Книга: Религии мира. История духовных поисков человечества [litres]
Назад: Глава 4. Идейные направления брахманизма: школы и тексты
Дальше: Глава 6. Ритм, дхарма, Вселенная, человек
Глава 5. Индуизм: продолжение следует
Новые тексты – смрити
В контексте дискуссий представителей перечисленных направлений религиозной мысли создавались религиозные тексты, отражающие процесс перехода традиции брахманизма в новую стадию – индуизм. Именно шесть перечисленных даршан, взаимодействуя на поле духовных поисков и взаимных столкновений, создали фундамент для его формирования и развития, продолжающегося по сей день. При этом стоит отметить, что ключевая роль здесь принадлежит именно веданте в трех ее вариантах.
Напомним, все описанные нами выше тексты, начиная с Вед и заканчивая Упанишадами, называют шрути. Именно они подвергались нападкам религиозных реформаторов, критиков ритуальной традиционности. Ответом на эти критические выпады стали, в частности, новые тексты, порожденные брахманской средой, которые в совокупности называют смрити.
Для сравнения: если шрути по статусу можно уподобить христианскому Священному Писанию (напомним, «шрути» буквально – «слышание»), то смрити следовало бы сопоставить со Священным Преданием во всем его многообразии. Даже название характерно: «смрити» означает «запомненное».
Сюда относится несколько видов книг: сутры, шастры, пураны, эпосы.
Сутры – это тексты поучительные, состоящие из набора мудрых суждений. Их стиль – образный, афористический, часто используются притчи. Приложение мудрости, так сказать, к повседневной жизни, человеческому быту.
Шастры – это тексты, примыкающие к сутрам и описывающие нормы жизни, наставления, правила для всевозможных ситуаций. Самые известные шастры – «Законы Ману», которые приписываются одноименному легендарному прародителю человечества. Их создание относится к II–I векам до н. э. – I веку н. э. Это специфический индуистский «Домострой» – сборник религиозно-нравственных и правовых предписаний: как вести хозяйство, как жениться, как детей рожать, обучать, как умирать – и все это в стихах, в виде красивых образов, а не философских рассуждений:
«Вследствие привязанности [к чувственным удовольствиям человек], несомненно, идет ко греху, но, обуздывая их, – добивается успеха.
Желание никогда не угасает от наслаждения желанными предметами; как огонь от возлияния масла, оно еще больше возрастает.
Если кто-либо достигает всех этих [чувственных наслаждений] и кто-нибудь отрекается от всех них, [то] отречение от желаемых предметов предпочитается приобретению. […]
Не следует располагаться на ложе или на сиденье, используемом старшим; занимающий ложе или сиденье, встав, пусть приветствует его.
Ведь жизненные силы собираются покинуть молодого человека, когда приближается старший; он их опять восстанавливает вставанием и приветствием. У имеющего обыкновение приветствовать, всегда почитающего старших, возрастают четыре – долголетие, мудрость, слава и сила».
Пурана – буквально «древняя быль». Это рассказы о деяниях богов, читай – проявлениях единого бога, в разных исторических обстоятельствах. Тут и история Вселенной от ее сотворения до разрушения, и генеалогии царей и героев, да и та же философия в популярной форме.
Чему их можно уподобить? Пожалуй, житийным повествованиям и сказаниям, которые читали наши благочестивые предки в часы досуга. Здесь говорится о вполне реальных персонажах, но с явным наслоением легендарных черт, как, например, в былинах об Илье Муромце. Персонаж исторический, и мощи его лежат в Киево-Печерской лавре. Но вот стоял он «заутреню во Муроме, ай к обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град». Такие легендарные сказания потесняли в сознании народа те новые идеи, о которых говорилось выше, возвращали людей к ценностям ведического наследия. И надо сказать, это вполне удалось, задача была решена великолепно.
Главную же роль здесь сыграла литература эпосов.
Есть два великих индийских эпоса, «Махабхарата» и «Рамаяна». Первый – это сказания о потомках великого царя Бхараты, но параллельно там повествуется буквально «обо всем на свете», как сказано в самой же эпопее.
Второй эпос – сказание о царе Раме и его приключениях. Этот царь довольно рано стал восприниматься как одно из проявлений бога Вишну, один из его аватаров. Его деяния очень красочно и драматично представлены в тексте «Рамаяны», опять-таки наряду с многочисленными отступлениями философского плана, но в образной, аллегорической форме. Для того чтобы хотя бы немного прикоснуться к литературному стилю эпосов, приведем первые стихи «Рамаяны»:
Преданного аскезе и чтению вед,
Лучшего из знатоков речи,
Нараду, быка среди мудрецов,
Спросил подвижник Вальмики:
«Кто из ныне живущих в мире
Наделен добродетелью и доблестью,
Сведущ в законе и обычаях,
Говорит только правду, тверд в обетах?
