Глава 2
Меж тем уже полыхала Великая — как ее называли, да и по сей день порой называют на Западе Первую мировую — война. Для Америки эта война оказалась источником невероятного по быстроте и масштабам обогащения. Соединенные Штаты стали военным арсеналом для государств Антанты. Страна превратилась в самого крупного экспортера в мире. Ее торговый баланс за три года сражений в Европе вырос с 6,91 миллиона до 3 миллиардов долларов. Задолженность европейских стран Америке достигла колоссальной цифры — почти 10 миллиардов долларов. При этом следует помнить, что речь идет не о нынешних, но о тогдашних золотых долларах!
К весне 1917 года Англия и Франция были истощены, продолжать военные действия им было попросту нечем. Их поражение означало бы безвозвратную утрату американских займов и колоссальное укрепление позиций Германии на мировой политической и экономической арене.
У монополий США было еще одно серьезное основание для беспокойства: под революционным штормом в марте 1917 года (в феврале — по замшелому российскому летоисчислению) рухнула обветшалая трехсотлетняя империя Романовых. Возможный скорый выход России из войны или даже ослабление действий на Восточном фронте грозили Антанте неминуемым развалом. Положение союзников казалось (да и было таковым в действительности) самым мрачным. Посол США в Лондоне Уолтер X. Пейдж прислал президенту Вудро Вильсону отчаянную телеграмму: «Быть может, наше вступление в войну — единственный способ сохранить наши нынешние выгодные торговые позиции и предотвратить панику». (Характерно, что американские власти скрывали эту секретную, откровенно циничную телеграмму от общественности вплоть дЗ 1936 года.)
2 апреля 1917 года президент Вудро Вильсон сбросил тогу миротворца и обратился к конгрессу с посланием, в котором требовал объявить Германии войну. 4 апреля сенат, а 6 апреля палата представителей приняли резолюции об объявлении войны. Еще через две недели президент подписал закон о введении обязательной воинской повинности.
Урок пошел впрок. С тех пор Соединенные Штаты баснословно наживались на всех военных действиях, какие они только ни вели на протяжении XX века и первых лет уже нового тысячелетия.
Оба брата Якова оказались участниками Великой войны. Старший из трех братьев — Гарри — еще до войны служил в царской армии в офицерских чинах (или на офицерских должностях). Это означает, что он принял православие. Иудеям, в отличие от мусульман, доступа к офицерским погонам не было. После мировой Гарри довелось участвовать и в Гражданской войне в составе… Белой армии. Прошел вместе с нею весь скорбный путь и уже из Крыма на одном из последних кораблей эвакуировался в Турцию. Прожив некоторое время в Стамбуле, Гарри каким-то образом сумел вступить в английскую армию, уже в ее составе участвовал на Британских островах в нескольких стычках с ирландскими повстанцами. В середине 20-х годов Гарри, наконец, демобилизовался и перебрался в СЩА, в Нью-Йорк, где и поселился в Бронксе неподалеку от других членов семьи.
Младший брат — Луис, скрыв свой возраст (ему исполнилось всего шестнадцать лет), вступил волонтером во французскую армию. Воевал храбро и был удостоен нескольких боевых орденов. После того как США вступили в войну, Луис перешел в один из полков американского экспедиционного корпуса и заслужил уже несколько воинских наград США.
По окончании боевых действий Луис Рейзен ухитрился стать чемпионом американского экспедиционного корпуса по боксу в легком весе.
После войны Луиса каким-то ветром занесло в Китай. В Шанхае он познакомился с русской девушкой Тасей из эмигрантской семьи и женился на ней. (Ее полное имя Дмитрий Голос запамятовал, в равной степени Тася могла быть и Анастасией, и Таисией.)
В дальнейшем, живя в Китае, Луис стал агентом… собственного старшего брата Якова, то есть советской внешней разведки, о чем был прекрасно осведомлен.
Дмитрий Голос хорошо помнит, что его отец до 1936 года по крайней мере один раз выезжал в Китай. Разумеется, не из-за неодолимой страсти к дальним путешествиям…
Отношение Якова Рейзена к войне было резко отрицательным. Запредельная квазипатриотическая пропаганда обоих враждебных лагерей на него решительно никакого воздействия оказать не могла. Война для него была всего лишь схваткой ведущих империалистических держав за политическое и экономическое господство в мире. Роль России в этой драке для него (как и для многих современных историков) оставалась неясной. Никаких серьезных разногласий, территориальных или иных споров между Российской и Германской империями не было. Незначительные взаимные претензии вполне были разрешаемыми обычным дипломатическим путем. Находящемуся в Америке, наблюдавшему за событиями «со стороны» Якову Рейзену было очевидно, что Россию просто втянули в это побоище ее тогдашние союзники — Англия и особенно Франция, от которой его Родина находилась в сильнейшей финансовой зависимости.
