Глава 8
Сын двух отцов
Гаральд Квандт, примерный сын супругов Геббельс
Роль Гаральда Квандта в нацистском режиме сильно отличалась от той, которую играл его сводный брат Герберт. Гаральд появился на свет в 1921 году и вырос во времена войны, а предпринимателем стал лишь в 1950-е годы, после смерти отца. Тем не менее для подлиного описания истории семейства Квандт во времена Третьего рейха его биография важна не меньше – а то и больше.
15 марта 1931 года тогдашний гауляйтер Берлина от НСНРП Йозеф Геббельс написал в своем дневнике: «После обеда приходила Магда со своим маленьким сыном Гаральдом. Ему девять лет, и он миловидный мальчик. Светлый и немного наглый. Но мне это нравится».
К моменту, когда Геббельс впервые увидел Гаральда, он уже месяц встречался с его матерью Магдой Квандт. Он сразу же взял над мальчиком шефство. Уже через три месяца Геббельс заявил, что хочет усыновить Гаральда. 14 июня 1931 года, после встречи с Магдой, он написал в дневнике: «Ее сын Гаральд будет учиться у меня. Я еще сделаю из него дельного молодого человека».
После свадьбы матери Гаральд Квандт переехал в дом своего отца, как и предписывал бракоразводный контракт, заключенный в 1929 году между Магдой и Гюнтером. Магде Геббельс очень не хотелось отдавать сына, несмотря на то, что дом Гюнтера Квандта располагался на Франкеналлее, неподалеку от ее собственной квартиры, и она могла часто видеться с мальчиком. Квандт также разрешил мальчику в 1932 году присутствовать на свадьбе, которая проходила в доме Геббельса.
В тот год в сочельник Гаральд пришел к Геббельсам, однако матери дома не оказалось: накануне Магду госпитализировали с сильными болями. Гаральд расплакался, услышав об этом от отчима. Геббельс исполнился сочувствия к ребенку. «У бедного маленького мальчика теперь не будет настоящего Рождества», – написал он вечером в своем дневнике.
Геббельс постарался устроить мальчику увлекательный праздник. Он водил одиннадцатилетнего Гаральда в кино, а вечером они отправились в оперу слушать «Нюрнбергских мейстерзингеров» Вагнера. В своем дневнике Геббельс писал: «Гаральд был полностью поглощен происходящим. Он настолько милый и умный мальчик. Такой же, как его мать».
Адольф Гитлер встречает свою сестру Паулу, Магду Геббельс и Гаральда Квандта на аэродроме Темпельхоф
Но самым большим аттракционом, который Геббельс мог предложить мальчику, была встреча с Гитлером. В телефонном разговоре Гитлер пригласил Геббельса отметить Рождество в Берхтесгадене, Бергхоф. Он предложил ему взять Гаральда с собой. «Мы оба были очень рады», – писал Геббельс перед отъездом. Он практически обожествлял Гитлера, а Магде фюрер также импонировал, так что оба они с готовностью представили ему мальчика.
В 1932–1933 годах в Оберзальберге на праздновании Нового года присутствовали многие высокопоставленные гости из НСНРП, в том числе Роберт Лей, гауляйтер Райнланда от НСНРП. Лей явился в сопровождении некоего господина, который сообщил Гитлеру, что Франц фон Папен хочет встретиться с ним в доме Курта фон Шредера, банкира из Кёльна. Фон Папен лелеял тайные планы вернуться к власти с помощью Гитлера. Будучи рейхсканцлером, он делал все, чтобы не допустить Гитлера в правительство. Но теперь, когда президент Гинденбург заменил его генералом Куртом фон Шляйхером, фон Папен решил стать союзником Гитлера. Гитлер, разумный тактик, высоко оценил свою выгоду от этого союза. Встреча Гитлера с фон Папеном состоялась 4 января 1933 года и стала важным событием на пути национал-социалистов к абсолютной власти. 30 января 1933 года Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером, а фон Папена – вице-канцлером. Как и другие, рейхспрезидент полагал, что таким образом свяжет национал-социалистам руки и усмирит их.
В новом кабинете министров заседало всего два национал-социалиста – Вильгельм Фрик и Герман Геринг. Руководитель Отдела пропаганды Геббельс в правительство не попал, чем был сильно опечален. «Они ударили меня о стену», – жаловался он в своем дневнике. Впрочем, вскоре он получил от Гитлера задание и с новыми силами и уверенностью в будущем принялся готовить партию к следующим выборам в рейхстаг.
