Глава 20
Я приезжаю к зданию временной тюрьмы, в которой находится мой парень, свернув сюда по дороге в аэропорт, и решительно вхожу внутрь учреждения.
Все это время Мэтью отказывался меня видеть, и администрация шла ему навстречу, но сегодня я иду на хитрость и прошу мне помочь тренера Херли.
С ним Мэтью соглашается встретиться, вот только в комнату для встреч вместо тренера вхожу я.
– Эшли? – мне кажется на этот раз Мэтью еще бледнее, чем я запомнила. Волосы стянуты на затылке в короткий хвост, длинная прядь упала на лоб, скулы заострены. И он точно не хочет, чтобы я его видела таким – в синей форме правонарушителя.
– Привет, красавчик.
Я все равно улыбаюсь, несмотря ни на что. Не могу не улыбаться от радости, что вижу его, и плевать, что в здешних стенах окна с решетками.
Он смотрит на меня жадно и с ожиданием – я не могу ошибиться. И он совершенно точно скучал.
Мне не хочется нести ему еще большую грусть и заставлять сомневаться во мне, поэтому я снимаю с себя пальто и подхожу ближе. Обняв Мэтью за талию, целую его в сухие губы и кладу голову на грудь. Почувствовав щекой знакомое тепло, крепко-крепко обнимаю.
– Привет! Как же я рада тебя видеть!
– Эшли…
Когда влюблен, расстояние в десять миль кажется размером с континент. А расставание на неделю – словно разлука в несколько лет. Мы не можем друг от друга оторваться, и не можем ничего сказать. Я слышу, как стучит его сердце, как губы, решившись, касаются моих волос, и чувствую, как руки пробираются под кофту, чтобы коснуться моей кожи.
Как жаль, что мы в этой большой комнате не одни и не можем себе позволить большее.
– Ты пахнешь декабрем и миндальным печеньем. Ты такая же радость… мисс Улыбка.
И он такой же – мой Мэтью!
– Я испекла тебе печенье, ты угадал. Надеюсь, у меня хоть немного получилось повторить рецепт. С тобой мне трудно тягаться.
– Ты совершаешь ошибку, – негромкий голос царапает слух. – Не нужно было, я бы понял.
Конечно, он не о печенье. Мы оба знаем, о чем, и от этого радость встречи горчит в груди, перехватывая горло.
– А ты? Смог бы отказаться от меня?
– Эшли, уже ничего не будет, как прежде. Уже не выйдет поверить, пойми. Не такое будущее я тебе желаю, и не с таким парнем.
– Глупости! Не хочу, чтобы ты даже думал так!
– А я не хочу, чтобы ты сюда приходила! Тебе не место в таких учреждениях, я еще не сошел с ума, чтобы держать тебя.
– Мэтью, мне нужно уехать.
Ну вот, только что сам говорил, а как только услышал, тут же застыл, словно камень. И голос похолодел.
– Ясно.
Вот же глупый! Я поднимаю голову и снова касаюсь его губ своими. Смотрю в лицо, вскидывая ресницы. Вновь целую, пока он не отвечает.
– И ничего тебе не ясно! Понял бы он… Лучше скажи, ты веришь мне?
Он смотрит очень серьезно, но глаза блестят. И если у Картера Райта во взгляде был колотый лёд, то у Мэтью – теплый огонь.
Он сейчас борется сам с собой, я замечаю, как в его взгляде чувства сменяют противоречия, но руки продолжают меня держать крепко, и я точно знаю, что в нем победит.
Наконец-то он улыбается краем губ.
– Однажды я доверил тебе свою жизнь, девчонка-фотограф. А потом и свои секреты. Только тебе и верю, Эш.
– Тогда пожелай мне удачи, парень-мечта. Я скоро вернусь!
– Удачи, мисс Улыбка. У тебя всё получится! С миндальным печеньем не каждый рискнет связаться. Слабакам оно точно не по зубам!
