Глава 10
Трое из четырех парней мне не знакомы. Они действительно старше, и весь их вид говорит о том, что с ними лучше не связываться. А вот в четвертом я неожиданно для себя узнаю Мэтью Палмера.
Сегодня он в светлой футболке и черной кожаной куртке. Черных штанах, подчеркивающих его хорошую фигуру, и высоких ботинках. Но меня смущает вовсе не его внешний вид, а то, что я понимаю — он и троица по разные стороны конфликта.
Его держат двое — один за плечо, второй за лацкан куртки, и оба что-то кричат. Что-то требуют, — я машинально настраиваю на фотокамере фокус и увеличиваю глубину резкости, приближая объекты. Делаю пару снимков. Слов не разобрать, зато в объектив мне хорошо видна злость на лице третьего парня — крепкого здоровяка, вдруг грубо пихнувшего Палмера в грудь.
Тот отвечает обидчику тем же и резко дергает плечами. Мэтью сильный и быстрый, и на мгновение ему удается сбросить с себя чужие руки и освободиться, но троица и не думает его отпускать, и ссора на парковке прямо на моих глазах переходит в потасовку, а я перевожу камеру из режима «фото», в режим «видео».
Незнакомцы выглядят похоже, словно они члены одной банды, и на самом деле оказываются старше Палмера лет на пять, а то и восемь. Один из парней бьет Мэтью ладонью по щеке, задирает его, небрежно прочесав костяшками подбородок, и драка вспыхивает за секунду, когда Палмер отвечает ему, ударив кулаком в лицо.
Палмер дерется, как сумасшедший, но у него трое соперников и все кидаются вперед. Со здоровяка спадает капюшон, и объектив фотокамеры успевает выхватить бритую голову с черными туннелями в ушах и татуировкой на шее. И мелькнувшую в воздухе руку с зажатым в кулаке лезвием…
Я так и ахаю, когда понимаю, что вижу перед собой нож, и вскакиваю на ноги.
Да они… Они с ума сошли! Эти парни его сейчас убьют!
Компания набрасывается на Палмера и валит его на землю между моей машиной и серым седаном. В такой драке никто долго не продержится, и просто чудо, что Мэтью удается отбиваться.
На парковке, как назло, нет ни одного человека, а свой сотовый я оставила в машине вместе с сумкой, чтобы меня ничто не отвлекало во время съемки, так что позвонить в «911» не могу, а ждать помощи неоткуда. И все же, кое на что я способна даже в этой ужасной ситуации — не раздумывая броситься на помощь!
Взрослые парни, напавшие на Палмера, больше меня раза в два и точно раз в пять сильнее. Лезть в гущу разборки глупо! Я обычная девчонка, а не героиня комиксов со скрытыми супер-способностями, и мне не под силу раскидать отморозков в стороны. Но я все-таки дочь полицейского, и пусть не самая умная, иначе бы оценила риски, но точно не самая бессердечная.
Господи, отец бы меня прибил на месте! Но иногда мысли прячутся глубоко под корку вместе с сомнениями, предоставляя человеку просто действовать.
Я мчусь к парковке, выбегаю из-за кустов и, пригнувшись, бегу к своей машине, на ходу вынимая из кармана брюк ключи. На мое счастье, троица меня не замечает, они жестоко и сосредоточенно продолжают избивать Палмера, и мне удается быстро распахнуть дверь со стороны водителя и ударить по клаксону несколько раз.
Я нажимаю, бью по сигнальной кнопке и кричу, что есть духу:
— Пожар! Мой автомобиль обокрали! Пожар, слышите! Звоните в полицию, срочно! Здесь где-то воры!
Я повторяю слово «Полиция» постоянно и так громко, как только могу. Прекратив сигналить, выдергиваю из-под водительского сидения огнетушитель, встряхиваю длинную колбу, срываю пломбу и чеку. Выпрыгнув из-за машины, начинаю поливать парней плотной струей белого порошка, заставив отступить от Палмера.
Наверное, я выгляжу сумасшедшей и кричу так громко, что перестаю себя слышать.
— Эй, на складе! У меня пожар! Звоните в девять-один-один, срочно! А вы, убирайтесь скорее! Здесь все в бензине — сейчас бензобак рванет!
Я не кричу «Помогите», мое подсознание хранит информацию о том, что это практически всегда побуждает преступников переходить в более активную фазу агрессии. Я привлекаю к происходящему внимание шумом и сбиваю парней с толку.
Они точно не имеют отношения к моей машине и решают убраться. Сейчас их внимание настолько сужено, что опасность заставляет действовать спонтанно.
Они запрыгивают в машину и уезжают, оставив на асфальте горячий след от шин, а я все никак не могу успокоиться, и лишь когда серый седан с отморозками скрывается из виду, останавливаюсь, чувствуя, что оглохла от собственного крика.
Палмер лежит на асфальте, свернутый в полукольцо на боку. Футболка на нем разорвана, а на теле видны следы крови.
