В предыдущей главе сделана попытка нарисовать портреты американских разведчиков московской резидентуры. карьера которых связана с нашей страной. За многие годы противоборства советской контрразведки с ЦРУ именно они становились объектами нашего пристального внимания. Возможно, многим из них присущи какие-то характерные черты «типичного» американца, порождаемые укладом жизни в Соединенных Штатах. С пеленок американец воспитывается в духе крайнего индивидуализма. Личная свобода, личный успех, личное благополучие — составные части культа, который сегодня уже не нужно насаждать, а требуется экспортировать. Американская деловитость, прагматизм, давно вошедшие в поговорку, — ценные качества, ими, пожалуй, можно гордиться и подражать им.

Но все это лишь отдельные штрихи, которые вряд ли раскрывают сущность человека, его характер, способности (или их отсутствие). Ничего не говорит психологам-исследователям и то, что разведчики резидентуры в большинстве своем люди со средним (по американским меркам) достатком, основной источник их дохода — зарплата. Надо иметь в виду, что работа в разведке, когда-то овеянная романтикой и довольно выгодная в материальном отношении, вовсе не относится сейчас к какой-то исключительной категории. Многие профессии гораздо прибыльнее. Престиж работы в ЦРУ заметно падает, как бы ни заманивали в разведку многочисленные вербовочные пункты по всей стране и объявления вроде: «Работая в ЦРУ, вы можете совершать великие дела».

Денежное содержание, другие льготы, солидная пенсия по завершении службы позволяют разведчику ЦРУ вести безбедный образ жизни, иметь хорошее жилье в престижном районе Вашингтона или в его ухоженных пригородах, одну-две автомашины, все необходимое в быту, обеспечивать здоровье и благополучие семьи и свое собственное, не беспокоиться о старости. Сотрудники разведки — часть пирамиды среднего класса, часть «общества потребления», известного своим меркантилизмом, высокомерием, показной благопристойностью и честолюбивыми помыслами. Они охраняют благополучие и покой американского истеблишмента и в целом «золотого миллиарда». Они сами, по их глубокому убеждению, плоть от плоти, кость от кости элиты общества. Это, в общем-то, «типично».

Однако «типичность», даже если она и отражает достоинства и недостатки членов класса или общества в целом, вовсе не способ показа человеческих персонажей нашей сложнейшей эпохи, уникальных в своей индивидуальности, как бы ни равняла их принадлежность к такой специфической организации, как разведка. Возникает потребность посмотреть на всю американскую нацию, из которой разведка, пусть избирательно, черпает свои кадры. Не стоит изображать их как «типичных» представителей Америки, несмотря на то, что служба в разведке заставляет тех, кто связывают свою судьбу с ЦРУ, на определенном этапе подчинять свою жизнь требованиям административно-бюрократического аппарата, приспосабливать к ним свои наклонности и устремления.

«ЦРУ отдает предпочтение людям активным, обаятельным, компанейским, которые умеют подчиняться, не склонны углубляться в интеллектуальные раздумья и видят мир в черно-белом изображении. Принятые в ЦРУ правила отбора кадров наряду с определенными достоинствами имеют и свои отрицательные стороны. При таком подходе за бортом оказываются люди, способные видеть перспективу, улавливать тонкости и нюансы, склонные прежде думать, а потом делать, имеющие определенные принципы, которыми они не поступятся, даже если на них будет оказано давление» (из книги Р. Макгихи «Смерть и ложь»).

Американские разведчики — это государственные служащие, призванные действовать в строгом соответствии с уставными положениями гражданской службы. Как государственный служащий, сотрудник разведки не имеет права заниматься бизнесом и другой приносящей доход деятельностью, но ему не возбраняется иметь акции и иные ценные бумаги. Впрочем, искушения велики: американскому разведчику хочется иметь собственный дом и земельный участок (а это сотни тысяч долларов), более престижную автомашину, самую совершенную бытовую технику, выходить без потерь из довольно обременительной системы налогового бремени, менее болезненно разделываться с долгами в условиях господствующей в стране жизни в кредит, обеспечивать образование детей в лучших учебных заведениях и т. п. Он умеет считать деньги, отчетливо осознает, что в современном американском обществе это, пожалуй, единственная реальная сила. На состояние и капитал родителей, других близких родственников он может рассчитывать только в порядке наследования. Даже если делает выгодную партию, богатство жены ему не принадлежит в силу раздельных прав на собственность. Вот как раз по этим причинам многих сотрудников ЦРУ привлекала работа в нашей стране, где существовали дополнительные материальные льготы «за тяжелые условия», выплачивалось крупное вознаграждение за успешно проведенные операции.