Неделя разлуки – так много, а час свидания – так мало! И не расхохотаться никак над шуткой, чтобы не расплакаться.
Когда приходит момент прощаться, я чувствую, как ожили от ласки его губы, целую их и обещаю:
– Я люблю тебя, Мэтью Палмер. Помни об этом, красавчик! Как бы ни сложилось, мы попробуем выбраться из этого вместе.
***
В аэропорт Нью-Йорка я прилетаю точно по расписанию – к началу ночи, а вот рейс на Рочестер у меня запланирован ранним утром, и я почти восемь часов провожу в многолюдном терминале и зале ожидания аэропорта Кеннеди в преддверии посадки на самолет. Так что в Рочестере оказываюсь к одиннадцати дня и, выйдя из здания аэропорта, сверяю дорожную карту со своим маршрутом.
Вещей у меня немного – наплечный рюкзак и небольшая сумка. Я в шапке, пальто и теплых ботинках. Погода на улице стоит минусовая, и я надеваю перчатки и обматываю шею шарфом. Еще в Нью-Йорке с неба сыпался небольшой снежок, обещая начало сезона снегопадов, и здесь, в Рочестере, снега нападало уже достаточно, чтобы украшенный к Рождеству город выглядел по-настоящему зимним и праздничным.
Я добираюсь к центру города на экспрессе и это занимает еще час моего времени.
Отыскать Гамильтон-стрит несложно, и таксист быстро привозит меня по нужному адресу, остановив машину напротив многоквартирного дома, трехэтажного и небольшого. Весьма представительного с виду – из светло-серого кирпича с белым декором на фасаде, с красивыми окнами и высоким крыльцом с кованым оформлением.
Здесь живут всего несколько семей – возможно, шесть, или чуть больше. И только взглянув на дом, я понимаю, что все они скорее всего обеспеченные люди. С достатком совершенно другого порядка, чем семья Палмер, о чем меня отец и предупреждал. Так что сейчас мне сложно представить, чем закончится моя встреча с родственниками Мэтью, и захотят ли они вообще со мной говорить.
Но отступать поздно. Я подхожу к дому и поднимаюсь на крыльцо. Остановившись перед входом, ищу взглядом на стене табличку с фамилией «Адамсоны». А когда нахожу, то замираю перед ней.
Ну вот, я здесь. Приехала и нашла их. Так почему так сложно поднять руку и нажать на кнопку звонка?
Дверь в подъезд открывается и на улицу выходит молодая пара с детьми. Увидев меня, они предлагают мне войти, но я вежливо отказываюсь, махнув им рукой и улыбнувшись.
Нет, не сейчас. Мне нужно еще немного времени. Минут пять, или десять. Лучше десять, чтобы еще раз проговорить про себя все то, что я собираюсь сказать незнакомым людям. И чтобы собраться с духом.
– Вы кого-то ждете, молодая леди? Или, возможно, ищете? – неожиданно слышу я за спиной мужской голос взрослого человека. – Я знаю здесь всех жильцов и буду рад вам помочь.
Я собираюсь поздороваться и сказать, что у меня здесь дела. Что я не просто так тут стою, а хочу кое-кого найти. Но я оборачиваюсь… и застываю на месте, увидев перед собой пожилого мужчину в теплой куртке, зимней кепке и шарфе. Незнакомца с неожиданно знакомым мне взглядом – ошибки быть не может.
Это взгляд Мэтью, я бы узнала его из тысячи. Только не светло-карий, а серый.
Господи, да это же он – Ян Адамсон!
Не стой ледышкой Эшли, отомри и скажи хоть что-нибудь!
– Если я ошибся – прошу меня простить, но мне придется потревожить вас, чтобы открыть дверь и попасть внутрь. Мы с Бастером здорово замерзли сегодня. Не правда ли, приятель? Не мешает уже и согреться.
