1. КОНФУЦИАНСТВО – РЕЛИГИЯ, НАЦЕЛЕННАЯ НА ОРГАНИЗАЦИЮ ЖИЗНИ ГОСУДАРСТВА, ВО ГЛАВЕ КОТОРОГО СТОИТ ЭТИЧЕСКИ СОВЕРШЕННЫЙ ПРАВИТЕЛЬ.

2. ВРЕМЕНЕМ ЗАРОЖДЕНИЯ КОНФУЦИАНСТВА МОЖНО НАЗВАТЬ VI ВЕК ДО Н. Э.

3. ОСНОВАТЕЛЬ ТРАДИЦИИ – КОНФУЦИЙ – ОКАЗАЛ СЕРЬЕЗНОЕ ВЛИЯНИЕ НА КУЛЬТУРУ КИТАЯ, ПРИ ЭТОМ САМ СЧИТАЛ СЕБЯ СОБИРАТЕЛЕМ И ХРАНИТЕЛЕМ ДРЕВНОСТЕЙ, А НЕ РЕФОРМАТОРОМ.

4. КОНФУЦИЙ ПОЧИТАЛ ДУХОВ ПРЕДКОВ, БЛАГОГОВЕЛ ПЕРЕД «ВОЛЕЙ НЕБА» И ЗА ПЯТЬ СТОЛЕТИЙ ДО ХРИСТА СФОРМУЛИРОВАЛ ОДИН ИЗ ГЛАВНЕЙШИХ НРАВСТВЕННЫХ ПРИНЦИПОВ.

5. КОНФУЦИАНСТВО ДО XX ВЕКА ЯВЛЯЛОСЬ ОФИЦИАЛЬНЫМ УЧЕНИЕМ ИМПЕРИИ, ЕГО ОБРЯДЫ ПРОВОДИЛИ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ЧИНОВНИКИ, ВЫПОЛНЯВШИЕ РОЛЬ ЖРЕЦОВ.

Выдающийся философ-экзистенциалист Карл Ясперс назвал период мировой истории с VIII до II века до н. э. осевым временем. В этот период в разных цивилизационных контекстах действовали выдающиеся люди, задавшие векторы дальнейшего культурного и религиозного развития общества. Многие религиозные мыслители, библейские пророки, восточные учителя жили и трудились именно в этот хронологический отрезок. В их числе и два великих основателя китайских религиозно-философских школ – Конфуций и Лао-цзы.

Конфуций – историческая личность. В Китае его называют Кун-цзы, мудрец по фамилии (из рода) Кун, а «Конфуций» – латинизированный вариант европейского произношения его имени. О нем сохранилось достаточно много сведений, хотя некоторые из них вполне легендарны. Но даже легенды в рамках любой религии важны, так как это помогает понять, как в данной традиции видится идеальная личность, на которую хотят быть похожи последователи учения.

Конфуций, как считается, родился в 551 году до н. э., хотя дата довольно условная. Китай в то время переживал сложный период, который именуется красивым словосочетанием «вёсны и осени» («чунь цю»). Это время кризиса, раздробленности, ослабления власти центрального правителя – вана. Аристократы конфликтуют между собой, многие теряют собственность и вынуждены служить за жалованье, то есть продавать свой меч или свою ученость. К последним относился и Конфуций.

В Китае всякий молодой человек знатного происхождения должен был освоить шесть искусств:

• древнекитайский ритуал,

• управление боевой колесницей,

• стрельбу из лука,

• музыку (в частности, умение играть на музыкальном инструменте),

• грамоту (чтение и письмо),

• счет.

Конфуций в юности блестяще владел всеми этими навыками. Он был сыном прославленного военачальника и его юной наложницы. Мальчик родился, когда отец был уже в преклонном возрасте. Вскоре отец умер, и матери с ребенком на руках пришлось уехать из дома, опасаясь преследования родственников. Впоследствии Конфуций вспоминал, что в юности вынужден был заниматься унизительной работой, чтобы добыть себе пропитание. Впрочем, вероятно, это закалило его дух.

