Когда Сиддхартха Гаутама, сидя под фикусом, пытался постичь, как преодолеть несовершенство бытия, он открыл четыре взаимосвязанные идеи, которые стали называться благородные истины. Мы уже упоминали эти четыре тезиса, выражающие основное учение буддизма. Важно заметить, сам Будда утверждал, что его учение не является Божественным откровением, а получено им через медитативное сосредоточение на собственном сознании, что учение это не есть доктрина в традиционном понимании и результат полностью зависит от самого человека.

Первая благородная истина – о том, что всякое бытие есть страдание. Санскритский термин, который мы переводим как «страдание», на самом деле звучит как «дуккха» – не столько «страдание», сколько скорее как общая обремененность, суета, поглощающая все. Вспомним Екклесиаста: «суета сует, всяческая суета» (см. Еккл. 1: 2). Именно эта суета и озабоченность вызывает множество неприятных последствий. Причем это касается не только людей, но и вообще всех существ, живущих в круговороте или колесе сансары.

Но, как у всякого природного явления, у этого мира есть свои законы, главный из которых – закон кармы. Описать его непросто, и если предельно обобщить идею, то можно сказать, что в ее основе лежит закон механического воздаяния за все поступки. Поступки не рассматриваются как «плохие» или «хорошие», а только как имеющие «дурные» или «полезные» последствия. Чуть ниже мы рассмотрим эту тему подробнее.

Вторая благородная истина говорит о том, что у всего есть причина и у всего есть последствия. И дуккха здесь не исключение. Ее причина – желания. Говоря языком современной психологии, дуккха – фрустрация, болезненные переживания, вызываемые неудовлетворенными желаниями.

С этим связано и понятие уже упомянутой нами кармы – это состояние сознания, способ внутреннего устроения. И в зависимости от того, каким будет это устроение, человек либо продвигается к нирване, либо, чаще всего, удаляется от нее, усугубляя свою дальнейшую участь.

Собственно, именно кармой регулируется постоянная цепь перерождений. У буддистов есть потрясающее по внутренней логике учение, которое называется пратитья-самутпада. Попросту говоря, это закон причинно-следственных связей – его можно уподобить дорожке падающих костяшек домино, сбивающих друг друга. Падение каждой костяшки вызвано падением предыдущей и с непреложностью является причиной падения следующей.

Другой образ – часовой механизм, который постоянно подзаводится кармической энергией. Весь мир движется и существует именно благодаря кармической энергии, Вселенная – это порождение энергии, вызванной состояниями сознания всей совокупности живых существ: все они жили так, что это породило наблюдаемый нами мир. Жаловаться не на кого. Сами виноваты. Все вместе…

Третья благородная истина такова: существует состояние бытия, не подверженное страданиям и, соответственно, чуждое каким-либо желаниям. Оно называется нирвана.

Сам Будда никогда не пытался словесно определить, что такое нирвана, в ответ на вопросы о ней он хранил молчание. Тем не менее очевидно, что нирвана напрямую соотносится с обретением покоя от терзающих человека желаний: убери желания – и войдешь в немятежную пристань нирваны. Сам акт этого перехода от времени к вечности называется традиционным для Индии термином мокша – тот самый последний шаг, благодаря которому человек оказывается по другую сторону порога страданий.

Мы, носители европейского сознания, склонны были бы уподобить нирвану некому идеальному месту (заметим, Будда не называл это местом), представить ее как островок благополучия во Вселенной. Однако для буддиста нирвана – это вовсе не то, что наследники греко-римской культуры и носители авраамической религиозности называют Царствием Небесным, раем, полагая, что люди, достигшие святости, переходят в иной блаженный мир, который все же имеет некую связь с миром земным – например, святые помогают живущим на земле и т. п.

