и подходы НАТО может сыграть роль в модернизации альянса.
Другие страны, помимо технологически развитых стран НАТО, также становятся гражданскими и военными центрами и узлами технологических разработок в разных областях, включая альтернативную энергетику. Китай, наряду с несколькими другими странами, не входящими в НАТО, предпринял важные шаги по внедрению технологий альтернативной энергетики в свои военные операции.
Американский рынок оборонных разработок в области альтернативной энергетики уже продемонстрировал свою живучесть, достигнув более высокого уровня поддержки и устойчивости, чем в целом по сектору возобновляемой энергетики США. Например, в период с 2011 по 2015 г. американские военные почти удвоили производство энергии из возобновляемых источников, в то время как за тот же период времени вся экономика США добавила лишь около 2,6 %.
Рабочая группа по энергетическим инициативам армии США, созданная в 2011 г., поддерживает развитие рынка возобновляемых источников энергии, привлекая ресурсы частного сектора и оборонного ведомства через закупки для своих многочисленных объектов. В рамках конкурентных конкурсных процедур оборонные предприятия предлагают контракты на разработку технологий альтернативной энергетики и поставку альтернативных источников энергии.
Оборонный сектор США также является пионером в области передовых исследовательских проектов, куда входят и разработки в области альтернативной энергетики. Управление перспективных исследований и разработок Министерства обороны (DARPA) сфокусировано на самых амбициозных открытиях и инновациях. Миссия DARPA, годовой бюджет которого составляет около $3 млрд, охватывает все секторы безопасности. Она фокусируется на поддержке технологий, которые сулят множество применений конечным пользователям и находятся на дистанции от трех до десяти лет до коммерциализации. Проекты DARPA в области альтернативной энергетики стимулируют исследования по многим направлениям, связанным с энергетикой: реактивное топливо на основе водорослей, нанобатареи, энергия волн, солнечные и ветровые технологии, топливные элементы из микробов и космические технологии. Эти проекты должны обеспечить революционные достижения, которые затем могут найти широкое применение за пределами оборонного сектора.
Частный сектор, включая оборонные предприятия, уже пользуется преимуществами спроса на решения в области альтернативной энергетики, который генерируется оборонным сектором. Например, американская военно-промышленная корпорация Lockheed Martin разрабатывает технологию преобразования тепловой энергии океана, которая использует разницу температур между теплыми поверхностными водами и глубоководными холодными течениями для выработки электроэнергии. Компания Boeing разрабатывает энергоэффективный беспилотник на солнечных батареях, который сможет находиться в воздухе в течение нескольких месяцев и служить платформой для дистанционного зондирования, разведки и научных экспериментов. Коммерческое обоснование для проектирования и использования альтернативной энергии постоянно расширяется и включает разработку все более эффективных систем вооружения, тактических мобильных платформ и сетецентрических датчиков.
Растущий интерес со стороны частных оборонных предприятий к проектам в области альтернативной энергетики отражает их выгодную позицию и возможности в плане объединения ее гражданских и оборонных применений для укрепления общей технологической базы общества. Эти компании обладают навыками, инфраструктурой и возможностями коммерциализации для запуска и завершения всего цикла технологических разработок.
Министерство обороны США является крупнейшим потребителем энергии в Америке. Учитывая растущие операционные требования, поиск новых решений в области энергетики стал постоянным приоритетом для министерства, которое играет ведущую роль в разработке и внедрении альтернативных энергетических решений. Бывший заместитель министра обороны Мишель Флурнуа заявила, что министерство обороны рассматривало энергетику и изменение климата как фактор будущей среды безопасности: «Конкуренция за энергию и изменение климата может повлиять на условия работы американских вооруженных сил в будущем, но мы также рассматривали это с точки зрения того, что министерство обороны является одним из крупнейших, если не крупнейшим, потребителем энергии в США. Как нам добиться дальнейшей эффективности на наших объектах при использовании топлива? Как нам стать потенциальным лидером рынка в стимулировании инноваций и инвестиций в более устойчивые источники энергии?»
Ожидается, что к 2030 г. министерство обороны потратит около $10 млрд на возобновляемые источники энергии и «может стать важнейшим локомотивом в области экологически чистых технологий в США». Такая роль отражает впечатляющую военную мощь США и может стимулировать как военное, так и более широкое технологическое превосходство, подкрепляя лидерство США в альянсе НАТО.