И без министерской должности Геббельс принадлежал к победителям политической борьбы в гибнувшей Веймарской республике. Тогда в Берлине он был настоящей звездой. Гаральд Квандт наблюдал за тем, как его отчима приветствуют повсюду в городе. Как-то вместе с женой и мальчиком Геббельс пошел в кино. Перед показом фильма «Morgenrot» публика радостно аплодировала национал-социалисту. «Бурные овации в мою честь, – отметил Геббельс в своем дневнике. – Гаральд возбужден. Магда счастлива».
14 марта 1933 года Йозеф Геббельс был назначен рейхсминистром народного просвещения и пропаганды. В этой должности ему предстояло внести свой вклад в создание тоталитарной диктатуры в Германии. Перво-наперво Геббельс запретил социал-демократическую и коммунистическую прессу, а также насильственно приобщил оставшиеся газеты к господствовавшей идеологии. Он подчинил своей власти радио, назвав его «психологическим оружием тоталитарного государства», и принудил писателей, редакторов и музыкантов вступить в Имперскую палату культуры.
На публике Геббельс представлял своего пасынка так, будто это его собственный сын. Гаральд Квандт присутствовал на церемонии присуждения Геббельсу звания почетного гражданина его родного города Райдта и факельного шествия в его честь. Во время майского праздника именно Гаральд вручал рейхспрезиденту Гинденбургу букет роз. «Старик», как называл Гинденбурга в своем дневнике Геббельс, был настолько очарован маленьким Гаральдом Квандтом, что на следующий же день прислал ему в подарок велосипед. Гитлер также в течение нескольких лет дарил мальчику подарки на Рождество.
Мать Гаральда стала образцовой женщиной Третьего рейха. На День матери Магда Геббельс, выступая по радио, заявила, что «немецкая мать» является «воодушевленной последовательницей и фанатичным борцом» за идею Адольфа Гитлера. Именно такой была она сама – первая леди нового режима.
Геббельс наслаждался обретенной властью и не стеснялся пользоваться ею в своих целях. После весенних каникул, которые Гаральд Квандт, с разрешения отца, провел у Геббельсов, мальчик больше не возвращался домой. Гюнтер Квандт пришел в ярость, получив письмо, в котором бывшая жена сообщала ему о своем решении. Особенно промышленника возмутило то, как Магда писала о власти, своей и своего мужа, которая отныне позволяла им диктовать свою волю.
Но Гюнтер Квандт не собирался подчиняться Геббельсам. Промышленник нанял адвоката, чтобы в судебном порядке вернуть мальчика. Однако суд, в который обратился его юрист, отказался принимать иск против рейхсминистра. После этого адвокат Квандта посетил Геббельса в министерстве, чтобы решить вопрос с возвращением Гаральда полюбовно. Встреча прошла неудачно, а посланник Гюнтера Квандта вскоре лишился членства в Ассоциации юристов. В конце концов, Квандт даже обратился за помощью к фюреру, но и это не помогло.
И ему пришлось сдаться. Что до двенадцатилетнего Гаральда, то он ничего не знал о борьбе родителей за то, с кем он будет жить. «Когда после весенних каникул 1934 года меня не отправили назад к отцу, мать объяснила мне, что Геббельс договорился с отцом и теперь я буду жить у матери», – вспоминал он позже об этом эпизоде.
Гаральд Квандт был очень привязан к матери, а отчимом восхищался. Супруги не препятствовали его общению с родным отцом. Со временем отношения между Геббельсами и Гюнтером Квандтом вновь наладились. Этому поспособствовало и то, что пара становилась все менее властной в отношении Гаральда в связи с появлением собственных детей.
1 сентября 1932 года у Геббельсов родилась первая дочь. Ее назвали Хельгой. Как и трое сыновей Гюнтера Квандта, она получила имя, начинавшееся с латинской буквы H. Имена остальных пятерых детей Геббельса также соответствовали этой традиции. 15 апреля 1934 года на свет появилась его вторая дочь, Хильде. А полтора года спустя Магда родила своего второго сына. Мальчика назвали Гельмутом, вероятно, в честь старшего сына Квандта, к которому Магда была очень привязана и который умер в 1927 году в Париже.
