Глава восьмая
Разумеется, Высший не является во вспышках света и раскатах грома, подобно древнему богу, спустившемуся с небес.
Даже у них, достигших сингулярности, есть свои ограничения. И одно из них – они способны проявиться лишь в том, кто рано или поздно войдёт в их коллективный разум.
Высший проявляется в Мод.
Выглядит это так, словно в куклу-марионетку вдохнули жизнь. Прежняя глубоко вдыхает, свет её глаз гаснет, превращаясь в бездонную тьму. Капающая с рук кровь повисает в воздухе, кружась вокруг кистей причудливыми браслетами.
– Чего ты хочешь, чужак? – говорит Высший.
– Всего лишь вернуться домой, – отвечаю я.
– Ты не можешь открыть проход, – констатирует Высший.
– Да.
Высший размышляет. Я чувствую, что он изолировал нас в круге остановившегося времени – это самая сильная из способностей Мод. За пределами круга – другие Прежние, заваленный снегом городок, готовый взорваться Даут и вся прочая Вселенная.
– У тебя нет аналога в нашей реальности, – произносит Высший губами Мод. – Тебя нет в нашем будущем.
Высший прав, я не спорю, я жду.
– Значит, ты не можешь быть равен мне, – произносит Высший. – Ты слабее.
Он знает всё, что знает Мод. И он испытывает ту же самую жажду, что и она. Забрать мой смысл. Усилиться.
Я понимаю ход его мыслей. Сейчас он лишь одна из многих десятков, а то и сотен сущностей, достигших сингулярности. В своём далёком будущем он ведёт сражения и закручивает интриги, пытаясь перейти на какой-то следующий уровень, вобрать в себя ещё больше энергии, пространства, знания… поглотить всю Вселенную.
Это и есть их главный приз, на самом-то деле.
Не просто бессмертие, знания и сила.
Вечность, всеведение и всемогущество!
То, что является атрибутом Бога с большой буквы.
Если бы материальная форма сейчас что-то для меня значила, у меня бы закружилась голова.
– Мне нужны твои смыслы, – решает Высший наконец.
Это как формальное объявление войны.
Я его ждал.
Всё, что говорила Мод, ничего не значило. Высший мог открыть мне проход обратно, будь я достаточно силён, но при этом неинтересен для него.
К сожалению, я силён, но недостаточно, зато весьма интересен.
– Я уничтожу Ровиан, – сообщаю я. – И ты исчезнешь.
– Нет, – говорит Высший. – Гибель Ровиана уничтожит сотни миллионов живущих здесь людей. Погибнет вся цивилизация Прежних. Человечество будет захвачено Инсеками. Твоя суть этого не допустит.
Он ошибается. Он оперирует данными Мод и Маргариты, думает обо мне, как о Высшем, что вырастет из Миланы. Сотрудничество, взаимопонимание, честные сделки…
Но Милана лишь часть меня.
Я сам-то только начал понимать, во что превращаюсь.
Но я знаю, что я – нечто большое.
Я пробиваю зону остановившегося времени.
И взрываю Даут.
Это похоже на фильм-катастрофу, снятый сумасшедшим режиссёром с неограниченным бюджетом.
Гигантская планета над нашими головами начинает сиять. Свет пробивается сквозь тысячи километров густой атмосферы, по мере того, как металлический водород ядра переходит в обычную молекулярную форму. В Дауте всё-таки маловато массы для превращения в полноценную звезду, но коричневый карлик из него получится.
Ну а для начала с него сорвёт и вышвырнет в пространство внешние слои атмосферы.
Даут начинает разбухать. Выплёскивает, будто протуберанцы, щупальца газовых струй. С него поднимаются и медленно улетают кружащиеся огненные вихри. Облака пронизывает сеть электрических разрядов – вся сложная структура гигантского газового пузыря распадается на глазах.
Даут светится призрачным красным сиянием.
Я знаю, что в пике расширения газовый гигант окутает плазменным облаком весь Ровиан, запечёт его до состояния каменного шара, прежде чем сжаться и начать излучать своё тусклое тепловое свечение.
