Глава 44
Дикина так и трясет от гнева. Кара потеряла дар речи, почти в оцепенении. Все это была постановка. Вся эта чертова история с самоубийством оказалась лишь постановкой, и в голове у нее крутится только одна мысль: «Все еще не позади, все еще не позади…» Ясно одно: этот тип продолжит убивать, пока они его не остановят.
Обратно в отдел едут в молчании. Кара слышит шум из штабной комнаты, прежде чем даже успевает открыть дверь, — разговоры, шум компьютеров, но обычных шуточек и подколок, без которых не обходится даже расследование убийства, не слыхать. Смерть Либби заставила замолчать даже завзятых шутников, истребив тот черный юмор, к которому все уже давно привыкли.
Кара собирает группу и рассказывает детективам о результатах вскрытия. Видит их шокированные лица. Вопросов не следует. Приказывает всем вернуться к работе.
Она знает, что криминалисты все еще на квартире Шарпа и той, что по соседству, а еще в лесу, обрабатывают машину. Марш просовывает голову в дверь, потом опять исчезает. Вид у него совершенно подавленный, и она знает почему. Ему было велено назначить приоритеты касательно распределения ресурсов, но как? Они впервые столкнулись с делом об убийстве таких масштабов. Сверхурочные на глазах съедают бюджет. Никто и понятия не имеет, какое из направлений полицейской работы даст зацепку, какая из многочисленных улик в лаборатории укажет им в нужном направлении. Так много образцов крови, так много пальцевых отпечатков… Так много погибших людей.
Под дверью шумят журналисты. Постоянно названивают в отдел связей с общественностью. Но что им сказать? Полиция выпустила пресс-релиз, призывающий людей проявлять осторожность — на свободе опасный убийца, постарайтесь не появляться на улице в одиночку! — но этот тип может оказаться абсолютно где угодно. И понятно одно: если он сейчас и затаился, то совсем ненадолго.
Кара чувствует жжение в желудке. Вроде бы вот он, гад, прямо под рукой, — но всякий раз преступник оказывается на шаг впереди.
Ей нужно подумать. Кажется безумием, чтобы кто-то мог такое совершить, но она знает, что ошиблась бы, если б сочла такого человека сумасшедшим. Он явно знает, что делает.
Это человек холодный, расчетливый и организованный. Он хорошо изучил полицейскую процедуру и достаточно разбирается в криминалистике, чтобы не оставлять никаких следов, хотя в наши дни любой, у кого есть доступ в интернет и кто посмотрел хотя бы пару эпизодов «Места преступления», прекрасно знает, чего надо избегать. У него есть какой-то план, но какова его конечная цель? Кара не может себе этого даже представить.
В штабной комнате она видит Шентона. Тот уединился за столом в углу, обложившись папками с делами и составляя психологический профиль. Это может дать им что-то, говорит себе Кара. Хоть что-то, что угодно, с надеждой думает она.
Вскоре ей и самой находится занятие, когда возвращается Гриффин с коробкой для улик в руках и встает в дверях ее кабинета.
— Блокноты? — спрашивает она.
Он кивает.
— И видеокассеты. Не хочешь взглянуть?
«Нет, — думает Кара, — вообще-то не хочу». Но отодвигается вместе с креслом от стола и показывает на монитор.
— Чувствуй себя как дома, — говорит она.
К счастью, Гриффин догадался прихватить из квартиры и видеоплеер, и теперь он отправляет Шентона за нужными шнурами. Она ждет, перебирая содержимое коробки — каждый предмет в отдельном пакете. Вытаскивает несколько кассет, изучает этикетки.
— Что, по-твоему, это значит? — спрашивает Кара, показывая Гриффину какой-то номер из шести цифр, размашисто написанный на белой наклейке.
— Один из криминалистов сказал, что это может быть самодельная порнуха.
Шентон возвращается в кабинет с кабелем, и Гриффин подключает его к монитору.
