Глава четвертая
Это был «мой» Инсек.
Наверное, поглощённый смысл, хоть и не позволял «читать» личность Инсеков, всё же помогал их различать.
Пусть я и не знал его имени, но это была именно та особь, с которой я общался через экраны, которая помогала, просила помощи, предавала, а под конец дралась со мной насмерть, высказав всё, что думала о людях.
Тот самый Инсек, которому Высший Миланы велел покинуть Солнечную систему и не возвращаться.
Об этом я и спросил, лихорадочно соображая, что же значат его слова. Впрочем, я догадывался…
– Неужели рискнул воспротивиться Высшему?
Инсек покачал головой, разглядывая меня. Глаза, похожие на человеческие, и мягкий женский голос превращали его облик из чудовищного в кошмарный.
– Значит, в тебе сейчас нет Высшего…
– Почему?
– Он бы знал, кто я.
– И кто же ты?
– Клон. – Инсек шумно вздохнул. – Клон для одноразового применения. В иной реальности ты должен был иметь дело с моим виртуальным двойником. Так?
– Да. Он уже мёртв.
– Ожидаемо. А я биологический двойник. Клон с записанной памятью. Когда я был самим собой, меня ничуть не тревожила мысль о создании двойников, что виртуальных, что биологических. Я не испытывал к ним ни жалости, ни сострадания. Оказаться в этой роли самому стало неприятным сюрпризом.
Я хмыкнул. Против ожиданий я почувствовал жалость к этому существу, созданному для одной-единственной миссии.
Присев на корточки, так, что голова Инсека нависала надо мной, я сказал:
– На самом деле Высший во мне. Но он молчит.
– Ты и сам не слишком говорлив. Пока не начинаешь просить за кого-то.
Инсек вытянул лапу и потрогал меня за плечо.
Я стерпел.
– Кажется, да. Кажется, он в тебе. Не беспокойся, я не настолько глуп, чтобы атаковать предсингулярную особь, являющуюся основой Высшего. К тому же мы заключили соглашение.
– А ты умеешь выполнять соглашения? – спросил я. – На милосердие ты точно не способен.
– Всё сложно, – сказал Инсек. – Договоры имеют ценность лишь в том случае, когда они заключаются с равными или вышестоящими.
– А милосердие?
Теперь он замолчал. Мне показалось, что у Инсека не слишком здоровый вид, он и дышал шумно, и глаза были мутными, с крошечными, несмотря на полутьму, зрачками.
– Как выяснилось, оно кажется не лишённым смысла, когда в нём нуждаешься сам.
– Сочту за извинения, – решил я. – Ну? Для чего мы договорились об этой встрече?
– Это была твоя инициатива.
– Возможно, но сейчас я об этом не помню. Тогда расскажи, для чего мы встречались раньше и о чём договаривались.
– Ты появился на нижнем ярусе Третьего Храма на Чш-чшш-жж и сделал предложение, которое было сочтено достойным.
Я вздохнул.
Ну да, что для Высшего галактические расстояния? Даже в предсингулярном состоянии мы прыгали по космосу без всяких усилий.
Значит, я всё-таки побывал на родной планете Инсеков с её невыносимо шипящим названием. Вышел на контакт с властями Инсеков, сделал им какое-то «достойное» предложение…
Может, попросить клона рассказать, о чём мы договорились?
Но что-то в этом будет унизительное и неправильное, превращающее меня в марионетку, в куклу, в нечто, с чем нет смысла говорить всерьёз…
Со мной что-то происходит.
Я размышляю – не так, как обычно. Очень быстро и очень чётко, анализируя мир вокруг и выстраивая цепочки причинно-следственных связей.
Мне нужно выбрать лучшее решение.
Клон Инсека ждёт. Его клетки были искусственно созданы за пределом Хейфлика, теломеры полностью разрушены. Смерть клона была бы мучительной, но его болевые рецепторы тоже подавлены.
Он действительно одноразовый.
Я делаю выбор и открываю перед Максимом часть его памяти.
…Дарина спит, за окном светлая ночь, в небе ожерельем драгоценных камней сверкает лунное кольцо.
Высший садится на кровати. Смотрит на Дарину. Легонько касается её головы – теперь она не проснётся до утра.
Высший встаёт и подходит к окну. Открывает его, будто стекло является преградой. Смотрит в небо.
Чш-чшш-жж с Земли можно увидеть в телескоп. Ну или невооружённым взглядом… при очень остром зрении, без городской засветки и при ясном безлунном небе.
Чш-чшш-жж на земном небе – звезда шестой звёздной величины. На самом деле она немного ярче и больше Солнца и находится не так уж далеко по галактическим меркам, меньше, чем в шестидесяти световых годах.