Во время этой краткой речи я смотрю на мужчину во все глаза, поэтому не сразу замечаю поводок в его руках и высокого кудрявого пса с шерстью шоколадного цвета. Он с интересом обнюхивает меня, и я сторонюсь к стене. Все еще не в силах ничего произнести, молча наблюдаю, как мужчина открывает дверь и входит с собакой в парадное…
– Ну, пошли, приятель. Размяли кости и хватит. И не просись. Нет, на работу я тебя не возьму! У меня слишком много дел сегодня! Не до тебя будет, понимаешь?
Дверь почти закрывается, когда я отмираю и бросаюсь вслед за незнакомцем. Вскрикиваю:
– Стойте! Мне нужны вы! Я приехала, чтобы поговорить с вами!
Мужчина останавливается и оборачивается, смотрит со спокойным удивлением:
– Со мной? Как интересно… Вы не ошиблись?
– Нет, – я качаю головой. – Мистер Ян Адамсон – это ведь вы?
Мы стоим пару минут, изучая друг друга взглядами, пока Бастер крутится у ног хозяина, не понимая, почему тот остановился. Однако мужчина озадачен, но не взволнован. И уж точно не ждет никаких сюрпризов – иначе бы я заметила тревогу на его лице.
– Вы успели прочитать табличку? И зачем же я вдруг понадобился столь юной и милой леди? Прошу меня простить, но я уже давно ничего не покупаю у приходящих коммивояжёров и рекламщиков. Мы напрасно теряем время. Всего хорошего…
– Что? Ой, нет! Я не за этим вас ищу.
– Тогда зачем?
Я убираю со щеки волосы, выбившиеся из-под шапки, и тороплюсь сказать (мне кажется, еще чуть-чуть, и мужчина уйдет):
– Меня зовут Эшли Уилсон! Я прилетела сегодня из Северной Каролины, чтобы поговорить с Джослин Адамсон. Она ведь ваша дочь? Скажите, мистер, как я могу ее найти? Мне очень нужно ее увидеть!
Дверь в подъезд захлопывается перед моим носом так быстро, что я больше не успеваю ничего сказать. Только смотрю на дверную панель, понимая, что Ян Адамсон уже ушел.
О, нет! Кажется, я что-то сделала не так! Но что?
– Эй, мистер Адамсон! – я припадаю к щели в двери и громко прошу, стуча в дверь ладонью: – Пожалуйста, не уходите! Вернитесь! Я еще не рассказала, зачем я здесь!
Но он не возвращается. Ни через пять минут, ни через четверть часа.
Набравшись смелости, я звоню в звонок и снова жду. Уходить мне некуда, я просто не могу уехать с пустыми руками! Но ответа нет, и я присаживаюсь на крыльце, на самый край верхней ступени, обдумывая, как быть, и рискуя здорово замерзнуть.
Дверь открывается где-то через час. Однако показывается из нее не мистер Адамсон, а немолодая женщина – седоволосая, с короткой стрижкой и весьма строгая с виду.
Она приближается ко мне в наброшенном на плечи меховом пальто и смотрит сверху вниз недружелюбным взглядом:
– Здравствуйте…
– Я – Лаура Адамсон, – представляется холодно, – и вижу вас первый раз, мисс…
– Уилсон. – Я тоже поднимаюсь навстречу женщине. – Меня зовут Эшли Уилсон!
Я снимаю перчатку и протягиваю незнакомке руку, но она не спешит отвечать на приветствие, и мне приходится спрятать озябшие пальцы в карман.
– Итак, мисс Уилсон, вы тут и хотите видеть нашу Джослин. А я хочу знать, зачем она вам понадобилась?
Я боюсь, что если сейчас выпалю причину, почему я здесь – незнакомка уйдет так же быстро, как ушел ее муж. И второй шанс упустить не могу.
– Пожалуйста… Очень холодно. Миссис Адамсон, не могли бы мы войти в дом? Это не короткий разговор. Уверяю вас, я не представляю для вас никакой опасности!
Она не боится меня, это видно по ее изучающему взгляду и узким, твердо поджатым губам.
