— Интересно, очень интересно, — произносит профессор Барнет, сосредоточившись на листе бумаги, лежащем перед ним на письменном столе. Выражение лица у него примерно такое же, с каким малышня обычно заглядывает под елку в канун Рождества. Дикин уже отправил ему копию послания, но они принесли с собой и оригинал — на случай, если в нем обнаружится еще что-то на предмет ключей к разгадке.

— Но вы сумеете разгадать этот код? — нетерпеливо спрашивает Кара.

Профессор хихикает, отчего его пышные брови пляшут на лбу.

— Это не код, это шифр. Где каждая буква замещается другой — или, в данном случае, символом. Кстати, вам не удалось расшифровать его на основе посланий настоящего Зодиака, у части которых уже есть решение?

Кара мотает головой. Они знают, что первое подобное письмо, полученное от Зодиака в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году, было успешно расшифровано — каким-то школьным учителем и женой, — но использовать обнаруженный ими ключ не удалось: ни одного совпадения. Равно как не подошел и ключ от того, что было разгадано много лет спустя, в две тысячи двадцатом.

— Увы, но нет, — говорит она. — Думаете, что сможете справиться с этим?

— Определенно попытаюсь, — отзывается профессор Барнет. — Подобные шифры можно разгадать, используя определенные закономерности, характерные для того или иного языка. В частности, наиболее распространенной буквой в английском языке является «Е», за которой следуют «Т», «А», «О» и «N». Некоторые буквы часто удваиваются, вроде «Е» и «L», или образуют устойчивые сочетания. Можно применить эти правила к символам, чтобы попробовать определить правила замены. К примеру, мы вправе предположить, что в тексте должно иметься слово kill, как и в незашифрованном письме.

— Выглядит достаточно просто, — говорит Дикин, но профессор опять смеется.

— Это если ваш парень довольствовался простой заменой. Но, учитывая основной предмет послания и то, что стоит на кону, я предполагаю, что он разбавил текст совершенно случайными символами, чтобы нас запутать, а из-за отсутствия пробелов непонятно, где начинаются и заканчиваются отдельные слова. Могу также предположить, что это так называемый омофонический шифр, использующий сразу несколько вариантов замены для одной и той же буквы. — Он останавливается и потирает руки, вид у него довольный. —, ты в курсе, Эллиотт? Они собираются спросить, блин, у самого премьер-министра, почему крупнейшее дело в истории страны еще не передано Столичной полиции!

— Назначьте кого угодно на мое место, сэр, и уверяю вас: они получат точно такой же результат.

— Может, это и так, но нам нужно, чтобы люди видели: мы делаем все возможное и невозможное. — Пауза. — Завтра ты устраиваешь эту поминальную церемонию? — уточняет Марш.

Кара кивает.

— После этого у тебя ровно сутки. Дальше мы передаем это дело в Мет.

* * *

Кара выходит из его кабинета и быстро спускается по лестнице. Резко распахивает дверь женского туалета, заходит в одну из кабинок, опускает крышку сиденья и садится на нее, опустив голову между коленями и обхватив ее руками.

Она не винит Марша. Кара и сама чувствует, как плохо продвигается расследование. Понимает, что зацепиться практически не за что.

Завтрашняя церемония — их единственный шанс, пусть даже это и выстрел наобум. Отчаянная попытка воззвать к самолюбию этого типа в надежде на то, что он не устоит и объявится там. Но тогда что? Как они поймут?

Половина ее чувств — как будто ей уже совершенно на все наплевать. Кара уже несколько дней практически не ела ничего горячего, за всю последнюю неделю наспала в сумме не более восьми часов. Она так редко бывает дома, что ее муж завел шашни с приходящей няней. Более нездорового образа жизни трудно и представить.

Она уже размышляет, не стоит ли просто на все забить. Разложить все по коробкам и передать в Столичную полицию или Национальное агентство по борьбе с преступностью — вот пусть у них голова и болит.

А потом можно пойти домой. Принять ванну. Посмотреть последние серии «Короны» по «Нетфликсу».

Кара слышит, как в туалет входит кто-то еще, закрыв дверь соседней кабинки. Сознает весь идиотизм ситуации — что она сидит тут, прислушиваясь, как кто-то отправляет свои физиологические надобности.

Это не для нее. Такое вот пораженчество. Эти лапки кверху.

Этот человек изнасиловал восьмерых женщин, убил тринадцать. Разделал, как на бойне, одиннадцать мужчин, еще одного целиком хранил в морозилке. Она мысленно подсчитывает остальных мертвецов — всего получается двадцать восемь, не считая поджога, которым занимается Тейлор. Едва может поверить этой цифре, та просто не укладывается в голове.

Кара выходит из кабинки и моет руки. Встает перед зеркалом. «Нет уж, ты от меня не уйдешь, — решительно думает она. — Даже если по ходу дела это разрушит всю мою жизнь».