Глава 14
Отец уходит, а я выдыхаю, закрываю за ним дверь и на секунду даю себе возможность прийти в себя и услышать еще одну мысль, с которой я проснулась. После чего возвращаюсь к кровати, обегаю ее и нахожу Мэтью на полу.
Он смотрит на меня блестящим немигающим взглядом. Я склоняюсь над ним, оседая коленями на пол. Не оставляя себе возможности передумать, кладу руку на лоб парня — горячий и гладкий, отмечая про себя, как порозовели его скулы.
— Вот что мне показалось не так — у тебя жар!
Он ловит мое запястье и крепко держит, сжав разбитые губы. На секунду мне кажется, что Мэтью сейчас притянет меня ближе, но он вдруг разжимает пальцы и садится. Скривившись, касается ладонью виска.
— Черт!
— И порез кровоточит. Это из-за того, что я упала на тебя. Давай помогу встать?
— Брось! Сам справлюсь.
Ничего он не справляется. Во всяком случае не так, как ему хочется.
Проигнорировав мою руку, садится на кровать и тянет за собой угол одеяла, прикрывая им бедра. Я оказываюсь перед ним на полу, и мы оба это замечаем.
— Уилсон, ты можешь сидеть не так близко… У меня от тебя кружится голова.
— Да, к-конечно, если тебе это неприятно, — почувствовав неловкость, я тут же встаю на ноги.
— Да причем тут это! Неважно. Просто дай мне остыть и прийти в себя.
Я отворачиваюсь и отхожу от парня, но, к сожалению, мы оба не в той ситуации, чтобы молчать, и мне приходится заговорить вновь:
— Мэтью, мы все еще можем обратиться в больницу. Тебе обязаны оказать помощь.
— Нет.
— Но…
— Я сказал «нет»!
— Как ты себя чувствуешь?
— Сносно. Стрелка все еще в зоне «Жить буду». Где мои чертовы брюки? — не знаю, остыл ли он, но уже сердится. — Уилсон, мне лучше уйти.
— Нет.
На ответ не требуется много времени, и в светло-карих глазах мелькает удивление. Да, я тоже могу быть упрямой, даже неожиданно для себя.
— Что? Ты просто выведешь меня, пока никто не видит, и забудешь, что я здесь был.
Интересное предложение, особенно учитывая тот факт, что сейчас день, дом полон обитателей, а у отца наверняка заряжено табельное оружие на любой непредвиденный случай.
Это будет сложно осуществить, но я коротко и сухо киваю:
— Хорошо, если ты сейчас встанешь и самостоятельно дойдешь до ванной комнаты. Там наденешь брюки и вернешься назад, не задевая углы и не заставляя меня бежать тебе на помощь.
— Уилсон…
— Я не шучу, Мэтью. Только в этом случае мы попробуем. Иначе не стоит и пытаться, я знаю своего отца.
— Ч-черт!
Да уж, ситуация почти неразрешимая, но выход, какой-никакой, а есть.
Я сама иду в ванную комнату и возвращаюсь с лекарством. Набрав в стакан воды, подаю его парню, и на этот раз он не возражает, выпивая таблетки. Сейчас его тело открыто моему взгляду, и при свете дня на него еще больнее смотреть, чем вчера.
— Ты можешь остаться, — предлагаю я, — все-таки моя спальня лучше мотеля. Я сейчас уйду и вернусь только вечером, так что тебя никто не побеспокоит. Просто…
— Просто что?
Сквозь упавшую на лицо челку немигающие глаза Палмера смотрят особенно остро, и мне приходится набраться смелости, чтобы произнести:
— Пообещай позвонить мне, если тебе станет хуже.
Он не соглашается, но и не спорит. Закрыв глаза, откидывается на подушку, растягивая избитое, но по-прежнему сильное и гибкое тело, и запрокидывая руки за голову.
Я не сразу понимаю, что бесстыже рассматриваю его. В Мэтью так много мужского и притягательного, что это простое движение на мгновение завораживает меня. А в моем собственном теле неожиданно откликается память о его тепле. О том, как моя рука лежала на его предплечье, а губы ловили чужое дыхание.
Странное ощущение, незнакомое и неловкое для меня. Смутившись этой мысли, я отвожу взгляд от парня и возвращаю блистер с таблетками на тумбочку.
— Мэтью?
— Уилсон, тебя ждут внизу. Иди, иначе твой отец поймет, что здесь что-то не так. Я никому и ничего не обещаю. Никогда.
Уже выходя из комнаты, я бросаю случайный взгляд в зеркало над туалетным столиком и пугаюсь тому, как выгляжу — словно всклокоченная ведьма, которая всю ночь носилась на помеле. И такой меня видел Палмер!
Но куда подевалась резинка с моих волос? Я ведь точно помню, что убирала их, и уверена, что не крутилась во сне. Разве что повернулась лицом к парню…
Странно, но думать об этом некогда, иначе можно прийти в ужас от того, как многого я о себе не знаю!
