27

Вассал султана

(1354–1391)

С уходом Иоанна Кантакузина весь христианский мир признал, что Византия находится на грани краха. Перед какой же силой ей суждено пасть? За четыре месяца до отречения Иоанна венецианский байло в Константинополе сообщал, что византийцы готовы сдаться любому, кто этого потребует; через четыре месяца после отречения дож предложил немедленную аннексию империи, пускай лишь ради того, чтобы спасти ее от наплыва турок.

По крайней мере один враг покинул сцену: в 1355 году умер Стефан, и его королевство распалось. Однако по Фракии распространились турки, так как присвоение Сулейманом Галлиполи предоставило им необходимый плацдарм, и они почти сразу перешли в наступление. Вскоре под их знамена начали стекаться другие группы турецких пиратов, и Фракия, уже истощенная гражданской войной, стала для них легкой добычей. В 1361 году пала Дидимотика, а в 1362-м – Адрианополь. Большую часть населения захваченных городов и деревень переселяли в Анатолию, а их место занимали турецкие колонисты. В том же 1362 году умер Орхан, передав титул эмира сыну Мураду, который вскоре проявил себя еще более энергичным и целеустремленным правителем.

Иоанну Палеологу снова пришлось искать союзников. Генуя и Венеция вели себя дружелюбно, но переговоры с ними не принесли результата. Папа Урбан V и король Петр I Кипрский в 1365 году совершили неудачную вылазку против Египта и преуспели лишь в том, что выставили себя на посмешище. Оставался лишь король Венгрии Лайош Великий. Как и многие его единоверцы, он ненавидел раскольников гораздо больше, чем мусульман, а потому решил сам вести священную войну против еретиков-болгар. В 1365 году венгерская армия заняла приграничную Видинскую область, приведя с собой огромное количество францисканских миссионеров, которые немедленно принялись более или менее насильственно обращать местное население в католичество.

Иоанн V решил отправиться в Венгрию сам. Это был беспрецедентный шаг; императоры могли пересекать границы своих государств во главе собственной армии, но никогда еще василевс не покидал свою столицу как проситель, обращающийся к христианскому Западу. Оставив империю в руках старшего сына Андроника, в начале 1366 года Иоанн V в сопровождении младших сыновей Мануила и Михаила отправился на корабле вдоль Черноморского побережья, а оттуда поднялся по Дунаю до Буды. Король Лайош избрал старую и хорошо знакомую византийцам линию поведения: речь о военной поддержке может идти лишь после того, как империя подчинится Риму. Опечаленный Иоанн V отправился домой и по пути фактически оказался в плену у болгар, которые отказались пропустить его через свою границу.

Прежде был лишь один случай пленения императора иностранной державой – Роман Диоген, которого захватили сельджуки, обращавшиеся с ним уважительно и любезно и освободившие его через неделю. Иоанн V же оказался в плену у собственных соседей-христиан; царь Иван Александр, тесть старшего сына своего узника, совершенно его игнорировал, и Иоанн V почти полгода провел в маленьком приграничном городке – весьма яркая иллюстрация, до чего докатилась Византийская империя. Когда Иоанна V наконец освободили, он был обязан этим не болгарскому царю, а, как ни странно, своему кузену Амадею Савойскому.

В мае 1366 года Амадей приплыл из Венеции в Константинополь с 15 кораблями и войском численностью 1700 человек, намереваясь помочь кузену в борьбе против турок. Приплыв в Дарданеллы, он отвоевал Галлиполи; легко представить, как это подействовало на боевой дух византийцев. Однако о пленении Иоанна V он, вероятно, узнал лишь по прибытии в Константинополь. Проплыв вдоль Черноморского побережья, Амадей осадил Варну, откуда отправил ультиматум царю, находившемуся в Трново. Иван Александр немедленно повелел пропустить императора через свои владения, и перед самым Рождеством Иоанн V добрался до лагеря Амадея в Месембрии. Весной 1367 года они вместе вернулись в Константинополь, где им предстояло обсудить серьезные вопросы. Амадей поклялся снова поднять вопрос о церковной унии и даже привез с собой папского посла Павла, бывшего епископа Смирны, которого недавно повысили до титула номинального латинского патриарха Константинополя.

Иоанн V быстро принял решение. Он не мог навязать унию своим подданным или византийской церкви, но мог лично подчиниться Риму и одновременно организовать обсуждение между Павлом и православными священниками. Как и следовало ожидать, патриарх Филофей отказался иметь дело с претендентом на его титул, однако он не возражал, когда Иоанн V назначил своего тестя монаха Иоасафа (бывшего императора Иоанна VI), игравшего все более важную роль в государственных делах, представлять православную церковь вместо Филофея. Иоанн вновь объяснил позицию Византии: унию нельзя навязать сверху, и у императора нет власти над душами своих подданных. Разногласия можно уладить только через Вселенский собор, что, к несчастью, никогда не считалось приемлемым для Рима. Павел в конце концов согласился на собор, который должен был пройти в Константинополе через два года; сам он тем временем вернется на Запад вместе с Амадеем и представителями пастырского и монашеского православного священства, при условии, что сам император вскоре нанесет визит папе римскому.

