Все в порядке", - сказал Дуарте. "Мы будем в безопасности".

Эльви внимательно посмотрела на мужчину. Он не был похож на фантом. Он был таким же плотным и настоящим, как и все остальные на палубе. Худее, чем он был на "Лаконии". Вена на его виске выделялась под кожей, как синеватая гусеница. На нем не было обуви, и его ноги выглядели бледными. Она подумала: если бросить ему ручной терминал, сможет ли он его поймать? Интересный тест, но он также может нарушить связь, а она не была готова к этому.

"Будем ли мы людьми?" спросила Эльви.

Улыбка Дуарте была почти меланхоличной. "Мы станем лучше".

И больше его там не было. По всей палубе техники смотрели широкими, испуганными глазами на то место, где находился верховный консул Лаконии. В тишине стоял гул рециркуляторов воздуха, бормотание приборов и стук ее сердца в ушах. Эльви опустила голову, сделала глубокий вдох и, как сержант, пролаяла приказ. "Хорошо. Мне нужны все данные сенсоров. С "Сокола", с БФЕ. Кольцевые врата. Все. Введи все это в систему. Мне нужно понять, что только что произошло, и я должен сделать это сейчас".

Долгое мгновение никто не двигался. Все были слишком ошеломлены, чтобы понимать такие простые человеческие вещи, как язык. Ли первым пришел в себя. "Дамы и господа, вы слышали ведущего исследователя. Теперь по цифрам. Сейчас не время для небрежности".

Он хлопнул в ладоши, и, словно заклинание было снято, техники и научная команда повернулись к своим станциям со скоростью и сосредоточенностью, которые казались почти маниакальными. Кара и Амос открыли глаза в одно и то же мгновение. Улыбка на губах Кары была мягкой и расслабленной и совершенно неуместной в этой суете и шуме. Амос почесал голову и огляделся.

Лицо Джима было бледным. Он попытался улыбнуться, но не совсем удачно. "Думаю, это сработало".

"Ты ведь тоже его видел, да? Это был не только я".

"Это был не только ты. И это довольно странно. Когда это был Миллер в моей голове, я был единственным, кто мог его видеть". Он говорил быстро, слова спотыкались друг о друга в спешке. "Так что, возможно, это то же самое, но с гораздо большей вычислительной мощностью, или это может быть что-то другое. Я не знаю".

"Эй, док", - сказал Амос и указал на провода, приклеенные к его черепу и груди. "Могу я теперь снять эти штуки?"

Вместо ответа Элви коснулся руки Наоми и сказал: "Мне понадобится пара часов. Встретимся в моем кабинете после этого?"

Наоми кивнула один раз, затем отошла в сторону, пока научная команда отсоединяла Амоса и Кару от устройств. Джим последовал за ней. Элви отвлеклась, наблюдая за всем в лаборатории и ни за чем в частности. У нее появилось ощущение гештальта. Ее люди двигались точно и целенаправленно. Если и был какой-то страх, то он был скрыт профессионализмом и практикой. Это было хорошо. Это было то, что ей нужно было знать. Более того, это было то, что ей нужно было в себе воспитать. Она скрестила руки, сделала несколько глубоких вдохов и постаралась быть терпеливой, пока ее разум не обрел спокойствие. Только она подумала, что у нее все получается, как вспомнила, что Уинстон Дуарте только что появился в ее лаборатории, и ей пришлось начать все сначала.

Кара поднялась со своей медицинской кушетки с грацией, подобной шлейфу дыма, поднимающегося от горелки благовоний, или полоске ткани, подхваченной подводным течением. Ее улыбка была мягкой и ленивой, а щеки раскраснелись и потемнели.

"Ты в порядке?" спросила Эльви.

"Я идеальна", - сказала девушка. В другом конце лаборатории Амос наблюдал за ними с приятной, пустой улыбкой, пока с его костюма снимали последние контактные датчики.

"Мне нужно немного поработать, прежде чем мы проведем дебрифинг", - сказала Элви.

"Все, что тебе нужно сделать", - ответила Кара, наполовину потерявшись в своем блаженстве.

Эльви открыла соединение с камерой катализатора. "Каков статус там внизу?"

"Катализатор в боксе, - сказал Файез, - Ксан вернулся из бокса. Все выглядит вполне нормально, за исключением того, что все, с кем мы разговариваем из лаборатории, говорят так, будто пытаются подать сигнал о том, что их держат в заложниках, не говоря об этом. Что там произошло? Вас держат в заложниках?"

"Встретимся в моем кабинете", - сказала она.