Яков Рейзен тесно сотрудничал с нью-йоркской еженедельной газетой социал-демократов «Новый мир», основанной еще в 1911 году. Газета придерживалась радикально-социалистических взглядов, позднее — большевистских.
В январе 1917 года в редакции газеты появился только что прибывший из Европы русский политэмигрант: среднего роста, средних лет худощавый мужчина с буйной шевелюрой, характерной бородкой клинышком, с пронзительным взглядом ослепительносветлых глаз за стеклышками пенсне.
То был хорошо знакомый Якову по марксистской литературе российский социал-демократ Лев Бронштейн, впрочем, в международных революционных кругах его знали под псевдонимом Троцкий.
В редакции Троцкий присоединился к уже сложившейся небольшой, но весьма энергичной группе политэмигрантов из России. Среди них выделялись эрудицией и способностями Николай Бухарин, Александра Коллонтай, Григорий Чудновский, Вацлав Володарский. Все они после Февральской (Мартовской) революции поспешили вернуться в Россию. Никому из вышеназванных мужчин не суждено было умереть своей смертью. Двадцативосьмилетний Григорий Чудновский погиб в феврале 1918 года, командуя отрядом красногвардейцев в бою против войск Центральной рады. Вацлава Володарского — комиссара по делам печати, пропаганды и агитации Петрограда — летом того же 1918 года застрелит эсер-боевик.
Николая Бухарина после инсценировки одного из печально знаменитых Московских процессов расстреляют в подвале Военной коллегии Верховного суда СССР в марте 1938 года.
Льва Троцкого по приказу ненавидевшего его Иосифа Сталина зарубит ледорубом 20 августа 1940 года в мексиканской столице агент НКВД Рамон Меркадер…
Яков Рейзен побывал на нескольких встречах в редакции с участием Троцкого. Запомнилась его едкая и очень точная характеристика лидера тогдашних американских социалистов Морриса Хиллквита. Троцкий назвал его идеальным социалистическим вождем преуспевающих зубных врачей. Запомнилось еще одно высказывание Троцкого — тот на основании цифр ошеломляющего роста американского экспорта в страны Антанты предсказал неизбежное вступление США в войну и их решающую роль в мировой политике.
Троцкому, как человеку со стороны, подготовка Америки к вступлению в войну была очевидна. Во всех восточных портах и на вокзалах страны сосредоточились настоящие горы военной техники и снаряжения. Правые социалисты, чьим рупором и был вышеупомянутый Хиллквит, на каждом углу кричали о безусловных (кто ж будет спорить!) преимуществах мира перед войной. Но, заканчивая пламенные речи, стыдливо добавляли, что войну все же следует поддержать, если она… станет необходимой. И Троцкий снова ядовито подметил, что, как известно, война для пацифистов является врагом только… в мирное время.
В марте 1919 года в Москве состоялся учредительный съезд Коммунистического Интернационала (в литературе встречаются наименования Коминтерн и 111 Интернационал). К участию в его работе были приглашены тридцать девять левых партий различных стран мира. От США на конгрессе присутствовал представитель Социалистической рабочей партии, выходец из России Борис Рейнштейн. Следствием создания Коминтерна стало образование через несколько месяцев Коммунистической партии США, точнее — даже двух коммунистических партий!
Это произошло из-за того, что в Социалистической партии под прямым влиянием Октябрьской революции в России выкристаллизовалось левое крыло с двумя центрами: в Нью-Йорке и Кливленде. В первом ведущей фигурой стал вернувшийся из России знаменитый журналист Джон Рид, автор книги «Десять дней, которые потрясли мир».
В июне в Нью-Йорке состоялась общенациональная конференция левого крыла. Все ее девяносто четыре делегата единодушно проголосовали за необходимость создания в стране подлинно революционной (в отличие от пронизанной духом оппортунизма Социалистической) рабочей партии. Однако между двумя группировками возникли разногласия тактического характера.
1 сентября 1919 года в Чикаго оформилась организационно Коммунистическая партия США во главе с Чарльзом Рутенбергом.
На следующий день также в Чикаго, но в другом помещении после доклада Джона Рида восемьдесят один делегат от двадцати одного штата провозгласил образование Коммунистической Рабочей партии Америки.