Прежним с Инсеками суждено было встретиться. А то, что обе цивилизации развивались почти синхронно и выбрали один и тот же путь грабежа чужих смыслов, сделало конфликт неизбежным.
Высший размышляет.
Будущее многовариантно.
Высшие несут в будущее разные пути развития. Иногда, очень редко, у них нет причин конфликтовать. Иногда они вынуждены хранить мир. Иногда столкновение неизбежно.
Каждая культура порождает свои смыслы, порой совершенно уникальные, которые не повторит никто другой. Именно поэтому Высшие запрещают геноцид. Это не мораль, это логика. Высший Продавцов пытается проскочить в будущее чистеньким, он ухитрился стать полезным для всех и собирает огрызки смыслов, терпеливо приближаясь к сингулярности. Его смысл – посредничество. Прочие Высшие гребут всё, до чего могут дотянуться, ведь иначе поглотят их самих.
Высший Миланы хочет создать нечто новое. Сделать выгодным сотрудничество, торг смыслов, позволить каждой разумной культуре максимально развиться – и прийти к сингулярности вместе.
На самом деле это грандиозно.
Разум человека, что Миланы, что Максима, не способен вместить смысл, рождённый народом тэни. Он обманчиво прост на первый взгляд, но когда он разовьётся… о да, он сумеет примирить непримиримое. Даже Прежних с Инсеками, которые иначе сойдутся в схватке, в которой одна из цивилизаций будет повержена и вынуждена покориться другой. В бизнесе такие вещи называют «недружественным слиянием», и это неизбежно.
Если Высший Миланы не сумеет примирить цивилизации этого сектора Галактики.
Высший готов уступить, но он знает, что Высший ошибается.
Галактика слишком велика и стара.
Такой смысл уже должен был возникнуть и охватить её всю, подобно пожару. Если этого не случилось, значит, в Высшем Миланы есть фатальная ошибка.
Высший принимает решение и сворачивает пространство в складку, уничтожая расстояние между собой и Чш-чшш-жж.
О, это вовсе не грубое название, похожее на скрежет железа о бетон.
Там есть оттенки звуков, мелодия, недоступная человеческому восприятию.
Там есть свой смысл, он определяет цивилизацию Инсеков так же верно, как резкое и материальное «Земля» определяет смысл всей человеческой расы. Люди – властелины земли и пленники Земли. Они защищают землю и покоряют её, они уходят в землю, они изучают Землю. Им никуда не деться от ощущения вещественности своего мира, которое даёт это слово. Им нужны чужие миры – грубо и реально, нужны, чтобы сделать их похожими на Землю. Но Земля – одна. Потому эта планета так дорога была Прежним, потому она стала самым ценным призом Инсеков… потому её первым делом отобрал у всех Высший.
Чш-чшш-жж – совсем другое. Слово не значит ничего материального, это лишь ощущение места и единства в нём, сейчас и навсегда. То-где-мы-ощущаем-друг-друга-во-всей-полноте. Оно связывает воедино мудрые материнские особи, суровых солдат, умных мыслителей, трудолюбивых селян. Единичная особь не имеет ценности вне культуры Инсеков. Они не способны к предательству своего вида, готовы принять любые лишения. Они разделили свою цивилизацию на тех, кто пойдёт к возвышению, и тех, кто умрёт в пути, простым жребием, и никто не пытался схитрить.
Это не по-человечески, но заслуживает уважения.
Очень плохо, что их единство распространяется лишь на них самих.
Высший парит в пространстве над планетой. Для человека она выглядит слишком жаркой, слишком влажной, заросшей сплошным ковром тёмно-зелёных и лиловых джунглей. Для Инсеков это воплощение рая.
Высший чувствует, как потоки энергии ощупывают его человеческое тело. Он ждёт, ничего не предпринимая. Он далеко от планеты, на том расстоянии, чтобы его присутствие не выглядело явной угрозой – голый человек, чьё тело в тени планеты медленно покрывается корочкой льда. Высшего не смущают ни нагота, ни лёд, ни излучения, ни вакуум. Дыхание выносит последний воздух из лёгких, и на носу у него повисают красноватые сосульки. Высший машинально обламывает их пальцем, движением, позаимствованным у Максима.
Вполне возможно, что сейчас появится Высший Инсеков, встревоженный его визитом.
Но вместо Высшего он ощущает коллективный призыв Инсеков. Они приняли его просьбу о переговорах и готовы к встрече на планете. В личном присутствии нет особой нужды, но это дань традициям, а ещё уравнивает их силы.
Да, если произойдёт конфликт, Инсеки способны его уничтожить.
Или он их.
Как пойдёт.
Высший переносится в глубины Третьего Храма. На два с половиной километра под поверхностью, к тому же древние лабиринты усилены современной технологией. Высший вынужден раскрыть часть своих возможностей, преодолевая барьеры и уклоняясь от ловушек.