С пятнадцати лет он начал всерьез учиться и через несколько лет достиг впечатляющих результатов. В девятнадцать женился, но этот факт не оставил особого следа в его биографии. Он всю жизнь странствовал, так что, вероятно, ему было не до семьи. Хотя дети у него были, а потомки здравствуют и ныне.

Всю свою жизнь Конфуций пытался вычленить модели правильного поведения, изучая богатое наследие прошлого, письменные памятники ушедших веков. Он хотел на примере императоров древности понять, как правильно выстроить жизнь в государстве. Кроме того, его занимала идея личного совершенствования. Конфуций полагал, что тот, кто следует великим историческим примерам, сам должен быть нравственно совершенен. Только тогда воцарится гармония между людьми, между небом и землей, между миром духовным и миром материальным.

Конфуций начинает проповедовать свое учение, а для воплощения в жизнь своих идей пытается занять должность при княжеских дворах. Напомним, это эпоха феодальной раздробленности.

Самые успешные его годы – с 501-го по 497-й. По меркам того времени он прожил долго, семьдесят три года, но лишь четыре из них провел в административных заботах в родном княжестве Лу и весьма преуспел на этом поприще. Правда, соседи-завистники начали строить козни и сделали так, что правитель выгнал Конфуция.

Следующие пятнадцать лет философ странствует, постепенно собирая учеников. Его популярность растет. После смерти учителя многочисленные последователи горько оплакивали его. Они три года, как и положено было в древности, жили у его могилы. А после этого начали активно пропагандировать идеи гармонизации небесного и земного начал как залога процветания государства и общества.

В Китае религия понималась весьма специфически. До относительно недавнего времени не было даже оригинального китайского термина, аналогичного европейскому «религия». То, что проповедовали Конфуций и его конкурент Лао-цзы (об этом – в следующей главе), называлось просто словом «учение» – цзяо. При этом не важно, был ли в нем религиозный компонент. Любопытно, что и коммунистическая идеология тоже будет называться цзяо.

В китайских учениях нет единого личного Бога, диктующего Свою волю людям, как это мы наблюдаем, например, в иудаизме или исламе. Почитаемые в древности предки к периоду осевого времени сменяются абстрактными категориями. Над всем господствует Небо.

Происхождение человечества и посмертная участь людей не так сильно волнуют Конфуция, как исполнение нравственного долга здесь и сейчас, при жизни. Благородство, по мнению философа, не дается от рождения, а приобретается посредством должного образа поведения, включающего в себя выполнение ритуалов. Простой человек, если он стремится поступать достойно, может стать благородным мужем, «цзюн цзы».

Всю свою жизнь Конфуций собирает древние авторитетные тексты, перерабатывает и систематизирует их. Он настаивает на том, что не создает ничего нового, а лишь передает то, что было ранее. Однако переосмысленные Конфуцием и переработанные его школой нормативные тексты начали жить новой жизнью и закрепились как культурообразующие для Китая.

Для Конфуция было важно самому служить примером следования высоким нравственным нормам. Он всегда категорически отвергал предложения порочных людей, пытавшихся наделить его властью и использовать его авторитет для достижения неблаговидных целей. При этом он с огромным благоговением относился к законной власти и даже видел в ней выражение некоего божественного начала. Если правитель вызывал его к себе, Конфуций спешил на встречу бегом, не дожидаясь, пока подадут повозку.

С другой стороны, у него не было социальных предрассудков: он принимал в обучение даже вольноотпущенных рабов. Всякая учеба в ту эпоху была платной, но Конфуций говорил, что готов назначить минимальную цену и учить людей всего лишь за три связки сушеного мяса.