Потребовались месяцы жестокой классовой борьбы, неслыханных для США по размаху забастовок, беспощадных полицейских преследований, чтобы руководители обеих партий поняли, сколь пагубны для рабочего движения их разногласия, сколь жизненно важно объединение.
Председатель Национального комитета Компартии США в 30- 50-е годы Уильям 3. Фостер писал впоследствии: «Коммунистическая партия США… образовалась в период Первой мировой войны и социалистической революции в России. У нее за плечами лежал долгий период деятельности внутри социалистической партии в качестве ее левого крыла. Дважды за это время — в 1909 и 1912 годах — левое крыло откалывалось от партии. Борьба между левым крылом, возглавлявшимся Чарльзом Е. Рутенбергом, и правым, которым руководил Моррис Хиллквит, достигла своего апогея в 1917 году, когда США вступили в войну. Окончательный раскол произошел в сентябре 1919 года в Чикаго, когда правое крыло предприняло отчаянную попытку удержать в своих руках весь аппарат партии, исключив из нее левое большинство. Из трех виднейших социалистических деятелей того времени Юджин В. Дебс остался в рядах социалистической партии, Даниэль де-Леон — в старой социалистической рабочей партии, а Уильям Д. Хейвуд, руководитель знаменитой Западной федерации горняков, стал членом коммунистической партии. Коммунистическое движение возникло в форме двух самостоятельных партий — коммунистической партии и коммунистической рабочей партии, причем жестокие преследования реакции вынудили и ту и другую уйти в подполье. В 1920 году обе коммунистические партии вошли в контакт и в декабре 1921 года вместе с другими левыми марксистскими группами объединились в Рабочую партию, которая впоследствии вновь стала называться Коммунистической партией».
Тут необходимо сделать некоторые уточнения. Дело в том, что фактическое объединение двух компартий произошло еще в мае 1921 года. Но единая Компартия тут же оказалась на нелегальном положении. Чтобы выйти из положения и как-то легализоваться, Компартия и влилась во вполне легальную Рабочую партию Америки, признававшую программу Коммунистического Интернационала. В 1924 году Рабочая партия Америки была переименована в Рабочую (Коммунистическую) партию Америки, а в 1930-м — в Коммунистическую партию США.
Первым национальным секретарем Компартии был Чарльз Рутенберг. Первым американцем — членом Исполкома Коминтерна — Джон Рид.
Яков Рейзен был активным участником всех этих событий и с самого начала входил в руководящее ядро Компартии. Во всех членских билетах в графе «партийный стаж» у него проставлено: «charter member», то есть «член-основатель».
Уже в ноябре 1919 — январе 1920 года на коммунистов обрушились так называемые палмеровские рейды — проведенные по инициативе, как явствует из определения, министра юстиции (а в США министр юстиции является одновременно генеральным прокурором) Митчелла Арнольда Палмера. Именно он первым выбросил панический лозунг «Огромная красная опасность!» Под его непосредственным руководством были проведены в семидесяти городах США «чистки» Америки от коммунистов и анархистов. В одном только Нью-Йорке было арестовано около двух тысяч «радикалов».
По малейшему подозрению в симпатиях к коммунизму, анархизму или Советской России людей без всякого ордера на арест отправляли за решетку. По личному распоряжению Палмера из страны было депортировано семьсот человек, не успевших оформить американское гражданство. Что же касается американских граждан, то некоторые из них были приговорены «за подрывную деятельность» к тюремному заключению сроком иногда до четырнадцати лет! При этом многие документы, представленные судьям, были сфальсифицированы полицией, широко использовались и показания лжесвидетелей.
Министр Палмер добился, чтобы конгресс США выделил огромную по тем временам сумму — 500 тысяч долларов — для создания в министерстве юстиции отдела по наблюдению за «радикалами» во главе с двадцатипятилетним Джоном Эдгаром Гувером. Сильный администратор и фанатичный реакционер, менее чем за год Гувер собрал почти полмиллиона (!) досье на наиболее известных американских «анархистов», «красных», «радикалов» и просто либералов. На самом деле такого количества настоящих левых в США никогда не насчитывалось.
В лучшие годы численность Компартии США не превышала 100 тысяч человек. Правда, при всей своей малочисленности — в среднем 20–30 тысяч зарегистрированных членов — к коммунистам испытывали определенную симпатию многие либерально настроенные американцы: профессура, литераторы, журналисты, актеры, вообще представители творческой интеллигенции. Примечательно, что известный писатель Теодор Драйзер вступил в Компартию незадолго до своей смерти — в 1945 году.
