84. Ученая
Мидиус однажды сказал мне… сказал, что мы можем использовать Инвеституру… чтобы улучшить разум, память – и это поможет сохранить воспоминания.
Рабониэль сдержала слово и предоставила Навани самой себе. Сплавленная изучала щит Сородича, но без Навани, которая поневоле выступила в роли ее шпионки, прогресс замедлился. Время от времени – расхаживая так, чтобы можно было заглянуть за спину стражника, – Навани замечала Древнюю, которая сидела на полу рядом с синим щитом, держала сферу, полную войносвета, и пристально смотрела на нее.
Бывшая королева оказалась в любопытной ситуации. Ей запрещалось принимать участие в управлении башней, запрещался прямой контакт с учеными, и она могла заниматься только своими исследованиями. В каком-то смысле ей выпала возможность, о которой Навани всегда мечтала: шанс по-настоящему проверить, сможет ли она стать ученой.
Что-то постоянно мешало ей полностью посвятить себя науке. После смерти Гавилара она была слишком занята, будучи наставницей сперва для Элокара, а потом – Эсудан. Возможно, Навани могла бы сосредоточиться на изысканиях, когда впервые приехала на Расколотые равнины, но там был Черный Шип, которого хотелось соблазнить, а затем пришел черед создавать новое королевство. Она жаловалась, что политика и управление страной не дают заниматься тем, чем хочется, но, безусловно, с ужасающей регулярностью увязала то в одном, то в другом.
Возможно, Навани и впрямь стоило бы заняться черной работой. По крайней мере, так она будет среди людей. Никакого риска причинить еще больший вред. Только вот… Рабониэль, конечно, никогда не позволит ей бродить по Уритиру без присмотра. К тому же Навани манили нераскрытые тайны. Она владела сведениями, которых не было у Рабониэли: она видела сферу, искривляющую воздух – сферу, наполненную чем-то вроде антипустосвета. Она знала о взрыве.
То, что хотела создать Рабониэль, было возможным. Так почему бы… не попытаться воплотить это в жизнь? Почему бы не проверить, на что способна Навани Холин?
«Сила, способная уничтожить бога. Отрицательный свет. По зубам ли мне такая тайна?»
А вдруг Навани пустила в ход не все возможности своего разума, пытаясь спасти башню? А вдруг существует способ покончить с войной раз и навсегда? А вдруг Навани действительно обнаружит способ уничтожить Вражду?
Нужно попытаться. Но с чего начать? Что ж… лучший способ поощрять открытия ее ученых состоял, как правило, в том, чтобы культивировать соответствующую среду и отношение. Пусть изучают, пусть экспериментируют. Часто величайшие прорывы случались не потому, что кто-то к ним стремился, а потому, что ученый был настолько поглощен какой-то иной темой, что начинал устанавливать связи, которых иначе никогда бы не обнаружил.
Следующие несколько дней Навани пыталась воспроизвести это состояние в себе. Она заказала запчасти, припасы, фабриальные механизмы, некоторые прямо из Холинара, и все это было доставлено без возражений. Включая, что самое важное, множество самосветов с искаженными спренами, для оснащения фабриалей.
Для разминки она потратила время на создание оружия, которое не выглядело бы таковым. Все это были ловушки, с помощью которых она планировала защитить свою комнату или комнату с колонной, если окажется в отчаянном положении. Навани толком не знала, как пустит их в ход и понадобятся ли они вообще. Сейчас это просто была научная задача, причем знакомая, и бывшая королева с головой погрузилась в ее решение.
Она прятала больриали внутри других фабриалей, сконструированных так, чтобы с виду казаться безобидными. Она соорудила отвлекающую сигнализацию, используя принцип, который они обнаружили, когда исследовали самосветы, оставленные древними Сияющими в Уритиру. Она применила сопряженные рубины, чтобы сделать пружинные ловушки с выскакивающими шипами.