Министерство обороны имеет законодательно оформленный мандат на использование чистой, возобновляемой энергии – закон об оборонном бюджете США призывает министерство к 2025 г. производить или закупать 25 % своей энергии из возобновляемых источников. Закон об энергетической независимости и безопасности устанавливает ключевые цели использования энергии на объектах и разрешает использование инновационных механизмов привлечения частного финансирования передовых технологий.
Министерство обороны разработало так называемую оперативную энергетическую стратегию для реализации этого мандата и достижения трех основных целей: «расширение будущих возможностей, снижение рисков и повышение эффективности текущих миссий». Эти цели подразумевают «главный результат в виде достижения лучших боевых возможностей при одновременном продвижении программ и инициатив, которые как снижают спрос на энергию, так и повышают энергообеспеченность». Оперативная энергетическая стратегия предусматривает повышение надежности энергоснабжения за счет диверсификации источников энергии и рассматривает внедрение ряда технологий альтернативной энергетики в разнообразные воздушные, морские и наземные платформы. Например, решения на основе возобновляемых источников энергии могут смягчить воздействие перебоев в работе коммерческих электросетей и обеспечить экономию за счет независимой генерации.
Мандат министерства обороны также распространяется на обеспечение экологической безопасности. Под влиянием национального и международного законодательства министерство реализует «зеленые» инициативы, которые опираются на мегатренд альтернативной энергетики и способствуют его развитию. Благодаря Закону об экономическом подъеме и реинвестировании Министерство обороны США выделило $12,02 млрд в 2009 и 2010 гг., профинансировав 45 проектов по энергосбережению в 17 штатах. Инициативы были сосредоточены на достижении общих энергетических улучшений на объектах – от установки ветряных турбин, солнечных батарей и тепловых систем в зданиях и на объектах инфраструктуры до тестирования различных форм экспериментальных возобновляемых источников энергии. Другой пример – подход «чистый ноль», который гарантирует, что военный объект производит столько же или больше энергии, чем потребляет.
Несмотря на препятствия технологического характера, стремление к военному преимуществу и энергетической безопасности, скорее всего, подхлестнет развитие технологий альтернативной энергетики. И наоборот, более широкое внедрение технологий альтернативной энергетики оборонным сектором и вооруженными силами приведет к трансформации военных энергетических систем, возможностей и доктрин в ближайшие годы.
Различные секторы вооруженных сил США предпринимают шаги по включению задач развития технологий альтернативной энергетики в процесс планирования и развития. Эти инициативы различаются скорее по темпу и интенсивности, нежели по подходу. Конкретные энергетические потребности и решения различных секторов различны, хотя и пересекаются в некоторых случаях. Мотивы внедрения альтернативной энергетики различаются, отражая специфику их непосредственного опыта и прямых операционных эффектов в сфере энергетической безопасности и экологических угроз. Следует отметить, что процесс оценки подходящих вариантов применения альтернативной энергии все еще продолжается. Проблемы интеграции альтернативной энергетики в вооруженных силах неизбежно будут принимать разные формы для операционных подразделений и для военных объектов. Различные службы будут индивидуально рассматривать новые переменные в контексте оперативной обстановки.
Военно-морской флот – активный инициатор и пользователь технологий в области альтернативной энергетики, направленных на решение таких проблем, как эксплуатационная безопасность, изменение климата и энергетическая безопасность. ВМФ уже производит или закупает не менее 25 % потребляемой им энергии из возобновляемых источников. В 2016 г. около 28,2 % потребляемой энергии было получено из возобновляемых источников энергии, что свидетельствует об успешных инициативах по расширению их использования.
Например, ВМС запустили «Арктическую дорожную карту» – комплексную стратегию, которая поможет справиться с таянием льдов в Арктике. ВМС также объявили о своей инициативе «Великий зеленый флот» по созданию авианосной ударной группы, использующей альтернативные виды топлива, такие как ядерная энергия для авианосца и смесь передового биотоплива и нефти для кораблей сопровождения. Следует отметить, что первый эсминец, работающий на нефти, USS Paulding, был введен в эксплуатацию в 1910 г. Годом позже линкор класса USS Nevada перешел с угля на нефть. Это ознаменовало переход на принципиально новый вид топлива. Сегодня ВМС намерены столь же резко отказаться от нефти. В дополнение к биотопливу «Великий зеленый флот», состоящий из авиации, надводных боевых кораблей и подводных лодок, будет полагаться на гибридно-электрические технологии, топливные элементы и преимущественно ядерную энергию. Представленный в 2012 г. «Великий зеленый флот» отправился в плавание в 2016 г..