Ближайшими друзьями и единомышленниками Якова Рейзена (уже известного и под фамилией Голос) в Нью-Йорке стали, естественно, выходцы из России. Как правило, все они были личностями неординарными.
Арнольд Финкельберг был настоящим земляком Голоса — уроженцем Екатеринослава, к тому же — также типографским рабочим по специальности, правда, на семь лет старше. Он родился в 1882 году в семье извозчика и поварихи. В начальной школе ему довелось проучиться только до двенадцати лет, потом пришлось идти работать, чтобы помочь семье. Отдали Арнольда в ученики в переплетную мастерскую. Со временем он достиг в этой профессии наивысшей квалификации. Ему доверяли переплетать в кожу, сафьян, бархат дорогие, штучные экземпляры Библии. Таких мастеров так и называли — «библейский переплетчик». Переплетая книги, юный Арнольд, будучи человеком любознательным, взял за правило читать их. В итоге приобрел обширные знания в самых разных областях, ну и, разумеется, осилил изрядное число произведений русской и мировой классики.
В возрасте шестнадцати лет Арнольд присоединился в Екатери-нославе к социал-демократической организации. Его партийная работа заключалась в печатании и распространении нелегальных прокламаций. Под угрозой ареста ему пришлось уехать в Николаев, а затем в Одессу. Здесь он проработал полтора года, после чего вернулся в родной город. Участвовал в забастовках, в первомайской демонстрации 1902 года возглавил группу печатников.
В 1903 году Финкельберга призвали в армию. Пятнадцать месяцев он прослужил в минном батальоне, где активно занимался социал-демократической пропагандой среди солдат и унтер-офицеров. Тут над ним нависла угроза уже не только ареста, но и каторжных работ. Удивительный факт: о предстоящем аресте солдата предупредил… его ротный командир — поручик Тичко. И не только предупредил, но и помог дезертировать!
В этой ситуации Финкельбергу ничего другого не оставалось, как нелегально эмигрировать в Швейцарию, в Берн. Тогда уже — в период «Искры» — он был членом объединенной группы социал-демократов. После ее распада примкнул к большевикам. В эмиграции он познакомился с видными социал-демократами: Владимиром Ульяновым-Лениным, его женой Надеждой Крупской, Анатолием Луначарским, Григорием Зиновьевым.
В 1905 году Арнольд женился на Софии Найер, портнихе, которую знал еще по Екатеринославу. Она уехала из России после отбытия срока тюремного заключения. Здесь, в Берне, у Финкельбергов родилось двое детей: дочь Лена-Минна и сын Джозеф.
В конце 1908 года семья перебралась в Америку, где Арнольд вступил в Социалистическую партию, в ней стал секретарем русской секции, стоявшей на большевистских позициях. После Февральской революции в России эта секция фактически захватила редакцию вышеназванной газеты «Новый мир», она же активно участвовала в образовании Рабочей Коммунистической партии. Финкель-берг был в числе ее членов-основателей, одновременно он работал в профсоюзе переплетчиков. В профсоюзах он был известен под фамилией Арнополь. Со временем предприниматели раскрыли его псевдоним, внесли в «черные списки» и выкинули с работы. И в России и в США он неоднократно подвергался арестам, несколько раз в полицейских участках обеих стран был жестоко избит.
Впоследствии Финкельбергу как профессиональному партийному работнику по линии Коминтерна пришлось сменить множество псевдонимов, наиболее известными стали: Алекс, Барон, Орлов…
Жил Арнольд по соседству с Рейзенами — в Бронксе, на Лонг-фелло-авеню, в четырехкомнатной квартирке. Комнатки, правда, были малюсенькие, а между тем в Нью-Йорке у Финкельбергов родились еще двое сыновей — Теодор и Лео.
Теодор, блестящий и многообещающий спортсмен, трагически погиб в двадцать лет. Дочь Минна была членом комсомола и Компартии, сыновья Джозеф и Лео — сочувствующими коммунистическим идеям, активистами Рабочего спортивного союза, входившего в Спортивный Интернационал.
Арнольд Финкельберг, кроме родных русского и идиша, владел английским, немецким и французским языками. В 1921 году он нелегально под фамилией Орлов посетил Москву в качестве делегата Коминтерна в связи с предстоящим объединением Коммунистической и Коммунистической Рабочей партий США. Впоследствии он, также будучи членом-основателем, неоднократно избирался в состав Центральной контрольной комиссии Компартии США.
Еще одним близким другом Рейзена стал также выходец из России, швед по национальности тридцатипятилетний Артур Александрович Адамс. Только в наши дни Отечество воздало должное этому человеку, посмертно присвоив полковнику А. А. Адамсу в 1999 году звание Героя Российской Федерации.