Социальное положение, которое в основном отражается в отношении к собственности и в соответствующей идеологии, отнюдь не безразлично ЦРУ. Именно по этим основаниям отдается предпочтение представителям среднего класса — ЦРУ стремится держаться, так сказать, на равном удалении от «левых» и «правых». Левые радикалы, лица, связанные с социалистическими организациями, Компартией США, выходцы из необеспеченных слоев населения (не говоря уже о безработных), правые экстремисты фашиствующего толка в разведку (как и в другие государственные учреждения) не допускаются: В этом контексте рассматривается и вопрос о политических воззрениях. Основные требования, предъявляемые к будущим сотрудникам ЦРУ: политическая лояльность, преданность американскому образу жизни, антикоммунистическое мировоззрение. В этой связи проводится тщательная проверка, включая тестирование с помощью полиграфа. Испытания на полиграфе осуществляются всякий раз, когда возникают сомнения в благонадежности сотрудника, а также (в порядке профилактики) после возвращения из заграничной командировки. Надо отметить, что в самом ЦРУ, от высших руководителей до рядовых сотрудников, существует изрядный скептицизм относительно эффективности проверки на полиграфе и правильности ее результатов.

В 50—60-х годах (более свежей информации, к сожалению, нет) в картотеках ФБР, активно участвующего в проверке кадров разведки, содержались сведения на 112 миллионов американцев, отнесенных к категории «неблагонадежных» и «инакомыслящих». Открытая «охота на ведьм» с целью поиска «скрытых коммунистов» (как, скажем, во времена пресловутого сенатора Маккарти), затронувшая в немалой степени ЦРУ, в сегодняшних США не просматривается, но, во-первых, все эти кампании «чисток» уже сделали свое дело, а, во-вторых, «чистка», жесткий отбор по политическим мотивам осуществляются и поныне — в завуалированной, но не менее эффективной форме.

В США существует и успешно действует немало стереотипов, формируемых пропагандой, да и самим укладом жизни, в том числе в области политики. Вот некоторые из них: «красный — значит плохой», «советская угроза», а ныне — «опасности, исходящие от России», «рука Москвы», «лидерство США в мире — полезная необходимость» и другие. Эти стереотипы присутствуют при наборе кадров в ЦРУ в деятельности и повседневном поведении разведчиков. Впрочем, кое-какие из них, как, например, «неприкосновенность частной жизни» («прайвиси»), в результате соответствующей закалки в спецслужбах, в том числе в ЦРУ, отбрасываются или претерпевают коренные изменения. Сотрудник ЦРУ воспринимает права граждан (не только иностранцев, но и американцев) через призму разведывательно-карательного механизма, частицей которого сам становится. С проявлениями подобного рода, с многочисленными примерами «двойного стандарта» мы еще столкнемся, а пока приведем мнение известного американского публициста Дэвида Уайза: «На протяжении приблизительно четырех десятилетий и семи администраций правительственные разведывательные и полицейские службы нарушали законы и насиловали конституцию. Правительство использовало против народа следующие методы: подслушивание телефонных разговоров, обыски со взломом в отсутствие хозяев и незаконные изъятия, вскрытие писем, перехват телеграмм, визуальное наблюдение, тайные провокации, широкое использование доносчиков, составление списков подозрительных лиц» (Из книги Д. Уайза «Американское полицейское государство — правительство против народа»). Можно добавить к этому многочисленные вскрытые в ходе расследования деятельности ЦРУ конгрессом США факты использования вредных для здоровья людей средств и методов в отношении американцев в самих США. Большинство сотрудников американской разведки безоговорочно и прочно верили и верят, что американскому образу жизни, религии, союзникам США угрожает заговор «международного коммунизма», и готовы «помочь правительству в его борьбе с этой угрозой» (Р. Макгихи). Хотя подавляющее большинство американских разведчиков — лояльные к режиму службисты, готовые сражаться с противником Вашингтона, известны факты разрыва с разведкой, открытого и тайного, сотрудников спецслужб США по моральным или иным причинам, многочисленные случаи шпионского сотрудничества с иностранными разведками. По данным американской прессы, таких фактов за пятидесятилетнюю историю ЦРУ не менее ста двадцати. Это серьезный удар по репутации разведки, давно развеявший миф о непогрешимости ЦРУ.

