Тема распространения, экспансии ислама очень важна для представителей других религий. Не секрет, что сегодня все больше и больше людей в мире принимает ислам. Яркий пример – Индонезия. Ислам здесь занял прочные позиции только в XX веке, и на данный момент Индонезия почти на 90 % – исламская страна. Интенсивное распространение ислама мы можем видеть сегодня и в США, и в Центральной Африке.

Чем именно ислам привлекал и до сих пор привлекает людей? Как исторически произошло, что эта религия так быстро и прочно завоевала в том числе христианские территории? Это серьезные вопросы, на которые едва ли возможны простые ответы…

Как мы уже упоминали, ислам когда-то возник на месте, где был «плавильный котел» различных религиозных течений. Однако христиане изначально отнеслись к исламу с недостаточной степенью серьезности. Да, ислам знали и по мере сил изучали – например, святой Иоанн Дама-скин в своем труде о ересях называет ислам ересью, и у нее даже есть в его списке номер – 101. (Кстати, формально ислам вполне укладывается в понятие христианской ереси – мусульмане признают Христа Мессией, но не признают Его Богом.)

А дальше возникло некое стечение обстоятельств, о которых мы говорили ранее, благодаря которым ислам постепенно стал второй по численности мировой религией.

Стоит отметить, что ислам в период арабского владычества, когда именно арабы были в первую очередь носителями исламской религиозной традиции (потом эту эстафету в значительной степени переняли тюрки), был очень веротерпим – как ни парадоксально это звучит. Отчасти веротерпимость была обусловлена некоторыми текстами Корана (подчеркну – некоторыми!), которые говорят, что не должно быть принуждения в вере, и которые выделяют из ряда прочих людей христиан и иудеев, называя их «людьми книги» и настаивая на том, что у них есть некое Божественное откровение. Мы приводили эти тексты ранее.

Поэтому, когда ислам в лице арабов пришел на территории иудеев и христиан, он был вполне веротерпим. Правда, говоря «веротерпимость», надо понимать, что это не веротерпимость современного страсбургского Совета Европы, это веротерпимость ранних Средних веков – когда за веру не убивают, однако насилие все равно остается частью жизни. Потому что арабские мусульманские воины во главе со своими духовно-политическими лидерами завоевывали новые территории, и делали они это вооруженным способом. А продвижение войска в любом случае не может происходить мирно. Поэтому насилие было не столько по причине религиозной разности, сколько по ординарным военным обстоятельствам, связанным со всеми ужасами войны.

Как ислам укоренился на традиционных христианских территориях? Бывали ситуации, когда некоторые христианские иерархи, зная о том, что мусульмане веротерпимы, сами открывали ворота городов. Так, в частности, произошло с христианским Иерусалимом, когда Софроний Иерусалимский, по преданию, открыл ворота исламскому войску, чтобы избежать резни.

Повторимся, тотального принуждения христиан и иудеев к принятию ислама – в отличие от многобожников, как их называли мусульмане, – в тот момент не было.

Но при этом предполагалось, что христиане и иудеи все равно неверные, и поэтому должны были платить определенный налог – джызью. Первоначальный смысл его был в том, что поскольку христиане и иудеи не могли служить в мусульманской арабской армии, то они должны были платить налог на ее содержание.

Однако постепенно джизья приобретала все более унизительный характер и со временем стала рассматриваться как просто налог на иноверных.

И иногда люди оказывались в такой ситуации, что джизья съедала все их средства – и им просто не на что было жить. Получилась интересная вещь – человека никто не принуждал принимать ислам, но порой то, что он не мусульманин, оборачивалось невозможностью физически выжить. Поэтому нередко христиане принимали ислам именно под социально-экономическим давлением.

Одновременно мусульмане на христианских территориях проводили такую политику, которая не давала развиваться интеллектуальному христианству: нельзя было открывать христианские школы, не только строить новые, но и реставрировать старые храмы, создавались всевозможные препятствия для развития христианской культуры.

Но ведь именно культура и создает необходимую для выживания традиции среду! И при исчезновении питательных источников вера христиан становилась «никакой», выхолощенной, непонятной, неопределенной – и тогда стать мусульманином ради куска хлеба оказывалось вроде уже и не так зазорно. Вот как важна интеллектуально-культурная наполненность религиозной традиции!

Второй путь, каким довольно быстро прирастали мусульмане, – это клановость общества того времени. Иногда было достаточно решения главы тейпа о принятии ислама – и вот уже сотни человек становились мусульманами. Этим объясняется, например, быстрое распространение ислама во многих азиатских регионах.

Тут важно отметить, что ислам предлагал очень близкую простому человеку схему социальной справедливости. Изначально, и мы на это не раз уже обращали внимание, в исламе был силен мотив того, что для Бога не важно, богатый ты или бедный, каков твой социальный статус, ведь и арабский народ, по широко распространенному мнению, произошел от Агари и Исмаила – а Агарь была рабыней, наложницей. И Мухаммад был простым неграмотным человеком – а получил откровение.

