114. Сломленные боги
Мы должны не отвернуться от них, а помочь раскрыть потенциал. Главные Стремления.Размышления Эла в первый из Последних Десяти Дней
Рлайн шел с Венли и новыми друзьями – Дулом, Мазиш и другими, которых Венли завербовала, – к Вратам, где Каладин ждал их, чтобы перенести на Расколотые равнины.
Рлайн пребывал в оцепенении, хотя с момента его откровения прошел уже целый день. С тех пор, как он произнес свои первые Слова в качестве правдогляда.
Спрен наблюдал за ним, спрятавшись внутри кремлеца. Рлайн и Венли приняли Туми за спрена пустоты, но это было не совсем верно. Когда-то обыкновенный спрен тумана, Туми позволил Сья-анат прикоснуться к нему и тем самым превратить во что-то новое. Он был спреном Чести и Вражды одновременно.
Туми запульсировал в новом ритме. Ритме войны. Он узнал его совсем недавно и хотел донести эту важную новость до братьев и сестер.
«Ренарин знает?» – подумал Рлайн.
«Он предложил тебя, – сказал Туми. – И рассказал о тебе нашей матери. Он был прав. Наша связь будет крепкой, и ты станешь грандиозным. Мы благоговеем перед тобой, Рлайн. Соединяющий Разумы. Для нас это большая честь».
Честь. Это было приятно. Принять решение – и узнать, что ты избранный.
Каладин ждал их внутри контрольного здания. Он осуществил перенос с помощью Сил-клинка. Воздух Расколотых равнин был влажнее и показался… знакомым, когда они ступили на платформу за пределами Нарака.
Там они встретились с Лешви и остальными четырьмя Сплавленными, которые, будучи перенесены сюда ранее, пришли в сознание. Зависнув над землей, Лешви почтительно склонила голову в сторону Каладина.
– Ты могла бы остаться в Нараке, – сказал ей Каладин. – Мы будем рады помощи.
– Мы сражались против своих, чтобы сохранить чьи-то жизни, – ответила Лешви. – Мы не хотим, чтобы это повторилось. Мы найдем третий вариант, вне этой войны. Путь слушателей.
– Мы их разыщем, – уверенно пообещала Венли. – Пока не знаю как.
– Ну, тогда идите, и да пребудет с вами Честь, – сказал Каладин. – Помните про обещание королевы. Если вы передумаете или вам и вашим близким понадобится убежище, мы примем вас.
Небесные поднялись в воздух, напевая в ритме восхваления. Они начали спускать новых слушателей – и их припасы – в ущелье для похода на восток. Теперь, когда буря миновала, а Сплавленные наблюдали за ущельными демонами сверху, им предстояло добраться до восточных равнин, куда ушли другие слушатели.
Рлайн обнял Венли и запел в ритме восхваления.
– Я такого не заслуживаю, – прошептала она. – Я была слаба, Рлайн.
– Тогда стань лучше, – сказал он ей, отстраняясь. – Это путь Сияния, Венли. Мы оба ступили на него. Напиши мне через даль-перо, как только найдешь остальных, и передай мои наилучшие пожелания Тьюду и Харво, если они живы.
– Ты скоро придешь к нам?
– Скоро, – пообещал он и посмотрел ей вслед.
Каладин подошел к Рлайну и положил руку ему на плечо. Рлайн не чувствовал броню, хотя она, по-видимому, всегда была на Каладине – невидимая, но готовая на всякий случай. Похожая на осколочный клинок, но состоящая из множества спренов.
Каладин не стал спрашивать, хочет ли Рлайн уйти вместе с остальными. Рлайн решил, что ему нужно остаться, по крайней мере, до возвращения Ренарина. Помимо этого… ну, было что-то, чего Рлайн теперь опасался. Смутная мысль, однажды придя ему на ум, никак не желала уходить. Если у людей появится возможность одержать победу в этой войне, принеся в жертву разумы всех певцов, как они это сделали в прошлом, – они бы ею воспользовались? Неужели они снова поработят целый народ, если представится шанс?
Рлайн тревожился. Он доверял Каладину и друзьям. Но человечеству в целом? Это уж чересчур. Кто-то должен оставаться в гуще событий, чтобы наблюдать и проверять.
Он когда-нибудь навестит слушателей. Но он был Сияющим, и он был из Четвертого моста. Уритиру – его дом.
– Пошли, – сказал Каладин. – Пора как следует проводить Тефта. Среди друзей.
Поле зрения Таравангиана расширилось, его разум расширился, его сущность расширилась. Время утратило смысл. Как долго он был в таком состоянии?