Отбросив в сторону пустой огнетушитель, я кидаюсь к нему и приседаю рядом. Осторожно касаюсь плеча дрожащими от пережитого стресса пальцами.
— Мэтью… — негромко окликаю. — Мэтью!
Господи, только бы был жив!
Он негромко стонет… Слава богу!.. Хотя, скорее ругается сквозь зубы, не открывая глаз.
Жив!
— Я… с-сейчас! Держись, слышишь! Вызову полицию и скорую помощь! Я позвоню…
Я порываюсь встать, чтобы броситься к машине за телефоном, но сильные пальцы ловят мою руку и крепко сжимаются вокруг запястья, заставив остаться на месте.
— Не смей!
Что?
Палмер открывает глаза и находит меня взглядом. На секунду в них отражается неподдельное изумление, прежде чем исчезнуть за болью.
— Ты?! Но как?!
Да какая разница «как»! И скорее всего об этом я и говорю парню, потому что его челюсти вновь со злостью сжимаются, а рука не отпускает.
— Не смей, слышишь, звать сюда чертовых копов! И не вздумай никуда звонить!
— Но ты избит! У тебя порезы на коже и, возможно, ножевое ранение! Я обязана сообщить в больницу и в полицию, чтобы их поймали, этих подонков! Они должны ответить за то, что совершили!
— Убирайся!
— Что? — он разжимает пальцы, отпускает мою руку, и пытается встать.
— Я сказал, убирайся, Уилсон, — цедит сквозь зубы. — Немедленно! Катись отсюда!
— С ума сошел? А как же ты?
— Выкарабкаюсь, не в первый раз.
— Но у тебя…
— Нет у меня никакого ранения!
— Я не могу!
Палмеру удается привстать на локте и утереть разбитые губы тыльной стороной руки. Длинная челка падает ему на лицо, но я вижу, как его губы шевелятся, скупо выплевывая каждое слово:
— Какая же ты доставучая, Уилсон… Оставь меня, и забудь все, что видела. Убирайся сейчас же, если в твоей рыжей голове есть хоть капля мозгов! Тебе удалось их спугнуть, но они не дураки… Сообразят и вернутся. Сейчас есть небольшой шанс, что тебя не запомнили.
— Мэтью, но ведь полиция…
— Да катись ты к чертовой матери! Я не стану ничего говорить полиции, а больница не для таких, как я! У моей семьи нет страховки, ясно? Зато есть здоровье, и я не сбираюсь здесь подыхать!
Он сплевывает на землю кровь и почти шипит, но я слышу:
— Уолберг за это ответит… Мать твою!
Ну да, как же. Он пытается встать на колени, но, глухо застонав, роняет голову к земле, ударившись об асфальт плечом. Вновь старается подняться, но у него не получается — с момента драки прошли едва ли пара минут.
Конечно, он не собирается попадать в руки к сволочам, но сам уйти отсюда не сможет, это видно. А тем более сесть на мотоцикл и управлять им. Однако, насчет парней Палмер прав — хоть я и заставила их уйти, они все еще заведены и способны вернуться. И вот тогда мой крик уже никому не поможет.
Мне кажется, что Мэтью теряет сознание, и я, не думая о том, что делаю, подхватываю его под грудь. Прошу, прилагая усилия:
— Поднимайся, пожалуйста! Хотя бы попробуй!
— Отвали…
— Держись за меня, я помогу… Ну же, Мэтью! Ты ужасно тяжелый, мне не справиться! Пожалуйста…
— Ты еще здесь? Черт, м-м-м… Сказал же, уходи!
Я не даю ему вновь упасть и держу, опустившись на колени. Говорю упрямо, понимая, что время дорого:
— Нет! Или мы уедем вместе, или я остаюсь и звоню в полицию. Прямо сейчас, я не шучу!
— Чего ты хочешь?
— Сейчас мы встанем и без споров сядем в машину, а потом можешь ругаться на меня, сколько влезет!
Наверное, мне удается убедить Палмера в своей решимости, потому что он больше не спорит. С моей помощью поднимается на ноги и падает в «Шевроле» на заднее сидение, когда я открываю для него дверь. Закрывает глаза и плотно сжимает губы, глотая рвущийся сквозь зубы стон.
У меня нет времени, и я точно сумасшедшая, но я не могу уехать отсюда без своей фотокамеры — подарка отца. Такой дорогой, что я не прощу себе ее потерю. И я несусь назад под сень деревьев и кустов, хватаю с земли брошенную зеркалку и возвращаюсь назад. Подхватив с земли куртку Палмера, запрыгиваю в машину и срываюсь с места. Проношусь через всю торговую плазу и наконец выезжаю на шоссе, где уже могу сбросить скорость.
И вот теперь самое время подумать, как быть.
— Мэтью, тебе нужно в больницу. Я отвезу и объясню им, что произошло.
— Н-нет.
— А к тебе домой? Где ты живешь? Надо сообщить твоим родителям.