Она поместила сферы с пустосветом в свои фабриальные ловушки, а затем снабдила их простым устройством включения. Магнит, прижатый к стенке куба в нужном месте, перемещал металлический рычаг и приводил ловушки в действие. Таким образом, они не должны были активироваться без надобности. Она хранила эти коробки в коридоре под видом плодов незаконченных экспериментов, к которым следовало вернуться через несколько дней. Пространство уже было заставлено коробками от других ученых, так что дополнения Навани не бросались в глаза.
Потом она попросила Рабониэль помочь ей сделать больше войносвета для опытов. К сожалению, Навани не могла создать его сама. Ни одна комбинация камертонов или инструментов не воспроизводила присутствие Древней – но, насколько Навани могла судить, Рабониэль тоже не могла создать свет без помощи человека.
Навани стала лучше напевать мелодию, овладевая ритмом. В эти мгновения казалось, что сама душа Рошара говорит с ней. Она никогда особенно не интересовалась музыкой, но теперь находила ее все более увлекательной, как и свет. Волны, звуки и их научное значение – вот чем теперь была одержима Навани.
В основе ее нынешнего труда лежал единственный вопрос: как создать противоположность пустосвету? Что содержалось внутри сферы Гавилара?
В воринизме считалось, что чистые вещи всегда симметричны. И у всего была противоположность. Нетрудно понять, почему Рабониэль предположила, что темный пустосвет будет противоположностью буресвета, но тьма на самом деле не выступала в качестве противоположности света. Она была всего лишь его отсутствием.
Ей требовался способ измерить Инвеституру, силу заряженного самосвета. И еще ей нужна была модель – форма энергии, которая совершенно точно имела противоположность. Что в природе имело доказуемую, измеримую антагонистичность?
– Магниты, – проговорила Навани вслух, отодвигая стул и поднимаясь от своих записей.
Она подошла к стражнику у двери своей комнаты:
– Мне нужно больше магнитов. И пусть будут мощными. Кое-что мы хранили на складе химикатов на втором этаже.
Стражник что-то пропел и сопроводил это долготерпеливым вздохом, адресованным Навани. Он огляделся в поисках поддержки, но единственной певицей поблизости оказалась дочь Рабониэли, которая сидела в коридоре, прислонившись к стене, держа меч на коленях и глядя вдаль. Она напевала – не ритм, вдруг поняла Навани, а знакомую человеческую мелодию, которую иногда горланили в тавернах. Откуда Сплавленная узнала про нее?
– Полагаю, это можно, – проговорил стражник. – Хотя кое-кого начинают раздражать ваши бесконечные запросы.
– Обсуди это с Рабониэлью, – сказала Навани, возвращаясь к своему столу. – О, еще кое-что: Сплавленные используют какое-то оружие, которое вытягивает буресвет из Сияющих, когда пронзает их. Достань мне немного такого металла.
– Повелительница желаний точно должна одобрить это, – заявил стражник.
– Ну так иди и спроси. Ступай. Я не убегу. Куда, по-твоему, я могу деться?
Стражник – Царственная буреформа – что-то проворчал и отправился выполнять ее просьбу. Во время своего заключения Навани кое-что о нем выпытала. Он был рабом-паршуном во дворце в Холинаре. Он считал, что она должна узнать его, и… возможно, был прав. Однако паршуны всегда были все равно что невидимы.
Пока тянулось ожидание, Навани затеяла другой опыт. На столе у нее лежали две сопряженные половинки рубина. Это означало расколотый самосвет – и расколотого спрена, разделенного прямо по центру. Она пыталась понять, может ли использовать метод камертона, чтобы вытянуть половинки спрена и соединить их в более крупном рубине. Вдруг это понравится Сородичу, который все еще не хотел с ней разговаривать?
Навани поместила половинку самосвета под линзу и стала наблюдать, как спрен внутри реагирует на камертон. Это был искаженный спрен пламени; она надеялась, что его природа не повлияет на суть эксперимента.