Биографии Адамса, без преувеличения, хватило бы на несколько неординарных личностей с избытком. Он родился в Швеции, отец был инженером, мать — учительницей из Петербурга. В пятилетием возрасте Артур потерял отца, в одиннадцать — мать. Старшие братья Георгий и Бернард уехали из России на Запад (куда семья перебралась к родственникам после смерти мужа), больше братья никогда не виделись.
Артура взял на воспитание друг семьи инженер Василий Винтер, отец известного советского энергетика, академика АН СССР Александра Винтера.
Инженер В. Винтер устроил своего воспитанника в школу при Минных классах Балтийского флота в Кронштадте. В 1903 году Артур окончил эту школу и получил свидетельство регулировщика минных приборов. Руководители школы, разумеется, не знали, что за время обучения Артур Адамс вступил в кружок, организованный городским комитетом РСДРП, изучал марксистскую литературу, распространял революционные прокламации.
Адамс работал в Николаеве и Херсоне, несколько раз подвергался арестам, был в конце концов сослан в Олонецкую губернию. Из ссылки бежал и приехал в Петербург в 1906 году. Друзья посоветовали ему как можно скорее покинуть Россию и помогли достать заграничный паспорт на имя одного из знакомых — Бориса Тимченко. В 1906 году Адамс прибыл в Германию, ставший ненужным паспорт уничтожил и оформил на основании уже законных документов шведское подданство. Какое-то время он работал в Германии, затем в Италии — в составе бригады монтажников выезжал в Египет. В этих командировках он зарекомендовал себя хорошим специалистом и был послан уже совсем далеко — в Аргентину как монтажник по сборке контрольно-измерительной аппаратуры электростанции, построенной в окрестностях Буэнос-Айреса. Здесь он стал членом русского клуба «Авангард» и местной организации Социал-демократической партии.
Эта активность кончилась для него плохо. 1 мая 1907 года Адамс принял участие в демонстрации, которая завершилась стычкой с полицией, а затем и в забастовке. Был арестован, вскоре освобожден, но попал на заметку как смутьян-иностранец.
Через несколько дней начальник полиции столицы был убит анархистами. Реакция властей была мгновенной и жесткой. В городе начались облавы, рабочие клубы закрывались. Посетители русского клуба «Авангард», в том числе Адамс, были арестованы и загнаны в трюм голландского торгового судна, следовавшего в Амстердам. В голландском порту, однако, узников принять отказались, капитану было велено вернуть живой груз обратно в Аргентину. В результате русским рабочим пришлось провести в трюмах несколько месяцев. В конце концов трюмных пассажиров посадили на итальянский пароход, следующий в Геную. В уругвайском порту Монтевидео, куда пароход зашел для принятия на борт дополнительных грузов, Адамсу удалось бежать. Он сумел вернуться в Аргентину, с помощью друзей забрал свои документы и даже получил с фирмы, на которую работал, причитающиеся ему деньги.
В 1908 году Артур Адамс прибыл в США. Некоторое время он работал на судоверфи в городе Куинси (штат Массачусетс), затем перебрался в Нью-Йорк и устроился на завод, производивший электрооборудование. Что ни говори, но случай — счастливый или несчастный — играет в нашей земной жизни роль немалую, иногда — решающую. Случайно Адамс узнал, что его однокашник по Минным классам в Кронштадте работает в Канаде, в Торонто, в тамошнем университете.
С его помощью Адамс перебрался в Канаду, поступил на инженерно-механический факультет университета, одновременно работал слесарем-инструменталыциком на автомобильном заводе. В 1912 году Адамс подал заявление в службу иммиграции и натурализации и получил паспорт подданного Канады, тогда доминиона Британской империи. Окончив университет и получив диплом ин-женера-механика, Адамс перебрался в США и стал работать (уже как инженер) на одном из автомобильных предприятий Генри Форда.
В 1916 году Артур Адамс был призван на службу в американскую армию и направлен на курсы подготовки офицеров национального резерва. По окончании курсов ему было сразу присвоено звание капитана, а затем и майора.
Всех троих — Рейзена, Финкельберга и Адамса (а также еще нескольких человек, как выходцев из России, так и коренных американцев) — привлек к общему делу очень неординарный человек. Звали его Людвиг Карлович Мартенс, видный участник революционного движения в России. Ныне Мартенс, к сожалению, фигура почти забытая.
