Глава 22

— Подсекай! Чего ты тянешь? — кричу, не сдержав эмоции.

— Сорвалась, — обиженно отвечает сын, надув губы.

— Так, не нужно здесь нюни распускать, — говорю ему с улыбкой, — Сейчас ты поймаешь самую большую рыбу, и мы пойдём варить уху.

Лицо Святослава осветила довольная улыбка и он сразу начал менять червяка. Мальчик оказался заядлым рыболовом, хотя откуда эта тяга у шестилетнего ребёнка, не знаю. Я ему даже специальную удочку заказал и николаевских умельцев. Вот теперь регулярно ездим по всяким притокам Днепра и ловим рыбу.

Последний год я сосредоточил своё внимание на семье, и получаю истинное наслаждение от общения с сыновьями. Два младших, правда, ещё совсем маленькие, но тоже заметили, что папа начал проводить дома времени больше, чем в разъездах. Хотя я и мотаюсь по краю, но в основном ограничиваюсь побережьем и Крымом. Более того, недавно в Николаев я приехал на поезде. Но обо всём по порядку.

Возвращение домой было не особенно радостным. Если домашние во главе с Анной сделали вид, что ничего не произошло, то с остальными было сложнее. Мне пришлось задержаться в Польше, где я помогал войскам союзников организовывать оккупационный режим. Поэтому к августу в Херсоне уже знали всё о моих художествах. Вернее, это были слухи, преувеличивающие свершённые деяния в десятки раз. Хорошо, что хоть не обвинил в поедании печени врагов.

Изменение отношения я почувствовал ещё в Польше. Русские офицеры и чиновники вдруг начали чураться моего общества. Не все, но достаточно весомая часть. Мне на это реально плевать, поэтому общался с людьми строго по делу и не реагировал на показательный демарш. Удивил меня Август, с которым мы встретились в Кракове.

— Я не имею права осуждать вас, друг мой, — в своей экспрессивной манере выпалил Словенский король, — Если вы пошли на такой шаг, значит, так было нужно. Ведь действительно, уничтожив лучших военных, банкиров и торговцев врага, вы сильно его ослабили. Что касается морали, то мне на неё плевать, впрочем, как и вам. Но враг мог убить гораздо больше ваших людей, чем в нынешней ситуации. Поэтому ваши действия оправданы!

Мой голубой друг в своё время изрядно настрадался от всеобщего порицания. Поэтому сейчас понимал меня как никто другой. Свою резиденцию я снова устроил в краковском замке, где мы и беседовали с Августом, изрядно выпивая. После разговора обо мне, речь зашла о сложившейся ситуации с Польшей.

— Я совершенно не представляю, что будет дальше. Сейчас наша армия очистила вверенную территорию от мятежников. Но они и сами начали сдаваться, потому что узнали о поражении Наполеона. Никто не хочет умирать просто так, зная, что подмога не придёт. Только меня нисколько не обольщает эта мнимая покорность. Собрать сильную армию, которую могут поддержать легионы, воюющие сейчас за французов, вопрос времени. Подготовленных солдат у поляков хватает. Им нужно только провести мобилизацию и вооружить людей. Если для России такое войско неопасно, то Словения против него не выстоит.

— Есть идея, которую я предложил брату, — отвечаю собеседнику, сделав глоток вина.

Следующие минут пятнадцать я описывал королю свой нехитрый план. Основная идея проста, как пять копеек. Польша не будет разделена и формально сохранит свою независимость. Только её разобьют на четыре сектора, которые будут оккупированы соседними государствами. Мекленбург, Пруссия, Словения и будущее королевство Богемия будут контролировать свои зоны ответственности. И, конечно, Россия будет гарантом всего этого процесса. При этом полностью поляки сохранят внутренне самоуправление, полицию и прочие органы.

— Я думаю наша общая знакомая по имени Шарлотта, добьётся своего. После получения независимости Богемия станет королевством. А значит, это государство может рассчитывать на свой кусочек Польши.

— Это смешно, — Август долго хохотал, — Хочу посмотреть на её реакцию, когда расскажу, что она наша общая знакомая.

А он храбрец или бессмертный. Я бы на такой шаг не решился. Тем более что он с ней живёт.