— А цифры — это каталожный код, типа номера заказа.
— Неплохо это у них организовано, — отзывается Кара, нахмурившись.
Гриффин включает вилку видеоплеера в розетку на стене, и наконец аппарат с жужжанием оживает. Кара взмахом руки подзывает Дикина, и тот тоже присоединяется к ним.
— Закрой дверь, — велит она, как только Ной входит в комнату. Поняв, что им предстоит, он придвигает стул, чтобы сесть перед экраном рядом с Карой, которая замечает, что Дикин по-прежнему старается держаться подальше от Гриффина. Оба явно едва терпят друг друга, как и раньше.
Замечает Шентона, мнущегося у стенки.
— Тоби, тебе, пожалуй, пора идти, — говорит ему, и он плетется к выходу.
— Бедному ребенку надо с кем-нибудь подружиться, — бормочет Кара.
— Не такой уж он и молодой, — замечает Ной. — Я всего лишь на два года старше его, между прочим.
Она ухмыляется.
— А по виду и не скажешь.
— Да иди ты! Это не от хорошей жизни.
— Разве ты не работал с ним в отделе по борьбе с наркотиками?
— Совсем недолго. — Дикин бросает взгляд на Шентона через окошко в двери. — Тогда он был точно таким же.
Гриффин пропускает их перепалку мимо ушей. Надев перчатки, вытряхивает кассету из пакета для улик.
— Ну что? Начнем с этой?
— Да все равно.
Вынув древнюю кассету из картонной коробки, он вставляет ее в плеер. Кара уже сто лет не пользовалась такими аппаратами. Помнит, что высоким качеством изображения и надежностью они не отличались, и впрямь: картинка на экране зернистая.
Серый «снег» помех сменяется какой-то комнатой. Камера фокусируется на кровати. На ней на голом матрасе лицом вниз лежит обнаженная женщина. Длинные волосы разметались вокруг головы, руки стянуты за спиной широким скотчем, ладонями вместе. Она не двигается. Глаза Кары так и мечутся по экрану, но в комнате никаких узнаваемых черт — голые белые стены, ни окон, ни дверей. Матрас весь в каких-то пятнах, подошвы ног лежащей на матрасе женщины черны от грязи.
Гриффин и Дикин рядом с ней оба погрузились в молчание. Она слышит только свое собственное дыхание, которое в наступившей тишине кажется слишком громким.
Вдруг из динамиков доносится скрип — на экране открывается дверь, и в комнату входит мужчина. На нем нечто вроде серого спортивного костюма, лицо закрывает черная балаклава. Он поворачивается и подносит что-то к камере, чтобы было лучше видно. Это нож, длинный, сверкающий и острый.
— Ни хрена себе… — шепчет рядом с ней Гриффин.
Мужчина опять поворачивается к женщине. Свободной рукой теребит ее, и она слегка шевелится. Они слышат ее стон.
— Кара… — медленно произносит Гриффин.
Мужчина на видео перекатывает женщину на спину. Она совсем тощая, ясно выделяются ребра, выпирают бедренные кости. У нее ссадины на коленях и по всему телу, длинный красный порез на лбу. Теперь она вроде как очнулась. Каре видны ее глаза, смотрящие на мужчину, серебряная полоса строительного скотча поперек рта. Мужчина смотрит в камеру, а потом поднимает нож у нее над головой.
Дикин и Гриффин оба кидаются к видеоплееру, едва не сбив его со стола, — кабель выскакивает, и изображение пропадает. Но Кара все еще неотрывно смотрит в темный экран, приоткрыв рот. Потом медленно поворачивается.
— Это не просто порнуха, — наконец ухитряется выговорить она. Смотрит на коробку с кассетами. Их тут, наверное, штук десять-двенадцать, с такими же кодами на этикетках.
Дикин качает головой. Пытается заговорить, потом прокашливается.
— И это не постановка, — произносит он.