Отчасти это жест доброй воли, его действия непрерывно анализируют.
Отчасти доказательство серьёзности намерений и предостережение от внезапной атаки.
Высший стоит в центре маленького подземного зала. Здесь нет никаких украшений, никаких технологий, никаких святынь.
Помещение – само по себе святыня.
Здесь был порождён смысл, ставший ключевым для Инсеков.
То, что в очень упрощённом виде они вручили Изменённым, создав Гнёзда.
Здесь Инсеки стали из цивилизации одиночек цивилизацией единой общности.
Высший стоит на чёрном каменном полу (он отполирован до блеска, но не инструментами, а ногами Инсеков, оттого это блистающее зеркало слегка волнисто). С Высшего стекает розовый пот: выжатые вакуумом соки человеческого тела и растаявший лёд.
Высший вдыхает влажный горячий воздух и восстанавливает организм Максима в его целостности.
В зале только двое Инсеков, но он чувствует присутствие всех без исключения особей на планете, связанных общим смыслом.
Потом из единственного извилистого прохода появляются ещё четыре особи Инсеков, пришедшие в храм через экраны. Три из них мужские. Общество Инсеков можно назвать матриархальным, но в данный момент старейшины хранят половое равновесие.
Так уж получилось, что мужчины лучшие воины в любой культуре, а цивилизация Инсеков воюет уже тысячи лет.
– Я пришёл сделать предложение, которое будет достойным, – говорит Высший.
Человеческое горло и связки не способны в полной мере передать спектр голоса Инсеков. Но Высший говорит на изысканном языке нижних уровней, потому что это вежливо и ничуть его не затрудняет.
– Мы с удовольствием выслушаем твоё предложение со всем благожелательным вниманием, – отвечает одна из особей на чистом русском языке. Значит, они вполне понимают, кто перед ними.
Обмен любезностями завершён, настало время обмена информацией.
– Земля моя, – сообщает Высший. – Если вы согласны с этим, мы можем продолжить.
Инсеки размышляют.
– Земля важный источник бойцов и неплохой источник смыслов, – сообщает одна из особей общее мнение. – Но она также источник силы для Прежних. Нас устроит твоё владение, если оно исключает владение Прежних.
Это хороший шаг к сотрудничеству. Высшему с трудом даются компромиссы, это не его смысл. Но он старается.
– Высший, рождённый в мире тэни, также претендует на Землю. Мне нужна ваша помощь, чтобы исключить его из реальности.
Инсеки двигаются, покачивают головами, шелестят лапами. Обмен информацией идёт на защищённом от Высшего уровне, но живые организмы производят множество потоков данных.
– Нам ясен смысл Высшего, рождённого тэни и доставшегося людям. Он соединяет и гармонизирует смыслы. Это чуждо, но если он преуспеет, не нанесёт нам вреда. Замедлит, но не уничтожит. Почему мы должны помогать тебе? Что ты такое?
Инсеки употребляют слово «что» не с целью оскорбления, Высший выходит за рамки живого существа, он подобен явлению природы. Инсеки дают понять, что именно их интересует.
– Я то, что нужно всем, – отвечает Высший.
И открывает им часть вероятного будущего.
Это слишком много даже для предсингулярных личностей. Потоки информации вливаются напрямую в сеть, и информации много, слишком много, чтобы её воспринять.
Калейдоскоп.
Человек и Инсек, сидящие у берега лазурного океана под огромным багровым солнцем. Что-то исполинское, бесформенное шевелится в воде, потом тонкие прозрачные нити тянутся на берег – будто ожил сам океан и робко потянулся к чужакам. Инсек и человек протягивают руки навстречу, касаются нитей, те рассыпаются брызгами, собираются вновь и замирают… Человек смеётся, Инсек начинает говорить…
Белая звезда, окутанная сверкающей кристаллической сетью, словно пойманная в сачок немыслимых размеров. Пульсирующие протуберанцы в ячейках сети. Космический корабль, похожий на прозрачную пирамиду, в центре, будто мошка в янтаре, застыло розовое безволосое тело тэни… и капли фиолетового эфира танцуют в пирамиде в том же ритме, что протуберанцы…
Милана – или Высший в её теле? Она идёт по полю, напоминавшему бы пшеничное, не будь пшеница ярко-оранжевой. На ней короткое серое платье, она боса, она что-то говорит идущему с ней рядом. Это Прежний, в сверкающих плоскостях силовой брони, на каждом шаге он оставляет за собой выжженный след на поле, а за Миланой даже не сминаются колоски. Милана вдруг берёт Прежнего за руку, будто не замечая силовой брони, разворачивает, показывает на выжженный след. Что-то говорит, серьёзно и долго. Броня на Прежнем исчезает, дальше он просто идёт рядом с Миланой, внимательно слушая.