Кто совершенен в своих деяниях,
Благосклонен ко всем существам,
Мудр, настойчив в стремлении к цели,
Превосходит всех красотой?
Кто владеет собой, подавив гнев,
Полон величия, лишен зависти,
Кого, когда он алчет битвы,
Даже боги страшатся?
О нем хочу от тебя услышать,
Ибо велико мое любопытство.
Ты один, о великий риши,
Можешь знать о таком человеке!»
Выслушав это слово Вальмики,
Знаток трех миров Нарада,
Обрадованный его вопросом,
Отвечал ему: «Слушай!
Достоинствами, что ты перечислил,
Нелегко обладать, о отшельник.
Но я знаю такого человека
И расскажу о нем. Слушай!
Он потомок рода Икшваку
И славится под именем Рама…»
В индийской культуре эти два эпоса – совершенно особое явление, они чрезвычайно популярны в самых широких кругах. Это то, что до сих пор волнует людей, то, что задает смысловой код жизни индийского общества, то, что рассказывают детям, то, что существует в качестве деяний давно минувших дней и в качестве священного повествования. Есть даже телесериалы по мотивам «Махабхараты» и «Рамаяны», они доступны в Сети, в том числе и с русским переводом. В них присутствуют и зрелищные эпические сцены, снятые со всей мощью, на которую способен Болливуд, и в то же время назидательные эпизоды, которые как бы говорят зрителям: «подумаем, друзья, к чему это сказано, что мы должны усвоить, чему научиться».
Чтобы представить объем произведений, стоит добавить, что «Рамаяна» состоит из семи книг, а «Махабхарата» – из 18. И знаменитая на весь мир «Бхагавадгита», о которой пойдет речь дальше, – лишь часть шестой книги «Махабхараты».
При всей занимательности и популярности «Махабхараты» и «Рамаяны» это в полном смысле слова священные тексты – первую даже иногда называют «пятой Ведой».
Вот такой мощный инструмент создали и использовали брахманы в ходе реформы индуистской традиции в ответ на опасность неведических учений.
Тримурти и весь индуистский пантеон
Результатом упомянутой выше реформы стало не только создание новых книг, но и серьезная реформа пантеона.
Как мы знаем, в предшествующую эпоху уже существовал универсальный термин для обозначения божественности как категории – Брахман. Однако его соотнесение с конкретными образами богов было не вполне очевидным. В каждом городе находились свои главные божества, в каждой деревне – свои боги-покровители. Перед брахманами, критикуемыми оппонентами, стояла серьезная задача по систематизации пантеона.
В результате на вершине божественной пирамиды оказались три божественных персонажа, именуемые Тримурти, что буквально и означает «три лица», «три изображения». Это боги Брахма (именно так, не Брахман, который есть божественность вообще), Вишну и Шива.
Эта триада была объявлена верховным началом, а все остальные боги – не более чем ее проявлениями. С первого взгляда эта «индуистская троица» может показаться подобием Троицы христианской, но сходство здесь чисто внешнее, хотя бы уже потому, что в индуизме это достаточно искусственная конструкция, созданная ради упорядочения необозримой массы богов.
* * *
Брахма, как намекает само его имя, – олицетворение того же Брахмана, всеобщей божественности, о которой мы не раз говорили. Его образ – наиболее абстрактный из всех трех и заметно реже встречается в сюжетах мифов и легенд. И роль его менее активная, чем двух остальных, так что в настоящее время во всей Индии крайне малое количество храмов посвящены именно ему.
Заметим, что он – единственное индуистское божество, которое изображается с бородой, хотя есть и «безбородые» изображения. Кроме того, у него четыре лица, повернутые «на все четыре стороны». Причем на самом деле – не на четыре стороны света (как раз частей света индусы насчитывали больше), а потому что четырьмя парами уст он непрестанно декламирует четыре Веды. И именно благодаря этому существует мир.
* * *
Вишну – бог гораздо более актуальный, активный и востребованный человеком. Многие индуисты отводят именно ему центральное место в Тримурти. Он упоминается уже в Ведах, как божество, часто меняющее свои образы.