— Не надо. Считай, что у меня их нет. А дома мне сейчас лучше не появляться.
— Тогда что мне с тобой делать? Я не могу просто отвернуться и дать тебе умереть. Ты не можешь быть один, кто-то же должен тебе помочь!
Палмер молчит долгие несколько минут, пока мы едем, и когда мне уже кажется, что он не ответит, он все же говорит с угадывающимся в тихом голосе раздражением:
— Уилсон, не преувеличивай. Если бы меня хотели убить, они бы это сделали. Мне просто нужно отлежаться. В моей куртке… там, во внутреннем кармане… есть деньги. Отвези меня в дорожный мотель, купи бутылку воды, чтобы я мог умыться, и сними номер на пару дней. И можешь… можешь забыть обо мне, как о страшном сне. Только не болтай никому лишнего, в понедельник я буду в норме.
Что? Не болтай? Он шутит? У меня до сих пор руки дрожат, а он просит купить ему лишь бутылку воды? Серьезно?!
В каком же чертовом мире надо жить человеку, чтобы считать случившееся для себя — нормой?
Я оставляю плазу и парк далеко позади мчащегося вперед «Шевроле», прежде чем понимаю, что делаю и куда направляюсь.
***
— Пап, привет! Ну, как дела? Вы с Пэйт уже в ресторане?
— Привет, моя крошка. Да, и мы отлично проводим время! Патриция в таком платье, ты бы видела — закачаешься! А ты? Уже вернулась? Удалось снять в парке что-нибудь интересное?
— Что? Ой, да. Все получилось, спасибо тебе за идею! Белки такие забавные, сделала кучу снимков. Теперь не терпится сесть за работу и посмотреть, что вышло. Ну, пока! Я просто позвонила сказать, что уже дома. А платье, если ты говоришь о том, стального цвета с открытой спиной, которое мы выбрали для Пэйт по каталогу — просто космос, я это тебе сразу сказала!
— Отдыхай, Эшли. И смотри мне, никаких парней поблизости! Особенно тех, кто не заслуживает внимания моей девочки. Надеюсь, ты не приняла всерьез слова Кейт о вечеринке?
— Что ты, конечно нет!
На данном этапе это шутка, и папа наверняка улыбается, хорошо зная свою дочь. А вот мне не до улыбок. Я прощаюсь с отцом и прячу сотовый в карман. Вернувшись к машине, открываю дверь и сажусь за руль. Открыв подъемные ворота в большой и пустой гараж, заезжаю внутрь и закрываю их за собой.
Кейт уже уехала на вечеринку — ее красной «БМВ» нет на месте, и это хороший знак. Никто не увидит, кого я привезла в коттедж Хардингов и когда. Честное слово, если бы наш с отцом дом не был сдан в аренду молодой семье, я бы не раздумывая направилась туда, а так у меня просто не осталось выбора.
Я не смогла оставить Палмера на парковке и уйти, а теперь не могу отвезти его в отель, и бросить там одного. В этой ситуации самое малое, что я могу сделать — это присмотреть за ним, пока он придет в себя. Если в ближайшие часы ему станет хуже — я не стану ждать и позвоню в больницу. Но если он… если с ним что-то случится прямо в этом доме… Ох, у меня будут большие проблемы.
— Палмер, не вздумай умереть, слышишь? Иначе мне придется прятать твой труп! — говорю я скорее отчаянно, чем смело.
— Чертова Уилсон… куда ты меня привезла?
— Надо попробовать выйти. Дай руку, пожалуйста! Обещаю, скоро я отстану. Господи, у тебя избит весь бок!
— Только не ной, и так хреново…
Мэтью уже стало хуже, и это видно. Его лицо побледнело, а взгляд затуманен болью. Я бы назвала его состояние словом гораздо худшим, чем просто «хреново». Он выглядит так, словно вот-вот потеряет сознание, но мне требуются усилия, чтобы вытащить его из салона и опереть на себя.
— Обними меня, Мэтью! — прошу, совершенно не думая ни о чем таком. Нам просто предстоит подняться по лестнице, но он это слышит и кривит губы:
— Размечталась. Найди себе кого-нибудь поприличнее… паинька! У-м-м… — глухо стонет, когда я сама беру его руку и кладу себе на плечи. Делаю пару шагов, поддерживая парня за травмированный бок.
Поприличнее? Хм. Ну, не знаю. Одного уже нашла. Рэнтон по всем признакам был вполне положительным, пока ему со мной не стало скучно. Наверное, и Палмеру я кажусь незаметной ботаншей, которой для завершения образа только очков и не хватает.
Но сейчас не время выпускать наружу обиду, тем более, что он ни при чем. Я и без него знаю, что не мечта грез таких парней, как Мэтью. Но в моем ответе все равно слышно, что он меня задел:
— Какая тебе разница, если я прошу именно тебя?
Ему нет никакой разницы, он просто сдается на волю обстоятельствам, и дальше мы поднимаемся уже молча.