Хотя Гаральд Квандт рос в доме двух фанатичных приверженцев национал-социализма, его путь в юнгфольке, а затем и в гитлерюгенде никак нельзя назвать простым. В возрасте 10 лет мальчик присоединился к молодежному движению нацистов, вступив в объединение следопытов – Добровольческий отряд молодой нации. Это было еще до прихода нацистов к власти. Весной 1934 года Объединение следопытов стало частью ГЮ, и Гаральд Квандт продолжал ходить «на службу», как это теперь называлось, однако ему никак не выдавали удостоверение. Вскоре выяснилось, что в членских списках он не значится. Как оказалось, про Гаральда забыли после реорганизации подразделения, к которому он должен был принадлежать. «Осенью 1934 года я, придя на службу, внезапно обнаружил, что меня просто выкинули, – вспоминал он позже. – Тогда меня это очень сильно взволновало. Я думал о различных последствиях». Своей матери мальчик ничего не сказал. Вместо этого он попытался вступить в морское подразделение ГЮ, и весной 1935 года его приняли условно.
Как и миллионы его сверстников, Гаральд Квандт чувствовал, сколь изменился гитлерюгенд во времена Третьего рейха. Изначально эта организация мало чем отличалась от других юношеских объединений, члены которых устраивали праздники, ходили в походы, проводили военно-спортивные игры и пели песни у костра. Однако постепенно ГЮ все больше и больше использовался в государственных целях, теряя свой шарм молодежного движения и приобретая черты бюрократизированной организации. Принуждение и муштра составляли основу его жизни. В конце концов, организация стала напоминать армию, а ее целью значилось «воспитание военных кадров».
Для Гаральда Квандта, в то время подростка, муштра была невыносима. Он спорил с руководителем взвода, часто уклонялся от службы, превратившейся, по своей сути, в военную подготовку. Как-то он уговорил мать написать оправдательную записку с просьбой освободить его «в связи с проблемами в школе». Когда позже Гаральд пришел на службу, он тут же поссорился со своим руководителем по послушанию. Гаральд был наглым и непослушным ребенком, но вполне мог себе это позволить, поскольку являлся пасынком Геббельса.
В школе молодой Квандт тоже был на особом счету. «Учителям приходилось терпеть его. Прежде всего всем тем, кто был против нацистского режима», – вспоминал его одноклассник позже. Сам мальчик не казался одноклассникам ярым приверженцем национал-социализма. Один из них говорил впоследствии, что политикой Гаральд не интересовался. Он никогда не говорил об отношениях дома. Ему просто нравилось быть пасынком Геббельса, ведь он был звездой. «Одноклассники восторгались им. Вокруг него было много друзей и много подхалимов, которые хотели втереться к нему в доверие», – вспоминал его одноклассник Харви Т. Рове.
Гаральд Квандт провел юность в блеске и роскоши дома рейхсминистра. В 1936 году Геббельсы заняли часть побережья Шваненвердера – полуострова на Ванзее. Рядом с главным домом они возвели домик для гостей, а также хозяйственную постройку с конюшнями и кладовыми. Геббельс устроил в поместье кинозал. У причала стояла моторная яхта Baldur. Дети министра имели собак и собственных пони. Гаральда окружали шестеро малышей, буквально заглядывавших ему в рот. Он прекрасно чувствовал себя в роли старшего брата, и, надо сказать, эта роль оставила значительный отпечаток на его личности.
Дом Геббельса находился в центре политической жизни Третьего рейха. Гитлер был здесь частым гостем. Разумеется, Гаральд встречался с ним, а также со многими местными и иностранными политиками, со звездами эстрады. Одноклассники завидовали ему. Гаральд Квандт был первым в классе, у кого появился мотоцикл. А в 1938 году он приехал на занятия за рулем автомобиля, и это стало настоящей сенсацией. Предположительно автомобиль сыну подарил Гюнтер Квандт. Во время летних каникул шестнадцатилетний юноша отправился на нем в Рим. Белой краской он написал на кузове своего DKW: «Берлин – Рим – Берлин». Как утверждал впоследствии его одноклассник, Гаральд умел делать шоу.
Когда Гитлер начал воплощать свои широкомасштабные военные планы, Квандт-младший уже стал взрослым. Замысел Гитлера становился похож на манию величия: захватив Германию, он хотел теперь заполучить всю Европу. Гаральд принадлежал к поколению, руками которого фюрер намеревался это осуществить.
Весной 1939 года, когда вермахт вошел в Прагу, Гаральд Квандт сдавал в Берлине выпускные экзамены. А осенью, когда Гитлер и Сталин делили Польшу, он проходил полугодовую трудовую практику. 1 сентября 1939 года немецкие войска заняли Польшу. 17-летний Гаральд Квандт участвовал в этом походе в качестве работника: выполнял курьерские поручения, разъезжая на собственном мотоцикле.