Являясь крупнейшим потребителем топлива в рамках Министерства обороны США (более половины годового потребления нефтепродуктов), военно-воздушные силы сосредоточили усилия преимущественно на обеспечении доступа к энергии для повышения оперативной эффективности. Отчасти эту проблему можно решить путем использования альтернативного авиационного топлива, которое расширяет возможности выбора топлива для авиапарка. Первый полет самолета, все двигатели которого работали на смеси биотоплива, состоялся в марте 2010 г.. К 2017 г. ВВС США сертифицировали весь флот для полетов на двух альтернативных смесях авиационного топлива. Расширение использования конкурентоспособных по стоимости смесей альтернативного авиационного топлива для нештатных операций считается одним из стратегических средств для обеспечения снабжения, согласно плану энергообеспечения полетов ВВС на 2017–2036 гг..
ВВС также используют возобновляемые источники энергии для своих баз, чтобы повысить их энергетическую надежность и снизить затраты. Например, в 2007 г. на базе ВВС «Неллис» в Северном Лас-Вегасе, штат Невада, была построена солнечная батарея мощностью 13,2 МВт, а в 2015 г. еще одна солнечная батарея обеспечила базу дополнительными 15 МВт электроэнергии. Система состоит из 43 200 высокоэффективных солнечных панелей, которые очищаются специально разработанными роботами. Еще один важный проект – солнечная батарея мощностью 14,5 МВт, построенная на базе ВВС «Дэвис-Монтан» в Тусоне, штат Аризона.
Армия – крупнейший потребитель энергии в Министерстве обороны США с расходом до 35 % от ее общего объема на объектах по состоянию на 2016 г.. Разветвленная сеть армейских объектов делает их особенно уязвимыми к сбоям в работе коммерческих энергосетей, вызванных недостатками инфраструктуры или стихийными бедствиями. Поэтому обеспечение энергетической безопасности становится приоритетной задачей для армии. Планируется, что к 2030 г. американские объекты и базы смогут работать, по крайней мере частично, в автономном режиме. Эта задача потребует широкого использования всех видов возобновляемых источников энергии и технологий. На самом деле, перечень инициатив армии в области возобновляемых источников энергии для различных сценариев использования уже довольно разнообразен. В рамках инициативы «чистый ноль», одной из флагманских программ армии, к 2030 г. планируется 25 объектов, которые должны производить на месте столько же энергии, сколько они потребляют. В 2015 г. было реализовано 17 пилотных проектов.
Соображения энергетической безопасности, хотя и не являются для НАТО приоритетом, все же обладают стратегическим значением. Альянс постепенно подходит к рассмотрению энергетической безопасности как важного аспекта его политических инициатив по обеспечению безопасности своих государств-членов. Это обусловлено меняющимся ландшафтом безопасности и переменами, с которыми столкнулся альянс после окончания холодной войны и распада Варшавского договора. В рамках модернизации НАТО стремится обеспечить дополнительные преимущества в таких областях, как обмен информацией и разведданными, обеспечение стабильности, международное и региональное сотрудничество, кризисное управление, защита критически важной инфраструктуры и международное энергетическое сотрудничество. Расширение использования возобновляемых источников энергии будет иметь решающее значение для энергетической безопасности НАТО, технологической трансформации, операционной эффективности и результативности. Тем не менее альянсу необходимо решить ряд проблем, препятствующих использованию инфраструктуры на основе возобновляемых источников энергии.