Считается, что сотрудники ЦРУ (как и другие государственные служащие) вне политики. Согласно требованиям гражданской службы они не могут состоять в политических партиях, заниматься партийной агитацией и пропагандой, но имеют право участвовать в качестве избирателей в самих выборах — общенациональных и местных. Симпатии сотрудников ЦРУ при этом делятся примерно поровну между республиканской и демократической партиями. А вот чувства патриотизма в ЦРУ не занимать, хотя и приобретает оно порой уродливые, утилитарные, крикливые формы. Как и большинство американцев, разведчики ЦРУ настроены патриотично, гордятся своей страной, ее историей и мощью. Однако патриотизм часто переходит у них в джингоизм (крайний шовинизм, гегемонизм и претензии на исключительность), которому свойственны неумение понимать подлинную сущность, потребности, идеалы других. Нередок и настоящий психоз в проявлениях русофобии, доходящий до буйного помешательства.

В этом свете выглядит закономерным появление стереотипов типа «мировое руководство — божественная миссия Америки», «США — гарант мира и свободы». А если к этому добавить еще и опасения острого соперничества и утраты лидерства, становятся более понятными антисоветские, антироссийские корни, способствующие бурной активности американской разведки против нашей страны. Отсюда происхождение многих стереотипов, в том числе взятых на вооружение (теоретически и практически) в ЦРУ.

События 11 сентября 2001 года вызвали новую волну патриотизма в Соединенных Штатах. Практически везде. где только можно, вывешены звездно-полосатые американские флаги, в цвета флага США раскрашена одежда, гремят гимн страны и бравурные марши. Трагедия породила лозунг: «Кто не с нами — тот с нашими врагами!» Так и слышится призывное окончание: «…тот должен пасть!» Быть непатриотом — значит быть нелояльным к Америке.

Это не только признак дурного тона, но и вызывает подозрительность, желание расправиться с непатриотом и выкинуть его вон из Соединенных Штатов.

Последствия этого всплеска патриотизма для Лэнгли — едкая критика неспособности разведки своевременно выявить исполнителей страшного теракта и надежды, что это удастся сделать в ближайшем будущем. В ЦРУ со своей стороны — ажиотаж и лихорадочная деятельность солдат нового тайного фронта.

Возвращаясь к временам «холодной войны», периоду острого противоборства советской контрразведки с московской резидентурой ЦРУ, можно занести в разряд похвальных качеств стойкое поведение пойманных с поличным разведчиков резидентуры, доставленных в помещение КГБ и молчавших, «как партизаны на допросе», — можно, если бы не примешивалось действие таких выработанных тренировкой в Лэнгли факторов, как дипломатический иммунитет, освобождающий от ответственности. Но где патриотизм пилота самолета У-2 Пауэрса, когда он сдался советским властям, а не уничтожил самолет и заодно самого себя взрывным устройством и врученным ему ядом? Где этот патриотизм у экипажа разведывательного самолета «ЕР-ЗЕ», совершившего посадку на острове Хайнань и тем отдавшего новейшее электронное оборудование в распоряжение отнюдь не друга Вашингтона? Легко быть патриотом, подвергая экзекуции, без всякой опасности для себя, Ливию и Ирак, Югославию и Афганистан.

Официальная статистика и другие открытые источники показывают, что ЦРУ комплектуется (за редким исключением) из белых американцев, преимущественно англосакского происхождения. В ЦРУ, особенно в его оперативные подразделения, практически не допускаются стопроцентные негры, пуэрториканцы, индейцы, чиканос (выходцы из Мексики), представители других этнических групп многонациональных США. Воздвигнуты барьеры перед многими американцами азиатского происхождения (китайцы, японцы, филиппинцы и другие), непросто попасть в разведку эмигрантам из славянских стран. Если говорить, например, о посольской резидентуре ЦРУ в Москве, то на протяжении всего времени своего существования она формировалась исключительно белыми, исконными американцами.