Даже в общении с природой он соблюдал законы чести: стрелял только в летящую птицу, считая подлым убивать сидящую жертву, на рыбалке не загребал рыбу сетью, а ловил только удочкой. Он считал, что охота должна быть соревнованием в ловкости и точности, а не проявлением коварства.

Согласно конфуцианству, главная задача человека, и прежде всего правителя, – следовать воле Неба, которую надо как-то познать.

Правда, надо понимать, что Конфуций не считал, что небеса выносят свое решение в конкретной ситуации, скажем, когда нужно казнить или миловать преступника. Речь идет об общем принципе: властитель поставлен на свое служение Небом. Если он следует этическим законам в целом, то в каждом случае сможет сам вынести правильный вердикт.

Конечно, Конфуций прекрасно понимал, что жизнь иногда входит в противоречие с идеалом. Сами обстоятельства зачастую подталкивают к безнравственному поступку. Что же делать? Не искать своей выгоды. Именно стремление к выгоде, согласно великому китайскому учителю, может подтолкнуть человека к безнравственным поступкам, противоречащим воле Небес.

Кстати, поэтому призвание крестьянина, возделывающего землю, всегда выше призвания купца, который только и делает, что выгадывает (в этом же вся суть его занятия). Нечто подобное, кстати, утверждал Карл Маркс, говоривший, что при 300 процентах прибыли нет такого преступления, на которое не рискнул бы пойти капиталист – даже несмотря на страх виселицы. В погоне за сверхприбылью он готов продать своему палачу – «борцу за свободу трудящихся всех стран» – веревку для собственной казни.

Итак, Конфуций проповедует «действие без цели», то есть без личной заинтересованности. Тот, кто выполняет высшую волю, будет выше всего материального. Его мотивы чисты, он не боится поражения и не стремится к победе любой ценой.

Именно поэтому, как указывал Конфуций: «Благородный человек всегда счастлив, низкий человек всегда удручен».

Тексты, над которыми, как считается, трудился (в основном систематизируя и редактируя) сам Конфуций, в совокупности именуются Лю И. Это:

• «И цзин» – «Канон перемен» – гадательный текст, состоит из 64 многосоставных символов, с весьма туманными комментариями. Вспомним практику гаданий на костях. Предполагается, что каждый символ описывает одну из типовых универсальных ситуаций;

• «Ши цзин» – «Книга песен»;

• «Шу цзин» – «Книга истории» – о важнейших событиях и самых главных действующих лицах прошлого;

• «Ли цзи» – «Записи о ритуале»;

• «Юэ цзин» – «Книга музыки» (не сохранилась);

• «Чунь цю» – «Вёсны и осени» – летопись родного для Конфуция княжества Лу (с 722 по 479 год до н. э.), составленная, по преданию, самим учителем.

Конфуций формулирует два ключевых этических принципа, которым должен следовать всякий человек, если он стремится быть благородным мужем. Это гуманность и справедливость. Отсюда вытекает его знаменитая сентенция о том, что не следует делать другим того, чего ты не хотел бы для себя.

Вот слова самого учителя, как донесли их до нас тексты конфуцианской традиции: «Не делай другим людям того, чего не желаешь себе, и тогда и в государстве, и в семье к тебе не будут чувствовать вражды». Вполне евангельский принцип! Можно сказать, Конфуций предвосхищает этот элемент нравственного учения христианства.

Гуманность, то есть человеколюбие, выводится Конфуцием на первый план. Он полагает, что это свойство укоренено в самой природе человека. Равно как и чувство справедливости. Нельзя быть гуманным по отношению к одним и негуманным по отношению к другим. Гуманность и справедливость уравновешивают друг друга и помогают упорядочить жизнь государства и общества.

Реализовать на практике принципы гуманности и справедливости помогают еще две конфуцианские добродетели – разумность и искренность. Можно действовать гуманно, но быть при этом неискренним. Можно действовать внешне справедливо, но руководствоваться при этом низменными целями, забыв о том, что главное призвание человека – выполнять волю Неба.

