Интерлюдия-2

Прежде чем начать совещание, Наполеон долго разглядывал огромное полотно кисти Жерара. Надо признать, что художник не зря считается живописцем королей. На картине он выглядит по-настоящему величественно. А императорская мантия и золотая тиара идут ему больше, чем мундир и любимая двууголка. Корсиканец развернулся к молчавшим гостям и не заметил, как немного вздёрнул подбородок. Правая рука произвольно скользнула между пуговицами жилета.

Сегодня в его кабинете собрался необычный состав участников, которые редко пересекаются друг с другом. Если премьер Бертье для военных остаётся своим, то де Коленкур[1] и Фуше встречаются с ними только на официальных приёмах. Гости расселись за большим столом для совещаний и внимательно смотрели на Императора. Слева разместились гражданские, справа — военные. Бонапарт не стал садиться на своё место, а подошёл к окну, повернувшись к соратникам спиной.

— Гантом, — Наполеон обратился к адмиралу, — Объясните мне, что вообще происходит на море? Франция передала под командование голландцев практически все свои военные корабли. Более того, мы выделили этим жадным бюргерам огромную сумму на строительство нового флота. Но после целого года боёв в Ла-Манше, англичане всё так же сильны и высадка десанта под угрозой.

— Всё не так плохо, Сир, — ответил вскочивший с кресла морской министр, — До начала операции, у нас с островитянами был паритет в кораблях. После трёх крупных столкновений враги понесли большие потери. Восполнить потопленные и пострадавшие суда англичанам будет проблематично. Союзные верфи за осень и зиму приведут корабли в порядок. Весной следующего года адмирал ван Кинсберген планирует разбить неприятеля в генеральном сражении. У англичан просто нет иного выхода, и они примут бой. В противном случае мы будем уничтожать их корабли по частям, хотя это займёт больше времени.

— Вы хотя бы примерно представляете в какую сумму нам обходится каждый месяц боевых действий на море? А ведь есть ещё армия, которая съедает гораздо больше средств, — возмущённый Наполеон обернулся и вперился в министра тяжёлым взглядом.

Но Гантом был боевым адмиралом и не боялся гнева Императора. Ещё с египетского похода он привык отставить свою позицию, за что и был ценим своим монархом.

— У союзного флота есть и успехи. Крейсерский отряд адмирала Сюркуфа недавно перехватил большой караван, идущий из Америки. Мне достоверно известно, что большинство кораблей сопровождения были уничтожены. Также мы захватили более половины транспортов. Это примерно двенадцать и сорок пять судов соответственно. Если убрать военную составляющую этого успеха, то казна получит немалый доход с продажи захваченных грузов.

Бонапарт посмотрел на Бертье, который кивнул, подтверждая слова адмирала. Тот продолжил свою речь.

— Самое главное — нам удалось лишить англичан необходимых колониальных товаров. Отдельные корабли и даже небольшие караваны ещё прорываются в британские порты, но их очень мало. Фактически Англия сейчас в блокаде, которую она совсем недавно сама организовала для всей Европы. Я бы отметил ещё успехи испанских каперов и норманнов. Наши соседи удачно атаковали Кардифф, Суонси и несколько городов помельче. Побережье Корнуолла фактически обезлюдело, так как жители сбежали от постоянных вылазок старого врага. Северяне недавно провели очередную крупную акцию. Вслед за Мидлсбро, они во второй раз напали на Сандерленд и уничтожили этот город. Главное — были сожжены верфи и запасы материалов. Далее десант норманнов достиг Честера и Дарема. Этих городов более не существует, как и знаменитых угольных шахт. Постепенно англичане теряют важные объекты — верфи, заводы, шахты и склады. Понимаю, что этого мало, если сравнивать с операцией в целом. Но неприятель уже не может восстановить, разрушенную инфраструктуру. Выскажу крамольную мысль, но я бы увеличил срок, отпущенный на захват Англии и далее продолжал атаковать её побережье. Сейчас сила британцев стала их слабостью. Имея преимущество в количестве кораблей, мы можем напасть на любую часть острова. А флот противника вынужден распылять свои силы по всей береговой линии.