Нирвана – это состояние, абсолютно чуждое нашему миру. Более того, нирвану можно было бы назвать апофеозом безбожия. В этом состоянии достигший ее (я намеренно не употребляю слово «человек», поскольку он уже выше человеческого бытия) обретает покой. И этот покой – отнюдь не в единстве с вечным всеблаженным Богом – источником радости. Здесь нет никаких желаний, даже желания радости и блаженства, а раз нет желаний, нет и страданий, в том числе нет страдания богооставленности, так ярко проявившегося у Христа, возопившего на Кресте: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27: 46).

Если человек туда «дошел», он стал посвященным, буддой, он выше всех богов и людей, и он никаким образом больше не связан с этим миром. Будда ушел, совсем и навсегда, связи с ним нет и быть не может.

Итак, главная задача в буддизме – выйти из материального мира в совершенно эксклюзивное состояние бытия – нирвану.

Возможно, Будда никак не пояснял, что такое нирвана, в том числе и потому, что любое наше представление – это работа мозга, порождение образов. Так в своей голове мы создадим иллюзорный проект, нирваной не являющийся, но вызывающий наше стремление к нему, – то есть наш образ нирваны будет все той же частью сансары. Получается, попытка определить нирвану приводит к тому, что мы только укрепляем свою привязанность к сансарическому бытию. Не надо думать, что такое нирвана, надо просто делать все, чтобы там оказаться.

Что именно следует делать, говорит четвертая благородная истина. Есть путь, которым можно достичь нирваны. Он называется благородным восьмеричным путем, поскольку имеет восемь стадий – восемь ступеней.

Восемь упомянутых ступеней обычно делят на три части, три этапа.

Первый этап – мудрости. Первая ступень – правильное воззрение. Очевидно, что без согласия с любой идеей осуществлять ее невозможно. Поэтому нужно усвоить буддийское миропонимание, сделать его личным.

Вторая ступень – задаться верной целью, вооружиться правильным намерением: «иду вперед». Это ступенька, где формируется твердая решимость человека.

Второй этап – нравственности. Из названия понятно, что он связан с моральным преобразованием человека. В нем три ступеньки. Третья ступень по общему счету – правильная речь: нужно отказаться от лжи, клеветы и «удержать язык свой от зла» (Ср. 1 Пет. 3:1).

Четвертая ступень – правильное поведение. Моральные нормы в целом универсальны для всех человеческих культур. В буддизме эти нормы прежде всего нацелены на устранение всякой возможности причинения вреда другому человеку и вообще живым существам.

Пятая ступень – правильный образ жизни. Мало просто воздерживаться от недолжных актов – нужно жизнь организовать таким образом, чтобы внешние факторы не подталкивали к неправильным действиям. По сути, речь идет о моральности в социальном измерении. Есть некоторые профессии, которые для буддизма недопустимы. Например, если ты работаешь в магазине, где среди прочего продается и спиртное, которое убивает человека, то это свидетельствует, что ты не достиг еще данной ступени. Возможно, лично ты и стараешься осуществлять правильное поведение, но оказывается, что твои действия являются элементом системы, вредящей живым существам.

Третий этап, включающий последние три ступени, – это этап сосредоточения, внутренней концентрации.

Шестая ступень – правильное усердие: человек должен научиться практиковать «буддийскую йогу», освоить совокупность психофизических, в том числе медитативных, упражнений, которые ему предлагаются для формирования правильного сознания.

Седьмая ступень – научиться постоянно быть в бодрствующем сознании, даже в таких ситуациях, когда человек не должен себя контролировать, – вплоть до того, чтобы контролировать физиологические процессы вроде дыхания или сердцебиения. Это должно позволить человеку освободиться от влияния своего тела, постоянно диктующего ему новые желания.

И, наконец, последняя, высшая, восьмая ступень – это особое состояние, транс, при котором человек должен дойти до грани, отделяющей сансару от нирваны. Объяснить его тоже непросто. Хотя бы потому, что у большинства из нас не было опыта, на который мы могли бы опереться при формировании представлений о подобном состоянии. Обычно говорится, что здесь происходит стирание границы между созерцающим, созерцаемым и самим процессом созерцания.