Я снова вхожу в замершее время и смотрю на Высшего.
Милана в ужасе, происходящее приносит ей невыносимую боль, но она молчит.
Дарина мысленно обнимает нас.
– Это надо остановить, – говорит Высший.
Я жду.
Ещё не все игроки сделали свой ход.
– И я смогу, – решает Высший.
Дело не в том, что он способен утихомирить сгорающую планету. Я и сам способен на это.
Высший готов рискнуть воевать на два фронта: сражаться со мной и тушить разгорающийся коричневый карлик.
В следующий миг меня уже нет, вещество моей физической формы разбросано в пространстве и преображено до неузнаваемости.
Высший в облике Мод стоит на снегу, глядя на Даут, и что-то с ним делает.
Я наблюдаю за ним из плоского мира. Конечно же, я ждал, что меня уничтожат.
Чёрный силуэт Высшего на белом снегу.
Колеблющийся силуэт Даута над ним.
В детстве я любил вырезать аппликации. Это чем-то похоже.
Я атакую Высшего из плоскости, пытаюсь изолировать и выбросить с Ровиана.
И обнаруживаю, что он защищён.
Мод хватило данных, чтобы разработать стратегию борьбы. Сама бы она не справилась, но в ней сейчас Высший – и сотни разумов, составлявших ранее Жрицу. Это сражение идёт скорее в области математических символов и абстракций – не спрашивайте, как именно. Но Жрица была в этом сильна.
Я жду.
Я всё ещё верю в Маргариту. В маленькую девочку, ставшую шпионом и предателем.
А ещё больше я верю в её ненависть.
«Ну же, – думаю я. – Давай, Мар. Вспомни всё. Как было страшно и больно. Как забывались лица родителей. Как превращались в монстров твои новые друзья и подруги. Вспомни. Вот он, твой шанс».
Где-то в карманной вселенной Мод Маргарита, сплетённая в чудовищный комок плоти с другими сущностями, открывает глаза.
Выдвигает из пальцев когти.
Вонзает их в исковерканные тела, связанные с ней в единый организм.
И в себя.
Нейротоксин впрыскивается в вязкую густую жидкость, заменяющую сущностям кровь.
Даже сами Изменённые беззащитны перед своим ядом.
Высший сгибается пополам, начинает скрести пальцами голый живот, разрывать, будто пытаясь достать что-то, терзающее его изнутри.
Нет, я не рассчитываю на то, что Мод погибнет полностью, угробив и Высшего. Она сумеет изолировать и исторгнуть из себя поражённые части.
Но на это нужно время, силы и внимание.
Я собираюсь из плоскости за спиной Мод. То, что прежняя материя моего тела уничтожена, не значит ничего. Вещество везде вещество.
В этот раз я в образе Защитника. Снежно-белая кожа, два с половиной метра роста и весь арсенал Изменённых в теле.
Интересно, что, даже взрывая планеты, останавливая время и оперируя метрикой пространства, разумное существо всегда найдёт минутку для мордобоя.
Я бью Мод по затылку так, что хрустят сминаемые кости. Это ведь не олимпийские игры.
Мод падает, встаёт, её тело регенерирует так стремительно, что начинает сиять в инфракрасном спектре.
Прыгаю, подминаю под себя, вжимаю колено в расцарапанный живот, начинаю колотить головой по земле. Жаль, что снега много и он пушистый…
– Верни! Меня! Домой! – кричу я.
Мне ведь не так много нужно, верно?
Мод отбивается, в какой-то миг наш бой переходит в несколько слоёв реальности. Наши тела охвачены огнём, снег вокруг растаял, земля запеклась глинистой коркой, пространство сияет от выбросов энергии, в небо от нас бьёт фонтан разноцветных световых полотнищ, будто кто-то пробурил скважину по добыче северного сияния.
Но при этом мы колотим друг другу морды.
– Открой проход! – кричу я снова.