Лидеры стран НАТО признают, что перебои с поставками ресурсов, особенно энергетических, могут угрожать коллективной безопасности альянса. Они поддерживают институциональные и международные усилия по оценке рисков энергетической инфраструктуры и способов обеспечения ее защиты от нападений, саботажа и других зловредных манипуляций. Однако сложность угроз, связанных с энергетической безопасностью, не говоря уже об угрозах общей безопасности, может свидетельствовать о том, что «вместо энергетической безопасности придется признать различные степени незащищенности и жить с ними». Тем не менее альянс рассматривает способы защиты энергетической инфраструктуры от террористических атак. Например, страны ЕС создают базу данных критически важных узлов энергетической инфраструктуры, особенно тех, выход из строя которых будет иметь наиболее серьезные последствия международного уровня.
Прямые физические угрозы поставкам, системам и рынкам электроэнергии не единственные виды угроз, которые определяют стратегии безопасности НАТО. Угрозы манипулирования или прекращения поставок энергоресурсов также представляют опасность. Это стало ясно после российско-украинских энергетических споров в 2006 и 2009 гг., заложником которых оказалась Европа.
Несмотря на все трудности, альянс работает над укреплением энергетической безопасности в рамках целевых политик. В стратегической концепции НАТО, представленной на Лиссабонском саммите в 2010 г., этому вопросу уделили значительное внимание. Это связано с зависимостью Европы от импорта энергоресурсов, растущей взаимосвязью между энергетической и экологической безопасностью, а также ростом угрозы вооруженных нападений террористов и пиратов на источники энергоснабжения. В частности, альянс пересматривает свою роль в обеспечении энергетической безопасности по целому ряду направлений: от охраны и защиты морских путей до поддержки отдельных стран-членов в решении энергетических проблем. Более того, НАТО укрепляет свой потенциал в области энергетической политики, опираясь на свои прямые контакты с военными разных стран в отдельных регионах.
Перебои в поставках энергоресурсов, которые потенциально могут служить поводом к войне, все чаще становятся предметом совместной работы НАТО и ЕС по защите критической энергетической инфраструктуры от сбоев, саботажа и нападений. Однако НАТО и ЕС еще не сформулировали публично стратегию защиты энергетической инфраструктуры за пределами региона в мирное время.
Развитие альтернативной энергетики может помочь НАТО уменьшить зависимость от импорта энергоресурсов и снизить риски напряженности и конфликтов, связанных с энергетикой. Хотя будущие открытия в области альтернативной энергетики обещают многочисленные преимущества с точки зрения оперативных возможностей, по-настоящему их влияние на способность альянса проецировать силу и поддерживать обороноспособность не будет очевидно до тех пор, пока эти технологии не будут испытаны и развернуты в более широком масштабе.
Помимо энергетической безопасности, альянс может столкнуться с новыми проблемами, связанными с ухудшением экологической обстановки в тех регионах, где технологическое развитие находится на недостаточном уровне для компенсации экологического ущерба. Члены НАТО признают эту проблему, поскольку экологическая безопасность уже является важным фактором секьюритизации и модернизации альянса. Ожидается, что угрозы экологической безопасности вынудят НАТО противостоять экологическим катастрофам или террористическим атакам на энергетические объекты. НАТО может ускорить процесс формирования политики безопасности альтернативной энергетики и стать центром развития соответствующей инфраструктуры. Затем альянс мог бы передать эти полномочия организациям, которые более приспособлены для борьбы с угрозами экологической безопасности, особенно учитывая ограниченные возможности НАТО по привлечению частного сектора к решению проблем, охватывающих как военный, так и гражданский секторы.
Такой подход выглядит своевременным, поскольку внедрение технологий альтернативной энергетики уже ставит новые задачи перед альянсом, отдельными членами ЕС и частными компаниями. Как отмечал в 2008 г. бывший генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер, климатические изменения повлияют на маршруты разведки и транзита энергоносителей, что скажется на глобальной безопасности, затрагивая, в частности, регион Крайнего Севера вблизи Норвегии: «По мере таяния полярных льдов и открытия Северо-Западного прохода в Азию все большее количество морских перевозок будет проходить через одну из самых отдаленных и негостеприимных частей света. Вмешаться в ситуацию в случае экологической катастрофы или даже террористической атаки будет очень сложно».