Он родился в 1875 году в Бахмуте, в буржуазной немецкой, но совершенно обрусевшей семье. Получил великолепное образование в Петербургском технологическом институте, где вступил в студенческий марксистский кружок, а в 1895 году — уже и в ленинский «Союз борьбы за освобождение рабочего классам. (Позднее партийный стаж Мартенсу зачли с 1893 года.)
В 1896 году Мартенс был арестован, по отбытии трехлетнего заключения выслан на «историческую родину» — в Германию. Здесь он вступил в Социал-демократическую партию Германии, проработал в ней несколько лет, затем эмигрировал в Англию, а позднее, в ходе Первой мировой войны, — в Соединенные Штаты Америки.
В Америке Мартенсу, уже известному инженеру, вдруг пришлось заняться делом, ранее для него неведомым: дипломатией! Причем на основе, с одной стороны (российской), вроде бы официальной, а с другой (американской) — полулегальной! Такой вот парадокс, ранее в международных отношениях места не имевший.
Российское посольство в Вашингтоне располагалось на 16-й улице, 1125, в трех кварталах от Белого дома. Этот великолепный четырехэтажный особняк был построен по проекту архитектора Натана Уайта в начале XX века вдовой магната спальных вагонов Джорджа М. Пульмана (эти спальные вагоны для дальнего сообщения кое-где по сей день называют пульмановскими). После гибели дочери в 1912 году на «Титанике» миллионерша продала особняк. Его приобрело под свое посольство еще царское правительство.
После Февральской революции в особняке обосновался посол Временного правительства Российской Республики, крупный специалист в области гидродинамики профессор Борис Александрович Бахметьев. Занятно, что последний посол Российской империи в США носил фамилию… Бахметев! Без мягкого знака…
Посол Бахметьев категорически отказывался признать советскую власть, в чем нашел полную поддержку правительства США. Бахметьев фактически оказался абсолютно бесконтрольным и распоряжался, как хотел, огромными суммами, имевшимися в его распоряжении. Советская разведка еще при жизни Пред совнаркома Владимира Ленина установила, что со счета посольства неизвестно каким образом испарились 187 миллионов долларов! К тому же профессор гидродинамики исхитрился продать пять российских кораблей, интернированных в американских портах. Бахметьев навязчиво советовал правительству США вывезти из Сибири так называемое золото Колчака и передать его в распоряжение — ну конечно же! — ему как послу для финансирования вооруженной борьбы с Советами. Надо отдать должное адмиралу Колчаку — он заявил, что сие золото принадлежит России и в ней останется, лучше уж в руках большевиков, нежели неизвестно в чьих за океаном…
В марте 1919 года Председатель Совнаркома Владимир Ильич Ленин назначил Людвига Карловича Мартенса, которого хорошо знал лично еще со времен петербургского «Союза борьбы», официальным представителем Советского правительства в САСШ (тогда у нас было принято такое наименование этой страны — Северо-Американские Соединенные Штаты, дабы отличать ее от Мексики, официальное наименование которой — Мексиканские Соединенные Штаты).
Американская администрация, не признававшая РСФСР (а затем и СССР) более пятнадцати лет, естественно, не признала и полномочий Мартенса как представителя Москвы, однако до поры до времени закрывала глаза на его неофициальную деятельность, поскольку вынуждена была считаться с интересами большого бизнеса, который вовсе не желал прерывать все дела с огромным российским рынком.
У Мартенса были обширные знакомства в левых кругах Социалистической партии, он стал своим человеком и в редакции «Нового мира». Будучи уже известным инженером, Мартенс в различных экспортно-импортных фирмах представлял интересы крупной российской сталелитейной компании, благодаря чему установил тесные деловые и личные связи в определенных деловых кругах Америки.
Оба эти обстоятельства, надо полагать, и учел В. И. Ленин, назначив Л. К. Мартенса полномочным представителем РСФСР в Соединенных Штатах.
Мартенс прекрасно понимал, что государственный секретарь США Роберт Лансинг наверняка не признает его полномочий, а потому еще в январе 1919 года, то есть за два месяца до своего официального назначения на этот пост, создал в Нью-Йорке Русское информационное бюро и потребовал от «посла» Бахметьева передать ему всю российскую собственность в США, включая здание посольства, денежные фонды, архивы и прочее имущество. Разумеется, получил категорический отказ.
Тем не менее Бюро Мартенса просуществовало почти два года и способствовало определенному прорыву экономической и политической блокады вокруг Советской России (позднее — СССР), установлению торговых и культурных отношений нашей страны с Соединенными Штатами.