Мод харкает кровью. Кажется, Высший понял, что уничтожить меня – задача не такая простая.
– Не могу! – кричит он в ответ.
Я настолько растерян, что прекращаю его бить.
Высший не атакует. Садится, поджимая колени. Тело его быстро очищается, это снова красивая обольстительная женщина, я чувствую неожиданное возбуждение.
Но в этой паре из красавицы и чудовища число чудовищ равняется двум.
– Я не могу открыть проход! – говорит Высший.
– Но в моей реальности…
– Значит, это был не я!
Паззл складывается. Я начинаю понимать финальный рисунок.
Главное – не забыть, не потерять все детали, когда и если я снова стану человеком.
– Я думал, у всех вас одинаковые возможности.
– Не совсем, – отвечает Высший. – Давай обсудим перемирие.
Я размышляю. Я смотрю на застывший мир вокруг (время снова стоит). Все Прежние разные, у каждого есть какая-то «фишка». Мод, к примеру, умеет останавливать время. В иную реальность она смогла отправить лишь мой разум, не физическое тело.
Значит, это умеет кто-то другой.
Для него я и делаю грязную работу на Ровиане.
Для кого-то амбициозного, хитрого, мечтающего занять место в элите. А как этого добиться?
Заставить Высшего использовать его тело. Снизойти, скажем так, до него. Сделать свой смысл важным и главным. И пусть дальше развитие Высшего пойдёт чуть-чуть иначе.
– Перемирие не поможет мне, Мод, – говорю я.
Взгляд Высшего становится понимающим. Потом я почти физически ощущаю, как он освобождает сознание Мод и её тело.
– Нет! – кричит Мод.
Я взмахиваю рукой, силовое поле невидимым лезвием отсекает ей голову, Мод падает, хлещет кровь. Наш короткий союз не мог окончиться иначе.
На самом деле она ещё жива, она прячется в своём корне, что ей отсечение головы? Мод не банальный вампир. Она и голову может новую вырастить, и сожжённое тело способна восстановить, но…
– Она не способна открыть проход в иную реальность.
Я встаю и смотрю на Ивана.
Портал пылает за его спиной.
Насколько я помню, он единственный из Прежних, открывающий порталы с такой лёгкостью и без всяких технических средств.
Иван в дорогом тёмно-синем костюме, в белой рубашке в мелкий рубчик, в галстуке спокойного серо-голубого цвета. Очки в тонкой металлической оправе, из кармана пиджака торчит краешек платочка. Только мягкие кожаные лоферы вносят нотку неформальности в его гардероб.
– Сними-ка очки, – говорю я понятную каждому ребёнку фразу.
– Успокойся, здоровяк! – Иван примирительно поднимает руки. – Я отправлю вас домой. Всё в силе.
Я смотрю на Прежнего и размышляю. Он заметно нервничает.
– Можно было договориться сразу, – говорю я.
– Можно было договориться, – соглашается Иван. – А можно было и не договориться. Ты хочешь уйти, я хочу остаться. Всё хорошо.
Высший где-то здесь, рядом, но пока он не вселился в Ивана.
– Не могу доверять тебе, – отвечаю я. – Выпусти отца.
Иван кивает.
И преображается. На этот раз Иван не просто «выпускает на поверхность», а даёт Андрею возможность стать самим собой.
Я смотрю на человека, которого встретил когда-то возле Комка сумасшедшим бомжом. В нашем мире он отверг судьбу Прежнего, отказался быть частью его коллективной семейной личности. Здесь – согласился.
Могу ли я ему доверять?
– Могу ли я тебе доверять? – спрашиваю я.
Андрей смотрит на меня.
– В твоей реальности мы дружны?
– Да, в какой-то мере, – признаю я.
– Тебе удобно говорить с такой… пастью? – интересуется Андрей.
Я смеюсь. Конечно же, не очень удобно. Но я не хочу менять форму Защитника, она придаёт мне уверенность.
– Нормально, – говорю я. – Так скажи, это всё ты замутил?