Еще раньше в том же году папа Урбан V попытался перенести папский престол обратно в Рим. Попытка оказалась неудачной, и вскоре он вернулся в Авиньон; однако византийская делегация отправилась тем летом именно в Италию, где Урбан V встретил их в Витербо. Оттуда они вместе с ним отправились в Рим, но вскоре стало ясно, что он не намерен созывать собор: из 23 писем, которые он подписал 6 ноября и в которых подчеркивалась важность подчинения Византии и обещанного визита императора в Рим, ни в одном не упоминалась возможность такого собрания.

Но Иоанн V сдержал обещание. Вновь оставив старшего сына и коронованного соправителя в качестве регента, в начале лета 1369 года он отправился в путь в сопровождении свиты, в которую входили несколько церковных иерархов, относившихся к этой затее с большим неодобрением. 18 октября в Риме он официально подписал свое подчинение Римской церкви и ее главе – папе римскому и поставил на нем свою императорскую печать, а в следующее воскресенье поклонился верховному понтифику на ступенях собора Св. Петра. Этот поступок остался личным, не вовлекающим других людей актом, и публичное самоуничижение Иоанна V привело лишь к опасному ослаблению его положения в Константинополе.

За некоторое время до этих событий император получил письмо от венецианского дожа Андреа Контарини, в котором тот напоминал ему о драгоценностях византийской короны, заложенных императрицей Анной в 1343 году за 30 000 дукатов; проценты за этот залог быстро росли, так что, возможно, он захочет посетить Венецию по пути домой? Иоанн V прибыл туда в начале мая. При обычных обстоятельствах первый визит византийского императора в Венецию отпраздновали бы с таким размахом, на который не было способно ни одно другое государство; однако венецианцы относились к бедности без уважения. Атмосфера немного разрядилась, лишь когда император предложил венецианцам остров Тенедос у входа в Дарданеллы в обмен на обещание вернуть драгоценности, экипировать 6 военных кораблей и выплатить 25 000 дукатов, 4000 из которых император желал получить сразу, смущенно признавшись, что у него недостаточно денег, чтобы вернуться домой.

Дож охотно согласился, но регент Андроник, на которого оказывали серьезное давление генуэзцы в Галате, отказался отдавать остров Венеции. Венеция в ответ отказалась давать деньги, и Иоанн фактически оказался пленником венецианцев, так как Андроник и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. В конце концов помощь пришла от его сына Мануила, наместника в Фессалониках. Покинув город в середине зимы, Мануил поспешил по засыпанной снегом Эгнатиевой дороге, захватив золото, которого было достаточно для освобождения отца. Лишь благодаря ему Иоанн V смог покинуть Венецию в марте 1371 года, получив от венецианцев 30 000 дукатов.

Дома его тоже ждали скверные новости. 26 сентября 1371 года турки полностью разбили сербскую армию на берегу реки Марица (иначе битва при Черномене), и больше ничто не могло помешать им овладеть Сербией, Македонией и Грецией. С того времени сербская знать считалась лишь вассалами, обязанными платить дань османскому султану, как отныне именовал себя Мурад, и по первому требованию оказывать ему военную поддержку. В 1373 году Иоанн V тоже был вынужден стать вассалом, как и болгарский царь – вероятно, просто от отчаяния. Когда под контролем турок находились и Сербия, и Болгария, крестовые походы стали практически невозможными; отрезанная от Запада Византия не могла создавать даже видимость сопротивления. Лишь объединившись с султаном, Иоанн V мог надеяться спасти хоть какие-то обломки империи: по крайней мере, Мурад мог остановить банды турецких мародеров в Македонии и Фракии, а также помочь Иоанну укрепить свои позиции против собственного сына Андроника, который вызывал у него все большую тревогу.

Именно по этим причинам в мае 1373 года Иоанн оказался в Анатолии, где сражался на стороне султана. Это само по себе было достаточно унизительно, однако еще хуже было то, что Андроник открыто взбунтовался против императора и султана. Разъяренный Мурад потребовал, чтобы Иоанн V приказал ослепить сына, и император знал, что не сможет ему отказать, но все же добился некоторого милосердия к жертве: Андроник утратил зрение не до конца и был заключен в тюрьму в Константинополе, официально лишившись права наследовать трон. Теперь престолонаследником стал Мануил, которого вызвали из Фессалоник и 25 сентября короновали как соправителя Иоанна.