Я спускаюсь вниз и застаю на кухне уже всю семью — здесь даже Кейт в своей пижаме с розовыми оборками и надписью на груди «Спи спокойно, детка! Ты — красотка № 1». Конечно же розовым цветом, кто бы сомневался! Жаль, в природе не существует говорящих зеркал, как в сказке о Белоснежке, иначе бы Кейт в пыль разбилась, а достала бы себе такое, — у кого-то явная проблема с самооценкой. Настолько глубокая, что даже истории о злых королевах ничему не учат.
Все трое сидят за столом и, судя по довольной ухмылке на губах моей сводной сестры, я догадываюсь, какое она сделала над собой усилие, чтобы проснуться и в это позднее утро и застать меня за завтраком. В ее представлении я наверняка всю ночь лила слезы и не сомкнула глаз, убиваясь из-за ее нового парня и съедая ногти от досады, так что должна заявиться красная, опухшая и побежденная.
Но увидев меня, улыбка на губах Кейт скисает, а на лице появляется разочарование.
— Привет всем, — я вхожу в кухню и приглаживаю пальцами волосы, которые не успела расчесать, и они продолжают торчать во все стороны. Уловив аромат еды в воздухе, с удовольствием втягиваю его в себя. — М-м, горячие бутерброды с ветчиной, моцареллой и сыром Бергадер — обожаю! Пэйт, скажи, что он там есть. Можно мне два, я такая голодная!
— Привет, Эшли, — сдержанно здоровается Патриция, грея пальцы на чашке с кофе. При моем появлении она прерывает разговор с дочерью, и заметно, что настроение у нее не на высоте. — Есть. Что с твоей прической? У тебя все хорошо?
— Да, все нормально. Не обращай внимания! — я отмахиваюсь и направляюсь к шкафу с посудой, чтобы достать из него широкую тарелку. Повернув голову, усмехаюсь мачехе: — Просто крепко спала. Мне сегодня снились такие сны, что волосы на голове шевелились! Бывает!
Я не раздавлена и не разбита, и можно только представить, как расстроена этим фактом Кейт, потому что она громко фыркает и закатывает глаза:
— Лучше бы у тебя извилины шевелились. И у твоих глупых подруг. Может, тогда бы вы не были такими унылыми неудачницами, которым сны — это все, что остается.
Ничего нового. Мы обмениваемся подобными колкостями каждое утро, и я привычно пожимаю плечами.
— А я не жалуюсь. Да и они тоже. Это ты повторяешь слово «неудачница» так часто, что можно подумать, будто бежишь от правды.
— Девочки, перестаньте! — требует Пэйт и вновь обращается к дочери. — Кэтрин, единственное, что я прошу — это соблюдать правила, которые мы обговорили с твоим отцом. Вчера вы с друзьями пили алкоголь, не отрицай.
— Мама, я выпила всего лишь один безобидный коктейль. Мне уже есть восемнадцать, не начинай.
— И что?
— Закон этого штата делает меня совершеннолетней.
— Ошибаешься, дорогая. Ты станешь такой, как только закончишь учебу, и никак иначе, а пока об этом еще рано говорить!
— Рано? Ха! Тебе не кажется это по меньшей мере странным?
— Что именно?
— То, что ты оспариваешь мое право выпить один коктейль, но не оспариваешь мое право на сексуальную жизнь, например. Ты ведь не станешь спорить с тем, что возраст сексуального согласия наступает с шестнадцати лет и для этого не нужен аттестат? Можно подумать, что ты в моем возрасте никогда не пробовала алкоголь.
Патриция качает головой, на миг прикрывая глаза, и теперь вмешивается мой отец. Он сидит напротив своей падчерицы и приходит на выручку жене:
— Дело в том, Кэтрин, что один крепкий коктейль, случись что-то экстраординарное, может лишить тебя жизни. Вот об этом мы хотим сказать.
— Вот только не преувеличивай, Брайан, — недовольно поджимает губы Кейт. — Мне хватает и нравоучений матери!
— Ну, хорошо, — не отступает отец. — Но уж точно может лишить тебя возможности ее контролировать. В этом случае даже закон о согласии не сработает.
— Кэтрин, разговаривая о вечеринке, — продолжает Патриция, с трудом сдерживая эмоции, — мы не договаривались, что она окончится в три часа ночи купанием десяти человек в нашем бассейне. Мы с Брайаном не вмешивались, но вынуждены были не спать. И потом, ты могла помешать ночному отдыху Эшли, и даже не подумала об этом!
Не подумала? А вот здесь я с Пэйт не согласна. Кейт очень хорошо подумала, «как мне помешать», иначе бы не притащила к дому не только Рентона, но и всю компанию, и не хохотала так громко, словно ее снимает киностудия «Двадцатое столетие» в каком-нибудь культовом ужастике.
Но мне чихать. Я уже положила на тарелку пару горячих бутербродов и взяла из холодильника пакет с соком.
— Все хорошо, не беспокойтесь обо мне, — отзываюсь, зная, что это разозлит Кейт. — Я отлично спала и ничего не слышала!