Также ислам не предполагает никакого духовенства, мусульмане очень гордятся тем, что им не нужны посредники, что каждый человек сам лично общается с Богом. Муфтий, имам – это не тот, кто совершает нечто, чего не могут совершать другие, это всего лишь более опытный член общины. И принцип социальной справедливости, который заложен в человеческом сознании, в исламе вполне удовлетворяется, по крайней мере теоретически на уровне религиозной организации общин. Все это не может не привлекать архаически мыслящего человека. Правда, если бы этот принцип справедливости удовлетворялся реально, то в мусульманских странах было бы все идеально, там бы процветал религиозный коммунизм… Однако этого нет. Значит, все не так просто.

Да, надо признать, что в Катаре, Бахрейне или даже Саудовской Аравии с точки зрения бытового существования все хорошо. Но при этом там нет многих вещей, которые очень важны для человека. Там нет никакой свободы веры, свободы мысли, свободы слова, свободы творчества. И это убивает развитие.

Если говорить о распространении ислама, нельзя не коснуться темы исламизма. Не стоит путать ислам – религию и исламизм – политическое движение, возникшее в XX веке на основе стремления вернуться к средневековым формам социально-государственного устройства, распространив их на весь мир.

Исламизм – политическое движение, для которого ислам – один из базовых элементов, но главная цель исламизма – создание всемирного исламского государства, всемирного халифата во главе с халифом, государства, где все мусульмане жили бы по исламским нормам и, соответственно, все неверные должны были бы быть подчинены этим исламским нормам. А в идеале этих неверных вообще бы не должно остаться.

Суть такого подхода кроется в исламском отношении к власти. Ислам часто называют предельно монотеистической религией, и в отношении вопроса власти монотеизм здесь проявляется особым образом. С точки зрения ислама никакое разделение на духовную и светскую власть невозможно, поскольку абсолютной властью обладает только Бог, Аллах, и Он делегирует ее человеку. Эта власть нераздельна, как неразделен сам Аллах. Поскольку источник власти един, то при реализации воли Аллаха на земле власть также должна воплощаться в одном источнике. Поэтому в идеале духовный лидер в исламе – это человек, который соединяет в своем лице власть духовную и светскую. Таким человеком должен стать будущий всемирный халиф.

Итак, идеал исламистов, их предельная цель – создание исламского государства размером со всю сушу, с единым ставленником Аллаха во главе – халифом.

Как эту цель они пытаются осуществить в сегодняшней реальности, в современном мировом политическом устройстве – это отдельный вопрос, мы не будем здесь его предметно рассматривать, скажем лишь, что, в отличие от современных исламских лидеров, одному человеку в каком-то смысле удалось это осуществить – речь, конечно, о Мухаммаде. И, собственно, его опыт и пытаются реализовать сегодняшние исламисты.

Повторимся, далеко не все мусульмане – исламисты. Но все исламисты – мусульмане.

И все же, возможно, решающим для распространения ислама был и остается фактор, который мы упоминали выше и на котором хотелось бы остановиться подробнее. Ислам предлагает людям простую и понятную религию, которая тесно связана с архетипическим взглядом на мироздание, с таким, если можно сказать, глубинно-физиологическим подходом к миру, где учтена человеческая природа.

Не то предлагает человеку христианство. Христианство предлагает человеку выйти за пределы своей природы и стремиться к обожению. Насколько человечество готово это нести?

Нормы ислама, хоть и довольно жесткие, могут быть осмыслены человеком, они понятны и вполне достижимы. Да, трудно целый световой день не есть и не пить, но, в принципе, это возможно – и, главное, это тебе гарантирует нечто. В частности, сказано, что соблюдающий пост Рамадан получает оставление всех грехов. Есть гарантии! А это так важно для человека. Так важно иметь четкие правила! Соблюдай их – и спасешься.

Исламское вероучение, доктрина, гораздо проще доктрины христианской. Кстати, это обосновывается и словами самого Корана: «Аллах желает вам облегчения, а не затруднения» (Коран 2:185).

Ислам очень привлекателен своей понятностью – и базового вероучения, и нравственных норм, и связанных с нравственными религиозных норм, и религиозной практики. По сути, для того, чтобы быть мусульманином, достаточно исповедовать шахаду. А остальное… Как ни странно это звучит, но ислам очень плюралистичен в отношении деталей.

Владимир Соловьев, известный философ и мыслитель, в заключении своей книги «Магомет, его жизнь и религиозное учение» написал очень любопытные слова: «Религия Мухаммеда еще имеет будущность; она еще будет если не развиваться, то распространяться. Постоянные успехи ислама среди народов, мало восприимчивых к христианству – в Индии, Китае, Средней Африке, – показывают, что духовное молоко Корана еще нужно для человечества».

Конечно, нельзя утверждать, что среднестатистический христианин выше по нравственным нормам, чем мусульманин. Кто-то даже может заметить, что мусульмане в чем-то честнее, чем христиане.

Но есть один важный момент. Человеку, особенно современному, по большому счету никто не нужен. Он хочет достичь совершенства сам по себе. И вот тут ислам дает ему для этого все карты, все возможности. Несомненно, это очень притягательно.

Задача же христианина – с точки зрения человеческих позиций – неподъемна, о чем христианство прямо заявляет. Поэтому человеку нужен Христос. Собственно, в этом, наверное, и состоит главное отличие христиан от мусульман. Христианину нужен в первую очередь Христос, Бог, воплотившийся и ставший одним из нас.