Вскоре у Иоанна V возник повод пожалеть о своей снисходительности. В марте 1376 года прибыли послы из Венеции: после устранения Андроника дож желал привести в исполнение соглашение, заключенное шесть лет назад. В обмен на Тенедос он предложил еще 30 000 дукатов и возвращение драгоценностей короны и пообещал, что знамя империи будет развеваться над островом вместе со знаменем Венецианской республики. Однако генуэзцы снова помешали осуществлению этого плана, и вновь их мысли обратились к Андронику. В июле им каким-то образом удалось организовать его побег из тюрьмы, после которого Андроник отправился прямиком к Мураду и пообещал ему немедленное возвращение Галлиполи. Мурад предоставил ему смешанное войско, состоявшее из кавалерии и пехоты, с которым он смог войти в столицу. Иоанна V и его семью вскоре вынудили сдаться, и Андроник с удовольствием заключил их в тюрьму Анемас, которую сам недавно покинул; после этого он официально даровал Тенедос Генуе. Год спустя, 18 октября 1377 года, его короновали как Андроника IV, а его малолетнего сына – как его соправителя Иоанна VII. Однако генуэзцы так и не получили свой дар: византийский наместник на Тенедосе отказался отдать им остров, хотя вскоре с радостью уступил его венецианцам. Султану Мураду повезло больше: к концу 1377 года Галлиполи вновь был в его власти.

Не совсем ясно, как Иоанну V и Мануилу удалось выйти на свободу, но через три года они смогли сбежать через Босфор в единственное доступное им убежище – лагерь Мурада неподалеку от Хрисополя. Добравшись туда, в обмен на восстановление на троне себя и своего отца Мануил пообещал султану повышенную дань, дополнительную военную помощь и – самое унизительное – город Филадельфию, последний византийский аванпост в Малой Азии. Стороны быстро пришли к соглашению. Турки предоставили войско, а венецианцы, сильно желавшие избавиться от Андроника, прислали небольшой флот, и 1 июля 1379 года два императора вновь вошли в Константинополь, вынудив Андроника IV бежать к его друзьям-генуэзцам в Галату. Мир восстановился лишь в апреле 1381 года. По условиям договора Андроника IV вновь сделали наследником престола, а преемником должен был стать его сын Иоанн VII; пока ему выделили небольшой надел на северном побережье Мраморного моря. Неизвестно, как отреагировал на это соглашение Мануил, который больше, чем кто-либо, имел заслуги перед своим отцом, но он больше не мог простить Иоанну V его пораженчество и наотрез отказался принять претензии турок на Балканский полуостров. Осенью 1382 года он вернулся в Фессалоники. На его счастье, невыносимый Андроник IV умер в июне 1385 года, что вновь сделало Мануила законным сонаследником того, что осталось от Византии.

1381 год поставил точку в конфликте между Венецией и Генуей, когда две измученные войной республики с благодарностью приняли предложение графа Амадея стать между ними посредником. После четырех лет кровопролития в политическом смысле обе стороны остались на прежних позициях. Решили, что Тенедос останется нейтральной территорией, и обе республики пообещали, что приложат все усилия для обращения Византийской империи в католическую веру. Что же собой представляла эта империя? Она больше не была империей – просто четыре небольших государства, правили которыми так называемые императоры и деспот. Несмотря на то что после 1383 года все эти правители принадлежали к дому Палеологов, каждый был фактически независим от остальных, хотя и несвободен от своего турецкого сюзерена. Иоанн V правил в Константинополе; Андроник IV со своим сыном и соправителем Иоанном VII – северным берегом Мраморного моря и еще больше зависели от милостей турок; Мануил II управлял Фессалониками; Феодор I, четвертый сын Иоанна V, владел деспотатом Морея со столицей в Мистре. Феодор, в 1380 году ставший преемником Мануила Кантакузина (сына Иоанна VI), тоже был вынужден превратиться в турецкого вассала, но тем не менее ему удалось сделать Морею самым сильным и процветающим бастионом гибнущей Византии.

На всех прочих фронтах империя быстро распадалась. В 1380 году турки захватили Охрид и Прилеп, после чего двинулись на северо-запад, в Албанию. На востоке еще одна армия Мурада завоевала Болгарию, в 1385 году захватила Сардику, а еще через год дошла до самого Ниша. Оставались лишь Фессалоники, оказавшиеся теперь в большой опасности. В октябре 1383 года турецкий военачальник Хайреддин выдвинул жителям города ультиматум: они сдаются или их всех убьют. Мануил Палеолог сразу перешел к действиям: собрав всех подданных на главной площади, он призвал их изо всех сил сопротивляться врагу, после чего приступил к работе над оборонительными сооружениями. Фессалоникам удалось выстоять лишь потому, что Мурад, не обладавший хорошим флотом, не мог обеспечить эффективную блокаду города. Западные государства могли бы без помех прислать морем подкрепления и провизию, и, если бы они так и поступили, Мануил и Феодор могли бы совместными усилиями объединить и спасти север Греции. Однако помощь не пришла, и через три с половиной года моральный дух защитников настолько упал, что падение города было неизбежным. Мануил все еще отказывался сдаться и 6 апреля 1387 года, проклиная трусость жителей Фессалоник, отплыл на Лесбос. Через три дня горожане открыли туркам ворота, избежав таким образом кровопролития и грабежа, которые неизбежно последовали бы, если бы они сражались до конца.