Такое положение с кадрами разведки (как, впрочем, и других спецслужб) отражает общую картину в национальном вопросе в США. Настоящими американцами считаются те, у кого в США жили уже несколько поколений предков.

Так, например, в 1980 году в центральном аппарате ФБР насчитывалось 7800 сотрудников, из них чернокожих американцев — 209, граждан латиноамериканского происхождения — 215, индейцев — 21, выходцев из Азии — 43. В первую очередь это объясняется внутренними потребностями полицейского свойства. В основном по этой же причине в ЦРУ оказались лица славянской национальности — русские, украинцы, поляки, чехи и некоторые другие, хотя их статус в американском обществе несравним с положением париев США — негров, пуэрториканцев и т. д.

Национальный вопрос в ЦРУ, в частности в московской резидентуре, тесно связан с американской историей, с общей картиной колонизации и заселения Америки эмигрантами.

Резвый бег нового государства, созданного в отколовшейся от Британской империи части колоний, занял два с лишним столетия. Ежегодно через открытые шлюзы иммиграционной политики в США вливается свыше одного миллиона пришельцев из других стран. Это только те, кто пользуются статусом легальных иммигрантов, но есть еще «нелегалы», и они уродуют жизнь страны — американский тигель с превеликим трудом переваривает «новых американцев».

По официальной статистике, Соединенные Штаты, намного опередив Россию, уступают лишь таким многонаселенным странам, как Китай и Индия. Население США (данные Интернета) — 258 миллионов. Ядро нации — англичане, ирландцы, шотландцы, выходцы из Европы — итальянцы, немцы, французы. Другие западноевропейские национальности представлены голландцами, шведами, норвежцами, венграми, датчанами. Афроамериканцы составляют 12 процентов населения (30 миллионов), еще 20 миллионов — негры и мулаты, бывшие рабы и их потомки, 11 процентов — испаноязычные группы (мексиканцы, пуэрториканцы, эмигранты из Кубы и другие). Из славянских стран в основном эмигранты из Польши, а также русские, украинцы и чехи, 10 миллионов — эмигранты из стран Азии и Океании.

Из огромного населения доколумбовой Америки осталось лишь 2–3 миллиона индейцев и эскимосов; уцелевшие индейцы согнаны в резервации.

Не менее интересно соотношение основных в современных Соединенных Штатах религиозных конфессий: протестанты — 50 процентов, католики — 37, лица иудейского вероисповедания — 2 процента. Отметим сразу: в ЦРУ не принято придерживаться жестко определенных религиозных привязанностей. Там немало атеистов, а среди верующих большинство не стремится выпячивать свою принадлежность к конкретной конфессии. Все же в значительной части сотрудники разведки считают себя связанными с христианством, прежде всего с одной из господствующих на Западе его ветвей — протестантством или католичеством; причем многие из них вполне искренни в своих религиозных чувствах — сказываются семейное воспитание и традиции. Есть и такие, кто следуют религиозной атрибутике в силу законов социальной жизни и требований моды. При посольстве США в Москве действуют для иностранной колонии католический и протестантский приходы, и некоторые сотрудники резидентуры ЦРУ ревностно посещают проходящие в них службы.

В Соединенных Штатах, стране эмигрантов, свыше 130 этнических групп. Многие сохраняют свои национальные особенности, свою культуру. И все же привилегированное положение белых американцев, точнее, американцев англосакского происхождения, налицо.

Казалось бы, странно говорить о расизме и дискриминации в США 21 столетия. Парадокс американской демократии в том, что начало ей положили политики-рабовладельцы. Держа за хвост жар-птицу удачи, они ковали национальный характер у эмигрантов. Предприимчивость и энергию их защищал от сильных соперников океанский щит, а на своем континенте они оказывались слабыми.