Отметим, что понятие справедливости не было для Конфуция равноценно современному европейскому понятию о равенстве. Конфуцианство очень ценит иерархию. В данном контексте тезис «все люди братья» звучит не как констатация равенства, а как указание на то, что есть брат старший и брат младший, и у каждого свои права и обязанности. Каждый должен выполнять то, что соответствует его положению. Ключевое значение здесь имеет исполнение ритуала, который расставляет всех членов общества по местам, в соответствии с их социальным или политическим статусом.

Еще один важный термин, получивший развитие в конфуцианской традиции, – «сяо», сыновняя почтительность, который в позднейшие эпохи не стал менее актуальным, чем прежде. Это понятие было известно и ранее, но в рамках конфуцианской традиции оно получило дальнейшее осмысление, а вокруг самой обозначаемой категории был создан целый культ. Имеется масса старых добрых притч и даже бытовых историй, в которых ярко иллюстрируется этот постулат. Чего стоит, к примеру, сюжет о младенце, которого ночью кусают комары, но он не позволяет себе плакать, чтобы не побеспокоить спящих родителей! Каков образец исполнения сыновнего долга заботы о родителях!

Конфуцианство долгие века было государственной идеологией, официальным учением Китая, вплоть до свержения монархии в начале XX века. Как мы уже отмечали, сами китайцы не именовали это учение религией, и все же центральным в нем оказывается исполнение ритуалов, большинство из которых связаны с жертвоприношениями.

По сути, это было продолжением и развитием культа предков и духа Земли, который возник еще в глубокой древности. Участие в ритуальном действе обеспечивало каждому человеку приобщение к миру высших сущностей и вместе с тем обретение подлинного места в земной иерархии, в обществе и в государстве. Ведь земное, как мы уже усвоили со времен Древнего Китая, есть отражение небесного.

Любопытно, что отдельного жреческого сословия в Китае не существовало. Ритуалы проводили чиновники – на государственные должности их отбирали по конкурсу, имевшему также ритуальный характер и именовавшемуся «кэ цзюй». Нужно было хорошо знать конфуцианские тексты. Также требовалось уметь писать стихи. Вполне логично: если ты не умеешь гармонично сопрягать слова, разве ты сможешь привести народ и государство к гармонии?

Кроме того, экзаменуемый должен был продемонстрировать мастерство стрельбы из лука. Казалось бы, зачем? Для ведения войны есть профессиональные воины. Однако с точки зрения конфуцианства это показательно: если стрела уходит вправо от цели, значит, человек недостаточно крепко держит оружие, рука его слаба – и он не сможет проявить твердую волю в делах управления. Если же стрела уходит влево, значит, он слишком резко прижимает к себе лук, что говорит о его гневливости и пристрастности. Что тоже нехорошо в решении государственных дел. Итак, «в человеке все должно быть прекрасно» (знакомая мысль, не так ли?): благородный муж гармоничен и умерен во всем, что он делает.

Теоретически система отбора чиновников была очень демократична. В конкурсе мог участвовать представитель любого сословия, кроме сыновей актера, проститутки и парикмахера. Сдав экзамен, он мог занять любой пост, вплоть до первого министра. Другое дело, что у крестьянина или даже купца не было достаточного времени и финансов, чтобы получить соответствующие навыки и знания. Ведь для подготовки к экзамену нужно собрать огромную библиотеку, нанять учителя. В результате высокие посты, как правило, занимали в основном богатые аристократы.

В итоге, в отсутствие представлений о личном Боге, в Китае сложилась особая религиозная традиция, которую правильнее было бы назвать религией в той же мере, сколь и этической философией. Но, пожалуй, мы не погрешим против правды, если скажем, что у знаменитого китайского философа было некое предчувствие тех истин, которые через пять веков принес на землю Христос.