Три года, последовавшие за падением Фессалоник, были самыми печальными в жизни Мануила. Политика уступок, которую проводил его отец, оказалась верной, и теперь два императора должны были уладить свои разногласия, однако Иоанн V считал, что его сын должен принести покаяние, прежде чем произойдет официальное примирение. Он изгнал Мануила на остров Лемнос, и Мануил находился там, когда сербы в последний раз встали на защиту своего государства. После катастрофы на Марице казалось невозможным, что они когда-либо будут сражаться, но сербские бояре объединились под командованием князя Лазаря Хребеляновича. Когда в 1389 году султан Мурад начал наступление на Косово поле («землю черных дроздов»), они встретили его там. Битва, состоявшаяся 15 июля, стала частью сербского фольклора и вдохновила людей на создание одного из величайших средневековых эпосов; однако поражение сербов было полным и окончательным. Единственным утешением для немногих выживших стало то, что Мурад не успел насладиться своей победой: одного из пленных бояр привели к султану, и, прежде чем охрана успела ему помешать, он дважды вонзил кинжал султану в сердце.

Весть об этом убийстве достигла Запада, где поначалу ее интерпретировали как крупную победу христианского мира; в Париже король Карл VI заказал благодарственную службу в соборе Нотр-Дам. Однако через некоторое время стала известна трагическая правда: сербского государства больше не существовало, а османские армии невозможно победить никаким способом, кроме согласованного крестового похода – а такой поход был сам по себе невозможен.

Старшего сына Мурада Баязида провозгласили султаном прямо на Косовом поле. Это был человек, обладавший почти сверхчеловеческой энергией, стремительный и непредсказуемый; он быстро принимал решения и так же быстро воплощал их в жизнь, не щадя тех, кто вставал у него на пути, и вполне заслуживал прозвища Молниеносный, хотя сам он решил возродить старый титул румского султана – древнюю формулу, принятую у сельджукских эмиров для утверждения своей власти над «римской» Анатолией. Правда, для Баязида «Рум» имел несколько иное значение: отныне в это понятие входил и Второй Рим – Константинополь.

Новому султану повезло в том, что город раздирали на части враждующие фракции. Иоанн V еще правил городом из Влахернского дворца, но ненависть покойного Андроника IV к своему отцу полностью разделял его сын Иоанн VII, который в ночь на 13 апреля 1390 года с помощью небольшого войска, полученного от султана, сумел свергнуть своего деда второй раз. И вновь Иоанн V вместе с Мануилом, которого он призвал обратно с Лемноса всего двумя неделями ранее вместе со своими преданными сторонниками, забаррикадировался в крепости у Золотых ворот и выказал необычное для него мужество, приготовившись выдержать осаду. Мануил, однако, ускользнул, чтобы найти помощь, и вновь появился 25 августа с девятью одолженными галерами. 17 сентября старый император и его люди совершили внезапную вылазку, застали его внука врасплох и изгнали из города.

Окончательно помирившись, Иоанн и Мануил триумфально вернулись во Влахерны, однако за успех им пришлось заплатить: разъяренный султан на этот раз потребовал, чтобы Мануил немедленно присоединился к нему в военном походе, и отправил такое же требование Иоанну VII. Мануилу и Иоанну VII, несмотря на взаимную ненависть, оставалось лишь повиноваться; а осенью им пришлось подчиниться приказу Баязида и принять участие в осаде Филадельфии. Таким образом, два императора напрямую способствовали захвату последней византийской крепости в Малой Азии, и из всех унижений, выпавших на долю гибнущей империи, это, конечно, стало самой большой иронией судьбы.

Иоанн V умер 16 февраля 1391 года в возрасте 58 лет. Он правил как василевс полвека без нескольких месяцев – это было самое долгое царствование во всей византийской истории. Оно оказалось по любым меркам слишком долгим. Мы можем осуждать его пассивную покорность туркам, но у него не было особого выбора. Сербия и Болгария исчезли, и из всех христианских врагов султана оставалась лишь Византия, но она была столь мала и деморализована, что в ней вряд ли можно было узнать некогда прославленную империю. И все же она не отказалась от борьбы и благодаря трем своим последним решительным императорам просуществовала еще шестьдесят лет и пала, сражаясь до конца.