– Я лишь воспользовался ситуацией, – уверяет Андрей.
– А кто меня сюда отправил?
– Возможно, что и я, – признаёт он. – Но тут ничего не могу гарантировать. Одно скажу честно, если Высший войдёт в нас, мы отправим тебя домой. Это наиболее разумное решение, ты слишком непредсказуем, чтобы пытаться тебя поглотить.
– Вот, значит, как…
Андрей виновато улыбается и добавляет:
– Это не моё личное мнение, это коллективное.
– Что будет на Земле? – спрашиваю я. – На здешней?
Ничего особенного я не жду, но Андрей меня удивляет.
– Прежние уйдут с Земли. Мы сохраним её нейтральной, это коллективное решение.
– Почему?
Ждать от них моральных решений не стоит, но мне кажется, что Андрей не врёт.
– Всё усложнилось, – объясняет Андрей. – Мы заигрались с человеческой цивилизацией. Если у нас появится кто-то подобный тебе, то лучше сохранить нейтральные или союзнические отношения.
– А что будет на Ровиане?
Андрей смотрит вверх. Я замечаю, что расползающиеся в разные стороны газовые протуберанцы немного сдвинулись, а замершие зигзаги молний начали неспешно ползти по поверхности Даута.
– Вначале надо стабилизировать ситуацию, – вздыхает он.
– А потом?
Андрей начинает негромко декламировать:
– Не плачь о неземной отчизне,
И помни, – более того,
Что есть в твоей мгновенной жизни,
Не будет в смерти ничего.
И жизнь, как смерть необычайна…
Есть в мире здешнем – мир иной.
Есть ужас тот же, та же тайна -
И в свете дня, как в тьме ночной.
Мне нравится, когда он читает стихи. Я их совсем не знаю, но они красивые. И мне кажется, что каждый раз я понимаю чуть больше, чем в них сказано.
– А что там дальше? – спрашиваю я.
Андрей продолжает:
– И смерть, и жизнь – родные бездны;
Они подобны и равны,
Друг другу чужды и любезны,
Одна в другой отражены.
Одна другую углубляет,
Как зеркало, а человек
Их съединяет, разделяет
Своею волею навек.
И зло, и благо, – тайна гроба.
И тайна жизни – два пути –
Ведут к единой цели оба.
И все равно, куда идти.
Будь мудр, – иного нет исхода.
Кто цепь последнюю расторг,
Тот знает, что в цепях свобода
И что в мучении – восторг.
Ты сам – свой Бог, ты сам свой ближний.
О, будь же собственным Творцом,
Будь бездной верхней, бездной нижней,
Своим началом и концом.[9]
Я киваю. Моё тело жаждет действия, ему хочется сражаться, рвать на куски, восстанавливать справедливость и приносить добро.
Но не время для боя.
– Может быть, ты немного исправишь свой смысл, – говорю я Андрею. – За Землю спасибо. Если вернусь, то проверю.
Андрей едва заметно щурится, его взгляд становится похожим на взгляд Ивана, и я напоминаю себе – это не наш добродушный сумасшедший Андрей, отвергший судьбу Прежнего, это часть монстра, пусть и лучшая его часть.
– В её корне, – я показываю на останки Мод, – есть Изменённая по имени Маргарита. Если возможно вытащить её живой… если она ещё жива…
Андрей ждёт.
– Она хочет всего лишь стать снова человеком, – говорю я. – И жить где-нибудь на берегу моря. Сделай мне такой подарок.
Андрей кивает. Его лицо начинает преображаться, я успеваю заметить десятки людей, словно выглядывающих на мгновение из таинственных глубин, с любопытством глядящих на меня своими глазами – и исчезающих.
Чтобы снова вернуть управление Ивану.
Всё-таки он необычный Прежний. У него рулит самая молодая личность.
А потом взгляд Ивана меняется.
Высший вошёл в него.
Значит, он сделал выбор, и в его основе будет не Мод со своей кунсткамерой уродцев, а Иван с компанией.