Он и сила стали единым целым. С ее помощью он начал понимать космер на фундаментальном уровне. Он видел, что его предшественник скатывался к забвению в течение долгого-долгого времени. Ослабленное сражениями в прошлом, а затем глубоко раненное Честью, это существо было порабощено силой. Не сумев предъявить права на Далинара и потеряв башню и Благословенного Бурей, оно сделалось хрупким. Уязвимым.
Но сила сама по себе была какой угодно, только не хрупкой. Это была сила жизни и смерти, созидания и разрушения. Сила богов. В его конкретном случае – сила эмоций, страстей и дикой, неукротимой ярости. Ненависти, не знающей оков.
В этой новой роли у Таравангиана было две стороны. Одна включала его знания: идеи, понимание, истину, ложь… Перед ним открывались тысячи и тысячи возможных вариантов будущего. Миллионы вероятностей. Их было так много, что даже его расширенный божественный ум был поражен их разнообразием.
На другой стороне была его ярость. Страшная ярость, как необузданная буря, бурлила и горела в нем. Она была настолько ошеломляющей, что он едва мог ее контролировать.
Он знал, что оставил после себя в мире смертных. Сзет уже давно поднялся на ноги и вложил в ножны Ночного Хищника. Рядом убийца обнаружил обгоревший труп, в основном съеденный атакой меча. Это были останки Рейза, предшественника Таравангиана, но Сзет не мог этого знать. Меч поглотил одежду и бо́льшую часть плоти, оставив куски костей, серых, как камень.
«Они решат, что это я, – подумал Таравангиан, читая возможные варианты будущего. – Сзет не видел, что произошло со мной в духовном смысле. Он не знает, что Вражда был здесь».
Почти все возможные варианты будущего совпадали. Сзет сознается, что пришел убить Таравангиана, но каким-то образом старик вытащил Ночного Хищника – и оружие поглотило его.
Они считали его мертвым. Он свободен…
Свободен разрушать! Сжигать! Сеять хаос и ужас среди тех, кто сомневался в нем!
Нет. Нет, свободен планировать. Придумать способ спасти мир от самого себя. Он так прозорлив! Он столько всего видит! Надо поразмыслить.
Сжечь!
Нет, строить планы!
И еще… еще…
Таравангиан вздрогнул, когда осознал кое-что еще. Растущую силу рядом, видимую только такому, как он. Божественную силу, бесконечную и зеленеющую.
Он был не один.
Они устроили Тефту королевские похороны, превратив его в камень. Скульптору поручили создать изображение Фендораны, чтобы потом водрузить рядом. Сородич сказал, что в башне есть запертая комната, где древние Сияющие, как каменные часовые, несут вечный дозор. Приятно было бы увидеть среди них Тефта, одетого в униформу и с хмурым видом, несмотря на все усилия бальзамировщика.
Это было правильно.
Пришли все из Четвертого моста, кроме Камня. Скар и Дрехи передали новость после возвращения на Равнины: похоже, Каладин с ним больше не встретится.
Мужчины и женщины Четвертого моста вместе восхваляли Тефта, пили за него и по очереди молились. После этого они отправились в таверну, чтобы продолжить празднование, которое Тефту понравилось бы, пусть он и не смог бы принять в нем участие.
Каладин ждал, пока они разойдутся. Они, конечно, продолжали наблюдать за ним, беспокоясь о его здоровье. Беспокоясь о тьме. Он ценил каждого из них за это, но сегодня ему не нужна была такая помощь.
С ним вроде все было в порядке. Хороший ночной сон и восстановление мира в башне помогли. Так он и сидел, глядя на статую, созданную из тела Тефта. Остальные наконец почувствовали, что ему нужно побыть одному. И они оставили его.
Сил приземлилась рядом с ним – во весь рост, в форме Четвертого моста. Он едва ощутил ее, когда она положила голову ему на плечо.
– Мы не перестанем скучать по нему, правда? – тихо спросила она.
– Нет. Но все в порядке. Пока мы дорожим теми моментами, которые у нас были.
– Не могу поверить, что ты справляешься лучше, чем я.
– Ты же говорила, что почти пришла в себя.
– Да, – ответила она. – Но все равно больно.
Как только башня восстановилась, Сил стала почти прежней. Кое-что из ее ощущений родилось из-за тьмы, которую призвала Рабониэль.
Но не всё.
– Мы могли бы спросить Далинара, – сказал Каладин. – Вдруг с тобой что-то не так. Проблема с узами или какая-нибудь противоестественная беда.
– Он ничего не обнаружит. Я просто… живая. И это часть жизни. Так что я благодарна, даже если жизнь временами смердит.
Он кивнул.