Есть, например, замечательное повествование, как великий демон Махабали благодаря ревностному исполнению ритуалов стяжал такую магическую энергию, что отнял у богов всю Вселенную. И боги, оттесненные на самый краешек мира, решают подослать к захватчику именно Вишну. Он, представ перед Махабали в одном из своих аватаров – крошечного карлика Ваманы, – делает ему предложение, от которого невозможно отказаться: «Боги покорно просят – дабы подчеркнуть твое величие, уступи им места для жизни хотя бы на три моих шага». Демон, посмеявшись над униженными богами и над посланцем-карликом, согласился. Как только договор был заключен, Вамана тотчас же, став великаном, одним шагом прошел всю землю, вторым шагом – весь воздух и третьим – все небо. Попросту говоря, он прошел тремя шагами всю Вселенную. Посрамленный демон вынужден был удалиться в преисподнюю, оставив богам все мировое пространство.
Это замечательное свойство Вишну – менять свои образы и при этом помогать в разрешении самых трудных, безвыходных ситуаций обеспечило ему главное место в Тримурти и широчайшую популярность в народе.
Не случайно в той же «Бхагавадгите» главный действующий персонаж Кришна – один из аватаров Вишну. Он представляется там как изначальное божество, а все остальные боги – не более чем его маски.
Упомянутый выше Рамануджа сформулировал даже целое учение о пяти формах, или скорее о пяти способах существования бога, все того же Вишну.
Первый, наивысший уровень – идеальная, абсолютная его форма, пребывающая в запредельности, недоступной человеку.
Второй уровень – его существование в виде четырех вьюх («чатур-вьюха»). Это первичные эманации божества, образно выражаясь – результаты клонирования богом самого себя. У каждой вьюхи есть свое имя, своя задача, и они действуют абсолютно автономно, проявляя свою особую волю, оставаясь при этом тождественными по природе Вишну.
Затем следует уровень аватар. Это эпифании, проявления божества в мире, снисхождение его для поддержания добра и наказания зла. Есть десять особо почитаемых аватар Вишну – «дашаватара». Они на редкость разнообразны – тут и рыба, и вепрь, и тот же карлик Вамана, тут и герой «Рамаяны» царь Рама. Особо популярный аватар – Кришна, который сам, в свою очередь, принимает всевозможные обличья от игривого бога-ребенка до героя-воина. Последний аватар, Калки, еще не приходил – это аватар конца нынешнего мира, долженствующий явиться на исходе Кали-юги, то есть текущей исторической эры.
Перечисленные аватары – лишь особо почитаемые, общее же их количество вряд ли можно точно назвать.
Еще одной формой бытия божества являются дживы, человеческие души. У Рамануджи человеческая душа – тоже предельно малая частица божества и одна из форм его проявления в этом мире.
И пятый уровень – мурти. Слово, близкое этимологически знакомому нам термину Тримурти. Мурти – лица, изображения – это образы, кои находятся в индуистских храмах и на домашних алтарях. То, что внешний наблюдатель назвал бы просто статуэткой, куклой, для индуиста есть самое настоящее тело бога, которое бог захотел воспринять как свое собственное – каменное, деревянное, пластиковое, не важно – но это его тело. Именно поэтому они поступают с ним как положено поступать с чтимой особой – его будят утром, веселят, кормят, поят, укладывают спать.
Совершается это не потому, что божество нуждается в таком ухаживании. И даже не только потому, что это является потребностью его почитателей. Поклоняющиеся божеству люди, с позиций индуизма, существуют не в отрыве от божественной природы, они по своей внутренней природе – носители джив, то есть проявлений его же (бога) природы. И объект поклонения, и субъект, данное поклонение совершающий, – это есть само божество. Таким образом, бог здесь занимается тем, чем и положено, в понимании индуистов, заниматься богу, не нуждающемуся ни в чем: играет с самим собой. Кроме него ведь ничего реально не существует. А все перечисленное – формы его существования.
При этом не теряется и знакомая нам потребность конкретного человека в личном общении с богом. Индуизм в данном отношении вообще очень психологичен. Это не ислам, где главное – исполнение обязательных предписаний: пятикратный намаз, пост, милостыня, паломничество. Здесь как раз поощряются личные, прямо-таки любовные взаимоотношения, и не важно, с каким конкретно божественным образом – бог, как высшая сущность, абсолютен, а его формы, модальности – явление вторичное.