 

Информация, собранная Танакой, не показалась Эльви странной при первом взгляде на нее. Странные когнитивные эффекты - это то, с чего началась инопланетная технология еще на Илусе. До этого протомолекулярная версия друга Джима была переделана в его сенсорной коре. Человеческое сознание было достаточно простым, чтобы ремонтные дроны на Лаконии смогли сделать рабочие приближения того, что некоторые люди хотели починить. Ксан. Амос. Дрон для отбора проб, который Кара однажды случайно разбила.

Только сейчас, возвращаясь к нему, она начала видеть дыры.

У вас были какие-то переживания, связанные с этим событием? спросил Танака.

Не было даже паузы, чтобы подумать об этом, прежде чем испытуемый сказал: "О да. О, черт возьми, да.

И на этом интервью закончилось. Вместо первичных данных или прямой беседы Танака поместил краткое резюме данных: Сообщает о сновидческих галлюцинациях, когда он является другим человеком и/или связан с большим количеством других людей. Утверждает, что память о галлюцинаторных переживаниях остается ясной с течением времени.

Снова и снова, на протяжении всех данных, всплывали одни и те же формулировки. Вместо реальных отчетов о пережитом опыте Танака и ее команда приводили свои собственные версии. Элви достаточно долго проработала в академических кругах, чтобы понять, когда кто-то пробегает глазами данные и переходит сразу к интерпретации. Это почти всегда означало, что они избегают чего-то, что кажется им непривлекательным.

Наоми, Джим и Файез сидели в ее личном кабинете. Там было не так уж много свободного места. А может, все было в порядке, но она так привыкла к тому, что после погружения разговаривали только она и Кара, что лишние тела казались непривычными. Или она была расстроена, и в данный момент ее раздражало все, что угодно.

"Что мы знаем точно, - сказала Элви, - так это то, что его здесь не было. Никаких изображений на камерах наблюдения, даже когда я с ним разговаривала. Нет доказательств того, что он взаимодействовал с чем-то физическим, кроме, конечно, каждого из наших индивидуальных мозгов".

"У нас есть доказательства, что он это сделал?" спросил Джим.

"Мы видели его", - сказала Элви и пожалела о своем тоне, когда Джим слегка отпрянул. Это была не его вина, что он не продумал все это до конца. Она постаралась смягчить свой тон. "Тот факт, что у нас был такой опыт, является доказательством. Если бы мы проводили контрольную визуализацию на ком-то, кто не был изменен, мы, вероятно, смогли бы составить карту, но даже без этого у нас есть корреляция опыта, которая кажется довольно убедительной".

"Вы все видели одно и то же, - сказал Файез, - так что, вероятно, в этом была какая-то объективная реальность, даже если это просто то, что вас всех трахнули одним и тем же способом в одно и то же время".

"Миллер не мог этого сделать", - сказал Джим. "Даже второй человек в комнате убил его симуляцию для меня".

"Что интересно", - сказала Элви. "У Дуарте явно больше ресурсов и, за неимением лучшей метафоры, больше вычислительной мощности. Это может быть частью того, почему он смог сдержать атаки".

"А как насчет плана, о котором он говорил?" сказала Наоми.

"Что насчет него?"

"Он правдоподобен?"

Эльви прижала ладонь ко лбу и потерла небольшой круг. Доверьтесь лидеру войны, который пропустит все научные основы и сразу перейдет к политическим последствиям. "Теоретически? Может ли наш вид быть модифицирован в нечто, что ведет себя принципиально иначе? Конечно. Абсолютно. Это происходит постоянно".

"Ты саркастичен?" сказала Наоми.

"Нет. Это буквально происходит все время. Если бы митохондрии и хлоропласты не обосновались внутри других организмов, эукариотическая жизнь не существовала бы, включая всех нас. Крабы-отшельники используют выброшенные раковины и банки из-под супа. Акациевые муравьи построили всю свою эволюционную стратегию на поддержке деревьев. Микрофлора кишечника оказывает огромное влияние на познание, эмоции, метаболизм. Большинство клеток в вашем теле сейчас не являются человеческими. Измените несколько видов бактерий в своем кишечнике, и вы станете принципиально другим человеком. Строители, насколько мы можем судить, были свободно плавающими отдельными организмами, которые объединились в функциональное сознание, подобно тому, как осьминог может быть злобно умным без централизованного мозга. С нелокальными эффектами, которые мы наблюдали? Конечно, почему бы не восстановить эту архитектуру с помощью продвинутых приматов?"

Элви заставила себя остановиться. Она говорила слишком быстро и просто давала волю всему, что приходило на ум. Так она делала, когда испытывала стресс. Она вытянула руки, чувствуя натяжение в сухожилиях, чтобы еще немного укорениться в своем теле.

"Так, может быть, он сможет это сделать", - сказал Джим. "Что бы это ни было".