– Ну, это я вижу, меня не обмануть. Откуда, ты сказала, прилетела?
– Из Северной Каролины. Я добиралась к вам почти сутки и мне очень нужно увидеть Джослин!
– Что ж, пойдем.
Женщина разворачивается и входит в дом, больше не оглянувшись и не растрачивая себя на вежливость.
Подхватив рюкзак, я молча спешу за ней и вхожу в довольно просторную квартиру. Правда сейчас мне совсем не до того, чтобы внимательно здесь все рассмотреть.
Мне позволяют снять пальто и шапку. Приглашают в комнату и предлагают чай – это уже очень много для неожиданной гостьи.
Глава семьи тоже здесь – Ян Адамсон стоит у окна, сложив руки на груди, и когда я сажусь в кресло, первым задает вопрос:
– Так зачем такой юной девушке понадобилось лететь в Рочестер из другого штата, чтобы увидеть нашу дочь, которая умерла семнадцать лет назад?
Чашка вздрагивает в моих руках, и я, не успев сесть, уже встаю.
– Нет… – выдыхаю, не желая верить. – Не может быть! Как умерла? Что с ней случилось?
Супруги переглядываются, и мужчина разрешает жене:
– Расскажи ей, Лаура. Нам скрывать нечего, а времени – уж тем более.
– Джослин застрелили, – сообщает мне женщина довольно ровно, хотя я замечаю за ее ответом скрытую горечь. – Она связалась не с тем парнем и попала в беду. Очень некрасивая история, и вспоминать ее нет желания. Главное, что нашу единственную дочь уже не вернуть. Думаю, этого достаточно, что вам следует знать.
– Я так сочувствую вам!
– Ну, хм, – поджимает губы миссис Адамсон, поправляя воротник у своей кофты, – в это сложно поверить, раз уж вы решили своим визитом разбередить наши старые раны. Так что вас может связывать с Джослин, Эшли Уилсон из Северной Каролины? Ума не приложу.
Оба супруга вопросительно смотрят на меня, и я понимаю, что пора рассказать всё, как есть.
– Если честно, я только два дня назад узнала о существовании вашей дочери и ее настоящее имя. Дело в том… Возможно, вы знали, что у Джослин был сын?
Озвученная мной новость заставляет нас всех замолчать и простоять так с минуту. После чего женщина решительно выступает вперед, не скрывая гневного упрека:
– Вот что, милочка! Мы, конечно, люди немолодые, но вовсе не простофили и еще не выжили из ума. Тебе не удастся, разузнав историю Джослин, обвести нас вокруг пальца! Дальше мы слушать тебя не станем. Немедленно покинь наш дом, или я сейчас же звоню в полицию! Ян, будь добр, проводи ее к двери…
– Подождите! – я отставляю чашку с чаем, к которому так и не притронулась, на фигурный столик из красного дерева и поднимаю руки, пытаясь успокоить хозяйку дома. – Я обязательно уйду, обещаю! Но я вас не обманываю! Вот, посмотрите, это ведь ваша дочь?
На моем плече висит сумочка, и я достаю из нее фотографию Джослин и Марио, и протягиваю супругам.
– Молодого мужчину на фото зовут Марио Палмер, он и есть отец ребенка Джослин. Это с ним она прожила в Сэндфилд-Роке больше года после того, как сбежала с вашей фермы в Эстервилле, и вы объявили о ее пропаже…
– Поразительно, ты и об этом знаешь?
– Да, мой отец полицейский, и я попросила его помочь найти вас.
– А все ради чего? – горько изумляется женщина, кажется, не желая меня ни слышать, ни слушать. – Ради наших денег? Так они не сделают тебя счастливой, милочка, уж мы-то это знаем. Человека делает счастливым только его дело – вот и займись своим!
– Но посмотрите, миссис Адамсон, пожалуйста!
Женщина все-таки берет из моих рук фотографию, смотрит на нее и передает в руки своему мужу.