США, НАТО и ЕС понимают влияние экологии на энергетическую сферу и другие аспекты безопасности, которые пока не в полной мере интегрированы в их стратегические доктрины, поскольку преобладающее внимание сосредоточено на безопасности энергоснабжения. Очевидно, что самостоятельно НАТО может немногое сделать в отношении энергоэффективности или политики альтернативной энергетики (кроме реализации мер в собственных штаб-квартирах или на объектах, находящихся в общей собственности), поскольку решения принимаются отдельными странами-членами. Как говорится, «поставить задачу НАТО – это одно, а добиться консенсуса по ней – совсем другое». Это особенно касается Евросоюза, который только начинает разрабатывать последовательную оборонную политику и пока не может четко определить проблемы и решения для вооруженных сил, несмотря на настойчивые призывы сделать отдельные и совместные оборонные структуры членов ЕС более эффективными и действенными.
Кибербезопасность – еще один важный для НАТО вопрос, который стоит в повестке секьюритизации, особенно если рассматривать его в тандеме с развитием альтернативной энергетики. Альянс осознает растущие угрозы кибербезопасности для сетевой инфраструктуры континента и энергетических сетей, которые становятся все более сложными по мере расширения использования возобновляемых источников энергии и устройств хранения энергии. Межгосударственные линии электропередачи будут занимать все более важное место в обеспечении безопасности энергоснабжения, а возобновляемые источники энергии станут постоянной мишенью. В качестве примера можно привести случай, когда в 2013 г. хакерская группа, известная как Dragonfly, атаковала несколько компаний возобновляемой энергетики в Европе, взломав их промышленные системы управления. В другом случае, в 2015 г., в результате кибератаки 225 000 потребителей в Украине на несколько часов остались без электричества, а на восстановление ушло несколько месяцев.
Наконец, геополитические соображения также являются движущей силой в модернизации НАТО. Они вынуждают вооруженные силы стран-членов адаптироваться к реалиям многополярного мира после холодной войны, где присутствуют транзакционные коалиции и гибридные угрозы. Задача Атлантического альянса – гарантировать безопасность своих членов, но в XXI в. угрозы для стран НАТО куда более разнообразны, а противников труднее распознать. Поскольку эта миссия постепенно включает более широкие соображения безопасности, НАТО потребуются конкретные политические инициативы и более основательная переоценка своей роли в энергетической, экономической и экологической безопасности своих членов. Модернизация роли НАТО потребует пересмотра материальных подходов и стратегий. Это особенно касается мегатренда альтернативной энергетики, который, как ожидается, будет стимулировать геополитические события таким образом, что это приведет либо к укреплению, либо исчезновению НАТО как успешного альянса XXI в.
Актуальность повышения оперативного потенциала членов НАТО может повыситься с учетом требований, которые могут возникнуть к альянсу в случае конфликта на фоне альтернативной энергетики. Такая конфронтация может развиться по типу прошлых энергетических конфликтов, таких как кризис ОПЕК 1973 г., хотя и со своими отличительными особенностями.
Тем не менее институциональные и структурные проблемы НАТО будут ограничивать способность альянса эффективно участвовать в решении геополитических проблем. Отсутствие согласованности по вопросам внутренней безопасности, разные политические взгляды на глобальные экологические приоритеты, недовольство по поводу вклада стран-членов и общих целей альянса, а также существующий в НАТО разрыв в военных технологиях препятствуют оборонной модернизации альянса. Движущие силы мегатренда и лежащие в его основе технологии могли бы способствовать жизнеспособности и трансформации этого альянса.
Если говорить о военном применении возобновляемых источников энергии, то разработками в этой области занимаются не только США и другие члены НАТО. Значительной силой, а также сильным конкурентом в этой сфере стал Китай. Он продемонстрировал понимание особого значения энергии в военной сфере и, в отличие от отдельных союзников НАТО, активно продвигает новые разработки в области альтернативной энергетики.
Расширение рамок вопроса безопасности – один из стимулов трансформации обороны в глобальном масштабе. Оно является ключевым аспектом представлений о национальной безопасности в Китае и в Азии в целом. Значительный экономический рост Китая за последние несколько десятилетий расширил возможности национальной обороны и привел к усилению императивов по защите своего внутреннего и внешнего положения, укреплению стабильности, что, как представляется, коррелирует с продолжающимся ростом экономики Китая. Он меняет и трансформирует мировой порядок в соответствии со своими взглядами и устремлениями.