В 17 лет Гаральд стал свидетелем первых военных преступлений немцев. О своих переживаниях он подробно рассказывал матери и отчиму, когда в конце октября ненадолго вернулся в Берлин. Геббельс многозначительно и точно отметил в своем дневнике, что Гаральд «по-разному работал в Польше». Он добавил к этому еще одно предложение: «Мальчики уже стали мужчинами».
Гюнтер Квандт позаботился о том, чтобы после исполнения трудовой повинности его сын прошел практику в литейном цехе локомотивной фабрики DWM в Познани. Согласно плану промышленника, она должна была стать началом технико-торгового образования Гаральда. Как и старшим братьям, ему предстояло сменить ряд должностей на различных предприятиях, чтобы набраться опыта.
В январе 1940 года Магда Геббельс навестила сына в Познани. Вернувшись, она сказала мужу, что из Гаральда вырос «прекрасный молодой человек с выраженным социальным чутьем». Впрочем, она одобрила не все стороны самостоятельной жизни сына. В Познани Гаральд познакомился с девушкой, актрисой театра Метрополитан, что очень не понравилось его матери. Руководитель театра позже вспоминал, что Магда Геббельс ворвалась к нему в кабинет и потребовала немедленно уволить молодую девушку за любовные отношения с ее сыном. В дневнике Геббельс отметил: «Магда очень жалуется на Гаральда. У него переходный возраст, и он ведет себя скандально». Однако Геббельс был уверен, что поведение его пасынка вскоре кардинальным образом изменится. «Теперь он отправится в вермахт, и там его воспитание отшлифуют», – записал он.
В августе 1940 года Гаральд Квандт записался добровольцем в парашютно-десантные войска. Ему было 18 лет. По словам крестной матери Гаральда, Элло Квандт, это решение было принято под влиянием Геббельса. Геббельс действительно желал видеть пасынка офицером, а не частью производстенной империи Гюнтера Квандта. Он был исключительно рад тому, как продвигались дела юноши в армии. «Он стал настоящим мужчиной, – записал Геббельс в октябре 1940 года. – Военная служба сделала из него правильного человека». А 5 ноября 1940 года он отметил: «Гаральд неделю был в отпуске. Он приехал. Выглядел блестяще. Военная служба пошла ему на пользу. Мы едим вместе. Он рассказывает мне обо всем».
Многие поколения Квандтов были простыми ремесленниками – канатчиками, сапожниками и ткачами.
Во время отпуска Гаральд Квандт впервые встретился с Урсулой Квандт в доме своего отчима. К тому времени Урсула была уже бывшей женой его сводного старшего брата Герберта. Из дневников Геббельса становится понятно, что антипатия, которую министр пропаганды испытывал к Гюнтеру Квандту, распространялась и на Герберта. После приезда Гаральда он записал в дневнике: «Он здесь вместе с Урсулой Квандт, которая развелась со своим жалким мужем и теперь выглядит просто очаровательно».
Молодая женщина обрела в доме Геббельсов новую семью. Магде Геббельс она, возможно, нравилась, потому что она и сама оказалась в похожей ситуации несколько лет назад. Обе они были бывшими женами Квандтов. Как бы то ни было, Магда взяла Урсулу под свое крыло, за чем с удовольствием наблюдал Геббельс, поскольку тоже испытывал симпатию к молодой женщине. «Так мило, что госпожа Урзель живет с нами», – сообщил он своему дневнику. В Рождество 1940 года бывшая невестка Магды Элло Квандт приехала погостить на виллу рейхсминистра, и картина домашней жизни Геббельсов стала более чем удивительной. Вечера министр проводил в окружении трех женщин, каждая из которых некогда была членом семейства Квандтов.
Гаральд Квандт входил в 1-й инженерный батальон парашютнодесантных войск, дислоцировавшийся в Дессау. Там он закончил основной курс военного обучения и научился прыгать с парашютом. Вскоре он знал назубок и песни воздушных десантников. «Наш парашют был зелен, юное сердце сильно, оружие крепко, как сталь, сделанная из немецкой руды…» Квандт прекрасно чувствовал себя в армии. Он был молод и готов к приключениям – как и все вокруг. Они пели, смеялись, праздновали.