Также в Кракове меня застала новость об очередном грандиозном сражении, которое завершилось весьма неоднозначно. Под Франкфуртом противники закончили битву вничью при небольшом перевесе русской армии. Но обе стороны к тому времени банально выдохлись. Под Лейпцигом мы перемололи лучшие части Наполеона, нанеся им просто чудовищные потери. Ведь союзникам приходилось атаковать укреплённые позиции при превосходстве противника в артиллерии. А ещё ракетницы, напалм и гранаты в ближнем бою. Мы просто физически уничтожили лучших бойцов. Новое пополнение даже наполовину не дотягивало до старых солдат. Русские же войска просто не могли атаковать превосходящего в живой силе противника. Пополнения были минимальны, плюс армия далеко отошла от магазинов снабжения. Цугцванг, однако. Поэтому и начались переговоры, благо Александр был уже в расположении наших войск, а его кандидатура не вызвала отторжения Бонапарта.

Итог был в пользу России. Пятилетнее перемирие предполагало закрепление всех старых границ. Кроме того, Богемия получала независимость. Франция обязалась не вмешиваться в наши дела с Портой, как и мы ограничивали свои интересы на рубеже Мекленбург, Богемия, Венгрия и Сербия. Пруссия сохраняла нейтральный статус. Польша лишалась права иметь свою армию, и ближайшие десять лет будет зоной оккупации четырёх стран, но под контролем французского комиссара.

Вроде победа? Но я, в отличие от многих, не обольщаюсь насчёт Наполеона. Другой вопрос в каком состоянии встретит его Россия через три или пять лет. Если реформы в обществе и экономике продолжаться, то можно особо не переживать за результат. Надо только провести перевооружение армии на ружья нового образца. А если начнётся реакция, то мне просто жалко страну и свой многолетний труд.

Меня вопросы большой политике теперь касаются мало. Я сосредоточился на делах края и семейной компании. Приходится лично контролировать как военные, так и гражданские объекты. Скоро закончится строительство инфраструктуры в Севастополе и флот с адмиралтейством покинут Николаев. Но он останется важнейшим промышленным и транспортным центром. Кроме инструментального завода, скоро будет запущен целый промышленный комплекс, где будут изготавливаться двигатели, турбины и много всего высокотехнологичного. А это потребует большого количества рабочих и инженерных кадров. Значит, уже сейчас создаются специальные школы, обучающие вчерашних крестьян. Также строятся бараки и общежития для будущих сотрудников.

Ещё я занялся систематизацией торгового трафика. Наконец-то навёл порядок в Одессе, которая никогда не станет важнейшим городом русского Причерноморья. Но глупо не использовать выгодное расположение порта, особенно с учётом мощного товаропотока по Дунаю. В этом году заработал порт в Мариуполе, что позволило резко увеличить вывоз металла, продовольствия и других товаров из Орловки с регионом, контролируемым ЮГК. Хорошие дороги всегда были моим пунктиком, и эта сфера тоже требовала пристального внимания. За последние годы разного рода шляхи и прочие «тояматоканавы» стали неузнаваемы. Именно в моей вотчине начали ходить первые междугородние дилижансы. В первую очередь из Екатеринослава в Орловку, Херсон, Николаев и Ростов на Дону. Расстояния получились немалые, но предварительно вдоль дорог была выстроена инфраструктура в виде постоялых дворов и гостиниц. Это дало мощный толчок развитию небольших поселений и артелей, которые располагались вдоль маршрута.

И, конечно, железные дороги. Моя любовь и вечная головная боль. Участок Херсон — Николаев был сдан в эксплуатацию и по нему побежали первые поезда. Реального экономического эффекта от этой дороги мало. Но мне надо было обучать рабочих, мастеровых и инженеров. Потренировавшись на кошках, мы сразу заложили ветку Херсон-Мелитополь-Мариуполь-Орловка. Также от неё пойдёт развилка на Екатеринослав и немного позже к Севастополю. Не знаю, повториться ли в этой реальности история моего мира, но нового 1853 года я очень не хочу. Обеспечить быструю доставку войск и грузов к южным рубежам России, особенно в Крым, я просто обязан. Это сейчас Англии нет, а с Францией паритет. Лет через сорок может взойти звезда иной сверхдержавы, типа Испании. Не удивлюсь, что новый "оборонный" союз выберет мишенью наше миролюбивое и пацифистское государство. Ха-ха! Самоубийц в мире пока хватает.