При Бюро был образован Технический отдел, который занимался сбором различной научной, технической информации, а также регистрировал американских рабочих и инженеров, готовых отправиться в Советскую Россию для оказания ей помощи своими знаниями и опытом. Работу в Техническом отделе Мартенс поручил Адамсу. По некоторым данным, в Техотделе было зарегистрировано около 20 тысяч потенциальных добровольцев, готовых в любой момент отправиться в Россию.
Один старый советский разведчик, работавший в Нью-Йорке в конце 20-х годов, рассказывал автору, что именно Мартенс заложил в США базу, своего рода обработал почву для создания в будущем нашей разведывательной сети. (Он даже называл полушутливо Мартенса «Абелем номер один», полагая «Абелем номер два» Якова Рейзена-Голоса и «Абелем номер три» Вильяма Фишера…)
Бюро Мартенса регулярно поставляло Наркомату иностранных дел информацию о политической ситуации в стране, о внешней политике администрации президента Вильсона, а также выполняло функции пропагандистского центра Советского правительства. С этой целью оно издавало еженедельник «Советская Россия» (это русское название). Деньги на издание предоставлял в распоряжение Мартенса знаменитый миллионер, финансовый советник Бюро Джулиус Хаммер. Последний, в свою очередь, зарабатывал их на подпольной продаже поставляемых контрабандным путем из Советской России драгоценных камней и произведений искусства из московских и петроградских музеев и Гохрана (Государственного хранилища драгоценностей), в том числе конфискованных у бывшей знати, фабрикантов, купцов и т. п. Сегодня никто достоверно не может сказать, какую часть выручки получало Бюро, а какую оставлял себе за сомнительное посредничество «близкий друг Ленина» Джулиус Хаммер…
В мае 1919 года на основе Техотдела было создано «Общество Технической Помощи Советской России Соединенных Штатов и Канады» (ОТПСР). Позднее оно стало именоваться «Обществом Технической Помощи Соединенных Штатов и Канады Союзу Советских Социалистических Республик».
Центральное бюро Общества первоначально располагалось на Манхэттене, 110, на Западной 40-й улице, а позже на Бродвее, 799, угол с 11-й улицей.
В 1922 году ОТПСР имело отделения в пятидесяти восьми городах, только в Нью-Йорке насчитывалось 2 тысячи его членов. По негласной рекомендации Компартии секретарем-председате-лем Центрального бюро ОТПСР был назначен Яков Голос, секретарем — Арнольд Финкельберг. Оба назначения были также согласованы в Москве с Комиссией по реэмиграции и иммиграции при Совете Труда и Обороны.
Цели общества были сформулированы следующим образом: «а) Регистрация и организация всех технических, индустриальных и профессиональных сил в Америке, желающих отправиться в Советскую Россию с целью помочь Российской Социалистической Федеративной Советской Республике в переустройстве ее на началах Коммунистического Социализма.
б) Подготовка этих сил с целью наилучшего использования их в Советской России».
Особый пункт гласил: «Лица, выступавшие и выступающие против Советской России, не могут быть членами О. Т. П. — С. Р.».
Только к сентябрю 1921 года в Россию из США прибыло свыше 10 тысяч реэмигрантов. За последующий год Общество направило в Россию еще семь сельскохозяйственных коммун, две строительные и одну шахтерскую коммуны, а также несколько групп высококвалифицированных рабочих и специалистов, которые привезли с собой оборудования, семян и продовольствия на полмиллиона тогдашних золотых долларов. Реэмигранты уже тогда образовали четырнадцать образцовых коммун и артелей. Американские рабочие и инженеры создали Первый Московский электромеханический завод, Московский инструментальный завод, Московскую швейную фабрику № 36 имени III Интернационала и т. д.
11 августа 1921 года В. И. Ленин направил Обществу телеграмму с благодарностью за направление специалистов в Россию, 20 октября 1922 года — письмо с благодарностью за помощь, оказанную американским тракторным отрядом образцовому хозяйству «Тол-кино» в Пермской губернии.
Сохранилось два примечательных документа, относящихся, по-видимому, к 1923 году и подписанных Яковом Голосом и Арнольдом Финкельбергом.
Первый — это приветствие Советской России: «Мы, делегаты второго Съезда ОТПСР, собравшиеся из разных концов Соединенных Штатов и Канады, через Совет Народных Комиссаров, горячо приветствуем первую в мире рабоче-крестьянскую республику, в ее героической борьбе за свободу и счастье угнетенных и эксплуатируемых всего мира, обещаем полную поддержку».