Нападение на Крит весной 1941 года было первой операцией Второй мировой, в которой Гаральд Квандт принимал участие. Остров в Средиземном море в то время был британской крепостью. Завоевание Крита стало отправной точкой похода немцев на Балканы. Генерал парашютно-десантных войск Курт Штудент предложил Гитлеру захватить Крит с помощью имевшегося в его распоряжении воздушно-десантного корпуса. Фюрер согласился. Операция получила название «Меркурий» и являлась первой за всю военную историю столь крупной высадкой парашютного десанта. «Никогда до и никогда после немцы не совершали настолько дерзкого и беспощадного нападения», – писал об этом позже Уинстон Черчилль. О нацистских солдатах британский премьер-министр отзывался прямо-таки восторженно: «В немецком парашютном десанте проявлялось пламя гитлерюгенда, он олицетворял весь пыл реваншистских настроений после поражения 1918 года. Эти отважные, прекрасно подготовленные и не всегда ответственные нацистские парашютисты представляли собой цвет нового поколения немцев».
Невестка Гюнтера Квандта Элло (на фото слева) близко дружила с четой Геббельсов
Нападение началось для немцев очень многообещающе. Уже в первый день битвы за Крит 5000 немецких солдат удалось закрепиться между Малеме и Канией. С большими потерями они захватили аэродром в Малеме, обеспечив своим военно-транспортным самолетам возможность приземляться. Теперь самолеты могли поставлять подкрепление. В течение шести дней британцы сдерживали натиск, а затем попытались бежать. В ходе операции погибло около 6000 немецких солдат.
На Крите вермахт впервые столкнулся не только с вражескими войсками, но и с активным сопротивлением местного населения. Немецкие командиры считали действия критян нарушением законов военного времени. Генерал-майор Рингель приказал расстреливать по 10 местных за каждого убитого или раненого немца. Немецкие солдаты сожгли огромное количество хуторов и деревень, в которых было ополчение. Генерал Штудент хотел своими парашютистами на Крите показать пример и отозвал части войск из мест, где критское сопротивление било их, направив их в другие населенные пункты. По данным Греции, с мая по август 1941 года на Крите погибло более 2000 гражданских.
Пока Гаральд Квандт воевал на Крите, его мать и отчим переживали за него в Берлине. «Гаральд действительно участвовал в битве за Крит», – ликовал Геббельс, узнав об этом спустя четыре дня после нападения. Вскоре он получил информацию, что младшего Квандта должны наградить знаком отличия. «Мы с Магдой очень рады этому. Мальчик получил то, что мы ему обещали». Геббельс гордился мужеством пасынка. Когда Гитлер с удовлетворением сообщил ему все подробности завоевания Крита, Геббельс упомянул, что и Гаральд Квандт принадлежал к числу славных завоевателей. «Я рассказал ему о мужестве Гаральда, и это исключительным образом его обрадовало, – писал Геббельс в своем дневнике. – Он все еще очень привязан к этому мальчику».
Гюнтер Квандт тоже гордился сыном. Гаральд составил отчет о вторжении на Крит, и летом 1941 года его опубликовала корпоративная газета AFA. Магду Геббельс, конечно, волновало, что она может потерять Гаральда в бою, но она не предпринимала попыток защитить его от опасностей. Осенью 1942 года Гаральд отправился на Восточный фронт. Перед этим мать навестила его в казарме в Брауншвайге, хорошо осознавая, что это прощание может оказаться последним. «Он очень рад своему назначению. Он всеми силами сопротивлялся перемещению его в резерв», – писал позже Геббельс в своем дневнике.
Гаральд Квандт искал битвы. После нападения на Крит он находился во Франции и ему было очень скучно. На Восточном фронте парашютисты участвовали не в десантных операциях, а в наземных. Гаральд Квандт оказался под Ржевом. Спустя почти 60 лет Йозеф Кляйн восторженно говорил, что «он жил более опасной жизнью, чем все остальные». Иногда ночами Квандт в одиночку отправлялся на разведку. Кляйн, которому Квандт не раз спасал жизнь, особенно подчеркивает мужество своего боевого товарища, его готовность рисковать.
На Восточном фронте Гаральд вполне осознал, в какую мрачную авантюру Гитлер втянул своих сограждан, напав на Россию. Навестив Геббельсов в канун Нового года, он сказал отчиму, что эта война продлится, по меньшей мере, еще два года. Геббельс не хотел этого слышать.
На Восточном фронте Гаральд провел несколько месяцев, воюя, главным образом, с партизанами, как Геббельс докладывал Гитлеру. А весной 1943-го Квандта отослали во Францию. Это не было связано с желанием уберечь пасынка Геббельса от опасности. Учитывая отсутствие военных успехов на Востоке, Гитлер пошагово смещал основные военные задачи на Запад. Фюрер боялся высадки союзников.