Об этом у меня состоялся интересный разговор с Тимофеем Бакаревым, братом известного архитектора и учеником самого Казакова. Младший представитель будущей династии однажды буквально вломился ко мне на приём. Человек увлёкся мостостроением, увидев наше новгородское чудо. Пообщавшись с толковым специалистом, я решил открыть отдельный архитектурно-строительный факультет при Николаевском политехе. Сейчас Тимофей Никитич совмещает работу проректора, преподавателя и инженера РЖД.

— В данный момент это неосуществимая задача, Ваше Высочество.

Стоим с Бакаревым на берегу Буга в районе Вознесенска, где начались работы по проектированию будущего моста. Товарные и людские потоки возрастает в обе стороны, что требует уменьшения времени на форсирование водных преград. Сейчас началось интенсивное освоение земель, прилегающих к Одессе. Заодно нам не мешает потренироваться перед тем, как начать строить мосты через Днепр, Дон и Волгу. Когда-то это всё равно произойдёт. Только главный герой будущих строительных свершений совершенно не верит в эти проекты.

— Десять лет назад в России даже не знали такого слова, как экскаватор или паровоз. А сейчас это обыденность. Без землеройной машины трудно представить хотя бы одну крупную стройку. Железная дорога уже протянулась от столицы до Вышнего Волочка. И мы в любом случае встанем перед проблемой строительства моста через Волгу и позже Днепр. Не просто так на вашем факультете готовится несколько инженеров мостостроителей. Через год николаевские мастера обещают спустить на воду речную баржу, на которой можно разместить кран или иной крупный механизм. Это существенно облегчит установку свай и прочие работы. Я же не заставляю вас завтра начать проектировать мост через Днепр. Но готовиться к этому надо уже сейчас.

Архитектор вздохнул и опять начал рассматривать тихую гладь реки.

— Вы сами стояли у истоков изобретения новых сортов цемента и создания бетонных конструкций, где начали использовать металлическую арматуру, — продолжаю настраивать Бакарева, — Жизнь так стремительно меняется, что уже через три года невозможно будет предсказать, какие изобретения появятся на свет. Пока бетон оценили военные для строительств укреплений. Посмотрим на его эффективность и будем думать о гражданском применении. Хотя чего здесь размышлять? У нас же есть в планах несколько небольших мостов, вот на них и обкатаем технологию. Предлагаю вам отправить своих сотрудников для проведения разведывательных работ. Один мост я подарю москвичам, с условием что его назовут в честь моей супруги. Так что работы у вас непочатый край.

— Ура! — громкий крик отвлёк меня от воспоминаний.

Святослав вытащил хорошего такого леща грамм на пятьсот и пританцовывал вокруг своей добычи, под улыбку Богдана, снимавшего рыбу с крючка. Рядом радуется охрана, уж больно умилительно выглядит мой сын. А вообще, растёт настоящий красавчик. Тот случай, когда мальчик взял лучшее от мамы и немного у папы. Глаза мои, а вот всё остальное Анино. Огромные ресницы, светлые кудряшки и правильные черты лица. Эдакий ангелочек. Только окружение у него самое суровое в лице стариков-учителей вроде Руппрехта и Саввы, которые потихоньку начали тренировать Славика. Ничего особенного, просто общая физическая подготовка и начальные занятия с небольшой шпагой, специально изготовленной под детскую руку. Всех своих детей я воспитываю в весьма спартанском духе, дабы они всегда были готовы к любому удару судьбы.

В разбитом лагере, куда мы доставили улов, один из егерей занялся готовкой. В результате через полтора часа мы сидим вокруг костра, едим замечательную уху и слушаем эмоциональные рассказы сына. Под гогот брутальных мужиков, у каждого из которых за спиной маленькое кладбище, опять возвращаюсь к своим мыслям.