— А ты разве не позавтракаешь с нами? — удивляется Патриция, когда понимает, что я ухожу. — Эшли?
На самом деле, в каждой семье есть неудобные разговоры, и наша семья не исключение. Мы довольно редко собираемся все вместе за столом, поэтому вопрос от мачехи звучит не совсем риторический — даже в выходные дни она часто бывает занята в мэрии. Я знаю это, но не могу остаться.
— Нет, извини. Уже опаздываю! Возьму все это с собой, — виновато улыбаюсь, обернувшись к мачехе. — Попытаюсь съесть на ходу, пока буду собираться. Мне еще волосы надо привести в порядок. Ну, до вечера, Пэйт! Пока, пап!
Я целую отца в щеку и ухожу. Возвращаюсь в спальню и смотрю на часы.
О, господи! Время бежит так быстро, что мне грозит опоздание! А это то, чего мисс Дакота на дух не выносит от своих учеников! И если я не хочу ее обидеть подобным невниманием, мне следует поторопиться!
Когда я вхожу в комнату — Мэтью снова сидит на краю кровати, сжав в пальцах темные пряди надо лбом и, услышав меня, поднимает взгляд.
— Уже? Ты быстро, Уилсон. Я даже не успел встать.
Я оставляю тарелку с бутербродами и сок на своем письменном столе и отодвигаю кресло.
— Это для тебя. Попытайся все-таки добраться сюда. Тебе надо поесть, а здесь будет удобнее.
— А ты? Разве не будешь?
Я действительно вернулась быстро, и понятно, что не успела позавтракать.
— Нет, мне уже поздно. Через сорок минут у меня занятие в одной танцевальной студии, и будет лучше, если я смогу двигаться, а не буду чувствовать себя так, словно выпила галлон воды и боюсь его расплескать. Ничего, я потерплю до вечера.
— Ясно.
— Я… мне нужно собраться. Прямо сейчас.
— И? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Исчез? Не хочу тебя огорчать, но это немного проблематично.
— Н-ничего. Просто не обращай внимания, это все.
Палмер отводит взгляд и пожимает плечами. Вновь опускает голову на руки, закрывая глаза.
— Это твоя комната, Уилсон. Делай, что хочешь. Если это тебя успокоит, я уже видел девчонок раздетыми, и не раз.
— Что? — я на миг теряюсь, догадавшись, о чем он подумал. О том, что я намерена переодеться при нем. — Н-нет, я не собираюсь… Не в том смысле. Точнее… уф!
Да, это моя комната, он прав, вот только я в ней не одна и «делай, что хочешь» не кажется мне такой уж легкой задачей. Как и переодеваться при парне не входит в мои планы. А насчет того, что Мэтью «видел» девчонок, я и не сомневалась.
Однако время не стоит на месте, а торопит тающими секундами. Убрав прядь волос за ухо, я устремляюсь к шкафу, беру из него свои вещи и отношу в ванную комнату. Вернувшись к комоду, встаю к Палмеру спиной и достаю из него чистое белье, — мне ужасно неловко выискивать свои трусики-шорты среди прочих в присутствии гостя, но выбора у меня нет. Я искренне надеюсь, что он не догадывается, чем я тут занимаюсь.
У меня есть всего десять минут на то, чтобы выехать из дома, и я больше не собираюсь терять ни минуты.
Я принимаю душ и мою голову. Обвернувшись полотенцем, наскоро сушу волосы и расчесываю их, все еще влажные, потому что за такое короткое время высушить их нереально. Надеваю белье, длинную рубашку с резинкой на талии, легинсы и выхожу в комнату. Стараясь не смотреть на Мэтью, собираю сумку, надеваю балетки и только тогда решаюсь убрать волосы хвост.
Любой девчонке известно, что завязать красивый хвост — непростая задачка, а если еще и в присутствии парня… пусть он даже на меня и не смотрит… практически невыполнимая. Еще несколько дней назад я даже взглянуть на Палмера боялась, а сейчас он в моей спальне, сидит с закрытыми глазами, так почему руки не слушаются, когда я наклоняю голову и прохожусь щеткой вдоль волос, собирая их и обвязывая резинкой? Укладывая еще влажные на плечо. Ему ведь все равно.
А мне? Не могу же я и дальше чувствовать себя неловко из-за обычных вещей?
Однако подкрасить блеском губы я не решаюсь — и без того уже щеки порозовели. Только прохожусь пару раз щеточкой с темной тушью вдоль ресниц и пользуюсь любимой туалетной водой — у каждой женщины, как у любого цветка на этой планете, должен быть свой взгляд и свой запах. Так говорит мисс Дакота, и я ей верю.
Я надеваю на рубашку короткую джинсовую куртку, подхожу к столу и записываю на листе блокнота свой номер телефона. Взяв сумку, поворачиваюсь к Мэтью.
Я почти уверена, что увижу его с опущенной головой, погруженного в свои собственные ощущения и мысли. Но я ошибаюсь. Откинув плечи на подушку и заведя руку за голову, он лежит и смотрит на меня.