Для Магды и Йозефа Геббельсов было важно, чтобы Гаральд Квандт, пасынок министра пропаганды, выглядел мужественным солдатом, а не уклонистом
В июле 1943 года Гаральд Квандт провел отпуск в Берлине. Как-то вечером он сидел вместе с отцом, братом Гербертом и секретаршей Квандта-старшего. В этом маленьком кругу прозорливый Гюнтер Квандт открыто говорил о политической ситуации. Группа войск в Африке капитулировала. Северная Африка и Средиземное море были потеряны. Нападение союзников на Европейский укрепрайон началось: они высадились на Сицилии. В Италии свергли Муссолини и избрали новое правительство, которое отказалось от союза с Германией. Гюнтер Квандт поддерживал выбор итальянцев, называя его «единственно разумным в тот миг, когда народ увидел, что война проиграна». Промышленник был уверен – Германии стоит взять пример с Италии и всеми способами искать мира.
Гаральда Квандта возмутило, что отец занял настолько пораженческую позицию. «Тогда я уже был офицером, я был вскормлен на нацистских идеях, я был к ним привязан. Поэтому такие высказывания отца были мне не по душе», – вспоминал он об этом разговоре позже.
Во время отпуска Гаральд Квандт встречался и с отчимом. Геббельс удовлетворенно отметил в дневнике: «Я горжусь тем, что парень снова отправляется воевать. Он и сам очень рад этому. В этом отношении мы оба счастливы».
Тем временем в Италии вермахт начал обороняться. После высадки британских войск у Таранто и американских у Салерно в июле 1943 года немцы стали отступать. Гаральд Квандт в тот момент был адъютантом при штабе 1-й дивизии парашютно-десантных войск, которые должны были защищать Апулию. В Рождество 1943 года немецкие солдаты сражались под Ортоной с превосходящими их по численности союзниками. Битва длилась семь суток, а затем вермахт сдался и отступил на заранее подготовленные позиции. «Бои при Ортоне – настоящая Песнь о героях, – упивался Геббельс 29 декабря. – 1-я парашютная дивизия, в составе которой сражается и Гаральд, приобрела в тех боях бессмертную славу. Лондонские газеты с нескрываемым восхищением пишут об этом противостоянии. Они называют нас бешеной нацией, которая защищается до последнего патрона, а после идет на врага с кусками черепицы и кирпичами».
В конце января 1944 года Гаральд Квандт вновь навестил свою семью в Берлине. В дневнике Геббельс отметил, что пасынок находится не в лучшей физической форме, но важнее было то, что он не посрамил себя в бою. «На публике Гаральд ведет себя крайне сдержанно. Меня очень радует, что он стал настолько мужественным офицером».
Однако Геббельс ошибался насчет морального духа Гаральда Квандта. К тому времени 22-летний офицер уже порядком устал от войны. В течение долгого времени он старался верить в победу немцев, но больше не мог избегать осознания того, что война проиграна. Разочарование и ощущение обреченности захватили его, что отразилось и на теле. В феврале 1944 года Гаральд был госпитализирован в Мюнхене из-за инфекции.
Вскоре после этого Геббельс навестил пасынка. Его беспокоило, что его Гаральд может стать «уклонистом», он хотел этого избежать: «Я убедительно внушаю ему, чтобы он поскорее выздоровел и вновь присоединился к своему подразделению».
Геббельс понимал, что в Мюнхене Гаральда держит не только болезнь. Он и Магда пришли в ужас, заметив произошедшую в юноше перемену. Оба они увидели в ней предательство идей национал-социализма. В феврале 1944 года Геббельс записал: «Гаральд готовит нам беспокойные времена. Он снова болен, лежит в лазарете в Мюнхене и все еще не может отправиться на фронт. Самое неприятное, что его дивизия как раз участвует в тяжелых битвах на Южном фронте. Я потребую от него, чтобы он как можно скорее выздоровел и вернулся в свою часть. Магда поедет в Мюнхен уже в понедельник и как следует промоет ему мозги».
Под пальмами: Гаральд Квандт (второй слева) встречает конец войны в британском лагере для военнопленных в Северной Африке
В эту встречу мать и сын сильно поссорились. Гаральд Квандт не сдерживался. Он понимал, что происходит, куда лучше Магды и, возможно, ее мужа, и не был готов дальше следовать пустым лозунгам. Магда Геббельс пожаловалась мужу на сына. Геббельс выразил сожаление, что лишен возможности еще раз лично поговорить с юношей.