Англичане, бывшие хозяева американских колоний, ставших независимыми, а потом учителя американцев в разведывательном деле, отличались высокомерием по отношению к другим национальностям, не спешили, в частности, изучать иностранные языки, полагая, что другие должны разговаривать на их языке. Американцы, в основном потомки и дети иммигрантов, менее высокомерны. Очень скоро те, кто оказывались в сфере интернационального бизнеса, осознали, что английский язык, который они приспособили для всех своих дел, должен быть международным средством общения и понимания. Глобализм пробивал себе дорогу во всех областях жизни. Однако в Лэнгли поняли: для того, чтобы управлять мировой империей, необходимо все же понимать тех, кем предстоит командовать, в том числе и тех, кто не будет входить в «золотой миллиард» особо приближенных. И вот в ЦРУ начались поиски людей, владеющих китайским, арабским, русским, сербскохорватским, вьетнамским, фарси, индонезийским, урду и другими языками. А заодно французским, испанским, португальским, греческим, польским, турецким. Ведь неизвестно, как поведут себя союзники, и всегда необходимо знать, что происходит в странах нынешних партнеров. Кое-кто из них уже и сейчас не очень надежен и может ослушаться.

Однако не такой прагматизм определяет идеологию тех, кто намерен управлять миром. Современный расизм — не примитивная философия штурмовиков, лавочников и скинхедов, и в конечном счете важен не цвет кожи, работать на себя можно заставить и «бледнолицего», и жителя арабской страны, опаленного жарким солнцем, и чернокожего из Африки. Новая заокеанская империя с ее присными, основанная на собственном благополучии за счет жизней и труда «ограбленных и окровавленных», прославится не только сверхиндустриализацией и хрустом долларов, но и бездуховной масскультурой, подпирающей американскую и западноевропейскую исключительность, гибельную для остального мира¹.

В ЦРУ немало лиц славянского происхождения — русские, украинцы, поляки, чехи; попадали они и в московскую резидентуру. Это внуки и правнуки эмигрантов, переплавленных в американском котле. Многое, впрочем, определялось не превратностями эмиграции, а потребностями оперативной работы, знанием русского языка — можно разговаривать с агентами на встречах, готовить для них инструкции и задания. Русскому языку, правда, обучали в Кэмп-Пири ускоренным методом и других разведчиков, набирали в Лэнгли выпускников высших учебных заведений США, где обучение иностранным языкам поставлено на деловую основу, увеличивали ассигнования на эти цели, начиная присматриваться к одаренным школьникам.

Может быть, в национальной проблеме Соединенных Штатов несколько особняком стоит вопрос об американцах еврейского происхождения, которые, пожалуй, прочнее других ассимилировались в США. Неверно представление, что в Соединенных Штатах нет антисемитизма — он распространен в отдельных слоях американского общества, в государственном аппарате, остро ощущается в вооруженных силах. Вот оценка социологов из еврейской организации «Бнай брит»: «Следует отнести к антисемитам 34 процента американцев». Евреи в США изначально были на положении других эмигрантских групп, а затем, как представляется, значительная часть их создала свою общину и искала выход на пути религиозно-культурной автономии, другая часть устремилась в ряды финансово-политической элиты.

В довоенное время допуск американцев-евреев в спецслужбы был резко ограничен, особенно в ФБР и полицию.

Но в период Второй мировой войны, на волне антифашистской борьбы, немало американцев еврейского происхождения поступали в разведывательные органы, оказавшиеся на острие противоборства с противником. В послевоенное время американцы-евреи закрепились в ЦРУ, нередко при содействии военно-промышленного лобби, банков, средств массовой информации, где их влияние велико. Лица еврейской национальности — нередкое явление среди сотрудников Оперативного директората, его советского отдела (ныне управления Центральной Евразии), в составе московской резидентуры, в том числе в руководящем звене.

В 90-е годы произошел рост числа американцев-евреев в государственном аппарате, и в Лэнгли не остались в стороне от этого процесса. Американская статистика, которая знает все, сразу отметила, что количество американцев еврейского происхождения в зарубежных резидентурах ЦРУ увеличилось по сравнению с представителями других национальных групп с 8—10 до 30–35 процентов, в том числе в руководстве разведки — с 5 до 30 процентов. Возникли даже опасения, что это может привести к усилению влияния Израиля на Вашингтон в таком чувствительном звене государственного аппарата, как разведка. И объяснение тоже нашлось достаточно быстро — приход в Лэнгли Джона Дейча, первого в истории руководителя американской разведки еврея по национальности.