Я ни разу не пожалел о своём поступке. Это нужно было стране и лично мне. Мотивация у меня была вполне ясная, только её вряд ли поймут даже близкие люди. В последние годы я начал пугаться зависимости от одного цесаревича, в которую попала Россия. Социальные, экономические и прочие перемены были связаны исключительно с моим именем. Да, военные, инженеры и промышленники всё равно достигли бы своего нынешнего уровня, другой вопрос когда. Даже расчистив путь и обеспечив работу более или менее справедливого социального лифта, многое шло под моим контролем. Но ведь не могу я вечно выполнять роль костылей или ангела-хранителя. Страна должна развиваться самостоятельно, в том числе через ошибки, от которых я её ранее избавлял. Вспоминаю одного грузина, который в ручном режиме руководил державой, и вывел её в мировые лидеры. Только после его смерти всё рухнуло и медленно было похерено, потому что этот мнительный товарищ не удосужился выстроить вменяемой системы. Чем всё закончилось — известно.

Мне кажется, что сейчас у России вполне себе работоспособная государственная модель. Во главе правительства стоят толковые и прогрессивные люди. Аристократическая фронда поставлена на место и старается не отсвечивать. Промышленность, сельское хозяйство и торговля развиваются семимильными шагами. В первую очередь благодаря грамотным законам и контролю над чиновничьим аппаратом, которые тоже моя заслуга. Про программу переселения можно и не вспоминать. По самым примерным прикидкам за двенадцать лет на новые места жительства перебралось более миллиона человек. И это было спланированное движение рабочей силы на подготовленные к их приёму места. Золотая и серебряная лихорадка тоже моё достижение. Уже к 1810 году бюджет не только выплатил все долги, но и стал профицитным. Подобного в России не было никогда. Наш научно-интеллектуальный потенциал отдельный предмет разговора. Школы, гимназии, училища и институты открываются каждый год. В некоторых областях мы на годы, если не десятилетия, обогнали ближайших преследователей. Если паровые двигатели уже используются на судах, курсирующих по Миссисипи и Рейну с Одером, то железные дороги строятся только в России. А ещё есть новейшие вооружения, строительная техника и многое другое.

Зачем далее толкать страну? Может, в своих попытках форсировать её развитие, мною был выбран неверный путь? Я действую революционным путём, а стране, возможно, нужен эволюционный. И что будет после моей неожиданной смерти, произойди это сейчас? Вот я и решил, что пора выпустить Россию из своих объятий и отправить её в свободное плаванье. Не зря же последние пятнадцать лет самое большое внимание уделялось подготовке кадров во всех сферах. Даже если Александр завтра захочет что-то резко изменить, то натолкнётся на ожесточённое противодействие госаппарата, армии и деловых людей, которые просто начнут саботировать его указы. А может, и будет откровенное сопротивление. Брат это знает, хотя крайне недоволен. С другой стороны, он давно научился использовать мой труд для собственной пользы. Уже сейчас народ считает его Освободителем и по-настоящему боготворит. Честолюбие Императора практически не знает границ, и оно уравновешивает его недовольство сложившейся ситуацией.

Немного напрягло, что из выборгской дивизии ушло несколько офицеров, посчитавших мой поступок недостойным. Это же касалось ряда чиновников, промышленников и учёных. Но основной круг моего общения остался прежним. Плохо, что он сильно сократился из-за погибших егерей. Батальон потерял более двух третей личного состава. А ведь есть раненые и искалеченные. Мы даже не решаемся пока начинать новый набор.

Ещё я отсутствовал на свадьбе Кристины с её избранником. Анна напрямую ни о чём не просила, но всё и так понятно. Я всё равно не хотел ехать на это сходняк польской аристократии, получилось даже лучше. При этом все дети, кроме Кати и Святослава, были на торжествах и остались весьма довольными. Встречали их по-королевски, так как Аня считается в Западном крае чуть ли не спасительницей польского дворянства. Меня же там ненавидят. Вот такая катавасия.

Свадьба Андрея с его избранницей прошла скромно и практически без гостей, хотя смотря с чем сравнивать. Анна чуть ли не месяц выговаривала, что я плохо влияю на мальчика, заразив его показательной скромностью. Ну не было на торжестве представителей знатных семейств, хотя польская родня и московская аристократия прислала своих представителей. И что? Зато молодёжь из сокурсников, в том числе простолюдины, от души оторвались в нашем херсонском дворце. Скромность касалась исключительно количества гостей, коих было не более двухсот. Из них человек семьдесят являлись роднёй невесты. Она была из старинного рода казацких старшин, вписанных в бархатную книгу после присоединения Правобережья к России. Приятные люди, в основном выбравшие военную стезю и учёные специальности. Мария, так звали невесту, была первым жаворонком из девушек, кто поступил в академию. Там же преподавали два её дяди. В общем, эдакая смесь воинов и ботанов. Мне они очень понравились, но мадам экс-Островская была не в восторге. Я бы на её месте просто по радовался, что сын женился по любви. Но здесь взыграли амбиции представительницы не самого последнего рода Польши. С учётом того, что Андрей носит фамилию Липковский-Романов и официально мной усыновлён, то переживания Анны понятны.