Весь описанный выше путь – предмет веры. А вера строится на доверии. Буддисты доверяют тем людям, которые пошли по восьмеричному пути, стали буддами, но задержались на пороге нирваны, поскольку хотели помочь другим людям. Таких подвижников в буддизме именуют бодхисатвы. Буквально этот термин означает «находящийся на пути к пробуждению».

Уяснив себе хотя бы в общих чертах основные буддийские представления о цели конечного пути человека, постараемся теперь разобраться в том, каков традиционный взгляд буддистов на природу окружающей действительности.

Буддизм часто называют религией без Бога. Это, с одной стороны, верно – в том смысле, что буддизм отрицает существование Бога-Творца, единого, истинного начала всякого бытия. И более того – здесь нет даже типичных для многих древних религий представлений о том, что существует кто-то вроде демиурга, бога-организатора, который из первоначального хаоса благоустраивает мир по своему усмотрению.

С другой стороны, само существование богов, в том числе очень могущественных и иерархически упорядоченных, не отрицается. Просто проблема состоит в том, что, во-первых, эти божества включены главным образом в наш материальный мир, то есть они являются его частью, а во-вторых, толку от них никакого нет, потому что главная задача человека состоит в том, чтобы вырваться из этого мира, а божества сами находятся в плену сансарического бытия.

Из этой идеи включенности божеств в сансарическое бытие вырастает весьма любопытная концепция о необходимости поклонения им. Казалось бы, какой в этом смысл? Зачем им поклоняться, если они все равно ничем не могут помочь? На самом деле все-таки в какие-то моменты в определенных обстоятельствах могут. По крайней мере, в жизнеописании Будды говорится о том, что некоторые боги, в частности Индра, помогали ему в его поисках правды, вечной истины.

Однако основная функция этих божеств состоит в том, что они являются объектами поклонения. И этого достаточно. Ведь, как мы уже говорили, сансарическое бытие связано с кармой, а карма – действие, сопряженное с определенным состоянием сознания, и именно поклонение божествам приводит человека в нужное для преодоления сансарического бытия состояние сознания. И хотя помочь человеку в его пути к нирване божества не могут, поклонение им – это своего рода упражнение для формирования у себя «правильных чувств».

Поскольку главная задача в буддизме – соскочить с карусели этого мира, то мир сам по себе, его устройство и законы интересуют буддиста очень мало, хотя само существование материального мира не отрицается.

Восприятие мира здесь близко к квазинаучному подходу, можно найти точки соприкосновения с некоторыми европейскими философскими школами – например, с теми мыслителями, которые пытались определить соответствие между реальным миром и его отражением в человеческом сознании.

Буддисты считают, что образ, отраженный нашим сознанием, состоит из множества мельчайших элементов, атомов сознания. Речь идет, конечно, не о материальных атомах и даже не о мистических мельчайших единицах мироздания в стиле Демокрита. Это атомы сознания, образно говоря, мельчайшие частицы нашего психофизического опыта, наших ощущений.

У буддистов есть специальный термин для этого – дхарма. Он близок к уже знакомому нам из описания религий Индии слову с корнем «дхар» – «держать». Каждая дхарма удерживает мельчайшую единицу, квант опыта человека. И как мы не можем увидеть атомы, из которых тем не менее состоят все материальные вещи вокруг нас, так же мы не можем и выделить из нашего сознания каждый квант опыта, дхарму.

Буддизм предлагает весьма любопытный подход к миру и разуму, его воспринимающему. Фактически он настаивает на том, что мы можем говорить только и исключительно о мире, отраженном в сознании, только этим и можем оперировать, а это есть не что иное, как поток постоянно меняющихся дхарм.