В своем дневнике министр пропаганды избегал писать о том, что Гаральд Квандт думал и говорил. Предположительно негативные высказывания пасынка он описывал расплывчато, например, замечая, что Гаральд «вел себя крайне неприлично». Тем не менее речь явно шла о глубоких идеологических разногласиях, а возможно, даже о разрыве отношений между Гаральдом и семейством Геббельс. На это указывает и тот факт, что вскоре Гаральда оправили на фронт в Италию. Так или иначе, воля его матери и отчима исполнилась.
Геббельс отправил пасынку на фронт «очень энергичное письмо». Он объяснял Гаральду, что у них с женой не может быть хороших отношений с человеком, который полностью не поддерживает национал-социализм. Он понимал, что после этого Гаральд и сам может отвернуться от них. В дневнике Геббельс (очевидно, возбужденный, так как запись содержит ошибки) отметил: «Я убежден, что только так мы сможем образумить его. Сейчас не нужно принимать во внимание ту опасность, в которой он находится. Лучше пусть он знает, что мы о нем думаем, чем будет все дальше идти по скользкой дорожке».
В Италии Гаральд Квандт принимал участие в кровопролитных боях под Монте Кассино. В мае 1944 года его дивизия должна была покинуть гору, на которой стоял монастырь, и отступить. Гаральд был озабочен лишь тем, чтобы выжить. Своему другу, Гюнтеру Якобу, воевавшему на Восточном фронте, он писал: «Держи ушки на макушке, старина, там говорят про нас». Союзники пошагово отбрасывали немецких парашютистов назад, пока в конце августа дивизия Гаральда не оказалась в Адрии, недалеко от Болоньи. Там война для младшего Квандта закончилась.
9 сентября 1944 года генерал парашютно-десантных войск Курт Штудент сообщил министру Геббельсу, что офицер Гаральд Квандт был ранен в боях под Адрией и с того времени числится пропавшим без вести. Геббельс тут же поднял все связи, чтобы обнаружить местонахождение пасынка. Он подключил Красный Крест, который начал искать молодого человека через Международную организацию медсестер, поскольку существовала вероятность, что Гаральд попал в плен. «Для всех нас было бы трагедией, если бы он пал в бою. Однако я все еще питаю надежду, что он, пускай даже и сильно ранен, но все же жив», – писал Геббельс в своем дневнике.
Он скрыл новости из Италии от жены. Сначала он хотел все выяснить. Вероятно, ему также не хватало смелости. Спустя неделю после получения известий о Гаральде он писал: «Я все еще не могу сообщить Магде о судьбе Гаральда, поскольку пока не знаю всех деталей». Прошло много времени, прежде чем Геббельс, наконец, решился все рассказать. Магда приняла это известие неожиданно сдержанно.
Геббельс подключил послов в Швейцарии и Швеции, чтобы выяснить у союзников, не находится ли его пасынок в плену. 16 ноября 1944 года, спустя два месяца после сообщения о безвестной пропаже, Геббельс получили от Красного Креста телеграмму. Гаральда отыскали в британском лагере для военнопленных в Северной Африке. Он был ранен, однако уже шел на поправку.
Новость принесла Геббельсам большое облегчение. Но встретиться с сыном им было не суждено. Для мыслящего мифологическими категориями Геббельса не было ничего важнее, чем остаться самым верным соратником Гитлера. Его жена была настроена не менее фанатично. В конце войны супруги решили уйти из жизни вместе с фюрером. С собой они забрали и шестерых своих детей.
Ганс-Отто Майсснер рассказывает, что Гитлер предлагал Геббельсам перевезти детей в безопасное место. В своем исследовании, проведенном в 1950-е годы, он писал: «Спустя семь лет Элло Квандт рассказала мне и моей жене в присутствии моего друга, доктора Эриха Эбермайера, что Гюнтер Квандт предложил Магде дом в Швейцарии. Туда должны были перебраться дети. Великодушный Квандт хотел позаботиться и об их проживании там, и об образовании. Элло утверждала – правда, не столь уверенно, – что такое предложение действовало и для Магды. Можно только предполагать, точно ли речь шла о содержании для них всех. Но, без сомнения, Квандт был способен это обеспечить благодаря хорошим связям в Швейцарии». Как бы то ни было, рейхсминистр наверняка решительно отверг это предложение.
Одним из последних, кто видел Магду Геббельс, был Альберт Шпеер, архитектор Гитлера и министр вооружений. Он так писал об этой встрече в своих мемуарах:
«Она была бледна и говорила лишь о пустом, из чего становилось понятно, что она страдает от осознания неизбежно приближающегося часа насильственной смерти своих детей. Геббельс постоянно находилась рядом со мной. Прямо перед тем, как покончить со всем, она сказала: «Как же я рада, что хотя бы Гаральд остался жив».