Но более знаменательным для меня событием стало сватовство к Кате и Констанции. Старшую обручили с одним из представителей дома Нассау, который выбрал службу в российской армии. Карлу-Фридриху было двадцать пять, он дослужился до капитана артиллерии, предварительно закончив пажеский корпус. К дочке он был явно неравнодушен и самое странное, согласился на смену фамилии на Романова. А вот за руку Констанции разгорелась самая настоящая война среди московских кланов, победителем в которой стало семейство Долгоруковых. Вот здесь Анна свет Казимировна была точно рада. Как же, не всякие там запорожские казаки, а природные Рюриковичи. Я в эти дела не лез, только приказал СБ проверить претендентов, в итоге двух моральных уродов сразу вычеркнули из списка. Констанция тоже была рада и строила планы на грандиозную свадьбу, дабы от зависти вздрогнула вся Россия. А уж как я рад! Наконец-то спихнём это чудо мужу, пусть он теперь мучается. Шучу, конечно. Или не шучу.

Глядишь, скоро стану дедушкой. К чему я вполне себе готов и подшучиваю над молодящейся Анной, называя её бабушкой. Хотя для этого времени стать дедушкой или бабушкой до сорока лет, вполне себе норма.

Дружный и добрый гогот опять отвлёк меня от погружения в воспоминания. Пора закругляться, а уха получилась отличная, как и сам выезд на рыбалку. Через пару часов сдаю довольное, но уснувшее чадо, на руки матери. Объясняю, что сын поел и вообще всё хорошо. Анна одарила меня таким взглядом, будто мы вернулись с охоты на людей, коими и закусили.

— Как это произошло?

— Мало информации, Ваше Высочество, — отвечает Колыванов, — Я послал людей для расследования и написал Хвалынскому. Может мне самому заняться этим делом и выехать на место?

Раз в квартал я приезжаю в Екатеринослав, где провожу большое совещание для обучения дочери. В основном дело касается экономических проектов. Её учителя и советники помогают рассмотреть важнейшие вопросы, под моим контролем. Катя должна научиться анализировать полученную информацию, на основании которой принимаются решения. Заодно я присматриваю за строительством местного Сити. СБ поймала уже пяток недобросовестных подрядчиков с прикрывающими их чиновниками, и честно передала воров полиции. Их ждёт справедливый суд и обязательная конфискация имущества, уж очень велики были аппетиты у товарищей. А госслужащих будут забритые в солдаты штрафбата. Больших войн сейчас не ведётся, но на Кавказе всякое бывает. Вот мы и решили не губить просто так человеческий материал. Десять лет на передовой и возвращаешься домой с отбеленной репутацией.

Приезда Колыванов я точно не ожидал. Хотя он и сообщил о визите по семафору, но особых волнений не было. И вдруг такая ошеломительная новость — пропал Волков. Скорее всего, дело произошло в Польше, так как Сергей Иванович возвращался из Швеции через эту страну. Почему он не поехал через Питер, не знаю.

Колыванов запросил себе полномочия, которые ранее были у его начальника. Но здесь, что-то меня остановило. Решил, что для главы разведки выберу иную кандидатуру. После отъезда руководителя русского сегмента моей тайной службы и окончания разборов семейных дел, я вызвал на разговор Ильина.

За последние годы Михаил мало изменился, разве что немного усох. Но плавная походка всё так же выдавала отменного бойца. Главе СБ уже слегка за пятьдесят, но он до сих пор даст несколько очков вперёд лучшим бойцам. При разговоре присутствовала Катя, что давно стало нормой.

— Ходить кругами не буду, — обращаюсь к разместившемуся в кресле начальнику охраны, — Волков не мог просто так попасть в ловушку. Либо за ним давно следили, что маловероятно. Или где-то произошёл прокол и это предательство. Я больше склоняюсь к действиям французской или рейнской разведки. Нельзя исключать голландцев, уж очень крупные деньги мы крутим на их бирже. Значит, нужно провести тотальную проверку всех наших дел в Европе. Колыванов какой-то туговатый и работает топорно, чтобы поручать ему подобное. Поэтому придётся тебе заняться этим вопросом.