Кстати, из такого понимания вытекает и особое отношение к духовным наставникам, гуру, предполагающее не просто уважение и сыновнюю почтительность, но и эмоциональную привязанность, по накалу и интимности превосходящую страсть влюбленных.
Гуру – это человек, уже при жизни достигший соединения с божеством, «обожения», он вошел в столь тесные отношения с божественной сущностью, что она обитает в нем постоянно. Поэтому гуру почитают как живую икону бога, ту же мурти, и соответственно с ним обходятся: ему поклоняются, преподносят подношения, жертвы, его осыпают цветами, возливают на него благовонные масла. Для человека важно, что это именно его, личный гуру. В традиционном индийском обществе человеку, не имеющему своего гуру, сочувствовали как сироте, лишенному божественной защиты от жизненных невзгод.
* * *
Шива – бог не менее значимый для индуизма. Он также упоминается в Ведах. В частности, считается, что страшный Рудра из Ригведы, Ревун, повелитель диких зверей, бог-охотник, является первичным образом Шивы. В более позднюю эпоху его стали называть Шива, буквально «милостивый», – как мы говорили уже выше, это употребление замещающего имени страшного божества. Если случайно произнести его настоящее имя – он может появиться, и последствия будут самый плачевные.
Под псевдонимом этот бог так и остался в пантеоне, и воспринимается он как бог-разрушитель.
Шива является завершающим персонажем Тримурти, и это не случайно. Если Вишну порождает мир игрой своих энергий, а Брахма его сохраняет в бытии, то Шива его разрушает. Разрушение для индуса – акт не менее важный, чем созидание, поскольку все процессы мыслятся как цикличные. Без разрушения старого мира до основания не будет возможности созидания нового. Где-то еще я об этом слышал…
Традиционные атрибуты Шивы – различное оружие. Однако не менее традиционная форма его изображения – в виде аскета, сидящего на шкуре тигра: глаза закрыты в медитации, посреди лба третий глаз. Это важный символ, указывающий на внутреннее бодрствование, благодаря которому он постоянно созерцает внутренним оком все существующее – все бывшее, все ныне пребывающее в бытии и все будущее. Это, пожалуй, самый известный его образ.
Кроме того, известен образ Шивы Натараджи – танцора, стоящего на одной ноге, несущегося по кругу в бешеной в пляске. На классических статуэтках такого вида вокруг фигуры бога имеется ободок, а на нем язычки пламени. Это жертвенный огонь, посреди которого он танцует, разрушая старое, освобождая место для нового. Другой вариант толкования языков пламени – огонь кремации, который переносит в мир иной всякого индуиста.
И наконец, не вполне привычный для нас образ Шивы, но очень важный для индуизма – лингам, детородный орган божества. Его скульптурные изображения (чаще всего довольно условные, далекие от натурализма) почитаются как священный символ оплодотворяющей мощи. На них возливаются вино, масло и благовония. Согласно шиваитским текстам, именно лингам является причиной существования материальной Вселенной.
Любопытно, что уже в Упанишадах Шива упоминается как тот, кто пребывает во всех лицах, головах, шеях, сердцах, тайниках всех существ. Он всепроникающий владыка.
Эта идея вездесущего Бога нам встречалась в связи с описанием качеств Вишну.
В индуизме существуют два основных направления: вишнуизм, где единый абсолютный бог представлен в образе Вишну, а все остальное – его проявления, и шиваизм, почитающий таковым Шиву. Это, конечно, не означает, что признающие Вишну отрицают существование Шивы и наоборот. Все три направления веданты признают и Брахму, и Вишну, и Шиву. Любопытно в связи с этим вспомнить слова Шанкары, великого мудреца, шиваита, который утверждал, что имена вообще не важны и поклонение любому из богов не противоречит Ведам.
Тантрический индуизм: Шакти и соединение с двуполым божеством
Традиционным для индуизма является представление о Шакти – супруге божества (у нее тоже может быть множество имен). Бог находится в непрерывном слиянии с ней, вплоть до отождествления, что дает возможность нам говорить о Шакти как о женской ипостаси бога. Бог – не мужчина и не женщина. Он и то и другое, так что иногда проявляет себя в мужском обличье, иногда в женском. Женская сторона бога может пониматься и как его творческая энергия. Подобно тому, как мужчина только вместе с женщиной могут сотворить новую жизнь, так и бог в своей целостности соединяет начало сущностное – мужское и начало энергийное – женское. Все это не исключает и самостоятельного почитания Шакти – чаще всего как супруги Шивы.