1 мая 1945 года, через день после того, как Гитлер и Ева Браун совершили самоубийство, Геббельсы ушли из жизни. Магда объяснила детям, что сейчас все дети и все солдаты получают уколы. Врач СС вколол им морфий. Когда дети уснули, Магда Геббельс капнула каждому в рот синильной кислоты. Хельге Геббельс было 12 лет, Хильде – 11, Гельмуту – 9, Хольде – 8, Хедде – 6, а Хайде – 4.
Умертвив детей, Магда Геббельс разложила пасьянс. Йозеф Геббельс, который после смерти Гитлера в течение одного дня пробыл рейхсканцлером, сделал последнюю запись в дневнике и облачился в макинтош. Около 21 часа супруги поднялись из бункера и вышли в сад рейхсканцелярии. Здесь они раскусили ампулы с ядом. Позже их тела облили бензином и сожгли.
В тот момент Гаральд Квандт находился в ливийском портовом городе Бенгази, в британском лагере для военнопленных. Дисциплинарную власть над 1000 пленных британцы передали немецким офицерам. Гаральд вновь надел униформу парашютных войск, сорвав с нее государственную эмблему с орлом и свастикой.
Известие о смерти семьи Геббельс молодой человек получил, сидя в компании товарищей за бокалом рома в своей квартире. Позже сослуживец Квандта рассказывал, как тот отреагировал на трагедию: Гаральд, «человек мощнейшей самодисциплины и холодной сдержанности», пребывал в полной растерянности.
Спустя некоторое время он получил письмо. Это было прощание, написанное его матерью за три дня до смерти. Вот оно:
«Написано в бункере фюрера 28 апреля 1945 года
Мой любимый сын!
Мы уже шесть дней находимся в бункере фюрера – я, папа, шестеро твоих маленьких сестер и брат, – чтобы единственным возможным почетным образом завершить нашу жизнь во славу национал-социализма. Я не знаю, получишь ли ты это письмо. Возможно, существует еще хоть одна человеческая душа, которая даст мне возможность передать тебе мой последний привет. Ты должен знать, что я, вопреки воле твоего отца, осталась с ним, хотя в прошлое воскресенье фюрер предлагал мне свою помощь в бегстве отсюда. Ты знаешь свою мать: у нас одна кровь, я даже не сомневалась в своем решении. Наша прекрасная идея умерла, а с ней все самое прекрасное, удивительное, благородное и хорошее, что я знала в своей жизни. Мир, который будет после фюрера и национал-социализма, больше не стоит того, чтобы жить в нем, и поэтому я оставила с собой своих детей. Они будут страдать в жизни, которая будет после нас, и милостивый Бог поймет, почему я своими руками избавлю их от всего этого. Ты будешь жить дальше, и у меня к тебе есть лишь одна просьба: никогда не забывай, что ты – немец, не делай ничего, что идет против твоей чести, и заботься о том, чтобы наша смерть не была напрасной платой за твою жизнь.
Дети замечательны. Они сами прекрасно справляются с этими более чем примитивными условиями. Спать на полу, мыться, есть – никогда ни одной жалобы или слезы. Бункер содрогается от попадающих в него снарядов. Старшие дети защищают младших, и их присутствие здесь – счастье еще и потому, что они постоянно получают улыбку фюрера.
Вчера фюрер снял свой золотой партийный значок и прикрепил его мне. Я горда и счастлива. Господь даст мне силы совершить самое последнее и самое сложное дело. У нас осталась лишь одна цель: быть верными фюреру до самой смерти. И то, что мы сможем вместе с ним закончить жизнь, – благоволение Судьбы, на которое мы не могли и рассчитывать.
Гаральд, мой милый мальчик, я даю тебе в качестве напутствия самое лучшее, чему меня научила жизнь: оставайся верным! Верным себе, верным людям и верным Своей Стране. В любом отношении!»
Письмо продолжалось на втором листе:
«Начинать новый лист сложно. Кто знает, смогу ли я исписать его? Но я хочу дать тебе еще столько любви, столько силы и забрать у тебя всю скорбь от потери нас. Гордись нами и старайся вспоминать о нас только с гордостью и радостью. Когда-то все умирают, и не прекраснее ли прожить почетную и мужественную, но короткую жизнь, нежели влачить долгое позорное существование? Мне нужно отдать письмо… Ханна Райч заберет его. Она вылетает! Я обнимаю тебя с искренней и сердечной материнской любовью!
Мой любимый сын,
Живи для Германии!
Твоя мать».