— Онорэ, вы человек заслуженный, но не испытывайте моё терпение! — резко ответил Наполеон, — Меня уже задёргал министр финансов Годен, который требует назвать сроки окончания войны. И если бы только он. А скоро на зимних квартирах разместятся армии наших союзников, включая русских. Последние хотя бы содержат свою армию самостоятельно, а вот наши союзнички выделили только солдат. Большую часть продовольствия и фуража должна поставлять Франция. Благо австрийцам с немцами не так далеко до места сбора, и большая часть их войск прибудет весной следующего года. Мне скоро придётся прятаться от нашего казначея или отправить его в отставку. А вы говорите об увеличении сроков морской операции. Наоборот, через две недели жду доклад от морского министерства с чётким планом дальнейших действий. Ваш голландский протеже сейчас в Гавре, вот и согласуйте с ним детали.

Наполеон резко поменял тему и задал вопрос министру МВД.

— Фуше, что за странные просьбы от банкиров? Почему какие-то торгаши пытаются повлиять на политическое решение?

Невозмутимы министр потянулся к кожаной папке, но затем передумал её открывать. Бертье даже сморщился от безэмоционального и скрипучего голоса главного полицейского. У Фуше не было союзников в Кабмине, зато хватало недоброжелателей и врагов. Но Император ценил его за неоспоримые таланты и абсолютную беспринципность.

— Обратившиеся к вам финансисты имеют деловые и родственные связи с английскими банкирами. Вся информация об их противоправной деятельности, в первую очередь контрабанде и финансирование зарубежных компаний, собрана и уже сегодня можно провести аресты.

Наполеон некоторое время думал и теребил поля своей жилетки.

— Не будем торопиться. Передайте бумаги главе моей канцелярии, я изучу их позже.

Далее Император строго посмотрел на своего любимчика Мюрата.

— Иоахим, я недоволен. Сколько полков по плану должно выставить твоё королевство?

Одетый в безвкусный и расшитый золотом мундир Неаполитанский король был сильно смущён. Даже сквозь загар на его лице проступила краска стыда.

— Восемь полков пехоты и три кавалерии, Сир. Я делаю всё что могу, но эти проклятые неаполитанцы, аппулийцы и прочие сицилийцы не хотят идти в армию. Старые полки, служившие Бурбонам не готовы к современной войне. Большую их часть мы распустили. В строю остались в основном артиллеристы и сапёры. Пехотные и кавалерийские части формируются заново. Есть гвардия, два боеспособных пехотных и кавалерийских полка. Боюсь, что к началу кампании Неаполь выставит только половину от нужного количества войск.

Наполеон даже не думал скрывать своего недовольства и начал ходить по кабинету. Затем остановился и задал вопрос пасынку.

— Как обстоят дела в Итальянском королевстве?

— Мы сформировали две пехотные дивизии. Практически готовы два драгунских полка и столько же конных егерей. К условленному сроку мы успеем подготовить ещё пять пехотных полков и три кавалерийских. На большее просто не хватает времени. Народ активно идёт в армию, но нужно хотя бы год, чтобы сделать из этого сброда нормальных солдат.

— Я доволен тобой, Эжен! Иоахим, ты же понимаешь, что новые полки нужно испытать в условиях войны. И они нам потребуются через два — три года, полностью готовые к новой войне. С англичанами мы справимся нынешними силами. Но офицеры и сержанты, понюхавшие пороху, станут хорошим помощниками для формируемых частей. А их нам понадобится в два раза больше, чем ты должен был подготовить.

— Я виноват, Сир. Приложу все силы, чтобы исправить ситуацию. Мне известно о плане следующей кампании и необходимые части будут готовы! Но зачем нам эти невнятные итальянцы? В качестве обозников или войск второй линии они ещё сгодятся, но в массе своей это очень ненадёжные солдаты.