– Ты вернёшь меня в мою реальность? – спрашиваю я.
У меня есть ещё козыри в рукаве, хотя я бы не хотел их раскрывать.
– Выброшу, – говорит Высший. – Здесь слишком много проблем, чтобы отвлекаться на тебя.
– Договорились, – киваю я.
– Но тебе придётся разъединиться, – сообщает он. – Ты должен уйти так же, как пришёл. Тремя отдельными личностями.
«Нет», – говорит во мне Дарина.
«Нет», – поддерживает её Милана.
Я смотрю на Высшего.
Он что, серьёзно?
Предлагает мне довериться ему полностью?
Разоружиться?
В человеческом теле, да пусть бы даже и в теле Защитника, я совершенно беззащитен перед ним.
– Да, – говорю я.
И преображаюсь.
Мы стояли рядом, все трое. Голые и босые.
Выл ветер, над головой раздувался Даут. Было очень холодно.
От обезглавленного тела Мод тянуло жаром. Её отрубленная голова внимательно и зло смотрела на меня.
Ну я же чувствовал, что она жива!
– Поразительно, – сказал Высший.
Если бы в нём сейчас командовал Иван, то обязательно отпустил бы реплику в адрес обнажённой Миланы. Какой-нибудь сочный комплимент. Она ему явно нравилась.
Но это Высший, от плотских радостей он далёк. Сколько в нём сознаний, тысячи или миллионы, и как этот бедлам способен работать вместе, вообще непонятно. Человек в дорогом костюме и очках – даже не вершина айсберга, это остриё иглы, уходящей в бесконечность пространств и времён. Имеют ли для него хоть какую-то силу обещания Ивана?
Сомневаюсь.
Высший поднял руки к зениту. Даут начал колебаться, пульсировать, словно воздушный шарик, из которого то выпускают воздух, то выдыхают обратно. Высший даже не смотрит на гигантскую планету, он изучает нас.
– Почему ты рассчитываешь, что я исполню обещание? – спросил он.
– Потому что иначе ты погибнешь, – ответил я.
Высший в замешательстве нахмурился. Я стоял, обняв девчонок, ветер бросал в нас липкий тяжёлый снег.
Нет, правда, очень холодно стоять голым на снегу в метель.
– Объясни, – попросил Высший. – Я могу поглотить вас и узнать всё, но это станет необратимым поступком.
– Правильно, – подтвердил я. – А тебе очень нужно, чтобы мы вернулись в свою реальность и довели дело до конца.
Высший молчал.
Всё-таки, когда они пребывают в человеческой форме, то начинают тормозить. Как гоночный автомобиль в городской пробке, ну не приспособлен он для езды на малых скоростях от светофора к светофору.
– А… – наконец-то сказал Высший.
– Можно ещё попросить штаны? – добавил я. – И рубашку.
И почувствовал на себе одежду – джинсы и рубашку. Мокрые. Высший одел нас прямо на облепленное снегом тело, и снег, конечно же, начал таять.
– Вот как, значит… – произнёс Высший задумчиво. – Спасибо за предупреждение.
Я кивнул.
– О чём он? – прошептала мне на ухо Дарина. Они с Миланой тоже «оделись». Кажется, все мы получили совершенно одинаковые джинсы и рубашки, только каждый свой размер.
– Дома объясню, – ответил я шёпотом, хотя понимал, что Высшему это не помешает.
– Желаю удачи. – Высший кивнул в сторону Мод… Впрочем, Прежней там уже не было. Тело исчезло, а в воздухе повис серый искрящийся портал.
– Извини, что мы тут… насвинячили… – сказал я.
Высший даже не отреагировал. Всё так же стоял, вытянув руки вверх, словно удерживал на весу Даут.
Надеюсь, у него получится – газовый гигант разбушевался не на шутку.
Я подхватил девчонок под локти и повёл к порталу.
Ногам было холодно. Обувь я не попросил, а Высший не стал проявлять инициативу.
[9] Дмитрий Мережковский, «Двойная бездна».