В большинстве сотрудники оперативных подразделений ЦРУ имеют университетское образование. Это относилось и к многим сотрудникам посольской резидентуры в Москве, которым, казалось бы, это необходимо чисто профессионально. Конечно, подготовка разведчика к работе в нашей стране проводится весьма основательно, но она охватывает в основном специальные дисциплины. Конечно, сотрудников резидентуры ЦРУ невозможно обвинить в непрофессионализме, но обычно американские разведчики не обременяют себя серьезными знаниями о нашей стране, ее истории, литературе, искусстве (конечно, есть приятные исключения). Из русской классической литературы им известно (да и то в причесанном телевидением и дайджестами виде) лишь о Толстом и Достоевском. То же относится к русской музыке, живописи, театру. Даже находясь в Москве, сотрудник ЦРУ практически не посещает театров, концертных залов, музеев, по существу, он замкнут в узком мирке сослуживцев. Вместе с тем ему (как и многим американцам) в большинстве случаев нельзя отказать в практичности, развитом чувстве юмора и любознательности, а владение приемами риторики позволяет преодолевать проблемы, связанные с образованием.

И еще об одном качестве, свойственном многим американцам, следует упомянуть — о преклонении перед силой. Часто это личная смелость и решительность, умение справляться с трудными ситуациями, переносить неприятности. Но часто культ силы перерастает в суперменство с ковбойскими замашками, бездумную самоуверенность и чувство непогрешимости. Со школьных лет (а может быть, и раньше) американцы знают, что означает сила в жизни общества, всего государства. Силовые методы решения споров положены в основу государственной политики США. В 1983 году государственный секретарь США Джордж Шульц подсчитал, что после Второй мировой войны Соединенные Штаты 185 раз посылали свои вооруженные силы в различные страны мира, чтобы защитить американские национальные интересы.

Иногда создается впечатление, что американцы привыкли к криминогенной обстановке у себя дома, а может быть, просто смирились с разгулом преступности и невозможностью противостоять ей. По статистике США, в 1998 году в Соединенных Штатах ежегодно происходило свыше 12 миллионов преступлений, из них 1,5 миллиона — с применением насилия, в том числе 17 тысяч убийств.

Такую огромную жатву насилие собирает потому, считают сами американцы, что США — страна с наибольшим количеством оружия, находящегося в частных руках. Вторая причина — вакханалия насилия в средствах массовой информации, особенно на телевидении. Страшно представить себе цифру — 480 тысяч убитых в результате преступлений с 1997 года по настоящее время.

Где существует господство силы, там должно присутствовать и уважение к силе других, — может быть, поэтому многим американцам свойствен стоицизм. Но это иногда не терпение в духе мистических воззрений, а, скорее, признание превосходящей силы и стремление мужественно противостоять жизненным испытаниям.

О «женском вопросе» в США, в ЦРУ и в московской резидентуре скажем отдельно. Взаимоотношения мужчины и женщины, вопросы брака и семьи нередко носят следы той национальной, этнической группы, из которой вышли американец или американка, следы, правда, уже порядком размытые современной цивилизацией и потерявшие чистоту пуританских моральных устоев, если они были характерны для этой группы. Отношения в американской семье, как правило, основаны на чувствах любви и привязанности, ответственности за детей, их воспитание и обучение (и ответственность эта заканчивается гораздо раньше, чем, например, у нас). Есть и другие особенности и отличия. Пожалуй, жена-американка более независима в имущественном отношении; работающая американка — теперь частое явление. Да и разводов в американских семьях не меньше, чем в других цивилизованных странах, и женщины, освобожденные от материальной зависимости, нередко их инициаторы.