— Что я должен сделать?

— Для начала организуешь группу, которая проверит весь путь Иваныча. Сам переходишь на подпольное положение. Связь держишь только через курьеров или отправляешь шифровки по семафору. Более никто не должен знать твоё местоположение. Европейскими делами пусть занимается Хвалынский, но я напишу ему, что ты сейчас исполняешь обязанности Волкова. Если что — возглавишь всю службу. Всякое может произойти и нам нельзя потерять разведывательную сеть.

Немного помолчав и обдумав некоторые моменты, продолжаю.

— Надо создать полноценный дублирующий аппарат для Кати, — киваю на притихшую дочь, — Экономические дела я ей уже передал, политические тоже. Но пора ей включаться в тайные операции, хотя постепенно она в них погружается. Вряд ли кто-то подумает, что дочь в курсе таких дел. Но не мешает усилить её охрану. Также решай, кто займёт твоё место. Думаю, тебе придётся в итоге возглавить всю разведку. Просто я не вижу иной кандидатуры. Часть наших российских агентов и проектов, о которых не знает Колыванов, переходят к тебе и Некрасову. Там есть люди высокопоставленные и действовать надо весьма щепетильно. Особой угрозы я не вижу, но подстраховаться не мешает.

Далее мы более трёх часов обсуждали вопросы с передачей Ильину части функций Волкова. В принципе это не есть плохо. Сейчас у меня получается три отдела, которые частично дублируют друг друга. Главное — более нет привязки к одному человеку. Но найти профессионала, сопоставимого Волкову, вряд ли получится. Вот на такой минорной ноте я выехал в Николаев.

До начала холодов мне удалось поприсутствовать на финальных испытаниях корабля, оснащённого винтом. Кто бы знал, сколько пришлось помучиться инженерам, прежде чем добиться первых результатов. Для расточки этой огромной детали был создан специальный фрезерный станок. И вообще, на базе Инструментального завода пришлось создавать совершенно новый производственный комплекс. Ведь, кроме винта есть корпус судна, рулевое управление, паровая машина и сотня мелких деталей. Плюс надо думать о военном применении девайса. А это значит нужны расчёты по устойчивости палубы и корпуса при бортовом залпе.

Моё настроение улучшалось по мере наблюдения за ещё медленной посудиной, которая является предтечей морского парового флота. Испытания признали относительно годными. Адмиралы и капитаны, сначала морщили носы в сторону неказистого судёнышка. Но постепенно их скептицизм сошёл на нет. Дураков среди флотских давно не держат и преимущества речных пароходов они давно оценили. Здесь же речь шла уже о военном прототипе, что после объяснения сразу сделало многих фанатами нового вида судов.

Домой возвращались по железной дороге. И моё настроение улучшилось ещё сильнее. Всё-таки приятно видеть, когда твой многолетний труд постепенно даёт практические результаты. Уже никого в этом южном краю Империи не пугала стальная машина, изрыгающая клубы чёрного дыма. А ведь сначала даже образованные и прогрессивные люди боялись поезда. Хотя многие уже опробовали детскую железную дорогу.

Вокзал в Херсоне тоже построил Бакарев. Я всегда был сторонником русского стиля, поэтому здание напоминало сказочный терем. Паровоз выдал новую порцию пара и наконец остановился. Из шести вагонов поезда два занимал мой секретариат и егеря. Ещё в четырёх ехал деловой и чиновничий люд, который быстро оценил преимущества нового вида транспорта. Думаю, через два — три года железка начнёт себя окупать или покрывать расходы на содержание.

Уже окончательно успокоившись, сажусь в фуру и еду в сторону усадьбы. Сегодня я ещё запланировал поиграть с детьми. Завтра большое совещание с представителями артелей, у которых накопилось множество вопросов. Мне очень приятно погружаться в эти мелкие хозяйственные вопросы. Хотя немного скучаю по заседаниям Госсовета, что глупо скрывать. Но я сам добровольно сошёл с Олимпа, поэтому не стоит рефлексировать. Дел и так хватает на ближайшие лет двадцать, а далее посмотрим.