Преобразования в сфере обороны Китая выражаются в новом понимании ее роли в долгосрочной стратегии страны. Готовность Китая адаптироваться к изменениям также свидетельствует, что государство осознает необходимость повышения своей способности справляться с потенциальными внутренними и внешними национальными угрозами и в тех частях Евразии, которые Китай считает критически важными для своего развития и стабильности.
Сильная зависимость Китая от импорта энергии для поддержания одной из крупнейших экономик мира (возможно, в скором времени крупнейшей экономики) и от безопасности морских торговых путей объясняют тенденцию к развитию и интеграции возобновляемых источников энергии как части оборонной трансформации. В последние годы страна использует все преимущества бурно развивающейся отрасли альтернативной энергетики с целью внедрить политику энергоэффективности и использования возобновляемых источников энергии в свои вооруженные силы. Китай готовится стать, если уже не стал, ведущим мировым производителем и пользователем технологий альтернативной энергетики.
Китай также начал переход на новый уровень производства, ориентированного на технологии и инновации. Этот переход способен ускорить развитие отраслей альтернативной энергетики и их интеграцию в вооруженные силы страны, создав проблемы и возможности для союзников и противников Китая. Такие инициативы, как стратегический план действий в области энергетики (Strategic Energy Action Plan – SEAP, 2014–2020) и 13-й пятилетний план экономического и социального развития (Five-Year Plan – FYP, 2016–2020), устанавливают амбициозные цели по расширению производства энергии из возобновляемых источников и сокращению выбросов парниковых газов. Ожидается, что 14-й пятилетний план (2021–2025) дополнит цели устойчивого развития Китая и повысит целевые показатели в области возобновляемых технологий.
Помимо целей энергетической безопасности, Китай активно продвигает технологии, связанные с разработкой оружия направленной энергии. У него за плечами богатый опыт инноваций – от бумаги до пороха, – которые используются до сих пор. Возобновляемая энергетика может оказаться еще одним технологическим прорывом, который будет использован Китаем на этот раз в целях проецирования силы и энергетической безопасности, учитывая подверженность страны рискам поставок и торговли.
Принимая во внимание внушительное экономическое влияние Китая, значительные инвестиции в научные исследования и разработки могут привести к значительным достижениям. Однако Китай все еще далек от того, чтобы сравниться с США в научном, технологическом, научно-исследовательском и военном применении технологий альтернативной энергетики. Его развивающаяся армия еще не прошла обычную модернизацию, не говоря уже о модернизации, в которой преобладают высокотехнологичные системы или альтернативные источники энергии и технологии.
Наряду с США, другие страны тоже предприняли шаги по интеграции технологий альтернативной энергетики в оборонный сектор, эти технологии находятся в основном на уровне экспериментов и испытаний. И хотя оборонные ведомства ряда стран признают важность энергетической безопасности, они недалеко продвинулись в плане интеграции разработок в области альтернативной энергетики в полный спектр оборонных решений. Тем не менее частный сектор этих стран может послужить мощным стимулом для развития технологий альтернативной энергетики и их интеграции в вооруженные силы. Подобно тому как требования военных технологий могут быть и часто становятся катализатором коммерческой интеграции технологий, частный сектор может стимулировать развитие и интеграцию возобновляемых источников энергии военными.
Ожидается, что интеграция возобновляемых источников энергии повлияет на военную тактику и доктрины по всему миру. Так, сильное влияние на вооруженные силы могут оказать изменения в сфере транспорта, которые прогнозируются в связи с распространением возобновляемых источников энергии. Например, Китай, Индия, Франция, Великобритания и Норвегия планируют запретить производство и продажу автомобилей, работающих на ископаемом топливе, в период с 2030 по 2050 г.. Это означает, что сдвиги в области возобновляемых технологий могут переместиться из коммерческого в оборонный сектор.