В ЦРУ, как в основном в американском обществе, смотрят на семейные отношения как на сугубо личное дело, если, конечно, какие-то их аспекты не создают «угрозу безопасности». В определенной мере библейские заповеди (не согреши, не пожелай жены ближнего своего) уступили путь житейскому «ничто человеческое мне не чуждо». Гомосексуализм и другие половые извращения (пусть не караемые законом) закрывают дорогу в спецслужбы, а при выявлении проверкой во время службы их носители решительно изгоняются. Вместе с тем супружеская неверность, внебрачные связи, половая распущенность, разводы вовсе не служат предметом разбирательства у руководства и не влекут каких-то административных мер, если не порождают серьезных скандалов и не создают компрометирующей основы для действий спецслужб противника. Не столь уж исключительны любовные связи и даже браки сотрудников ЦРУ с иностранками из дружественных США государств, но категорический запрет наложен на связи разведчиков с женщинами из стран, которые американцы считают своими противниками, и такие связи пресекаются вплоть до прекращения загранкомандировки и увольнения из разведки.

Волна женской эмансипации и в Соединенных Штатах давно докатилась до таких мужских профессий, как служба в вооруженных силах и в разведке. В ЦРУ женщины до недавнего времени занимали секретарские должности, к занятию высших постов не допускались. Сегодня женщин можно встретить в среднем руководящем звене оперсостава, в том числе среди глав резидентур. В 1974–1976 годах Шарлотта Бустос Видела командовала резидентурой ЦРУ в Порт-оф-Спейне (Тринидад). Руководителем резидентуры американской разведки на Карибах была в 70-е годы Барбара Брайен, пожалуй, первая женщина, оказавшаяся на таком посту в Лэнгли. Потом она добралась до Ленинграда, где стала главой оперативной группы ЦРУ в генеральном консульстве США. Солидный прогресс наметился в высшем звене разведки. Так, Научно-технический директорат ЦРУ совсем недавно возглавляла Джоан Исхем, которую директор ЦРУ Джордж Тенет назвал «талантливым менеджером и одаренным лидером». Одну из высших должностей в Лэнгли занимала Нора Слаткин. В Научно-техническом директорате работала способная Руфь Дэвид, доктор наук.

Женщины не редкость в московской резидентуре, и не только на вспомогательных технических должностях. Некоторые читатели вспомнят решительную, волевую Марту Питерсон, которая проводила последнюю тайниковую операцию по связи с агентом ЦРУ в Министерстве иностранных дел СССР «Тригоном» — Огородником. Провал этой операции с почти документальной точностью показан в телевизионном сериале «ТАСС уполномочен заявить…», с той разницей, что в нем задержанный американский разведчик — мужчина. Возможно, авторы сценария ошибочно посчитали, что слабому полу не место в разведывательных делах. Женщины в ЦРУ действуют подчас ничуть не хуже, чем сильный пол.

В ноябре 1999 года органами ФСБ была задержана в Москве с поличным дипломат посольства США Чери Лебернайт, второй секретарь политического отдела, а в действительности разведчица резидентуры. Она проводила встречу с российским гражданином и пыталась получить у него материалы по военной тематике. Ранее, в частности в 80—90-х годах, было немало случаев, когда женщины — технические секретари резидентуры и жены разведчиков участвовали в боевых операциях. Супруги разведчиков-агентуристов, не слишком обремененные семейными делами, всегда активно помогали мужьям в разведывательном ремесле. Даже дети, бывая с родителями в Советском Союзе, составляли компанию — служили удобной маскировкой для действий взрослых. Заместитель руководителя московской резидентуры Ричард Осборн организует прогулку в Филевский парк и берет с собой жену и двух малолетних детей — на самом деле он испытывает радиоаппаратуру космической связи с агентами. Вот вице-консул США в Ленинграде, сотрудник оперативной группы ЦРУ Лон Аугустенборг проводит изъятие тайникового контейнера у агента американской разведки «Рольфа Даниэля», научного работника НИИ Госкомгидромета. В поездке к месту тайника участвуют его жена и трехлетний ребенок. Супруге поручается изъятие контейнера, уложенного в траве у обочины шоссе, и она ловко делает это, роняя детское одеяльце, а затем подбирая его вместе с шпионским материалом. Девочка потом будет весело бегать по комнате здания УКГБ в Ленинграде, не понимая, зачем ее удрученных родителей привезли сюда на казенной машине. В ЦРУ, на первой линии обороны Америки, женские руки оказываются совсем не лишними.