Буддизм зародился в середине 1-го тысячелетия до н. э. отчасти как реакция на сложные процессы, которые происходили в индуизме. Мы говорили, что к середине 1-го тысячелетия до н. э. в Индии образовалась «мода» на аскетизм, сформировалось очень внимательное и трепетное отношение к ритуалам. Ритуал воспринимался не столько как способ связи с божествами, сколько как самодостаточный акт, благодаря которому человек обретает могущественную духовную силу. Даже мощь богов объяснялась их упражнениями в ритуалах.

Одновременно появляется идея, что важнейшая составляющая ритуала – это огонь, жар жертвенника, благодаря которому у человека или у богов формируются силы. Вместе с тем возникает представление, что в сердце человека происходит напряженная аскетическая работа, благодаря которой тоже возникает жар. Этот сердечный жар, жар веры, жар устремленности человека к истине уподобляется и даже отождествляется с жаром жертвенника.

Для значительной части людей становится очевидным, что упражнения на ниве собственного сердца ничем не хуже, а иногда даже и более эффективны, чем упражнения в брахманических ритуалах.

В это же время – к середине 1-го тысячелетия до Рождества Христова – все больше странников-пилигримов начинает ходить по дорогам Индии, и все больше аскетов-шраманов поселяется в удаленных уголках страны и предместьях городов. Появляется много учителей.

Буддизм стал одной из традиций, возникших в этот период и противостоящих Ведам и всему ведическому брахманизму. Буддизм принципиально отрицал учение Вед, значение всего многотысячелетнего индуистского наследия, и прямо утверждал, что истину человек должен искать в собственном сердце. Веды воспринимались буддистами как пыль предыдущих веков, только замутняющая внутренний взор человека, которым он единственно и способен видеть истину.

Точного времени жизни Будды – человека по имени Сиддхартха Гаутама, которого считают основателем буддизма, – мы не знаем. Есть некие широко принятые в буддийской среде даты, на которые обычно указывают, но на самом деле они ничуть не достоверны, а вычислены по астрологическим ориентирам и являются плодом деятельности буддийских астрологов.

Единственная первая более-менее достоверная дата, от которой мы можем оттолкнуться, – это походы Александра Македонского в Индию. Известно, что это было в 320-е годы до н. э. и что когда Александр Великий пришел на территорию Индии, там уже существовали буддийские общины и буддийские монахи – то есть основатель традиции не просто жил до этого, но и к этому моменту уже были очевидны плоды его учения. Исходя из этого, мы могли бы сказать, что Будда жил примерно в VI – середине V столетия до н. э.

Вероятно, уже в тот период индуисты и буддисты сами настолько противопоставляли себя друг другу, что даже пришедшим людям было понятно, что это сторонники разных традиций. По крайней мере, мы видим, что пришельцы явно отличают буддистов от последователей традиционных индийских верований.

Представления буддистов о Будде нам важны прежде всего потому, что основатель любой религиозной традиции для ее адептов – это идеал, к которому нужно стремиться.

Будущий Будда родился в варне кшатриев, то есть он не был брахманом. И это важный момент – он сразу оказывается вне группы профессиональных жрецов и толкователей традиции.

Городок, где этот человек появился на свет, назывался Капилавасту. Сейчас это местечко на северо-востоке Индии, в штате Бихар, ближе к Непалу и Тибету.

Будду часто именуют царевичем, однако имеется в виду не царская семья в европейском понимании. Здесь речь идет о совершенно микроскопическом княжестве, каких на просторах Индии и сопредельных государств располагалось сотни или тысячи. Его отец был владыкой, «лордом», если мы употребим этот английский термин, местного маленького городка и примыкающих к нему деревень.

Отца будущего Будды звали Шуддходана, мать – Махамайя. И родился он, как и положено великому человеку, чудесным образом. Во-первых, в ночь зачатия мать видит сон, как белый слон входит через бок в ее утробу. Она в страхе рассказывает об этом мужу, муж обращается к астрологу, и тот говорит: «Она зачала великого человека». (При этом буддисты понимают зачатие Будды как вполне естественный акт – ни о каком сверхъестественном действии здесь речи не идет. Это обычный человек с точки зрения его биологического появления в этом мире.)

С той ночи царица понесла в своей утробе плод. Когда ей приходит время рожать, она едет в дом своих родителей, и вдруг прямо в пути начинаются родовые схватки. Она вынуждена остановить возничего, сойти с колесницы на обочину дороги у рощи садовых деревьев и родить ребенка здесь. При этом роды были как раз чудесными, как утверждают буддисты, – младенец родился не естественным образом, а вышел из бока матери.

И тут начались великие чудеса.

Во-первых, он сразу встал на ноги, прошел несколько шагов, издал победный клич, провозгласил себя существом, высшим среди богов и людей. На это сразу же среагировали небесные обитатели (боги), осыпали его лепестками цветов и окружили прекрасными благовониями. И тут уже всем стало очевидно, что действительно родился великий человек. И может быть, даже не человек, а нечто большее.

Однако эти роды, хотя и имели чудесный характер, были фатальными для матери. Через несколько дней она умирает, и младенец остается на попечении отца.

Мальчика назвали Сиддхартха – что означает «дошедший до конца, достигший цели». Поскольку произошло столько чудес, начиная с видения в ночь зачатия, отец снова обращается к астрологу, который говорит, что этому ребенку уготована великая будущность с двумя вариантами: либо его жизнь будет связана с духовными подвигами, либо – со свершениями в мире материальном. Если мальчик пойдет по пути духовного делания, то станет великим аскетом и учителем истины. Если же пойдет по светскому пути, то ему суждено стать чакравартином.

Чакравартин – это особая категория людей. Некое альтер эго Будды, такой «Будда на царстве», который ничему не учит, но являет идеальный образ правителя, властвующего без насилия. Чакравартин – миродержец, который крутит колесо мировой истории в другую сторону.

Такая трактовка будущего для младенца озадачила отца. Ему ведь нужен был наследник его царства. И отец решает сделать все возможное для того, чтобы сын избрал царский путь. Дальше следует хорошо известная история, которая описывается во всех пересказах жития Будды.

Царевич живет в лучших апартаментах дворца, его всегда окружают жизнерадостные сверстники, у него лучшие учителя. По тогдашним меркам у него просто идеальное детство.

Но есть один нюанс: с Сиддхартхой запрещено говорить о важнейших вопросах бытия, в первую очередь о смерти. Ничто не должно намекать на то, что она существует в мире, ведь желание преодолеть смерть толкает людей на духовный, аскетический путь – а это то, чего не хотел допустить отец Сиддхартхи.

Но поскольку у мальчика была внутренняя склонность к духовному деланию, избежать ее проявлений не удалось. Есть описание, что однажды он, играя в саду, сел под куст, скрестил ножки и впал в созерцание, в глубокий мистический транс и, хотя его и пытались «разбудить», пробыл в этом состоянии несколько часов.

Потом мальчик вырос, отец нашел ему невесту – красавицу, царевну, дочь одного из соседей по имени Яшодхара. Буквально это имя означает «носительница славы». Оно подчеркивает, что это была лучшая из возможных невест того времени. Через некоторое время у Сиддхартхи и его жены рождается сын, у Шуддходаны появляется внук, он очень рад – теперь его сын точно никуда не денется, и этому внуку дают очень символичное имя – Рахула – буквально «то, что привязывает». Рахула должен привязать Сиддхартху к его дому, к его царству. Но не тут-то было.

В какой-то момент происходит совершенно загадочная история, связанная с выездом Сиддхартхи Гаутамы из дворца со свитой на охоту – обычное аристократическое развлечение, но с ним в этот момент случается несколько встреч, оказавшихся роковыми для его жизненного пути.

Во-первых, он видит старика и понимает, что молодость – временное явление. Затем встречает больного проказой, при которой тело распадается, – и ему приходит мысль, что завтра, возможно, он может оказаться на его месте. Потом наблюдает погребальную процессию и осознает, что как ни бегай от смерти, но рано или поздно окажешься на погребальных носилках и на погребальном костре.

Эти три встречи совершенно сбивают его с толку, и тут вдруг, как некое указание на возможный выход, он видит аскета, который, сложив ноги и полузакрыв глаза, пребывает в медитации, самоуглублении. И Сиддхартха понимает, что для этого человека важен только внутренний мир, то, что он там, внутри себя, может найти, а отнюдь не молодость, красота, здоровье.

Затем следует эпическое описание, как царевич Гаутама приносит своему отцу горсть пепла из погребального костра и говорит: «Отец, неужели это судьба всех людей, независимо от их положения?» Отец вынужден ответить, что да.

Ночью Гаутама бежит из дворца. Даже образ спящего сына не удерживает его от принятого решения. Он садится на своего коня и в сопровождении верного слуги скачет в лес, в последний раз берет в руки меч, поскольку ахимса, ненасилие – один из принципов буддизма, и отрезает свои волосы – волосы цвета меда, как сказано в житии.

Его задача – найти общину подвижников во главе с гуру, практикующих йогические упражнения, приводящие к познанию истины, – а леса тогда, как мы уже упоминали, были наводнены всякого рода учителями аскетики.