В индуизме присутствует особое направление – шактизм, называемое также в совокупности своих проявлений тантризмом. Оно относительно немногочисленное (по сравнению с общим количеством вишнуистов и шиваитов). Здесь Шакти почитается абсолютной изначальной формой бога. Традиционно в этом религиозном движении большое внимание уделяется теме сексуальности, вплоть до оргиастических культов. Зафиксирована и практика человеческих жертвоприношений (вспомним опять миф о Пуруше).
В XIX веке английские власти очень активно боролись с шактизмом. Однако к настоящему времени результат, увы, таков: шактизм существует уже не только в индуизме, но и в падком на всякую эротику западном мире. Он моден и активно пропагандируется в определенных кругах, ну, разве что в light варианте. Слава Богу, человеческие жертвоприношения сейчас в цивилизованных странах едва ли возможны. А в самой Индии это направление вполне гармонично сочетается с общим комплексом религиозных представлений.
Поэтика на службе у религии, или «Бхагавадгита» как она есть
В связи с вишнуизмом стоит подробнее рассказать о произведении, которое в течение многих веков остается одним из самых почитаемых священных текстов и оказывает большое влияние на жизнь и культуру индийского общества. Это часть «Махабхараты» – «Бхагавадгита» – что переводится как «Божественная песнь».
Исследователи не в состоянии точно указать ни год, ни даже век ее создания. Это, впрочем, довольно обычная ситуация для произведений такого рода. Большинство специалистов сходится на том, что текст был составлен за несколько веков до н. э., а получил оформление в III–IV веках н. э.
Это стихотворное произведение, написанное размером «шлока» – такие стихи обычно поют. В то же время это глубокий философско-богословский трактат, и вместе с тем – весьма драматическое, захватывающее повествование.
Фабула его такова. Братья Кауравы, сыновья престарелого слепого царя Дхритараштры, подлым обманом завладели царством своих двоюродных братьев Пандавов. Те, после безуспешных переговоров, вышли на битву с узурпаторами. И вот перед решающей битвой один из Пандавов, царевич Арджуна, стоя в боевой колеснице со своим возничим Кришной, терзается мыслями о том, что сражаться предстоит хоть и с узурпаторами, но членами своего же рода, с близкими родственниками. А преступление против рода – это настоящая катастрофа, крушение всех устоев, говорит он Кришне (здесь надо заранее пояснить, что эти двое, как и все герои индийского эпоса, имеют множество почетных прозвищ, которыми они поочередно именуют друг друга):
С гибелью рода погибнут непреложные рода законы;
Если ж законы погибли, весь род предается нечестью,
А утвердится нечестье, Кришна, – развращаются женщины рода.
Женщин разврат приводит к смешению каст, Варшнея!
Если смешение будет, в ад попадут и весь род, и убийцы рода;
Ниспадают их предки, лишась возлияний и жертвенных клецек.
Преступленье губителей рода, смешавших касты,
Упраздняет законы народа, семьи вековые устои.
Люди, лишась родовых законов, о Джанардана,
Должны обитать в аду, так указует Писанье!
Горе, увы, тяжкий грех мы совершить замышляем:
Ради желанья царских услад погубить своих кровных.
И тут оказывается, что тот, кто стоит в виде возничего в царской колеснице, есть не кто иной, как аватар, воплощение бога Вишну. И он объясняет Арджуне не только почему надо сражаться, исполняя долг кшатрия, но открывает и более глубокие истины о смысле жизни и смерти, суть которых состоит в том, что вся череда мировых событий – это внутренние изменения, своеобразные «игры», происходящие внутри природы единого бога. Этот бог «никогда не рождается, не умирает; не возникая». «Как обветшавшие сбросив одежды, новые муж надевает, иные, так обветшавшие сбросив тела, в новые входит, иные, носитель тела».
Кришна подводит собеседника к идее о том, что не только все боги суть проявления единого Вишну, но и вообще весь мир есть не что иное, как его проявление. И потому, как бы люди здесь друг друга ни убивали, это все происходит в рамках неких внутренних метафизических превращений божественной реальности.
Главное же – все, что ни делает человек, он должен делать не ради результата, а только ради Вишну, из любви к нему. Такой человек – бхакта, то есть преданный, любящий служитель бога, гарантированно достигает спасения.
«Лист, цветок, плод или воду, если кто Мне приносит с любовью, благоговейное приношение это Я принимаю от смиренного духом. Все, что ты делаешь, что вкушаешь, что подаешь, что приносишь в жертву, какой ни совершал бы ты подвиг – все совершай, как приношение Мне», – говорит царевичу Кришна.