Наполеон не стал отвечать Мюрату, так как действительно был очень зол. Насколько его маршал, ставший королём, был великолепен на поле боя, настолько же бесполезен в гражданских делах. Ещё и его капризная сестрица лезла в дела королевства, мешая супругу навести порядок на этой неспокойной земле. Что касается неаполитанцев, то он знал про их слабую боеспособность. Но в кампании против русских, о которой он думал чаще, чем предстоящем десанте на остров, не может быть мелочей. Именно поэтому все подконтрольные и союзные страны получили приказ сформировать и снарядить новые полки. Кроме Австрии, Польши с Рейнским Союзом рекрутский набор шёл в Голландии, Испании, Италии, Португалии и Швейцарии. Хотя на тех же Апеннинах хватало и добровольцев, записывающихся в солдаты от безысходности. Но всё это мелочи. Главное — Великая Армия уже начала обретать свои очертания. Через два года это будет непреодолимая сила, которая сметёт любого врага. Вернее, вполне себе конкретную страну.

— Вы что-то хотели сказать, Гантом? — Бонапарт перевёл взгляд на адмирала.

— Так точно! У меня есть информация по банкирам. Наши крейсеры захватили два шведских корабля с грузом для САСШ. Но при тщательном осмотре выяснилось, что часть экипажей на судах английские. А перевозили они три банкирские семьи с немалыми ценностями в золоте, облигациях и прочих акциях.

— Значит, денежные мешки начали бежать со своего проклятого острова, — оскалился корсиканец, в чём его поддержали почти все присутствующие, — Велика ли добыча, доставшаяся морякам?

— В том-то и дело, — разочарованно произнёс Гантом, — Мы захватили только личные драгоценности, бумаги и груз тканей. Сумма получилась немалая, хотя акции пока оценивают. Но я бы обратил внимание, что наши крейсеры обнаружили купцов случайно. Основной караван был захвачен эскадрой норманнов, а двум судам удалось сбежать или их не сочли достойной добычей. Практически всё золото и другие ценности захватили союзные каперы. Они явно поджидали добычу и знали, что везёт караван. Это очень странно, так как беглецы готовили своё отплытие втайне, прикрывшись нейтральным караваном.

— Ничего странного здесь нет, — пробормотал Наполеон, — Чёртов русский проходимец и здесь подсуетился. А ведь подобная ситуация напрашивалась. Но никто из моих министров и маршалов даже не подумал, что банкиры побегут из Англии.

Некоторое время рассерженный Император мерил кабинет шагами. Затем остановился, опять засунул пальцы в жилетку и обратился к главе кабинета.

— Бертье, год назад вы докладывали, что в стране небольшой дефицит хлеба и других продуктов? Какова нынешняя ситуация?

Старый соратник, переведённый на гражданскую должность, не подвёл Наполеона и в этот раз. Бывший военный министр не стал ломать созданное предшественниками, а просто навёл порядок в делах. Даже интриган Фуше, предпочитал не ссориться с принципиальным премьером. В экономике Бертье сделал ставку на профессионалов своего дела, осуществляя только общий контроль. Так как у него был только один авторитет в лице Императора, то тяжёлую руку бывшего главы Генштаба почувствовали и финансовые круги. Банкиры с крупными купцами, привыкшие спекулировать и работать в первую очередь на свой карман, игнорируя потребности государства, были неприятно удивлены. Здесь помог глава МВД, при помощи которого самых отъявленных мошенников быстро посадили в тюрьму. Скандал был грандиозный, что не добавило главе правительства любви со стороны крупной буржуазии. Но жаловаться и интриговать против Бертье было бесполезно, так как Наполеон полностью поддерживал своего протеже.

Сейчас перед главой правительства стояла задача насытить рынок Франции дешёвым продовольствием. Годы бесконечной войны не прошли просто так. Из экономики страны постоянно изымались работоспособные мужчины. Сложившаяся ситуация особенно пагубно влияла на сельское хозяйство, где ощущался недостаток рабочих рук. Репарации и налоги с завоёванных стран решили проблему насыщения бюджета, но блокада сильно ограничивала доступ многих товаров. В первую очередь ощущался дефицит хлеба и континентальных товаров. Но всё так плохо. Экономика на подъёме и видны успехи в текстильной, металлургической и обрабатывающей промышленности. Особо бурно развивался банковско-ростовщический капитал. Иногда премьер жалел, что назначил заместителем финансов и своим советником месье Сэя[2]. Уж очень революционными были его идеи, даже для такой прогрессивной страны, как Франция. Но новые банки и торговые компании активно кредитовали промышленность, что примиряло премьера с подобным перекосом.