Хотя оборонным ведомствам Европейского союза еще предстоит выработать единый подход к альтернативной энергетике, некоторые страны добиваются конкретных успехов в отдельных областях. Например, вооруженные силы Дании и Франции лидируют в интеграции альтернативных источников энергии в целях повышения энергоэффективности и борьбы с последствиями глобального потепления. Для этого они используют как оборонные инициативы, ориентированные на свою страну, так и более широкую программу действий. Дания фокусируется на оптимизации энергопотребления зданий, использовании чистой энергии в операциях и преобразовании энергии и на разработке подходов к более «климатически и энергетически адекватному поведению». Франция предпринимает научно-исследовательские программы, такие как гибкие камуфлированные солнечные батареи, а также «концептуальный корабль» Advansea (современный электрокорабль для доминирования на море). Другие инициативы включают совместные усилия французского военно-морского оборонного конгломерата DCNS и ирландской компании OpenHydro по разработке технологий генерации энергии приливов и отливов.
Министерство обороны Великобритании занимается разработками в области альтернативной энергетики и рассматривает ее как источник новых возможностей и способ адаптации к последствиям изменения климата. Такие инициативы, как План технологий обороны на 2009 г. и Стратегический обзор обороны и безопасности, нацелены на новые подходы к энергетической безопасности и стимулируют инновационные разработки для снижения энергетических затрат армии. Министерство также осуществляет обширные проекты, связанные с оружием направленной энергии, хранением энергии и энергетическими системами, которые реализуются на основе партнерства государственного и частного секторов.
За исключением этих немногочисленных примеров, внедрение возобновляемых источников энергии в оборонный сектор европейских стран в целом ограничено. Это свидетельствует о сложности достижения единой политики в относительно несвязанных сегментах общества. Если ЕС или НАТО предложат какие-нибудь руководства или модели для подражания, они, скорее всего, будут слабо связаны с военными императивами. Ограниченные возможности взаимодействия и отсутствие единой политики препятствуют интеграции альтернативной энергетики в вооруженные силы ЕС, несмотря на некоторые отдельные успехи.
В вооруженных силах НАТО и ЕС нет единогласия в отношении энергоэффективности и политики альтернативной энергетики. Как нет и согласия относительно стратегических последствий развития альтернативной энергетики, продолжающейся международной борьбы за ресурсы или возможных конфликтов, вызванных изменением климата. Согласие пока ограничивается в основном самыми общими, расплывчатыми и, следовательно, «неприменимыми» терминами. Между тем меры жесткой экономии европейских стран сокращают потенциальные инвестиции оборонного сектора в технологии альтернативной энергетики, одновременно с этим сокращая расходы на оборону в целом.
Израиль – лидер в общем технологическом развитии, особенно в области военных технологий, – применяет зарядные устройства на солнечных батареях для использования в боевых условиях и разработал новые подходы к обеспечению энергией военных баз. В начале 2017 г. израильские ВВС запустили свой крупнейший проект в области альтернативной энергетики – солнечную электростанцию на основе авиабазы Рамон. Кроме того, Израиль тестирует новые технологии питания беспилотников и других БПЛА от солнечной энергии. Военный и гражданский секторы Израиля весьма интенсивно взаимодействуют в области возобновляемых источников, поскольку энергетическая безопасность и независимость тесно связаны с общей безопасностью государства.
Богатая сланцевой нефтью, природным газом, ураном, гидроресурсами и мощностями по производству топлива на основе зерна Канада входит в число крупнейших мировых производителей энергии. Как и ее союзники по НАТО – США и Великобритания – Канада самостоятельно продвигается к снижению зависимости своих вооруженных сил от ископаемого топлива. Однако, в отличие от других крупных членов НАТО, Министерство национальной обороны и Вооруженные силы Канады лишь недавно разработали комплексную Оборонную энергетическую и экологическую стратегию. В ней рассматриваются установки, работающие на альтернативных источниках энергии, а также такие варианты, как использование смесей синтетических видов топлива для военного флота. Тем не менее страна занимает идеальное географическое положение для использования огромных гидроресурсов и уже тестирует технологии возобновляемых источников энергии и энергоэффективности в ветровом, солнечном и биотопливном секторах для более широкого применения в вооруженных силах. Учитывая интенсивные международные энергетические потоки, Канада также внимательно следит за тем, как ее южный сосед – США подходит к разработке и внедрению альтернативных источников энергии и технологий.
Армии остального мира сфокусированы на сохранении имеющихся преимуществ и демонстрируют лишь поверхностное внимание к внедрению возобновляемых источников энергии. Этот процесс идет неравномерными темпами и отражает различие стратегических целей и интересов стран.
Войти с помощью соц. сетей: