81. В ловушке
Семь лет назад
Запрокинув голову, Эшонай ощущала, как вода стекает с ее панцирного шлема. Возвращение в боеформу после столь долгого пребывания в трудоформе было похоже на знакомую поляну, скрытую среди деревьев, всегда ждущую редких визитов. Эшонай действительно нравилась эта форма, и все мысли о присущих ей ограничениях слушательница гнала прочь.
Тьюд и Рлайн выбрались из расщелин в камне, где тоже вернулись в боеформу. Многие друзья Эшонай даже не собирались ее на что-то менять. Боеформа была удобна по многим причинам, хотя сама Эшонай все-таки предпочитала трудоформу. Было что-то тревожное в агрессии, которую будила в ней боеформа. Она боялась, что сама начнет искать повод для ссоры.
Тьюд потянулся, напевая в ритме радости:
– Приятно. В этой форме я чувствую себя живым.
– Слишком живым, – сказал Рлайн. – Ритмы звучат для тебя громче?
– Я такого не заметил.
Эшонай покачала головой. Она не слышала ритмов по-другому. На самом деле она задавалась вопросом, услышит ли, приняв эту форму снова, чистый тон Рошара, как в первый раз. Этого не произошло.
– Идем? – она указала на раскинувшиеся перед ними плато.
Рлайн направился к одному из мостов, но Тьюд громко запел в ритме забавы и, бросившись к ближайшему ущелью, взмыл над ним в невероятно высоком прыжке.
Эшонай побежала следом, намереваясь сделать то же самое. Каждая форма приносила с собой определенный уровень инстинктивного понимания. Когда она достигла края, ее тело уже знало, что делать. Она прыгнула – воздух засвистел в бороздках панциря, просторная одежда, которую она надела в бурю, затрепетала.
Она приземлилась с громким хрустом, ее ступни заскрежетали по камню, остановиться удалось не сразу. Ритм уверенности звенел в ее ушах, и она поймала себя на том, что улыбается. Ей все-таки этого не хватало. Рлайн приземлился рядом с ней – неуклюжая фигура с черными и красными узорами на коже, образующими замысловатый мраморный узор. Он тоже пел в ритме уверенности.
– Ну же! – крикнул поблизости Тьюд и перепрыгнул еще одно ущелье.
Настроившись на ритм радости, Эшонай побежала за ним. Все трое мчались, взмывали ввысь, то пересекая пропасти, то карабкаясь по скалам и прыгая через них, преодолевая одно плато за другим. Расколотые равнины казались им детской площадкой.
«Должно быть, так выглядят острова и океаны», – подумала она, оглядывая Равнины с высоты. Она слышала о таком в песнях и всегда представляла себе океан как огромную сеть потоков, движущихся между участками суши.
Впрочем, нет, она же видела карту Гавилара. На ней водоемы выглядели обширными, как целые страны. Вода… и ничего не видно, кроме воды. Эшонай настроилась на ритм тревоги. И еще на ритм благоговения. Опыт подсказывал, что эти эмоции дополняют друг друга.
Она спрыгнула со скалы и приземлилась на плато, затем сиганула вслед за Тьюдом. Как далеко надо отправиться, чтобы найти эти океаны? Судя по карте, всего несколько недель пути на восток. Когда-то такое расстояние испугало бы ее, но теперь она проделала весь путь до Холинара и обратно. Поездка в столицу алети была одним из самых приятных и волнующих событий в ее жизни. Так много новых мест. Так много замечательных людей. Так много странных растений, удивительных зрелищ, необычной пищи.
Когда слушатели сбежали, те же чудеса в одночасье превратились в угрозу. Весь путь домой был сплошным маршем, который перемежался сном и поисками пищи на человеческих полях.
Эшонай добралась до очередной пропасти и прыгнула, пытаясь вернуть себе радость. Ускорив шаг, она поравнялась с Тьюдом и обогнала его; потом оба остановились, чтобы подождать Рлайна, который отстал еще несколько плато назад. Он всегда был осторожен и, казалось, лучше контролировал наклонности новой формы.
Сердце бешено колотилось, Эшонай по привычке потянулась вытереть лоб, но у боеформы на лбу не выступал пот, затекать в глаза было нечему. При движении вперед панцирная броня захватывала воздух и направляла так, что он охлаждал кожу.
Потрясающая энергия формы означала, что Эшонай, вероятно, могла бы бежать несколько часов, не уставая по-настоящему. А может, и дольше. Именно боеформы во время бегства из Алеткара несли припасы и все равно двигались быстрее всех.
Зато Эшонай проголодалась. Она хорошо помнила, сколько еды эта форма требовала при каждом приеме пищи.
Тьюд прислонился к высокой скале, пока они ждали, наблюдая за кувырканием игривых спренов ветра. Эшонай пожалела, что не взяла с собой альбом для рисования карт Равнин. Она нашла его на человеческом рынке Холинара – такая маленькая, простая вещь. Он был дорогим по меркам алети, но очень дешевым для нее. Целая книга из сшитой бумаги в обмен на несколько изумрудных обломков.
Она также видела там стальное оружие. На рынке. На продажу! Слушатели берегли, полировали и почитали каждое оружие, которое находили на Равнинах, храня его в течение многих поколений, передавая от родителей к детям. А у человеков были целые залежи.
– Все плохо кончится для нас, не так ли? – спросил Тьюд.
Эшонай поняла, что напевает в ритме потерь. Она замолчала, но встретилась с ним взглядом и поняла, что он все осознаёт. Вместе они обошли скалу и посмотрели на запад, в сторону городов, которые на протяжении столетий были домами слушателей. Воздух наполнился темным дымом – алети жгли дрова, разводя огромные костры и устраиваясь в своих лагерях.
Они прибыли в полном составе. Их были десятки тысяч. Рои солдат, дюжины осколочников. Они пришли истребить ее народ.
– Может, и нет, – сказала Эшонай. – В боеформе мы сильнее. У них есть снаряжение и навыки, но у нас есть сила и выносливость. Раз уж придется сражаться с ними, эта местность будет очень благоприятствовать нам.
– Это действительно было необходимо? – с мольбой спросил Тьюд. – Его нужно было убить?
Она уже отвечала на этот вопрос, но не стала уклоняться от ответственности. Она голосовала за то, чтобы Гавилар умер. И она была причиной голосования как такового.
– Он собирался вернуть их, Тьюд, – сказала Эшонай в ритме упрека. – Наших древних богов. Я слышала, как он это сказал. Он думал, что я обрадуюсь такой новости.
– И вы его убили? – спросил Тьюд в ритме мучений. – Теперь они убьют нас, Эшонай! Чем это лучше?
Она настроилась на ритм напряжения. Тьюд, в свою очередь, настроился на примирение. Он, казалось, понимал, что снова и снова поднимать эту тему ни к чему не приведет.
– Дело сделано, – сказала Эшонай. – Теперь нам нужно продержаться. Возможно, нам даже не придется бороться с ними. Мы можем собирать светсердца из большепанцирников и ускорять рост урожая. Люди не могут перепрыгивать через эти пропасти, и поэтому им будет трудно добраться до нас. Мы будем в безопасности.
– Мы будем в ловушке, – возразил Тьюд. – В центре Равнин. Несколько месяцев, а может, и лет. Тебя это устраивает, Эшонай?
Рлайн наконец догнал их – подбежал, напевая в ритме забавы. Возможно, он считал Тьюда и Эшонай глупцами из-за их стремления все время бежать.
Эшонай отвернулась от Тьюда и уставилась на Равнины – не на людей, а на океан, Изначалье. Куда она могла бы пойти… Куда она собиралась пойти… Тьюд слишком хорошо ее знал. Он понимал, как больно для нее быть запертой здесь.
«Они нанесут удар, – подумала она. – Человеки прошли весь этот путь не для того, чтобы развернуться, увидев две-три пропасти. У них есть ресурсы, которые мы можем только вообразить, и их так много. Они найдут способ добраться до нас».
Бежать на другую сторону Равнин тоже не выход. Если тамошние ущельные демоны не доберутся до них, то люди в конце концов это сделают. Бежать – значит отказаться от естественных укреплений Равнин.
– Я сделаю то, что должна, Тьюд, – решительно сказала Эшонай. – Поступлю правильно, чего бы это ни стоило. Нам. Мне.
– Они воевали. У них есть генералы. Великие военные мыслители. У нас – боеформа, которой всего год.
– Мы научимся и создадим собственных генералов. Наши предки заплатили своим разумом за свободу. Если человеки найдут способ прийти за нами сюда, мы будем сражаться. Пока не убедим их, что цена победы будет слишком высока. Пока они не поймут, что мы не пойдем смиренно в рабство, как те бедные существа, которых они используют в качестве слуг. Пока они не узнают, они не смогут заполучить нас, наши клинки или наши души. Мы свободный народ. Навсегда.
Венли собрала вокруг себя друзей и, тихонько напевая в ритме страстного желания, продемонстрировала самосветы. Спрены пустоты. Пятеро сидели в ловушке, как когда-то Улим.
Внутри ее светсердца он напевал слова ободрения. После событий в человеческом городе спрен стал относиться к ней с гораздо большим уважением. И никогда больше не бросал. Чем дольше он с ней оставался, тем лучше она слышала новые ритмы. Ритмы власти.
Она объявила эту часть Нарака – города в центре Равнин – домом своих ученых. Друзей, которых они с Улимом выбрали после тщательного обсуждения и которые разделяли ее жажду лучшего мира. Она надеялась, что им можно доверять. Как только в их светсердцах появятся спрены пустоты, она сможет больше полагаться на их благоразумие.
– Что это? – спросил Демид, положив руку на плечо Венли.
Он был первым и самым нетерпеливым из ее последователей. Конечно, он не знал всего, но она была рада ему. Она чувствовала себя сильнее, когда он был рядом. Храбрее, чем Эшонай. В конце концов, разве Эшонай решилась бы на такой шаг?
– В них спрены, – объяснила Венли. – Когда примете одного из них в свое светсердце, они будут жить там вместе с вашими нынешними спренами, что позволит сохранить форму, но у вас будет тайный компаньон и помощник. Он будет направлять вас. Вместе мы решим величайшую проблему, которую когда-либо знал наш народ.
– Какую именно? – спросила Туса в ритме скепсиса.
– Наш мир связан с другим, – объяснила Венли, вручая по самосвету каждому из своих друзей. – С местом под названием Шейдсмар. Там живут сотни спренов, которые могут дать нам возможность обуздать силу бурь. Они проделали долгий путь, как часть Великой бури. Но дальше они не сумеют продвинуться самостоятельно. Перенос таких камней на нашу сторону требует огромных усилий и невозможно в больших масштабах. Значит, нам нужен другой способ переправить этих спренов. Мы найдем его, а затем убедим остальных слушателей присоединиться к нам в принятии форм власти. Мы будем умны; на этот раз нами не будут править спрены. Мы будем править ими. Эшонай и остальные по глупости втянули всех в ненужную войну. Поэтому мы обязаны сделать этот шаг. Нас будут помнить, как тех, кто спас всех слушателей.
Назад: 80. Пес и дракон
Дальше: 82. Нож