Это тысячи, десятки тысяч коротких картин, клипы, прокрученные одновременно на тысячах экранов. Некоторые странные, некоторые интригующие, некоторые кажутся простыми или знакомыми.
Но в них нет ничего плохого.
Нет.
Ничего.
Плохого.
А потом Галактика открывается вся сразу – сотни миллиардов звёзд, закрученных в спираль, полных энергии, жизни, смыслов…
И исчезает.
Звёзды гаснут, словно свечи под порывом ветра. Некоторые мерцают чуть дольше, вокруг них вскипают энергетические выбросы – и тоже исчезают. Кажется, будто проносится крик – долгий крик неисчислимых миллиардов голосов…
Тьма.
Чёрное пятно в небе.
Свет других галактик, плывущих во Вселенной.
Потом начинают гаснуть и они.
Инсеки прижались к полу, лапы растопырены, передние вытянуты в защитном жесте. Они восприняли максимально возможный объём информации, их сеть перегружена, и до других особей дошли лишь обрывки.
Высший ждёт.
Если бы он был человеком, ему было бы грустно.
– Ты нужен, – говорит Инсек, который первым приходит в себя. Теперь Высший идентифицирует его. Это та особь, с которой имел дело Максим. Тот, кто был на Селене, тот, кого вышвырнули с Земли. – Всем.
– Да, – говорит Высший. – Теперь вы знаете, и ваш Высший тоже знает.
– Какую помощь ты хочешь получить? – Инсек вдруг обретает подвижность и силу, утрачивает сомнения. Он будто раздувается, вытягивается на ходильных лапах и движется к Высшему Максима.
Они сходятся лицом к лицу.
Двое Высших, несущих разные смыслы. Вернувшиеся к истокам своего существования, чтобы изменить будущее.
– Высший Миланы не должен развиться, – говорит Высший Максима.
Высший Инсеков размышляет.
– Он следит за своей основой.
Высший Максима объясняет. Это простой план, в котором есть человеческая жадность и любопытство, помноженные на человеческую дружбу и преданность.
– Ты можешь открыть проход в иную реальность и сам, – отвечает Высший Инсеков.
– Если я буду в этом теле, он почувствует. Моя основа будет наживкой.
– Ты рискуешь собой.
– Я эволюционирую и вернусь.
– Не обязательно. Ты рискуешь.
– Таков мой смысл, – отвечает Высший Максима. – В любом случае вы предупреждены.
Всё сказано и не нуждается в разъяснениях.
Высший Инсеков исчезает, Инсек оседает на пол. Трясёт головой. Произносит:
– Когда ты вернёшься, я отправлю к тебе свою копию. Это может быть самым безопасным способом связи.
– Хорошо, – соглашается Высший.
И тоже исчезает.
Возникает в спальне и смотрит на Дарину.
Идёт на кухню, наливает стакан воды.
И исчезает.
Максим стоит у стола, сонно глядя на стакан. Отпивает из него, откашливается, идёт в спальню.
…Я дёрнулся и закричал.
Остатки воспоминаний, открытых Высшим, до сих пор огнём пылали в мозгу.
– Сволочь! – закричал я, прислушиваясь к себе. – Тварь всемогущая, голым в космос вытащила, вот почему у меня грудь болела поутру!
Инсек разразился скрежещущим звуком. Спросил:
– Ты вспомнил встречу в Храме? Твой Высший удостоил тебя знанием?
– Он не мой!
– Твой, именно твой. – Инсек завозился, подтягивая под себя лапы. – Тебе больно и грустно, верно?
– Что ты знаешь о боли?
– Всё. Ты понял, кто ты?
– Нет, но я понял… понял, что не справился. Раз уж Милана вернулась.
Я замолчал.
– А ещё? – с любопытством спросил Инсек.
– Что если я позволю Высшему Миланы развиться, то погибнет весь мир.
– С моей точки зрения, – сказал Инсек, – информация полезна и не допускает двоякого толкования.
К сожалению, он был прав.
– Желаю спокойно умереть, – сказал я. – Если это для тебя важно… я больше не в обиде.
Инсек помолчал.
– Неважно. Но благодарю.
Я выпрыгнул из тёмного зловонного фургона. Аккуратно закрыл двери.
Водитель курил, пряча сигарету в кулаке. Наверное, ему было интересно, что там происходило, но впереди у него была Сардиния, апельсиновая роща и дом на берегу моря. А он был достаточно умён, чтобы понимать: очень часто незнание – благо.
Надеюсь, ему понравится на Сардинии.
– Можешь ехать, – сказал я. – Бензина возьми побольше.
– Запасся, – коротко ответил водитель. Какие-то вопросы всё-таки вертелись у него на языке, но он промолчал, полез в кабину.
А я пошёл к лифту.