Очень вовремя закончилась война между Россией и Портой. Практически захиревшие порты Марселя и Тулона заполонили купеческие суда с товарами из этих стран. Удалось решить вопрос с поставками хлеба, сырья для текстильных мануфактур, кожи и даже сахара, который начали производить русские. И вот Император поставил новую задачу. За два года надо выполнить колоссальный объём работы. Но он сделает свою работу, так как не знает слова «невозможно».

— Мы активно скупаем русское зерно и овёс, Сир. Фактически весь хлеб из южных портов России поступает во Францию. Для того чтобы скрыть нашу активность, более половины закупок осуществляется через испанских и итальянских купцов. Ваш приказ будет выполнен и в ближайшие два года продовольственные склады Франции будут заполнены. Нам хватит провизии и фуража как внутри страны, так и для содержания Великой Армии. Ближе к границе с Россией будут созданы крупные магазины, которые должны наполнить наши союзники. А далее уже русские будут снабжать союзников хлебом в качестве репараций и кормить наших солдат.

При упоминании об армии своей мечты, взор Наполеона затуманился. Мысленно он был уже там — на месте предполагаемого сражения, где раз и навсегда будет решён вопрос с наглыми выскочками. Через некоторое время ему удалось совладать с чувствами и вернуться к текущим делам.

— Я очень надеюсь на вас, Луи. В будущей камапнии не должно быть мелочей. Мы недавно утвердили новый порядок действий армейских жандармов и интендантских частей. Последние будут формироваться из опытных солдат, у которых уже подходит к концу срок службы. Разному сброду и мародёрам более не место в моей армии. Согласуйте данный вопрос с Раппом. Теперь охрана обоза под его личным контролем, — Наполеон кивнул на своего бессменного генерал-адъютанта.

И сразу без перехода обратился к другому участнику совещания.

— Дюма[3], объясните, что произошло между польскими и русскими войсками?

— Колонны обеих армий пересеклись в Дрездене. Поляки выдвинулись позже назначенного срока и встретили авангард русских. Благо у командующих обеих сторон хватило благоразумия пресечь крупные столкновения. Но имели место отдельные стычки и есть убитые, — ответил начальник Генштаба, — Сейчас ситуация под контролем и нет повода для беспокойства.

— Вы уверены, что нам будет достаточно польских войск?

— Так точно. Армию вторжения устроит восемь пехотных полков союзников. На их базе после окончания операции будут сформированы порядка двенадцати-пятнадцати новых частей. Мы настояли, чтобы в операции участвовали только ветераны и солдаты с большим сроком службы. Новобранцы и первогодки останутся дома. Вернувшиеся полки станут основой для новой польской армии. Благо желания воевать с русскими у них хватает, а количество добровольцев превышает наши потребности. Что касается кавалерии, то поляки выставят три полка и должны сформировать ещё пять через два года. Времена непобедимых гусар давно миновали, и просто не хватает достаточного количества лошадей. Но даже прусские конезаводы не решают этой проблемы. Дефицит строевых лошадей есть и во французской армии. С австрийцами и рейнцами нет никаких сложностей, всё идёт согласно плану.

— Я рад, что у нас нет явных проблем и нарушений планов, — произнёс Наполеон и посмотрел на опять покрасневшего Мюрата, — Надеюсь, в ближайшие месяцы все недостатки будут устранены. И не забывайте, господа. Предстоящая кампания — это только подготовка. После уничтожения англичан нас ждёт главная битва. Война, в которой мы победим, и Франция станет мировым гегемоном!

[1] Маркиз Арман Огюстен Луи де Коленкур (1773–1827) — французский дипломат, оставивший мемуары о службе Наполеону и, в частности, об его походе в Россию. С 1808 г. носил почётный (безземельный) титул герцога Виченцы. Старший брат генерала Огюста де Коленкура.

[2] Жан-Батист Сэй (1767–1832) — французский экономист, представитель классической школы политэкономии.

[3] Гийом-Матьё Дюма (1753–1837) — французский потомственный дворянин, сын казначея из Монпелье. 1 февраля 1805 года произведён в чин дивизионного генерала; с 14 февраля 1810 года — граф Империи.