Сначала Сиддхартха присоединился к группе подвижников, которые практиковали упражнения, близкие, судя по всему, к йоге и к сангхе, и, в частности, занимались медитацией, особенно работой с дыханием. Сиддхартха, как самый талантливый ученик, достиг там совершенства – но, когда учителя уже были готовы передать ему руководство общиной, он ушел и примкнул к другой группе. Здесь практиковали радикальную форму аскезы – в частности, настаивали на необходимости сурового голодания. Некоторое время Сиддхартха пробыл и там, и состояние его стало таким, что, как говорит его жизнеописание, положив руку на живот, он чувствовал подушечками пальцев звенья позвоночника. Однако и здесь он осознал, что тело его истощено, а мудрости он не нашел и никакого откровения, которое бы дало ему возможность выйти из бедствий жизни, так и не получил.

И тогда Сиддхартха приходит к выводу, что единственный путь, в котором возможно обретение истины, – это путь, пролегающий в глубине сердца. Помните, именно внутрь своего сердца предлагали заглянуть и индуистские учителя. Тот, кто мысль мыслит, находится в глубине сердца. И вот туда, вглубь своего сердца, хочет теперь обратиться Сиддхартха Гаутама.

Скорее всего, он сделал это под чьим-то влиянием, пошел по пути, который до некоторой степени был уже обозначен.

Сиддхартха, скрестив ноги, опять садится в медитативную позу под дерево, растущее на берегу реки, дает сам себе обещание, что не сойдет с этого места, пока не обнаружит истину внутри себя, и погружается в самососредоточение.

Кстати, дерево, под которым он сидел, называется деревом бодхи или просто деревом бо, а по-научному – Ficus religiosa – фикус религиозный.

И вот под этим деревом Сиддхартха Гаутама в течение 49 дней медитировал, не пил, не ел, не спал, а только пребывал в напряженном внутреннем сосредоточении.

И обнаружил истину. И стал Буддой.

«Будда» – очень важное слово для понимания сути учения. Оно этимологически родственно нашему глаголу «будить», поэтому «будда» – это «пробужденный», человек, пробудившийся от сна этой жизни, от сна этого мира.

И как только он обнаружил внутри себя истину, он тотчас же перестал быть человеком, а стал существом, по своей природе превосходящим не только людей, но и богов.

Считается, что любой человек может пройти вслед за Сиддхартхой и стать буддой. Путь преодоления себя – путь каждого человека.

Каждый на этом пути становится чем-то большим, чем он был при своем рождении. Есть множество подвижников, которые, как считается, пересекли рубеж вечности и достигли некого немятежного обиталища, куда, собственно, Будда и стремился, куда он ушел, оставив людям свое учение.

Почему Будда стал выше богов и людей? Он достиг некой границы бытия. Он нашел путь к блаженству, нашел истину.

В чем она состояла? Истина, открывшаяся созерцателю, состояла из четырех идей, которые так и называются: четыре благородные истины.

Первая: всякое известное нам бытие, в этом мире протекающее, не чуждо страданию.

Вторая: причина этого страдания – желание, человек постоянно чего-то желает и постоянно чего-то не достигает, поэтому мучается.

Третья: есть достижимое состояние бытия, над которым страдание не властно, и это состояние – нирвана. Этот термин возникает здесь впервые.

И четвертая: есть путь, ведущий к нирване, и Будда этим путем прошел. Путь состоит из восьми шагов или восьми ступенек и поэтому называется благородный восьмеричный путь. Собственно, это и есть главная находка Будды.

Более подробно о главных вероучительных вопросах буддизма мы поговорим в следующей главе, здесь же пока вернемся к моменту его зарождения.

Перед Буддой встал серьезный нравственный вопрос: он нашел путь и может по нему уйти – но что будет со всеми остальными? Они-то не знают пути, ведущего к безмятежному бытию… Значит, он должен вернуться и рассказать о нем.

И Будда направляется в ближайший город – Бенарес, или Варанаси, как его сейчас называют, и начинает проповедовать.

Варанаси – священный город для последователей традиционных верований Индии, как в те времена, так и ныне. Он расположен на берегах Ганга, здесь многие благочестивые индусы стремятся закончить свои дни, чтобы их останки после ритуального предания огню были отпущены в священные воды реки.

В священной роще под названием Олений парк произносится знаменитая первая проповедь о повороте колеса учения.

Новое учение, заявленное этой проповедью, отрицает всю предыдущую духовную традицию и в противостоянии ей обретает свои основы. Те доктрины, которые мы сейчас только что упомянули, как раз не требуют ни знания Вед, ни исполнения ритуалов, а требуют только осознания того, что внутри самого себя ты можешь обнаружить истину, и главное – тебе предложены необходимые средства для преодоления своих неправильных желаний. Вот он – путь к нирване.