Спрен и впрямь зашевелился внутри, реагируя на звук. Он прижался к стене самосвета, но не смог вырваться.
«Буресвет может просачиваться через мельчайшие трещины в камне, – подумала Навани. – Но спрен слишком большой».
Вскоре кто-то вошел; Навани заметила тень, когда гость заслонил лампу.
– Мои магниты? – она протянула руку, по-прежнему глядя на спрена. – Дай сюда.
– Не магниты, – сказала Рабониэль.
– Повелительница желаний. – Навани повернулась и поклонилась со своего места. – Прошу прощения, не узнала вас.
Рабониэль запела в ритме, который Навани не смогла различить, затем подошла, чтобы поглядеть, чем занимается бывшая королева.
– Пытаюсь заново соединить разделенного спрена, – объяснила Навани. – Прошлый опыт показывает, что при разбивании самосвета пополам спрен пламени исчезает, но в этом случае две половинки превратились в отдельных спренов. Я пытаюсь понять, смогу ли я сделать их единым целым.
Рабониэль положила на стол вещицу – маленький кинжал с деревянной ручкой, украшенной замысловатой резьбой и с большим рубином на эфесе. Навани взяла оружие и заметила, что середина клинка – словно жила от острия до рукояти – сделана из другого металла.
– Мы используем их для сбора душ Вестников, – объяснила Рабониэль. – Точнее, таков был план. До сих пор мы заполучили только одного, и… возникли сложности. Я надеялась забрать тех двоих, что, по слухам, были здесь, но они ушли вместе с вашим экспедиционным корпусом.
Навани рассматривала оружие, холодея.
– Мы использовали этот металл в течение нескольких Возвращений, чтобы лишать Сияющих буресвета, – продолжила Рабониэль. – Это проводник Инвеституры, он извлекает ее из источника и втягивает внутрь. Мы использовали его для наполнения самосветов, однако до падения Ба-Адо-Мишрам не понимали, что спрена тоже можно поместить в камень. Именно тогда одна из нас – Та, Что Видит Сны, – поняла, что таким же образом можно заманить в ловушку душу Вестника.
Навани облизнула губы. Значит, это правда. Шалаш сказала им, что Йезерезе’Элин пал. Они не понимали как. Но это лучше, чем полное уничтожение. Можно ли его каким-то образом вернуть?
– Что вы сделаете с их душами? – спросила Навани. – Как только они у вас появятся?
– То же самое, что вы сделали с душой Нергаула. Спрячем в безопасное место, чтобы их никогда больше не выпустили. Зачем тебе понадобился этот металл? Стражник рассказал, что ты о нем спрашивала.
– Я думала, это лучший способ переноса буресвета и пустосвета – путем их извлечения из камней.
– Сработает, – согласилась Рабониэль. – Но это не очень практично. Рейзий исключительно трудно получить. – Она кивнула на кинжал, который дала Навани. – Да будет тебе известно, что это конкретное оружие содержит лишь небольшое количество металла – его недостаточно, чтобы собрать душу Вестника. Поэтому если решишься применить его против меня, ты не сможешь причинить мне вреда.
– Понятно, Древняя, – сказала Навани. – Мне он нужен только для опытов. Спасибо.
Она коснулась половинки рубина острием кинжала, с его жилой из золотисто-белого металла. Ничего не произошло.
– Как правило, чтобы это сработало, нужно кого-то пронзить, – подсказала Рабониэль. – Прикоснуться к душе.
Навани рассеянно кивнула, перенастраивая опыт, камертон и линзу, а затем присмотрелась к тому, как двигался спрен в камне, откликаясь на звук. Она снова приблизила к нему острие кинжала, наблюдая за любыми переменами в поведении.
– Похоже, тебе это нравится, – заметила Рабониэль.