"Вот чего мне не хватает", - сказал Элви. "Говорит ли он о суперорганизме или о субсуммации".

Джим поднял руку. Его выражение лица было достаточно красноречивым, чтобы задать вопрос.

"Говорит ли он, - сказала Элви, - о превращении нас в муравьев или нейронов. Если ты муравей, то ты все еще индивидуум, просто часть большой организации. Если вы нейрон... У нейронов нет чувства собственного достоинства".

"Я не уверен на сто процентов, что у муравьев тоже", - сказал Файез.

"Значит, ты хочешь сказать, - вмешалась Наоми, - что Дуарте, или то, во что он превратился, по крайней мере, правдоподобно готовится сделать всех и каждого частью коллективного сознания с ним в центре, чтобы начать войну против того, что за воротами".

Эльви собралась, пытаясь упорядочить свои мысли.

"Да", - сказала она.

В комнате надолго воцарилась тишина.

Джим нарушил тишину одним резким смехом. "Ну, будь я проклят. Он нашел способ сделать так, чтобы авторитаризм в сапогах казался старыми добрыми временами. Я бы и не подумал, что он сможет".

"Мне нужно передать сообщения моим людям", - сказала Наоми. "Есть ли способ использовать ваши ретрансляторы, не раскрывая вас?"

"С тех пор, как ворота стали яркими, связь нестабильна", - сказала Элви. "Возможно, нам лучше послать ракету с разрывом".

"Мне понадобится несколько", - сказала Наоми. "Это похоже на ситуацию "все руки на палубе", а у меня руки во множестве различных систем".

"Мы должны поговорить с офицером связи", - сказал Файез. "Я пойду с тобой. Сделай вводные".

"Мне нужно многое уточнить и у Танаки", - сказала Эльви. "И Очида. Черт. Я не могу послать эти данные Очиде. Я не могу послать их никому. Как я могу объяснить, что Амос есть в наборе данных?"

"Это всегда было проблемой", - сказал Файез.

"Я планировал похоронить его. Не думаю, что смогу".

Джим наклонился вперед, несмотря на отсутствие гравитации. Из-за этого казалось, что он наклонился под другим углом. "Может быть, мы найдем способ подделать его. Сухая лаборатория, но получить тот же вывод?"

В голове Эльви развернулись слои сложности и опасности. А ведь она еще не провела интервью с Карой. Нужно было сделать так много, и единственным признаком того, сколько времени у нее есть на это, было истечение времени.

"Давайте посмотрим, что я могу сделать", - сказала она.

Она начала с Танаки, записывая и перезаписывая свои просьбы о разъяснении, всегда будучи уверенной, что уловила в сообщении все намеки и нюансы присутствия Роси, а затем сомневалась в себе, удаляла и начинала снова. К тому моменту, когда она поставила сообщение в очередь, ее глаза начали затуманиваться от усталости. Это был не первый раз, когда она проходила через это. Далее был список запросов для Очиды и других команд. Она могла бы заняться сканированием мозга Кары. Если бы они смогли выяснить, что является носителем сигнала между ней и BFE, возможно, это дало бы им возможность вмешаться. А тишина, наступившая после того, как Дуарте отменил событие с голландцем? Для нее не будет странным, если она захочет получить последующие отчеты по этому поводу. Ей хотелось, чтобы Танака был лучшим исследователем. Или лучше искал Дуарте.

Тихий стук прервал ее. Когда она открыла дверь, в коридоре появился Амос. На нем был его старый летный костюм и извиняющаяся улыбка.

"Привет, Док. У тебя есть минутка? Или сейчас неподходящее время?"

Эльви тряхнула головой, пытаясь проветрить ее. Усталость была просто неприятной частью пьянства. "Заходи. Извини. Я думала, что буду докладывать тебе и Каре, но... ...я хотел, чтобы эти запросы были выполнены и отправлены прежде, чем что-то еще".

Амос вошел и закрыл за собой дверь. "Это не проблема. Мне просто нужно было приклонить твое ухо на минутку".

"Насчет эксперимента?"

"Типа того, да", - сказал Амос. "Я просто хотел сообщить тебе, что теперь все готово".

Элви закрыла свой дисплей. Глаза большого мужчины были такими же абсолютно черными, как у Кары и Ксана. Она привыкла к этому взгляду. Его улыбка была приветливой и, возможно, немного смущенной. Его тон голоса был разговорным и спокойным. Она не знала, отчего по ее спине пробежал холодок.

"Все что?"