С одной стороны, эти слова во многом близки к христианскому учению о том, что все дела свои человек должен делать ради Бога, во славу Божию. С другой – поразительно для нас то, в каком обличье являет себя бог Вишну, призывающий к любви и преданности. По настойчивой просьбе Арджуны, даровав ему для этого особое божественное зрение, Вишну предстает перед ним в своем высшем образе, в своей вечной вселенской форме. И образ этот таков, что царевич приходит в неописуемый ужас. Он видит Кришну в совокупности различных образов, в одном «теле, множество разных существ» «в образах неисчислимых, с многочисленными руками, чревами, устами, глазами», «со многими туловищами, со многими торчащими клыками», узрев которого «миры трепещут».
Арджуна взмолился в испуге, доходящем до исступления: «Будь милостив, богов владыка, обитель мира!»
Затем Вишну, вновь приняв «кроткий образ» Кришны, как ни в чем не бывало продолжает наставлять Арджуну на путь единения с собой… Устами Кришны в «Бхагавадгите» подробно описываются три пути достижения такого единения, три главных йоги: путь деяний – карма-йога, путь знаний – джняна-йога и путь любви – бхакти-йога, из которых последняя превосходит любые другие пути.
Кришнаиты: следующие путем бхакти
Поэтически оформленный и драматически представленный способ проповеди учения во многом помог победе индуизма над буддизмом. У буддистов – логические доводы, а тут эпопея – увлекательно, доступно, волнующе, страшно, красиво.
Внутри вишнуизма издавна существует традиция поклонения именно Кришне – этому проявлению верховного бога, с упором на идею любовного служения ему. Представителями этого духовного течения являются, в частности, кришнаиты или адепты Общества сознания Кришны.
Кришнаиты – это, по сути, последователи Рамануджи (вспоминаем вишишту-адвайта-веданту), которые пошли своим путем. Главная их идея – общение человека, его души с богом Вишну (или Кришной, как одной из его форм), что дарует подлинное блаженство. Оно достигается после того, как джива обретает освобождение, вырывается из колеса сансары.
Особым способом поклонения является киртан – торжественное, ритмичное, многократное воспевание имени бога. Это важно делать, поскольку в имени содержится энергия божества. Сам бог таким образом наполняет человека и дарует ему возможность уже здесь находиться в преддверии будущего блаженства.
Это довольно поздно возникшая практика. Можно сказать, что в данном случае мы встречаемся со своеобразным имябожием на индийский лад. Давайте вспомним, что в начале XX века имела место дискуссия, центром которой стал оплот монашества – гора Афон, о сути имени Божиего. Возникло движение, которое настаивало на том, что имя Божие непосредственно содержит в себе Божественную природу. В контексте споров формулировались в том числе и совершенно еретические идеи, но были и вполне приемлемые здравые суждения о соотношении Бога и Его имени.
Можно усмотреть некое сходство практики последователей имябожия с практикой кришнаитов, которые твердят одну заветную фразу: «Харе Кришна, Харе Рама», содержащую возлюбленное имя.
Такое экстатическое, ритмичное пропевание сакрального имени – явление довольно хорошо исследованное. Давайте вспомним хотя бы шаманскую психотехнику. Нечто подобное встречается в исламе (зикр), когда коллективно воспевают имя Аллаха. У хасидов используются ритмичные песнопения с повторяющимися фразами. В христианской традиции подобные вещи известны, например, у пятидесятников, хлыстов… Это древний прием вхождения в состояние измененного сознания, общий для многих традиций.
Современные кришнаиты преподносят именно «Бхагавадгиту» как благую весть всему миру.
Правда, надо заметить, что в самой Индии эти миссионеры для «внешних» воспринимаются скорее как отщепенцы и едва ли не еретики. С позиций ортодоксального индуизма – какой смысл идти на Запад, вообще во внешний мир? Боги создали мир, в котором есть брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры и даже неприкасаемые. Все они занимают свое место в обществе. А в Европе или Америке живут люди, которые вообще не принадлежат ни к какой варне! Они по факту своего рождения чужды индийской религиозной традиции, и, несмотря на более высокое качество жизни, они все равно рабы сансары. Может, после очередной смерти, при «хорошем поведении», они родятся индусами. Но это будет уже совсем другая история…
Назад: Глава 4. Идейные направления брахманизма: школы и тексты
Дальше: Глава 6. Ритм, дхарма, Вселенная, человек