Есть замечательное уподобление: каждая дхарма – как вспышка, искра света. Она возникла, но существует лишь мгновение, в следующее мгновение на ее месте – уже другая, «жизнь» которой тоже мгновенна. Это означает, что мы видим вокруг себя меняющиеся дхармы, просто наш мозг не может вычленить из образа, отраженного у нас в сознании, каждую отдельную дхарму.

Дхармы, хотя сами по себе не улавливаются сознанием, тем не менее воспринимаются в виде куч – на санскрите «скандха», буквально как раз и означает – «куча».

Скандхи существуют в пяти вариантах. Последовательность их перечисления не произвольна, она соответствует последовательности восприятия любого объекта нашим сознанием.

• Рупа – буквально «форма». По сути это восприятие агрегатного состояния вещества. Буддисты выделяют четыре вида этой скандхи: вода, земля, ветер и огонь. Это – стихии.

• Ведана – буквально «ощущения». Человек еще до включения в работу сознания «автоматически» отдергивает руку от слишком горячего или холодного и, напротив, старается прислониться к теплой печке зимой, ибо это приятно. Итак, любое ощущение можно классифицировать как приятное, неприятное и нейтральное.

• Санджня – буквально «восприятие». Это как раз то, что мы, европейцы, привыкли понимать как данные, поступающие нам от наших органов чувств: формы, запахи, звуки, вкусы.

• Самскара – буквально «украшение». Здесь непосредственно к процессу восприятия подключается сознание и начинает формировать у нас образ того, что воспринято. Когда образ сформировался, происходит реакция на него, к нему рождается отношение, то есть к процессу восприятия подключается воля.

• Виджняна – буквально «распознавание». Это то, что мы могли бы назвать нашим мышлением. Пройдя все предыдущие этапы, мы начинаем анализировать и сопоставлять данные с нашим опытом, благодаря чему наш опыт расширяется. Но даже наше мышление, по мнению буддиста, – не более чем «куча» дхарм.

Именно в последних двух скандхах – самскаре и виджняне – формируется то, что и называется кармой.

Важный вопрос: кому принадлежит сознание и как буддисты мыслят себе то, что в индийской философии называется словом «Атман»? Термин «Атман» нам уже известен – это точка «я», личностный, ипостасный центр бытия, как его мыслили в Древней Индии.

Упоминавшийся нами логически прекрасный и очень живописный текст «Вопросы Милинды» дает образец понимания этого вопроса. Напомним, Милинда – реальный человек, царь, стоявший во главе греко-индского государства (его настоящее имя – Менандр). С ним беседует монах по имени Нагасена – тоже довольно известная личность, проповедник буддизма в Индии в первые века существования этой религии.

Царь смущается постановкой вопроса о том, реально ли «я». Для царя вполне очевидно, что «я» существует, иначе кто с тобой разговаривает? Если ты со мной разговариваешь, значит, есть два «я», две личности, ведущие беседу. Нагасена в ответ приводит любопытный пример. Он предлагает «разложить на части» колесницу:

„Я не лгу, почтенный Нагасена. Вследствие дышла, вследствие оси, вследствие колес, вследствие кузова, вследствие поручней и используется название, знак, обозначение, обиходное слово, имя – колесница". – „Отлично, государь. Ты знаешь, что такое колесница. Вот точно так же и у меня: вследствие волос, вследствие волосков на теле и прочего, вследствие ощущений, вследствие распознавания, вследствие слагаемых, вследствие сознания и используется название, знак, обозначение, обиходное слово, просто имя – Нагасена, однако в высшем смысле здесь не представлена личность"».

Для Нагасены вполне очевидно, что всякий объект – это совокупность элементов, в том числе и человеческая личность. Благодаря вращению колеса сансары эти элементы рассыпятся и снова слепятся – в иной последовательности – в следующей жизни. В буддизме прямо говорится, что наше «я» вполне условно и, по сути, оно есть «объект виртуальной реальности».