– Я бы больше наслаждалась, если бы мой народ был свободен, Повелительница желаний. Однако я намерена потратить время с некоторой пользой.
Защита башни, хоть и слабая, потерпела неудачу. Она не могла связаться с Каладином, услышать Сородича или придумать план, опираясь на помощь ученых. Единственный узел теперь защищал сердце Уритиру от порчи.
У Навани оставалась одна надежда: так вжиться в роль ученой, чтобы создать новое оружие. Оружие, способное убить бога.
Опыт не дал результата. Спрен не сумел выбраться из рубина, даже при помощи тона, который его призывал. Искаженный спрен был ярко-синим и выглядел как половина человека: одна рука, одна нога. Почему он продолжал проявлять себя в таком облике? Спрены пламени постоянно меняли форму и еще замечали, что за ними наблюдают. Навани прочитала несколько любопытных эссе про эту сбивающую с толку особенность.
Она взяла маленький ювелирный молоток и осторожным ударом расколола половинку рубина, позволив спрену сбежать. Он сиганул прочь, но тут же был схвачен кинжалом. Свет пробежал по лезвию, затем рубин на эфесе начал светиться. Навани убедилась, что половина спрена теперь внутри.
А если разбить вторую половину рубина и запечатать ее содержимое в том же самосвете? Взволнованная, она потянулась за камнем, но стоило его подвинуть, как кинжал скользнул по столу.
Навани застыла. Две половины спрена все еще соединены? Она ожидала, что связь прервется, как только нарушатся условия первоначального заточения. Любопытствуя, она переместила кинжал. Другая половина рубина отлетела на несколько футов к центру комнаты.
Очень далеко. Слишком далеко! Она передвинула кинжал на полфута, в то время как спаренный рубин переместился в три раза дальше. Навани смотрела на парящий рубин широко раскрытыми глазами.
Рабониэль громко запела, выглядя такой же озадаченной.
– Как? – спросила она. – Это потому, что спрен искажен?
– Возможно, – сказала Навани. – Хотя я экспериментировала с сопряженными спренами, и похоже, что искаженные ведут себя так же, как и обычные.
Она смотрела на кинжал во все глаза.
– Самосвет на кинжале больше, чем тот, в котором спрен был заточен раньше. Прежде всегда нужно было делить камень на две абсолютно равные половины, чтобы произошло сопряжение. Возможно, переместив одну половину в более крупный камень, я создала что-то новое…
– Умножение силы? – предположила Рабониэль. – Теперь мы, переместив большой камень на короткое расстояние, заставляем маленький преодолеть очень большое?
– Энергия при этом сохраняется, если как следует истолковать законы фабриальной механики, – проговорила Навани. – Тратится больше света, и переместить большой камень сложнее, чем маленький. Но, шквал… какие из этого следуют выводы…
– Запиши, – сказала Рабониэль. – Запиши свои наблюдения. Я сделаю то же самое.
– Зачем?
– Ритм войны, Навани, – сказала Рабониэль, словно это было исчерпывающим объяснением. – Сделай, как я говорю. И продолжай свои эксперименты.
– Обязательно, – ответила бывшая королева. – Но, Повелительница желаний, я столкнулась с еще одной проблемой. Мне нужен способ, позволяющий измерить силу буресвета в камне.
Рабониэль не стала расспрашивать зачем.
– Для этого у нас есть песок.
– Песок?
– Он черный от природы, но становится белым в присутствии буресвета. Поэтому его можно использовать для измерения Инвеституры: чем мощнее источник энергии поблизости, тем быстрее меняется песок. Я принесу тебе немного. – Она громко запела. – Это потрясающе, Навани. Не думаю, что я когда-либо встречала столь талантливого ученого.
– Я не… – начала Навани, а потом осеклась и, помолчав, сказала: – Благодарю.
Назад: 83. Игры человеков и певцов
Дальше: 85. Даббид