Все остальное становится ненужным – все, что формировалось на протяжении тысячелетий, что составляет богатство национальной духовной культуры, – теперь вменяется в прах. Это важная идея, которая радикально отличала Будду, Сиддхартху Гаутаму, от традиционных индуистских религиозных деятелей. Любопытно, что постановка проблемы у Будды та же, что и у них, – он говорит о необходимости преодолеть бессмысленный круговорот страдания. Но при этом фактически отрицает смысл всех духовных усилий, которые предпринимались многими поколениями людей на протяжении тысячелетий.

А зачем тогда существует громадное духовное наследие прошлых веков? Столько тысячелетий люди стремились сформулировать ключевые вопросы бытия и найти ответ на них, и вдруг оказывается, что каждый человек внутри себя может найти истину и благодаря ей выскочить из этого по кругу катящегося поезда? Это действительно был революционный религиозный проект.

При этом ключевые понятия, базовые категории благополучно перекочевали в буддизм из традиционных индийских школ. В частности, мы уже упоминали про колесо сансары. Оно признается и буддизмом, так же как и карма, хотя и понимается несколько иначе.

Во время первой проповеди в том числе формулируются так называемые три сокровища буддизма, которые и до наших дней благоговейно почитает каждый буддист: Будда (произносящий в данный момент слово поучения), дхарма (само учение, доктрина, сформулированная словесно и выраженная в виде проповеди) и сангха (буддийская община – иногда ее в книгах XIX века христианские авторы называли буддийская церковь).

Будда проповедует с огромной духовной силой, к нему обращаются первые последователи, в том числе его бывшие сподвижники из аскетов, несших свои духовные труды в лесах. Любопытно, что его жена и сын тоже примкнули к буддийской общине.

Надо заметить, что буддизм, как только он появился, сразу был поддержан местной властью. В частности, буддистам был подарен уже упоминавшийся Олений парк как место для собраний адептов и полигон для духовных тренировок. Буддизм в момент своего появления в качестве новой религии получил серьезнейшую материальную и политическую поддержку.

Почему так произошло? Потому что, во-первых, на северо-востоке Индии происходил, как бы мы сейчас сказали, процесс государственного строительства, там очень активно формировались государственные структуры, и поэтому власть кшатриев была гораздо более свободна от религиозных ограничений, чем на юге, где место на вершине социально-политической пирамиды прочно занимали брахманы. Во-вторых, кшатрии, естественно, не хотели усиления брахманского влияния, и им было очень на руку внезапное появление религии, которая вообще отрицает всякую необходимость существования жреческой страты. Сам Будда был кшатрий, и ему сразу стали содействовать власть предержащие. В этом была сила буддизма, и в этом потом оказалась его слабость.

Поддержка буддизма со стороны государственных лидеров, местных элит позволила ему активно распространяться. И последователями, по крайней мере, сторонниками буддийских идей стали объявлять себя даже цари. Но потом, через некоторое время, в Индии вообще и на северо-востоке в частности все-таки восторжествовал индуизм. Его реванш привел к тому, что кшатрии, цари, власть предержащие, вынуждены были отказаться от поддержки буддизма, и в конечном итоге буддизм в Индии сошел на нет (в современной Индии буддизм фактически отсутствует как сколь-либо значимая религиозная институция).

Но все это произошло гораздо позднее…

Пока же вернемся к времени жизни Будды. Число его последователей растет огромными темпами. В возрасте примерно 80 лет, то есть прожив полную, насыщенную событиями и свершениями жизнь, Сиддхартха Гаутама умирает.

Смерть Будды описана вполне буднично, можно даже сказать, формально. Его пригласил в гости какой-то из богатых почитателей, устроил торжественный обед. Гость пришел, покушал. После обеда ему стало плохо. Есть мнение, что, возможно, это было пищевое отравление или даже дизентерия. Когда стало понятно, что он находится на пороге выхода из земной жизни, Будда позвал к себе своих ближайших учеников, заповедал им хранить учение и, главное, беречь единство и испустил дух, а говоря языком буддизма – перешел в нирвану.

Тело Сиддхартхи Гаутамы было кремировано, сожжено до пепла, а пепел поделен между почитателями. Части пепла были разнесены по разным княжествам и регионам, погребены с почестями, и над этими останками возведены особые религиозные сооружения – ступы, до сих пор украшающие пространства многих буддийских стран и даже наших буддийских российских регионов. Изначально в этих ступах лежала часть погребального пепла Сиддхартхи Гаутамы. Но потом, со временем, ступы стали строиться для того, чтобы возвестить архитектурным языком истину буддийского учения, – и поскольку уже нечего было класть в основание, то вместо погребального пепла стали класть буддийские тексты с цитацией слов Будды…

В этом есть какая-то глубокая аллегория. Тело Будды, физическое, плотяное, начинает осмысляться как тело его учения, плоть его священных речений.