"Это. То, что ты делаешь с Искоркой и Малышом. Они уже закончились. Нам нужно собрать вещи и двигаться дальше", - сказал он и пожал плечами. Когда она ничего не ответила, он отвернулся. "Когда ты начала, я вроде как был в курсе. Впечатления. Ничего такого, с чем бы ты предстала перед судьей, верно? Вот почему мы должны были выйти. Нужно было быть здесь. Сделать это самому. Так я бы понял. И вот мы здесь, и я сделал это, и теперь я все понял. И теперь я могу сказать тебе, что все кончено. Все прекратилось".

"Вы возражаете против эксперимента".

"Конечно".

"Я понимаю", - сказала Эльви, скрестив руки. Ее комм сообщил о новом сообщении в очереди. Она не стала смотреть, что это было. "Не только у тебя есть сомнения. Я не собираюсь лгать об этом".

"Хорошо."

"Но ставки слишком высоки. Кара и Ксан... а ты? Вы - наш доступ к информации в этом артефакте. Вы единственные, кто может туда попасть".

"Это правда", - сказал Амос, затем нахмурился. "Я имею в виду Дуарте. Но я не думаю, что он точно в колонке наших активов".

"Если есть хоть какой-то шанс, что мы сможем исправить все это дело с помощью информации, которая там есть? Я не могу остановиться".

"Тебе и не нужно. Я здесь. Тебе не нужно останавливать это, потому что я останавливаю это для всех нас".

"Если мне придется скомпрометировать ее... если я потеряю ее? Принести ее в жертву? И что мы получим взамен, так это то, что все остальные повсюду будут жить..."

Амос поднял руку, протянув ладонь, как будто успокаивал животное. "Док. Я понимаю. Вы хороший человек, и вы мне нравитесь. Я доверяю вам. Я вижу, что вам это не нравится. Вот почему у нас нет другой версии этого разговора. Но дело сделано. Я знаю многих людей, у которых были причины считать, что в этот раз все будет по-другому. Что в этот раз все будет хорошо. Может быть, ребенок плохой, и вы действительно помогаете ему. Или им это нравится, и поэтому нет никакого вреда. И Искорка увлечена этим. Мы оба это знаем, верно?"

"Знаем".

"Так что есть всевозможные истории о том, как сделать это нормальным. Я здесь не для того, чтобы рассказывать истории. Я просто даю тебе знать".

Корабль казался странно шумным. Эльви чувствовала стук своего сердца в горле и слышала его в ушах. Она внезапно почувствовала глубокую усталость, или внезапно осознала, что устала, казалось, уже целую вечность.

"А если мы все умрем из-за того, что не поднажали?"

"Это будет отстой", - согласился Амос. "Я не любитель философии. Я не пытаюсь задеть твои яйца или выяснить, ну, ты знаешь, все. Но все довольно просто. Я пришел посмотреть, чем вы с Искоркой занимаетесь. Я видел это. Это нужно прекратить, так что мы прекратим. Вот и все. Мы в порядке".

Он стал неподвижным так же, как и Кара. Нечеловечески неподвижно. Затем, мгновение спустя, он попытался слегка улыбнуться. Эльви провела изрядную часть своей жизни, размышляя о таксономии. О том, где начинается и где заканчивается тот или иной вид. Она поняла, что не знает, на что смотрит.

"Хорошо", - сказала она. "Мы в порядке".

"Отлично", - сказал Амос - то, что было Амосом. Он подтащил себя к дверному проему, открыл его, сделал ей маленький знак большим пальцем вверх и исчез. Дверь с циклом закрылась за ним.

Ее комм снова пискнул, напоминая о новом сообщении или сообщениях. Она не стала открывать очередь. Она позволила себе поплавать несколько минут, чувствуя, как что-то большее, чем усталость, расцветает в ее нутре и груди. Она выключила свет, вышла в коридор и пошла по нему. Она прошла мимо группы членов своей команды, и все они кивнули ей, когда она проходила мимо. Это было похоже на сон. Или диссоциации.

Файез был в их каюте, когда она пришла туда. Он оторвал взгляд от того, что читал на своем ручном терминале, и какой-то вопрос или комментарий так и остался невысказанным на его губах. Она почистила зубы, умылась, переоделась в свежую одежду и легла спать. Муж наблюдал за ней и старался делать вид, что ничего не замечает. Он знал, что что-то изменилось, хотя и не знал что. Она была рядом с ним.

"Ты . ...ах... Ты в порядке, милая?" - спросил он, когда она пристегивалась на ночь.

"Да", - ответила она.

Когда она закрыла глаза, ощущение в груди и животе нарастало, разбухая и омывая ее. Наконец-то она узнала его. Она хотела, чтобы это было облегчение, но это было не так.

Это тело говорило ей, что она только что посмотрела смерти в глаза. Это был страх.