– Действительно смердит, – добавила она. Затем для пущей верности: – Смердит, как человек после… сколько времени прошло с тех пор, как ты принимал ванну?
Он улыбнулся, и они остались вдвоем, глядя на Тефта. Каладин не знал, верит ли он во Всемогущего, или в Чертоги Спокойствия, или в то, что люди живут после смерти. Да, он что-то встретил в своем видении. Но Далинар видел много мертвых людей, и это не означало, что они все еще где-то живут. Он не знал, почему Тьен отдал деревянного коня ему, как будто хотел доказать, что видение было реальным, – ведь игрушка немедленно исчезла.
Это как будто намекало, что разум Каладина выдумал встречу, но не мешало чувствовать, что он совершил нечто важное. Свалил с плеч тяжелую ношу. Боль не исчезла, но бо́льшая часть стыда… он сумел оставить ее позади.
Наконец он встал и обнял статую Тефта. Вытер глаза и кивнул Сил.
Надо двигаться дальше. А для этого придется решить, что предпринять теперь, когда кризис миновал.
С каждым мгновением Таравангиан все лучше осваивал новые способности.
Сила формировала его, пока он ее обуздывал. Он шагнул к краю бесконечности, изучая беспредельные возможности, как будто они были миллионом восходящих солнц, а он стоял на берегу вечного океана. Это было прекрасно.
Рядом с ним появилась женщина. Он узнал ее густые черные волосы, тугие кудряшки, а также живое круглое лицо и темную кожу. У нее была и другая форма. Их много, но одна оставалась глубже и правдивее других.
– Теперь ты понимаешь? – спросила эта женщина.
– Тебе нужен был кто-то, способный сделаться для силы искушением, – сказал Таравангиан; его свет сиял, как золото. – И вместе с тем кто-то, способный ее контролировать. Я просил о шансе спасти мир. Я думал, что ключом был интеллект, но позже задался вопросом, не была ли это способность ощущать эмоции. В конце концов оказалось, это было и то и другое. Ты готовила меня к тому, что случилось.
– Сила Вражды – самая опасная из шестнадцати, – сказала женщина. – Она управляла Рейзом, побуждая к разрушению. Она будет править и тобой, если ты позволишь.
– Полагаю, тебе показали такую возможность, – проговорил Таравангиан, глядя в бесконечность. – Однако все далеко не так… точно как я себе представлял. Мы видим вещи, которые могут произойти, но не сердца тех, кто совершает поступки. Как ты посмела сделать что-то подобное? Откуда ты знала, что я справлюсь?
– Я не знала. Не могла знать. Ты двигался в этом направлении – я могла лишь надеяться, что, если ты преуспеешь, мой дар сработает. Что я превратила тебя в того, кто способен с честью нести эту силу.
Такая мощь. Такая невероятная сила. Таравангиан вглядывался в бесконечность. Он хотел спасти свой город, и ему это удалось. После этого он хотел спасти Рошар. Теперь он мог добиться желаемого. Он мог положить конец войне. Шквал, договора Далинара и Вражды, который так же крепко связывал Таравангиана, для этого было достаточно.
Но… как насчет всего космера? Его всевидение не простиралось так далеко. Возможно, в конце концов ему и это удастся. И все же… Таравангиан знал планы своего предшественника и имел доступ к некоторым его знаниям. Итак, в космере царит хаос. Им правят дураки. Под предводительством сломленных богов.
Столько всего нужно сделать. Он перебрал предыдущие планы Вражды и увидел все их недостатки. Как он позволил втянуть себя в эту сделку с Далинаром? Как он позволил себе полагаться на состязание защитников? Как можно было так сглупить? Ключом к победе была возможность обеспечить свою выгоду независимо от результата. Вражде не следовало заключать сделку, которую он не мог полностью контролировать.
«Шанс еще не потерян, – понял Таравангиан, видя упущенные предшественником изысканные возможности. – Да… Далинар подготовил собственный провал. Я сумею победить его».
– Таравангиан. – Культивация протянула ему руку. – Пойдем. Позволь мне научить тебя тому, что тебе дано. Я понимаю, что сила грандиозна, но ты можешь ее контролировать. Ты справишься лучше, чем это когда-либо получалось у Рейза.
Он улыбнулся и взял ее за руку. Его переполняло ликование.
«Ах, чудесное создание! Ты понятия не имеешь, что натворила».
Он наконец освободился от слабостей тела и положения, которые всегда контролировали и определяли его. Наконец-то у него появилась свобода поступать сообразно желаниям.
И теперь Таравангиан собирался всех спасти.
Назад: 113. Чувство
Дальше: 115. Кредо