– Фотомонтаж! Да, это Джослин, но… сын?! Чепуха! Вам нужно было родиться на двадцать лет раньше и самой узнать эту девочку. Она росла проблемным подростком, терпеть не могла домашний быт, и обещала, что никогда не превратится в глупую курицу-наседку с тройкой детей. Так она называла наших многодетных соседок по ферме в Айове.
Все, что ее интересовало – это ее внешность, красивая жизнь и деньги. Она не любила даже Курта Мэтклифа – парня, с которым сбежала. Но он пообещал ей красивую жизнь и этого оказалось достаточно, чтобы совершить преступление и бросить тех, кто ее любил. Мне больно об этом вспоминать, но это правда.
– Послушайте…
– Я не закончила! – женщина властно поднимает руку, запрещая мне говорить. – Тогда мы с Яном были совсем небогаты. Мне досталась в наследство отцовская ферма, и мы с трудом сводили концы с концами. Это насмешка судьбы, но именно когда Джослин умерла, мы все продали, расплатились с кредиторами и приехали в Рочестер, где Ян когда-то учился. Открыли маленькое кафе, потом ресторан, и неожиданно нашли свое дело. У нас нет наследников – здесь вы всё рассчитали верно, но это вовсе не означает, что мы поверим в вашу аферу с непонятно откуда взявшимся сыном Джослин! И не важно, Эшли Уилсон из Северной Каролины, с кем вы ее придумали!
– Прошу вас, разрешите мне хотя бы договорить, и я сразу же уйду! Пожалуйста!
Я на самом деле прошу, сложив руки перед собой в умоляющем жесте. Вид у меня, должно быть, совершенно никчемный, но мне все равно.
– У вас есть две минуты.
– Спасибо! – я опускаю руки и смотрю в глаза женщине. – Я не обманываю вас, Лаура. У Марио и Джослин действительно есть сын, его зовут Мэтью и ему девятнадцать лет. Сам бы он никогда не стал вас искать и, если честно, даже не догадывается, что я решилась сюда приехать. Он очень гордый и замечательный парень! Но сейчас ему нужна ваша помощь и, поверьте, вы никогда не пожалеете, что познакомились с ним!
Мы так и стоим втроем в красивой гостиной, пока я рассказываю кровным родственникам Мэтью его историю. Как мы с ним познакомились, где он учится, с кем живет и что с ним случилось.
Не знаю, когда я вновь допускаю ошибку. Возможно, когда очень эмоционально пытаюсь рассказать паре Адамсонов об их внуке, или когда честно признаюсь, где он сейчас находится и в чем обвиняется.
Или когда заикаюсь о залоге…
– Наркотики?! Да вы с ума сошли! И вы с этим посмели приехать к нам?
– Всё совсем не так, я же объяснила, что это ошибка! Он никогда не стал бы этого делать!
– Уходите, мисс! Немедленно! – ко мне подходит Ян Адамсон и решительно берет за локоть, поворачивая лицом к двери. – Как вам не стыдно! И забудьте сюда дорогу! Мы не верим ни единому вашему слову! До чего же циничное нынче поколение молодых людей!
– Мистер Адамсон, но он же ваш внук!
– Убирайтесь! Еще хоть одно слово, и я вызываю копов!
***
Дверь громко хлопает за моей спиной, и я оказываюсь на улице. Вновь перед красивой металлической табличкой с уже знакомой мне фамилией. Но напрасно жду два часа под домом – никто из Адамсонов больше ко мне не выходит. Даже когда я решаюсь, спустя время, еще раз нажать на кнопку звонка – не вызывает полицию.
Я принесла им горькие воспоминания и всколыхнула былую боль, к которой они не хотят возвращаться. Я ушла, и они вычеркнули незваную гостью из своей жизни.
У меня не вышло. Не вышло!
Я не могу в это поверить. Не хочу! Это слишком несправедливо по отношению к Мэтью, и слишком жестоко. Так не должно быть.