Второй документ — приветственная телеграмма больному В. И. Ленину: «Мы, делегаты 2-го Съезда ОТПСР Соед. Штатов и Канады, приветствуем Тебя, товарищ Владимир Ильич Ленин, глубоко сожалея о Твоей болезни, надеемся снова видеть Тебя, дорогой учитель, вполне здоровым и руководящим Всемирным Рабочим Движением».
…В декабре 1920 года американские власти закрыли Русское информационное бюро, а 22 января 1921 года выслали из страны и самого Мартенса. Вместе с ним вернулся на Родину и Адамс.
В Москве Л. К. Мартенс целиком посвятил себя активной научной, хозяйственной и изобретательской деятельности. Он был членом Президиума Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ) и председателем одного из его важнейших подразделений — Главметалла, затем председателем Комитета по делам изобретений ВСНХ, многолетним директором Научно-исследовательского дизельного института, главным редактором советской «Технической энциклопедии». Скончался доктор технических наук JI. К. Мартенс в 1948 году.
Артур Александрович Адамс, вернувшись в Москву, с 1921 по 1923 год работал директором Московского автомобильного завода АМО (впоследствии Завод имени Сталина — ЗиС, ныне Завод имени Лихачева — ЗиЛ). К середине 1921 года на завод приехали 123 американца, которые привезли с собой большое количество современного оборудования, приспособлений и инструментов, закупленных на собственные деньги. Почти все они ранее работали на автомобильных заводах Форда и обладали значительным опытом. С их помощью Адамсу удалось поднять предприятие из руин, наладить ремонт военных автомашин, внедрить методы массового производства автомобилей. Из ворот завода выкатились своим ходом первые, вполне современные машины системы «Уайт».
Случайно Артур Александрович Адамс познакомился с Яном Карловичем Берзиным, одним из руководителей советской военной разведки. Берзин заехал на завод, чтобы устранить какую-то мелкую неисправность в своем служебном автомобиле. Знакомство продолжилось…
К сожалению, вскоре на АМО началась, как тогда выражались, «буза». Советским рабочим, в большинстве недавним выходцам из деревень, не понравилось работать так, как работали «американцы» (к слову, в большинстве российского происхождения). То есть без прогулов, без опозданий, без бесконечных перекуров… Посыпались жалобы, началась форменная антиамериканская кампания, «своих» поддержала даже печать. Многие американцы, не выдержав нападок, либо перешли на другие предприятия, либо вернулись в Америку…
Ушел с завода («не сложились отношения с коллективом» — такая была предложена вежливая формулировочка) и директор Адамс. Его перевели в планово-технический отдел Центрального управления государственными автомобильными заводами, позднее он работал на руководящих должностях в ВСНХ СССР и Авиатресте. Некоторое время Адамс в Ленинграде работает главным инженером завода «Большевик», затем возвращается в Москву — членом коллегии Главного управления авиационной промышленности СССР. Современному читателю следует знать, что все вышеназванные должности, занимаемые Адамсом, были, как тогда говорили, номенклатурными. Это означало, что назначение на них обязательно согласовывалось с партийными органами, вплоть до Центрального Комитета ВКП(б), даже если кандидат в назначенцы был беспартийным.
В 1934 году Ян Берзин, тогда уже начальник Разведывательного управления РККА, предложил пятидесятилетнему (!) Артуру Адамсу стать сотрудником военной разведки, которая остро нуждалась в разведчике с большим и разносторонним инженерным образованием и опытом. Таких тогда в СССР были единицы. Неожиданно для жены — Доротеи Леонтьевны — Артур Александрович согласился. Переход состоялся, хотя после прохождения тщательного медицинского обследования в Центральном клиническом госпитале Наркомата обороны СССР в его карте появилась и такая запись: «Нуждается в систематическом врачебном наблюдении и лечении».
Короткой специальной подготовкой «молодого» разведчика лично руководил заместитель Разведупра, корпусный комиссар, легендарный Артур Христианович Артузов. В конце 1935 года Адамс, отныне «Ахилл», убыл в США для ведения там научно-технической разведки в интересах военного ведомства и оборонной промышленности.
Перед отбытием Адамс, знающий себе цену и занимавший в Главном управлении авиационной промышленности по сегодняшним меркам генеральскую должность, оговорил, что подчиняться он будет только лично начальнику Разведупра Красной армии комкору Семену Урицкому и его заместителю корпусному комиссару Артуру Артузову.
Это право — обращаться, даже находясь «в поле», лично к руководителю военной разведки, минуя все промежуточные начальственные этажи, — сохранилось за Адамсом все примерно пятнадцать лет его разведывательной работы.
